В четверг в Лондоне состоялось открытие выставки, посвящённой 400-летнему юбилею дома Романовых. Мы решили не отставать от британцев и собрали для вас коллекцию редких фотографий из повседневной жизни последнего поколения царской семьи.

Подлинная история Сулеймана КанунИ (продолжение)

Алика Образовская

Итоги царствования. Наследование. Мустафа
Итак, Сулейман, уже будучи вполне зрелым мужчиной, столкнулся с проблемой, с коей и сталкивается всякий восточный монарх. То бишь монарх державы, в которой отсутствует жесткий МАЙОРАТ – передача престола по старшинству, от отца к старшему сыну. А, следовательно, на престол может взобраться  фигура подчас весьма и весьма неожиданная.

Великий властелин монголов Тэмуджин (Чингисхан) имел четырех вполне законных (в восприятии тогдашнего монгольского общества) наследников, сыновей от старшей и любимой жены Бурте – Джучи, Джагатая, Угедэя и Толуя. И решил Чингисхан проблему отнюдь не как Соломон, сын Давидов, а попросту, как Бог на душу положит. И престол (после смерти «Потрясателя Вселенной» и в соответствии с его посмертной волей)  перешел к третьему сыну, Угедэю. И что характерно, Курултай Монголов, состоявшийся после смерти Чингиса, этот выбор принял и подтвердил. 

У Сулеймана ситуация была посложнее. В отличие от монголов, у османов сколь-нибудь четких воззрений по вопросу престолонаследия вообще не было. (Не полагать же таковыми кровожадные заветы Мехмета II Фатиха, о коих мы уже толковали). К тому же за долгие десятилетия в Константинополе забыли о существовании проблемы престолонаследия, поскольку ее попросту не было!
Дед Сулеймана, Баязид Святой (Баязид  Дервиш) вообще вопросом о наследнике не заморачивался, поскольку престола лишился еще при жизни. Его сверг с трона собственный сын, отец Сулеймана Великолепного – Селим I Явуз.
У Явуза же был только один законный наследник – сам Сулейман. Поэтому и задумываться о престолонаследии не стоило – бери, что дают. (Хотя, впрочем, Селим Явуз как раз-то задумывался: он даже отправил юному принцу отравленный – пропитанный ядом – кафтан. И если бы не чутье совсем еще молодой тогда Валиде Айше Хафса Султан, матери Сулеймана, даже трудно понять, что было бы. Возвели б на престол Хатитдже? Или Бейхан? Совсем девчонок – и на трон великой исламской империи?).
Однако никогда – ни до, ни после – в истории Державы Оттоманов вопрос о престолонаследии не стоял так остро, как в  поздние годы царствования Сулеймана.

