Однажды один философ спросил у монаха: "А для чего ты каждый день читаешь Священное Писание?" Монах, обращаясь к философу ответил: "А для чего ты каждый день ешь и пьешь?". Тогда философ говорит: "Я ем и пью для того, чтобы жить". Монах отвечает: "И я Священное Писание, и молитвы, и псалтирь читаю для того, чтобы жить".

Села бабочка-однодневка на многолетнюю бруснику и начала восторгаться всем, что умела увидеть:

- Солнце-то какое доброе и красивое! Роса - никакие самоцветы с ней не сравнятся! А луг-то какой зелёный, небо какое синее! А воздух? У меня даже не хватает слов, чтобы описать его! Одно только могу сказать: слава Богу - за всё!

"Надо же - столько лет живу, и ничего этого не замечала!" - подумала брусника, а вслух сказала:

- Ничего, завтра ты ко всему этому привыкнешь!

- Завтра для меня уже не будет, - печально ответила бабочка, навсегда закрывая глаза.

А брусника со стыдом призналась себе, что почти за сто лет она не увидела и, самое главное, не оценила всего того, что успела эта бабочка за один единственный день своей жизни.

О добродетели милосердия. Святой Петр Мытарь.

Одной из самых важных христианских добродетелей является милосердие. Тот, кто творит милостыню, уподобляется Самому Господу Богу, Которого Писание весьма часто называет щедрым и милостивым. Милосердие есть великая добродетель, и нередко она способна творить самые настоящие чудеса, например, производить полный переворот, полное перерождение в человеке, сделавшем кому-либо добро. Примеров тому в истории Церкви очень много, и один из них - житие святого праведного Петра Мытаря.

Петр жил в северной Африке в VI веке и служил мытарем, то есть ответственным за сбор налогов и таможенных пошлин при дворе правителя этой области. Следовательно, по-нашему, он был довольно богатым и высокопоставленным чиновником. При этом он отличался крайним жестокосердием - никогда никому ничем не помогал, ни разу никому не подал милостыни, а к Церкви был совершенно равнодушен. Однажды нищие, убогие и калеки того города, сидевшие на площади, разговаривали между собой и хвалили добрых людей, которые им помогали. Между прочим зашла речь и о Петре, и все нищие стали ругать его за скупость и жестокосердие. Они спрашивали друг друга, получил ли кто-нибудь от Петра хотя бы один грош, и вот выяснилось, что никто и никогда от Петра не получил ничего, никакой помощи и никакой милостыни. Тогда один из присутствовавших нищих сказал своим товарищам: «Что вы дадите мне, если я сейчас пойду и выпрошу у Петра милостыню?» Они, посовещавшись, собрали ему залог, сказав, что он получит его, если сумеет выпросить у Петра хоть что-нибудь.

И вот этот нищий пошел к дому Петра и стал ждать. Вскоре Петр вышел из дома, - он вел осла, навьюченного сумками с хлебами. Приблизившись, нищий стал просить милостыню. Петр не слушал его. Нищий плакал, увивался, умолял, упрашивал и так надоел Петру, что он стал искать камень, чтобы запустить в назойливого просителя. Однако камня не было, и вот Петр, в гневе, не имея под рукой ничего другого, схватил один из хлебов и бросил им в нищего. Тот сразу подхватил хлеб и побежал к своим товарищам, хвалясь, что сумел выпросить у самого Петра нечто; при этом он благодарил Бога, что Он помог ему выпросить хлеб.



Вскоре после этого случая Петр серьезно заболел. Врачи и лекарства не помогали, болезнь усилилась, и он приблизился к смерти. В одну из ночей, когда он, тяжко страдая, лежал на одре, ему было видение: Петр увидел, что он уже умер и душа его предстала перед грозным судом. Посредине были весы, с одной стороны стояли светлые Ангелы, с другой - страшные и бесчеловечные демоны. Демоны клали на чашу весов все злые дела Петра, и чаша была ими переполнена. Ангелы же не имели ничего, что можно было бы положить на противоположную чашу, ибо Петр не совершал в своей жизни никаких добрых дел. Тогда Ангел Хранитель Петра сказал: «Нам действительно нечего положить на весы, разве только вот что - недавно Петр дал одному нищему хлеб и нищий благодарил за это Бога». С этими словами Ангел положил данный Петром хлеб на чашу весов, и сразу же эта чаша перевесила все злые дела Петра. Демоны мгновенно исчезли, а Ангелы сказали Петру: «Иди, Петр, и прибавь к этому хлебу другие добрые дела, чтобы не взяли тебя бесы и не увлекли в бездну ада». На этом видение кончилось, и Петр, проснувшись, долго не мог прийти в себя, потому что видение было совершенно не похоже на обычный сон, но выглядело как реальность.

