Закарпатская художница создает миниатюрные портреты на "крашенках"

(Мовою оригіналу)
Зовут чудо-мастерицу Татьяна Бартош. Ее работы знамениты, и мало какой коллекционер не мечтает украсить ими свое собрание: они настолько удивительно тонки и изящны, что художнице пророчат славу Фаберже. На самом деле, той филигранности, которую демонстрирует Татьяна, позавидовал бы, наверное, сам знаменитый лесковский Левша, умевший блох подковывать.

ВПЕРВЫЕ художница попробовала работать в подобной технике 13 лет назад: соседка позвала вместе подготовить несколько яиц в пасхальную корзинку. Она и показала Татьяне технику "шкрябанки", когда яйца сначала окрашиваются, а потом краска соскребается со скорлупы по контуру определенного орнамента. Тогда Татьяна — творческий человек — подумала, почему бы ни попробовать сделать в такой технике объемный рисунок? На тренировки ушли годы. Но художница все-таки добилась своего: вместо традиционных народных ромбиков и восьмиконечных звезд на ее "крашанках" появились знаменитые сюжеты ренессансных художников Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело...

Одно из любимых произведений у Татьяны — Мона Лиза.

— Сам трехнедельный процесс работы над ней сопровождался такими чувствами! — вспоминает она. — Как будто все эти дни Леонардо незримо присутствовал в мастерской и держал руку над моей головой, как бы благословляя.

Сама Татьяна называет свои работы не картинами и не миниатюрами, а "шкрябанками" — по технике работы.

— Это очень сильный оберег. Яйцо — идеальная форма, созданная Природой, с огнем жизни внутри: под скорлупой ведь зародыш. Поэтому я никогда и не выдуваю яйца: если из них убрать эту жизнь, остается пустая скорлупа, форма без смысла. Даже чувство во время работы совсем другое. А сама техника "шкрябанки" — одно из древнейших искусств. Китайский миф о сотворении мира говорит, что, когда еще не было ни неба, ни земли, а только Первоначальный океан, из его вод вылезла Черепаха, на панцире которой были выскребены 62 гексаграммы. Они и легли в основу знаменитой Книги Перемен: расшифровав эти гексаграммы, мудрецы освободили и реализовали все те энергии, которые были закодированы в них. Так и создался наш мир. Так что "шкрябанку" этой земле послало небо.
Эти "шкрябанки" на самом деле как живые. Можно часами рассматривать, как играет на них тот или иной портрет... Будто действительно та скрытая под скорлупой в зародыше частица жизни одухотворяет эти рисованные лики. Парадокс, но Татьянины "шкрябанки" почти невозможно сфотографировать. Они не даются камерам, на снимках постоянно возникают блики. Что тут скажешь: искусство, на которое надо смотреть вживую.

РАБОТЫ Татьяны Бартош находятся во многих частных коллекциях на родине и за границей (Польша, Германия, Россия, Америка). В украинских музеях ее "шкрябанок" пока нет, хотя, признается мастерица, ее работами интересовался знаменитый Коломыйский музей писанки. В скором времени Татьяна думает издать каталог своих знаменитых работ.

Пытаюсь выяснить у художницы хрупкий, так сказать, момент: а что если человек купил яйцо в коллекцию, а оно возьми да и лопни. От этого же никто не застрахован! Оказывается, у Татьяны даже прецеденты были: у одного коллекционера "шкрябанка" разорвалась, пришлось рисовать вторую такую же.
Но вообще перед тем, как отдать детище в чьи-то руки, художница подробно объясняет новому хозяину, как обходиться с сокровищем.

— Эти "шкрябанки" нельзя хранить в обычных деревянных подставках для писанок, — подмечает Татьяна, — они сжимают стенки скорлупы и создают давление — в итоге яйцо разрывается. Нужна такая, чтоб одновременно удерживала яйцо в статичном положении и не сдавливала его стенки. Мои ученики-ювелиры разработали специальную платиновую подставку, к ней еще идет кусочек бархатной ткани и стеклянная коробка: чтобы яйцо не трогали пальцами.

