Два человека вошли в храм помолиться. Один фарисей, а другой мытарь. Два человека, два грешника с одной только разницей, что фарисей не видел себя грешником, а мытарь глубоко сознавал и переживал это. Фарисей стал на видном месте, посередине храма или перед самым алтарем, он - достойная личность в обществе и в Церкви, а мытарь, не смея пройти вперед, стал у самого порога, как сказано в Евангелии, вдали.
Гордость фарисея и уверенность его в собственной праведности были таковы, что он искал первого места не только в глазах людей, но и перед Богом, и занимал лучшее место не только за обедами и собраниями, но и за молитвой. Одного этого достаточно, чтобы понять, какой страшной неправедностью поражен фарисей и как ослепил его грех.
Обратим внимание на то, что о фарисее сказано: он молился сам в себе: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди». Святитель Феофан Затворник говорит, что наружно в Церкви все молятся истинными словами, теми, которые поются и читаются за богослужением, и все эти слова исполнены покаяния. Но Богу важнее, как молится каждый из нас сам в себе.
Бог слушает более внимательно то, что сердце говорит, а не уста, то, что человек думает и чувствует во время молитвы. Язык может обманывать, но сердце не обманывает, оно показывает человека таким, каков он есть.
Грешный человек пришел в храм, чтобы бесчестить других людей и похвалиться своими добрыми делами. Он не грабитель, не обидчик, не прелюбодей, как другие. Мало того! Он постится два раза в неделю и десятую часть из всего, что имеет, отдает на Церковь и нищим. Запомним, братья и сестры, с самого начала нашего пути к Великому посту: пост и молитва, и добрые наши дела, оказывается, могут не приближать нас к Богу, а, наоборот, удалять от Бога и от людей.
Пост и молитва, и милостыня существуют для того, чтобы мы научились смирению и любви к Богу и человеку. Фарисей постился и давал милостыню, но он презирал и ненавидел других, надмевался и превозносился перед Богом. И вообще, зачем ему было в храм приходить, если Бог отправляет его домой ни с чем! Господь показывает ложное благочестие - то фарисейство, которое неистребимо в человечестве и живо до сих пор среди христиан. Оно - как высокое, до времени зеленое дерево, не имеющее плода и гнилое внутри.
Как научиться молиться? Мытарь, стоя вдали, не смел поднять глаз к небесам, но ударял себя в грудь, говоря: «Боже, милостив будь ко мне, грешнику». Он стоял вдали. Бог видит его так же хорошо, когда он стоит неприметно в толпе, как если бы он стоял один в середине храма. Подлинно, молитва - всегда молитва покаяния. Он стоит вдали, он чувствует свое ничтожество перед Богом и исполняется смирения перед величием Божиим. Господь заканчивает притчу словами «Ибо всякий, возвышающий себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». «Пока человек не достигнет смирения, он не получит награды за свои труды, - говорит преподобный Ефрем Сирин. -
Награда дается за смирение, а не за труды». Не за пост, не за молитву, не за добрые дела.
Но кто унижает себя? Не тот, кто старается показаться меньше, чем он есть, говорят святые отцы, но тот, кто видит свою малость из-за своих грехов. Поистине, человек, даже если он желает, не может унизить себя больше, чем грех унижает его. Для человека, который чувствует и сознает глубины, в которые опустил его грех, невозможно опуститься ниже. Грех всегда может столкнуть нас вниз, в бездну вечной погибели, ниже, чем мы можем представить.
Только через смирение в познании собственной нашей греховности может открыться нам тайна смирения Христова, в котором сокрыта красота и совершенство Божественной любви.
Наше чувство греха, говорят святые отцы,
зависит от нашей близости к Богу. Чувство греха - мера знания душою Бога. Святой Иоанн Предтеча, величайший из рожденных женами, исполняется страха при приближении Христа: «Я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его»
(Мк. 1, 7). Когда пророк Исаия оказался в Божием присутствии в видении Господа, сидящего на Престоле, он осознал свою греховность: «Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами… - и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа»
(Ис. 6, 5). Когда апостолу Петру открылась в чудесной ловле рыб сила Божия, он припал к ногам Христа, умоляя: «Отойди от меня, Господи, ибо я человек грешный».
Из-за близости ко Христу апостол Павел мог называть себя первым из грешников. Эти слова повторяет святой Иоанн Златоуст и вся Церковь до скончания века, и каждый из нас, когда мы приступаем к Таинству причащения Тела и Крови Христовых. Горе нам, если мы повторяем их одними устами.
Мы живем в мире, где все меньше чувство греха. Современного человека уже не тревожит грех, его беспокоят последствия греха: болезни, катастрофы, войны, внутренняя пустота и отчаяние. Древний грех прелюбодеяния воспринимается сейчас большинством - как выражение любви и свободы, и потому это вовсе не грех, а добродетель. Древний грех мужеложства - просто как иной стиль жизни.
Чем больше в мире греха, тем меньше грех ощущается как грех. И пока человек не начнет чувствовать, что грех - это грех, и что такое грех, он будет видеть других большими грешниками, чем он сам, он будет фарисеем.
Как бы ни был велик грех, есть нечто большее греха, это - Божия благодать. Божия благодать всегда больше греха, и потому апостол Павел говорит: «Верно слово и всякого приятия достойно, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, от которых я первый».
Кажется, безумие мира уже достигло предела. Но святые отцы говорят, что мы не видим тысячной доли зла, которое в мире, и точно так же тысячной доли любви Бога к миру. Мы знаем, что никогда зло не одолеет до конца любовь. Никогда! Что никогда грех не будет сильнее милосердия. Более того, мы знаем:
чем больше неистовствует зло - пусть зверь уже кажется сорвавшимся с цепи - тем более Дух Божий ведет нас. Там, где зло наглеет, там становится очевидным для верных присутствие Духа. «А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать»
(Рим. 5, 20).
Никогда, может быть, еще не была явлена сила Христова Его Церкви так, как сегодня. И призываются войти в эту славу, как никогда, грешники кающиеся, ибо, как никогда, приблизилось Царство Небесное.
Протоиерей Александр Шаргунов