Можно сказать, что проблема наследника расколола тогдашнее турецкое общество.
Слышу голоса скептиков: а что, было у турок в XVI веке общественное мнение? И оно могло расколоть османский социум? Разве не все решал султан?
Ну, не знаю, уж какой там был общественный темперамент у суннитов Сулеймановой Поры, но раскол был, и был налицо.
Он был в Константинополе, в военно-политической верхушке, в самом Серале, был в провинциальных центрах власти, в Манисе, в Адрианополе (Эдирне), в Трапезунде (Трабзоне), в Алесандрии (Искендерии) Египетской и даже в только лишь обретенном турками Тунисе.
Явно был расколот даже янычарский корпус.
И линия раздела была четкой – Мустафа, сын Махидевран, насупротив троих старших сыновей Хуррем.
Раскол был настолько налицо, что когда сам Сулейман (еще при жизни Валиде Айше Хафса Султан) впал, скажем так, в забытье, и всем казалось, что дни Великолепного Султана сочтены, Махидевран и ее сторонники начали готовить вырезание всей линии Хуррем.
О позиции Мустафы ничего внятного сказать не могу; он вроде бы и любил потомство Хуррем, особливо Мехмета и Михримах, но тут избрал тактику «абсентеизма» (от латинского absent – отсутствовать).
Возможно для того, чтобы в нужный момент вынырнуть на авансцене  в шоколаде (а конкурентов-то и нет, а братья уже в мире ином!).
Естественно, когда Сулейман пришел в себя, он узнал все детали. Никаких сомнений! 
Султан глубоко любил Роксолану (ее и любил!) и ему было отнюдь не безразлично, что славянской султанше и его детям от нее перережут глотки… Но, как ни странно, было и нечто похуже. 
В этой истории с тяжкой болезнью Сулеймана и возможным восшествием на престол Мустафы в первый и в последний раз (единственный!) в османской истории, обреченная на заклание часть султанской семьи оказала сопротивление, не желая просто подставиться под ханджары убийц, подосланных (в перспективе!) Махидевран.
Турецкие историки, в частности хорошо нам уже знакомый Данишменд, главной причиной сего полагают недальновидность Махидевран (Гюльбахор), то, что, дескать, красавица-черкешенка «засветилась», преждевременно раскрыв свои карты, и в итоге ее раскусили и Валиде, и Хатитдже, и сама Хуррем.
Более того, подчеркивает Данишменд, когда султан пришел в себя, он узнал, что черкесская жена не шибко переживала по поводу его смертельной болезни, а готовилась чуть ли не плясать на его могиле.
И из всего вышесказанного делается вывод, что во всех бедах виновата недалекая Махидевран, которая всегда грешила торопливостью и потому подставилась.
Это уж какой-то особый случай анахронизма, когда не только реалии настоящего переносятся в прошлое, но и умственные способности сегодняшних авторов экстраполируются на их героев. Что до меня, то я довольно невысокого мнения об умственных возможностях Валиде Айша Хафса Султан, а уж тем более ее дочери – Хатитдже. Но чутье-то у них было. И Махидевран обе знали множество лет.
И раз уж и Валиде, и Хатитдже резко выступили против прихода к власти черкешенки (не Мустафы, отнюдь, его матери!), и пошли даже на блок с Хуррем, значит, у них на то были основания. Тем более не приходится сомневаться в реакции столь мудрых голов, как Сулейман и Роксолана.
Ну, не могла быть для Сулеймана нежданной реакция Махидевран на его болезнь и возможную кончину! Султан-то ведь прекрасно знал, что некогда любившая его черкешенка, теперь с не меньшей силой его же и ненавидит – ну хотя бы даже не то, что за годы, за десятилетия унижений…
Да и брак их был, говоря сегодняшним языком, давно уже фиктивным…
Ну, а у Хурремийе никаких иллюзий быть не могло; она прекрасно знала, что ни ее самую, ни ее детей черкешенка не пощадит. А посему Александра Лисовская готовила свои контрмеры. 

