Автор: Tatsumi (Kusanami)
Бета: Neko-chan
Фэндом: Kis my ft2
Предупреждения: фик написан под сильным впечатлением от работ Liberty-rus
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: Тай/Там
Жанр: Романтика

Мудрый гадальщик, взглянув на меня, сказал сегодня:
"Взор твой омрачен, в нем читается предвестье бедствий.
Если ты по слабости сердечной полюбишь,
небо обрушит на тебя тучи и бури - беги же, пока не поздно!"
Он велел мне бежать от тебя и твоего очарования,
от волнистых прядей твоих волос,
что мягче шелковистой травы на равнине, на зеленом пастбище, -
но что скажешь об этом ты сам?
Закрываю глаза - и вижу себя в сумерки
бредущим понуро по бесконечной пустыне,
так что ты мог бы принять меня за голодного бездомного зверя.
О, эта унылая тень! Изнуренный беглец, что тебя покинул
и пустился в безнадежные странствия по свету...
Что ж, раз так - пусть будет омут ароматов, ураган красок!

Камбара Ариакэ*


Высоко в ночном небе порхал маленький розовый лепесток сакуры, отыскивающий себе убежище в этом обреченном на постоянные скитания мире. Ветерок, зауныло мурлыкая песенку, лаская слух сидящего возле открытого окна парня, который от блаженства положил голову на холодный подоконник и смотрел проницающим взором в даль, по пальцам считая звезды, видные сейчас на небосводе невооруженным взглядом.
- Шесть… - тихо прошептал Тайскэ, беспокойно поерзав на месте.
В комнате орудовала тишина и спокойствие – то, что нужно, чтобы погрузиться в свои жизненные рассуждения. Однако Тайскэ контролировал себя, чтобы окончательно не попасть под силу временной пыли и не затеряться как этому самому листочку, который вот уже как час мозолил ему глаза, отчего парнишка нервничал, представляя себя на его месте. Такая же растерянность, насмешка и голодное металлическое сердце без кнопки «обновления».
- Шесть… - с той же скудностью повторил Тайскэ, не теряя надежду узреть восхождение ещё одной звезды, которую он с таким нетерпением ждал, представляя образ…
Туман придавал загадку, которая не спешила открыть к себе двери…
Глухая сцена…
Вокруг никого…
Лишь только ОН мелодично двигается под музыку, которую играет ветер…
Вокруг темно, но блеск ЕГО глаз заменит любые фонари города…
Они сияют…
Тайскэ это ослепляет, он радуется всем сердцем и всем сердцем плачет, понимая, как тяжела его судьба. Он всегда забивает голову ложными предположениями. Вот и сейчас до него дошла мысль, что Бог всё своё зло выплеснул именно на его душу, такую беззащитную и хрупкую.
Парню становилось всё неуютнее и неуютнее. Как будто ОН не хочет их соединения. Потому и придумал эту нелегкую преграду на их пути.
Прожужжавший мимо уха Тайскэ комар напомнил мрачное лицо друга сегодняшним утром. Кита выглядел неуверенно. Он за один миг помрачнел, и бодрый извергающий пламя голос превратился в сухой и промерзший.
- Тама-чан уходит из группы, – эти слова стали для Тайскэ настольным справочником, который всегда открыт только на одной страничке: «Тамамори Юта».
Парнишка уже смутно помнил весь прошедший сегодняшний день, но одно глубоко было запечатлено в его памяти – та боль, которая теперь сопровождает его каждую секунду. Боль даёт понять, что уже скоро человек, которым Тайскэ дорожил весь свой джоннисовский путь, исчезнет с его глаз. И тогда встречаться они будут только в единственный выделенный выходной, наверно, в воскресенье…
Это же так мало для Тайскэ, который первоначально удерживал себя сколько мог: играя на сцене, резко отводил взгляд, вторым зрением наблюдая сбоку; на неловкость отнекивался шутками, и у него это великолепно получалось, «Коки в нокауте»; в компании бронировал роль местного тамады, чтобы вновь не ощущать на себе эти игольчатые покалывания, когда аромат его туалетной воды рядом витает в воздухе. Но оставаться равнодушным, когда Юта неподалеку улыбается за соседним столиком, всё-таки невыносимо. Жизнь без него темна и пуста, как та западная часть неба, где ещё вчера игриво сверкал Альтаир.
Пуста… Где нет в мобильнике сообщений: «Скажи Мицу, что я не опоздаю. Тама-чан», жизнь пуста. Где нет музыки любимой группы Юты, которую все кисмайцы слушают только по понедельникам, поскольку именно в этот день он попал впервые к ним на концерт, жизнь пуста. Где нет его оставленной майки после репетиции, его шампуня, от которого волосы Тамамори такие нежные, словно шелк, жизнь пуста. Она бесцельна без него.
Тайскэ приходил к этому выводу каждый раз, когда после работы возвращался домой, открывал окно и любовался звездами, которых вот как уже четыре дня всё шесть и шесть, словно намекая, что скоро Юта уйдёт. Однако в этот день всё изменилось, словно какой-то ангел, там, на небесах, замолвил за него словечко, и в 3:40 ночи седьмая звезда появилась из-за тучки, окружив свой ареал нежным желтым светом.
Ресницы Тайскэ от волнения дрогнули. Он поднял голову, и улыбка отдалась в грудь. Однако одно мрачило состояние:
- Мы даже тут так далеки! – заметив, что появившаяся звезда находится вдали ото всех, клубочек тоскливой ваты обмотал сознание, и Тайскэ закрыл глаза, наполнив легкие ночным воздухом.
Да, далеки, но отступить он просто не мог. Сердце срабатывало каждый раз, когда звенел входной колокольчик, и улыбка вошедшего наполняла дом. Тайскэ всё замечал, стараясь не пропустить ни единой радости, ни единого огорчения, ни единого гнева. У него уже столько было о нём информации, что пора бы уже и книгу написать. Тираж бы раскупался за секундное молчание.
Пустыня представляется беспесочной, когда Юты нет рядом… И сон не сном и жизнь не жизнью…
Мелодия песни «Inori» заглушила тишину, и парень лениво дотянулся до мобильника, где высвечивалось сообщение от Китаямы:
«Дружище, не закисай, как домашняя сметана, загляни в почту!»
Как ни странно, на прочитанную фразу он даже не обиделся, а лишь только по просьбе друга включил ноутбук и вошёл к себе на страничку, где его одногруппники закатили игру: «Олицетворение кисмайцев».
Глаза Тайскэ проскользнули по экрану и остановились на ответе от Юты, адресованного Тайскэ: (мимо олицетворения Киты: «Тай сейчас как домашняя закисшая сметана», он благополучно проскочил) «Тайскэ подобно мотыльку, летящему на пламя!.. Кстати, Тай! С 1 апреля!».
Первая часть предложения была обернута Тайскэ в подарочную коробочку и запечатана бантиком желтого цвета, чтобы сердце навсегда запомнило такую нежную секунду. А вот вторая часть словно открыла Тайскэ глаза. Будто бог грома Юпитер пустил одну из своих молниеносных стрел, и парень ощутил её силу, свалившись на пол.

