У запахов есть память.
Брызгаешься из флакона тяжелого фиолетового стекла, задвинутого в дальний угол шкафа, и наваливается события восьмилетней давности.
Когда действительность была безвыходным тупиком...
Когда серые стены без окон можно было только пробить...
А единственный теплый комочек жил дома, теплился, как огонек, и круглые сутки болел внутри...
Как полезно посмотреть со стороны на себя, успешную, по-спецназовски пробившую головой стены, и на него, выросшего.
Вспомнить, перестать быть такой строгой, строже спросить с себя, простить.
Есть запах старой любви: той, что была в двадцать три. Откупоришь плоский пузырек с золотой крышкой – и так же идет дождь, и на душе так же смутно и так волшебно, что снова и снова не можешь понять: как же то волшебство не сбылось? Вылилось в холод, в презрение, в строчки?
Любовь пишущего человека чаще всего выливается в строчки, сердечная боль – лучший двигатель для творчества... Но как же жаль кусочка сердца, ставшего старой газетной бумагой, когда ты брызгаешь на волосы те самые ярко-ванильные духи.
Есть духи «Мама была молодой» и «Бабушка жива». Их больно слышать. Флакон из-под первых я нашла на свалке в городке, который навсегда остался жить в СССР (брошенный шахтерский поселок, путешествие в прошлое).
А второй аромат подарила подруге: отдала в руки, так получилось, ее мужу. Я увидела, как сорокалетний мужик изменился в лице. Он сказал: «Угодила», – а потом признался: «Запах с грустинкой»...
Есть, к счастью, подмена ароматов. Аромат неслучившейся свадьбы, потери, разлуки при умном употреблении (употреблении в нужный момент) становится ароматом счастливой беременности. Второе событие вытесняет первое. Плюс вытесняет минус. Успех – неуспех. Был запах волнительный и болезненный, стал – результативный.
Бывает обман. Берешь с полки новый флакон с незнакомым названием – а аромат бьет под дых и сшибает с ног... Напутали. Украли. Повторили. Ты не хотела, но вдохнула, услышала. Иногда понимаешь: хотела услышать. Войти в ту же реку. Нырнуть, вынырнуть.
Наверное, потому женщины в возрасте выбирают все те же, одни и те же духи. Фиксируются. Помнят себя с летящим шарфиком и ароматом слив...
Воспоминания – как джинны. Живут в бутылке.
Странно и смешно вспоминать себя 17-летней нимфой, тыкавшейся носом в пробники в переходе: все они отличались тогда только сладостью, горечью, терпкостью, флакончиком... Но не смыслом.
Вообще хорошо быть женщиной не первой молодости. Гораздо интереснее. Гораздо более смысла.
И да, я в курсе, что нимфа – это всего лишь личинка...