Но некоторые коллекционеры так восхищены работами, что сами придумывают для них аксессуары.
— Как-то мы с мужем (супруг Татьяны Иосиф Бартош — тоже художник, знаменитый арендатор Чинадиевского замка Сент-Миклош — Авт.) были на пленэре в Венгрии, — рассказывает историю Татьяна. Туда заглянул один знаменитый коллекционер, а когда он дошел до меня и увидел "шкрябанку", очумел. Спросил, с помощью какой компьютерной программы  это сделано. Когда узнал, что все вручную, не поверил. Потребовал, чтобы я сделала при нем еще одно — тогда, дескать, куплю работу в свою коллекцию и прославлю тебя на всю Европу.

Слава Богу, вспоминает Татьяна, что у нее оказалось заготовленное покрашенное яйцо (венгерские куры питаются не так, как наши, закарпатские, и из-за этого скорлупа у их яиц не такая прочная). И Татьяна начала работать лезвием — она нарисовала одну из мадонн Рафаэля. Тот человек, как и обещал, купил работу.

— Мне потом рассказывали, что он заказал у ювелиров специальный сундук и подставку под яйцо, сделал специальное освещение и поставил на самом видном месте в своей коллекции. Он хотел даже предложить нам бизнес — но, к несчастью, умер.

— А может, к счастью, — предполагаю. — Бизнес — это ведь ничего личного, работа на заказ и конвейер даже в таком тонком деле.

— Я тоже так думаю, — соглашается художница. — Но, кроме того, в подобных ситуациях необходим агент, который на достойном уровне презентовал бы работы... Также нужно патентовать авторскую технику, а на это нет денег (в Украине стоимость патента измеряется в тысячах долларов). Хотя уже не единожды слышала, что подобные работы пробовали делать другие мастера и продавать их.

Без репетиции

ПЕРЕД ТЕМ как начать работу, мастерица красит яйца в луковичной шелухе. Если хочет, чтобы цвет был более темный и густой, подливает чернил. Потом проверяет яйца на пригодность: трет их жесткой тряпочкой, чтобы понять, стирается краска или же ровно легла. Подобные проверки необходимы: работает мастерица с одним яйцом на протяжении двух-трех недель, и если оно плохо покрашено, то яйцо заметно потрется. Кстати, если традиционно для писанок все мастерицы предпочитают брать белые яйца, то Татьяна использует коричневые...

— Белый узор очень сильно контрастирует с краской. А коричневатая скорлупа дает приятную матовость рисунка, — говорит мастерица.

Как же наносится рисунок? Я думала, что поначалу художница делает эскиз на бумаге, а потом уже переносит на яйцо. Нет, оказывается, все происходит с чистого листа: контур рисунка наносится непосредственно на яйцо простым карандашом. Это необходимо для ориентации в пропорциях. А сам контур мастерица наносит кусочками лезвия, изогнутыми под разными углами, и специальной иглой. Работает, безусловно, при помощи увеличительной линзы.

Добиться легкости одуванчика

НЫНЧЕ Татьяна Бартош работает преподавателем живописи рисунка и композиции в Чинадеевской школе искусств. Мастерица закончила Ужгородское художественное училище (отделение керамики) и Львовский полиграфический институт имени Ивана Федорова (факультет графики). Живописует Татьяна в разных стилях (в графической манере, маслом, акварелью, художественно оформляет книги), поэтому, как сама иронизирует, совершенного мастерства не может достигнуть ни в одном из них. Но к этому, похоже, она и не стремится: у мастерицы столько творческих планов по поводу "шкрябанок", что терять время на оттачивание своей живописной кисточки просто не хватает сил.

Художница мечтает создавать не только портреты на "крашанках", но изображать орнаменты оптического характера: бесконечные лини, переходящие одна в другую, находить интересную перспективу... Это пока не всегда удается: однажды, рассказывает Татьяна, пробовала нанести лезвием на скорлупу одуванчик — художнице хотелось, чтобы четко просматривалась каждая ворсинка головки одуванчика, как под микроскопом. Увы, тогда этого эффекта достигнуть не удалось. Так что надо пробовать снова.