С этого момента Петр, к удивлению врачей, начал быстро поправляться и скоро стал совсем здоров. Однако случившееся произвело в нем совершенный переворот, - Петр полностью изменился. Он вспомнил свои грехи и ужаснулся своей жизни. До этого равнодушный к Церкви, он стал проводить строгую христианскую жизнь и, прежде всего, стал щедрым и милостивым, скорым на всякое доброе дело. Петр рассуждал так: «Если один малый хлеб, невольно в гневе брошенный нищему, так мне помог, что бесы, несмотря на все мои грехи, не смогли взять мою душу, то насколько же больше помогает милостыня, творимая добровольно?» И вот, к великому удивлению жителей города, Петр стал щедро помогать бездомным, калекам, убогим, больным и нуждающимся, так что в нем уже невозможно было узнать прежнего жестокосердого и скупого мытаря Петра.

Такую великую силу, братия и сестры, имеет милостыня перед Богом, - она поистине способна творить чудеса, полностью перерождать человека и буквально исторгать даже очень грешных людей из ада. Блаженный Августин говорит, что у врат геенны стоит Милосердие и не попускает ввергнуть в нее своих детей. У каждого из нас есть множество грехов, за которые мы достойны геенны, однако, если мы творим дела милосердия, - помогаем бедным, несчастным и убогим, то Господь не попустит нам быть ввергнутыми в геенну, потому что очень приятна и угодна милосердному Богу добродетель милосердия. Не напрасно сказал святой Исаак Сирский: дающий милостыню нищему попечителем о себе имеет Самого Господа. И еще его слова: отослав от себя убогого, ты уклонился от чести, данной тебе Самим Богом, и удалил от себя Благодать Его.

Читать далее...

Один человек всё грешил и каялся - и так всю жизнь. Наконец покаялся и умер. Злой дух пришёл за его душой и говорит:
- Он мой.
Господь же говорит:
- Нет, он каялся.
- Да ведь хоть и каялся, опять согрешал, - продолжал дьявол.
Тогда Господь ему сказал:
- Если ты, будучи зол, принимал его опять к себе после того, как он мне каялся, то как же мне не принять его после того, как он, согрешив, опять обращался ко мне с покаянием? Ты забываешь, что ты зол, а я - благ.

Святитель Иоанн Златоуст говорил: "Немалую пользу почившим доставляет в память их милостыня. Роскошное погребение не есть любовь к умершему, но тщеславие. Если хочешь соболезновать об умершем, покажу тебе иной способ погребения и научу тебя полагать ризы, убранство, достойное его и его прославляющее: это милостыня". Если же почивший, в память о котором творится милостыня, за веру свою, добрые дела и молитвы за него живущих уже удостоился от Господа венца нетления, то Спаситель милость Свою полностью обращает к дающему. "Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут" (Мф. 5, 7).



В журнале «Странник» за май 1862 года помещено откровение, сообщенное Святогорцу отцу Серафиму одним из афонских схимников.

"Причиной моего поступления в монашество было видение во сне загробной участи грешников. После двухмесячной болезни я пришел в сильное изнеможение. В этом состоянии я вижу двух юношей, вошедших ко мне; они взяли меня за руки и сказали: "Следуй за нами"! Я, не чувствуя болезни, встал, оглянулся на свою постель и увидел, что тело мое лежало спокойно; тогда-то понял, что оставил земную жизнь и должен явиться в загробный мир.

В юношах я узнал Ангелов, с которыми и отправился. Мне показаны были огненные места мучений, я слышал там вопли страдальцев. Ангелы, показывая мне, за какой грех какое огненное место полагается, прибавили: "Если и ты не бросишь своих привычек к греховной жизни, то вот и твое место наказания".

Вслед за тем один из Ангелов из пламени извлек одного человека, который был черен, как уголь, весь обгорел и был с ног до головы окован в цепи. Тогда оба Ангела приступили к страдальцу, сняли с него оковы и вместе с цепями исчезла его чернота, человек стал чист и светел, как Ангел; потом Ангелы облекли его в блестящее одеяние, подобное свету.