Тайскэ резко уставился в экран и стал читать весь диалог:
«- Он и, правда, купился! – Йоко не мог скрыть своего удивления и поставил смайлик «полного уничтожения».
- Я же вам говорил! – победоносный герой рядом махал мечом, удивляясь самому себе. – Да… Хиромицу сегодня везет. Да, парни?!! С вас причитается!
- Да… - уныло кряхтели Сенга и Ника, надув губы и раздумывая, где теперь раздобыть костюмы петуха, чтобы спор закончился по-честному. А Нику больше беспокоило, как он будет в нём выглядеть. Одеть это - так унизительно.

- Так это что??? Шутка??? – словно трехтонный камень упал с плеч, соприкоснувшись с пальцами нижних конечностей. Было больно!
Тайскэ пробежал глазами по тексту в очередной раз, и, правда, шутка! Кисмайцы по-прежнему находятся в полном составе.
Впервые в жизни он почувствовал неизведанную силу радости и закрыл рот рукой, чтобы родители не слышали его всхлипов. Теплота пробила в голову, и резко захотелось спать. Глаза парня закрылись, а мысли были только о НЁМ. Пусть ничего существенного не произошло, но Тайскэ был счастлив из-за этой первой граничной близости.
Подушка была подложена, одеяло развёрнуто, компьютер прекратил свой рёв, и парень, сомкнув глаза, тут же уснул.
А на небе бесшумно мерцало семь звезд, указывая путь заблудившим душам.

P.S.: - Осталось подумать, как отомстить парням! – бурчал Тайскэ во сне.

* Стихотворение японского писателя было переделано специально, чтобы подходило под ситуацию фанфика (я имею в виду… ориентацию).