- Что значит это изменение человека? - решился я спросить Ангелов.

- Эта грешная душа, - отвечали Ангелы, - отлученная от Бога за свои грехи, должна была вечно гореть в этом пламени; между тем родители этой души много подавали милостыни, много делали поминовений на Литургиях, отправляли панихиды, и вот, ради родительских молитв и молитв Церкви, Бог умилостивился, и грешной душе даровано совершенное прощение. Она избавлена от вечного мучения и теперь предстанет пред лицом своего Господа и будет радоваться со всеми Святыми.

Когда видение кончилось, я пришел в себя, и что же увидел: вокруг меня стояли и плакали, готовя мое тело к погребению".

В концентрационном лагере "Колдычево" под Барановичами среди многих других священников и мирян во время Великой Отечественной войны был замучен мой 92-летний дед - священник Александр.

Но выжила девушка, приговоренная к расстрелу, потому что отец Александр благословил ее на жизнь...

***
Мой дед, отец Александр Воллосович, по материнской линии был из династии священников. Священниками были его отец, дед и прадеды.

Дедушка был ревностным служителем Божиим. Рано овдовев, он в вере воспитал своих детей - дочь и троих сыновей. Двое из них - Георгий и Александр - также сподобились священства, а дочь вышла за священника замуж. Младший сын Дмитрий стал учителем, его жена также преподавала в школе.

Когда началась Великая Отечественная война, дедушка еще служил. В своих проповедях призывал прихожан любить Родину, молиться Господу о помиловании и победе над врагом, бороться с захватчиками.

Отец Александр жил с младшим сыном и невесткой, которые помогали партизанам. Вскоре это стало известно полицаям, и над семьей нависла опасность. Партизаны предупредили о предстоящем аресте и предлагали отцу Александру вместе с детьми уйти в отряд. Но старец посчитал, что будет там обузой, и остался дома.

Отца Александра арестовали. Но не расстреляли, как он сам ожидал, а отправили в концлагерь смерти "Колдычево" под Барановичами. Посадили в одиночную камеру.

Мне приходилось беседовать с одним узником, который сидел в камере с моим отцом — иереем Георгием (расстрелянным в лагере). Так вот он рассказывал, что когда пленных выгоняли на работу, через маленькое окошко в одиночной камере их всегда благословлял старенький священник.

- Мы поворачивались всегда к этому окошку и наклоняли головы, принимая благословение. С такой любовью отец Александр благословлял нас, что становилось радостнее, сразу появлялись силы и оживала надежда.

Однажды всех узников построили на пляцу. Каждому четвертому было приказано сделать шаг вперед: им предстоял расстрел.

Среди обреченных была девушка. Она бросилась к отцу Александру со словами: "Батюшка, благословите на смерть!". На что старенький священник ответил: "Деточка, благословляю тебя на жизнь!".



Всех отобранных пленных увезли и расстреляли, в том числе и эту девушку. Но она выжила! Сила священнического благословения победила смерть. Девушка эта даже не была ранена. Она упала со всеми в яму, ее засыпало землей, а ночью выползла из этой огромной могилы...

А сам дедушка мой, отец Александр, сподобился мученической кончины. По рассказам некоторых чудом выживших узников, его, 92-летнего старца, живьем в этом лагере съели вши...

После войны эта девушка работала на ответственных постах, но хранила веру в Бога, вспоминала и поминала в молитвах отца Александра и учила близких, друзей почитать священство.

Великую силу дает Господь своим служителям, удостоившимся молиться у Престола Божия. Но кому много дано - с того много и спросится.

Валентина Гахович

Мир считает таких людей отсталыми и лишними, но их пример актуален всегда. Поражает то, с какой лёгкостью они смотрели на жизненные трудности, как легко преодолевали испытания, перед которыми современные люди (со всей своей мудростью и знанием) отчаиваются и опускают руки. Чем тяжелее были их беды - тем больше у них было терпения. Они стали сосудами благодати, побеждали искушения и поддерживали немощных. Своей простотой, жизненной мудростью и духовным подвигом они смогли воплотить Евангельские заветы и сделать веру содержанием собственной жизни.


В 1922 году вместе с другими беженцами из Малой Азии в Грецию перебрался и сирота по имени Симеон. Он обосновался в портовом городе Пирей и стал жить в бараке. У него была небольшая тележка, и Симеон устроился на работу портовым грузчиком. Грамоты он не знал, но у него была святая простота и искренняя вера.

Когда пришло время, Симеон женился, в семье родилось двое детей, они переехали в район Никеа. Каждое утро он ходил в пирейский порт, чтобы заработать себе на хлеб. Но перед работой он непременно всегда заходил в храм святителя Спиридона, становился перед алтарём, снимал шапку и говорил: «Доброе утро, Христе мой, это я, Симеон. Помоги мне заработать на хлебушек». Вечером, закончив работу, он вновь возвращался в собор: «Добрый вечер, Христе. Спасибо, что помог мне и сегодня». Так проходили дни благословенного Симеона.

В 1950 году жена и дети Симеона умерли от туберкулёза. Он остался один на белом свете, но роптать не стал. Он продолжал работать и каждый день заходил в храм святителя Спиридона, приветствовать Христа и благодарить его.

Однажды Симеон заболел. Он попал в больницу, где провёл почти месяц. Одна из заведующих отделением больницы однажды спросила его:

- Дедушка, за столько дней никто тебя не пришёл навестить. У тебя никого нет?

- Деточка, каждое утро и вечер ко мне приходит Христос, чтобы меня утешить.

- И что же Он тебе говорит?

- «Доброе утро, Симеон, это Я, Христос. Потерпи немного». «Добрый вечер, Симеон, это Я, Христос. Потерпи».

Заведующая смутилась, и пригласила своего духовника отца Христодула Фасоса посмотреть на Симеона, не впал ли он в прелесть. Священник стал беседовать со стариком. Задал он и вопрос, с которым обращалась к Симеону заведующая. И получил на него тот же ответ. Утром и вечером, в те же часы, когда Симеон ходил в храм святителя Спиридона, теперь его навещал Христос. Отец Христодул спросил его:

- Может, это тебе только кажется?

- Нет, отче, это не фантазия. Это Сам Христос.

- Он приходил и сегодня?

- Да.

- И что Он тебе сказал?

- Доброе утро, Симеон, это Я, Христос. Потерпи, через три дня рано утром призову тебя к Себе.

Священник каждый день навещал Симеона, и постепенно узнал всю его скромную и благочестивую жизнь. На третий день он пришёл рано утром навестить больного, чтобы посмотреть, сбудется ли предсказание о смерти Симеона. И действительно, во время их неспешной беседы Симеон внезапно воскликнул: «Пришёл Христос!» - и уснул сном праведника.

Вечная ему память! Аминь.

http://www.agionoros.ru/docs/299.html

Эта статья была помещена в журнале «Духовное наследие», № 3 (59), 2004. Видение афонского монаха.

Была родительская суббота, кончилась Литургия. Одни из присутствующих уже выходили из церкви, а другие остались и стали подходить к общему кануну (стоящему, по обыкновению, посреди церкви).

Я же, пишет монах, стоял на клиросе. Вышли из алтаря священник и диакон. Священник провозгласил: “Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь”. Диакон зажег свечи и стал раздавать присутствующим. И в это время я увидел, что много народа стало входить в дверь храма с улицы, а затем проникать сквозь стены и окна. Храм наполнялся множеством прозрачных теней. В этой массе я увидел женщин, мужчин и детей. Определил я по внешнему виду священников, императоров, епископов и между ними простого чернорабочего, дряхлого солдата-поселянина, бедную женщину и нищих вообще.

После возгласа священника они бесшумно, но чрезвычайно быстро заполнили весь храм, становясь тесно друг с другом. Все они как будто стремились к кануну, но почему-то не могли подойти к нему. Я не мог оторвать глаз от этой удивительной картины.



Наконец их набралось так много, что реальные молящиеся казались мне фигурами, ярко нарисованными на фоне этих удивительных теней. Они (тени), подходя в безмолвии, становились у священного алтаря. Некоторые из них как будто преклоняли колени, другие нагибали головы, точно ожидая произнесения приговора. Дети протягивали руки к свечам, горящим на кануне, и к рукам молящихся живых.

Но вот диакон вынул записки и начал читать написанные на них имена. Удивлению моему не было конца, когда я заметил, что порывистым, радостным движением выделялась то одна, то другая фигура. Они подходили к тем, кто помянул их, становились рядом, глядели на них глазами, полными любви, радостного умиротворения.

Мне даже казалось, что в руках духов появилась какая-то духовная горящая свеча и они сами, молясь вместе с молящимися за них, сияли необыкновенно радостными лучами.

По мере того как прочитывалось каждое имя, из толпы безмолвных теней все более выделялось радостных фигур. Они бесшумно шли и сливались с живыми молящимися. Наконец, когда записки были прочитаны, осталось много неназванных - грустных, с поникшей долу головой, как будто пришедших на какой-то общий праздник, но забытых теми, кто бы мог пригласить их на это великое для них торжество. Некоторые из душ тревожно посматривали на дверь, словно ожидая, что, быть может, придет еще близкий им человек и вызовет их в свою очередь.

Но нет, новые лица не появлялись, и неназванным оставалось только радоваться радостью тех, которых призвали пришедшие для единения с ними.

Я стал наблюдать за общей группой молящихся, которая как бы смешалась с дрожащими в светлых лучах призраками из потустороннего мира, и увидел еще более чудную картину.

В то время, когда произносились слова “Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим” или слова “Сам, Господи, упокой души усопших раб Твоих”, видно было, как лица живых озарялись одинаковым светом с лицами отошедших, как сердца сливались в одно общее сердце, как слезы не уныния, а радости текли из глаз тех, кто носил телесную оболочку, и в то же время какой горячей любовью, беспредельной преданностью горели глаза помянутых.

При облаке дыма благовонного кадила, при струях дыма от горящих свечей раздался дивный молитвенный призыв: “Со святыми упокой…”, и я увидел, что вся церковь как один человек стала на колени и духи, имена которых были помянуты, молились и за присутствующих, и за себя, а те, о которых забыли, молились лишь за себя.

Когда окончилось молитвенное песнопение, затухли свечи и священник прочитал последний возглас, а диакон закончил общим поминовением отошедших, стоящие передо мной тени стали исчезать и оставались только люди, пожелавшие отслужить еще частную панихиду за своих усопших. Тогда я увидел на лицах такой покой, такое удовлетворение, такое обновление, которое не в силах передать. Велик, свят и отраден для усопших обряд поминовения Православной Церковью.

И как грустно бывает тем, кого предают забвению, лишая их не только радости видеть себя не забытыми, но и замедляя тем их духовное обновление и прощение их согрешений у Господа как во время панихиды, так тем более во время Литургии. Потому что с каждым разом, когда священник вынимает частицы за упокой души, души эти получают милость, приближаясь к Царствию Божию.

Давным-давно, рассказывает легенда, все люди были андрогинами – совершенными двуполыми существами. Они были счастливы и ничего не просили у богов, а потому не приносили им жертв. Богам эти люди показались опасными, поэтому Зевс острым мечом рассек андрогинов пополам и перемешал. С тех пор каждая половина жадно стремится найти свою вторую часть, с которой она была разлучена. Найдя друг друга, половинки страстно желают вновь слиться в гармоничное существо, но это удается далеко не всем…

При создании фрески «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи столкнулся с огромной трудностью: он должен был изобразить Добро, воплощённое в образе Иисуса, и Зло — в образе Иуды, решившего предать его на этой трапезе. Леонардо на середине прервал работу и возобновил её лишь после того, как нашёл идеальные модели.



Однажды, когда художник присутствовал на выступлении хора, он увидел в одном из юных певчих совершенный образ Христа и, пригласив его в свою мастерскую, сделал с него несколько набросков и этюдов.

Прошло три года. «Тайная вечеря» была почти завершена, однако Леонардо пока так и не нашёл подходящего натурщика для Иуды. Кардинал, отвечавший за роспись собора, торопил его, требуя, чтобы фреска была закончена как можно скорее.

И вот после многодневных поисков художник увидел валявшегося в сточной канаве человека — молодого, но преждевременно одряхлевшего, грязного, пьяного и оборванного. Времени на этюды уже не оставалось, и Леонардо приказал своим помощникам доставить его прямо в собор, что те и сделали.

С большим трудом его притащили туда и поставили на ноги. Он толком не понимал, что происходит, а Леонардо запечатлевал на холсте греховность, себялюбие, злочестие, которыми дышало его лицо.

Когда он окончил работу, нищий, который к этому времени уже немного протрезвел, открыл глаза, увидел перед собой полотно и вскричал в испуге и тоске:

— Я уже видел эту картину раньше!

— Когда? — недоуменно спросил Леонардо.
— Три года назад, еще до того, как я всё потерял. В ту пору, когда я пел в хоре и жизнь моя была полна мечтаний, какой-то художник написал с меня Христа.