Наследование. Проблема Махидевран
Естественно, что в те месяцы (!), когда Сулейман находился в забытьи, все «антимахидеврановские» силы сплотились вокруг Мехмета, старшего сына Хуррем.
Против Махидевран выступить вынуждены были практически все сколь-нибудь значимые фигуры Сулейманова царствования.
Враги Хуррем отмечают, что, дескать, главные евнухи – кызлар-агасы – то есть Сюмбюль и Гюль, а также будущий великий визирь Рустем – Мекри Оппукович – вообще были людьми Роксоланы, что уж тут мол…
Но ведь русскую султаншу поддержали и имевшие реальную силу при дворе  Бали-бей Малкочоглу и Матракчи (Насух-эфенди). 
А эти двое почему? Они никакими креатурами Роксоланы отродясь не были.
Ну и, наконец, против Махидевран выступила – и достаточно сплоченно – вся дворцовая камарилья, которая все эти годы последовательно гнобила Хуррем: от Валиде и Хатитдже и вплоть до Гульфем. Ну, да ладно, эти дамы, понятное дело, пороха не выдумали бы.
Но против Махидевран выступил и умница Ибрагим, хотя – по Алтынаю – она и предлагала Паргалы практически абсолютную власть при юном и еще неоперившемся Мустафе.
Мои объяснения очень просты; вся сия публика прекрасно отдавала себе отчет в том, что горянка вырежет всех подряд, и даже Федору Паргалы несдобровать…
Здесь необходимо подчеркнуть следующее.
Повсюду, где сегодня муссируется тема сулейманова «Великолепного века» – от Хорватии и до Казахстана, уже как данное воспринимаются два тезиса.
1. Махидевран – добрая, неповинная, несчастная жертва жестокосердой Хуррем.
2. Махидевран – идеальная мать (в отличие от Александры Лисовской – Роксоланы), идеальная мать, которая никогда бы не причинила вреда единственному сыну и не смогла бы и дня прожить без него. Без Мустафы то есть…
Подобные велеречивые рассуждения особенно в моде в тех турецких кругах, коим сама мысль о славянской, кяфирской султанше непереносима.
Ну и плюс бесчисленные северокавказские порталы, для коих Махидевран – свет в оконце, что, впрочем, вполне логично.
А теперь попробуем толком разобраться: уже с момента появления Александры-Роксоланы в Серале Махидевран приложила все силы к тому, чтобы физически уничтожить новую русскую одалиску.
Часами и с упоением уже достаточно взрослая черкесская султанша пинала ногами четырнадцатилетнюю девочку, которая не могла ей ответить: наперсницы Махидевран держали Сашеньку за руки-ноги, к тому же избиения нежеланной фаворитки прикрывались и авторитетом Валиде Айше Хафса Султан.
Когда же Сулейман призвал Махидевран к ответу, та жестко и прямодушно отвечала, что Александра еще и мало получила, и что в дальнейшем, мол, она, как старшая жена султана, соперницу вообще убьет!
Кто назначил Махидевран старшей женой понять трудно, но факт остается фактом. 
Именно Махидевран регулярно избивала Роксолану – Хуррем, сама же не была избита ни разу. Именно Махидевран, а также Валиде Айше Хафса Султан, да и Хатитдже не отставала, без конца устраивали натуральные покушения на Хуррем.
А Хуррем никаких покушений ни на них самих, ни даже на ненавистного Ибрагима не устраивала.  И это – факт, факт, который признавали (и признают!) даже недоброжелатели Хуррем.
К тому же никто даже из мусульманских недоброжелателей Хуррем не может отрицать, что в случае, коли Сулейман не вышел бы из своего забытья, то Махидевран ни соперницу, ни ее детей – включая Михримах и горбуна Джихангира – не пощадила бы. 
А вот Хуррем после казни Сулейманом своего первенца – Мустафы –  могла с легкостью неописуемой ликвидировать Махидевран.
Но Роксолана не только сего не сделала, но и завещала на смертном одре, чтобы Селим после смерти отца позаботился о Махидевран. (Уже было ясно, что к власти после Сулеймана Великолепного придет Рыжий Селим, других сыновей, кажется, просто не осталось).
И Селим наказ матери выполнил, в результате чего Махидевран надолго пережила всех действующих лиц «Великолепного века» (в кавычках или без), проклиная давно скончавшуюся соперницу. Так почему же тогда Махидевран добрая и неповинная, а Хуррем – жестокосердая? Я постичь не в силах. И еще. 
Мы уже подчеркивали, что создается – и искусственно создается – образ Махидевран как идеальной матери, неспособной причинить вред своему единственному сыну и неспособной дня прожить без него, пережить его…
Я бы обратил внимание, прежде всего на термин «единственный». У Махидевран был один-единственный сын, один-единственный шах-задэ, Мустафа.
У Хуррем, которая матерью по мнению всех сих мыслителей была не очень, сыновей было цельных пятеро: Мехмет, Селим, Баязид, Джихангир и еще Абдулла (после Селима), который помер в трех-четырехлетнем возрасте.
Почему многодетная мать – и одна из совсем немногих на престоле султанов таковая – мать плохая, а женщина, имеющая лишь одного сына, пусть даже он первенец Сулеймана Великолепного – образец материнской любви для всех мусульманок – тайна сия велика есть.
Но в отличие от Махидевран, которая всю жизнь тупо использовала Мустафу как ракету, то выталкивая его вперед, то прикрываясь им, Хуррем во главу угла ставила, прежде всего, интересы своих детей.
Удивительно, но полагающие ее плохой матерью Данишменд и Алтынай сами себе противоречат, приводя следующий пример: во время какой-то ссоры отца с матерью, старшие – Мехмет и Михримах – решительно поддержали Хуррем, отказавшись встречаться – нет, не просто с отцом, с самим ПАДИШАХОМ!
Более того, Михримах, которую Сулейман обожал и прощал ей все, даже «наехала» на старшего брата, потребовав, чтобы тот уехал к войскам в Адрианополь (Эдирне). А ведь Мехмет по сути был еще мальчишкой, едва успевшим принять присягу в корпусе янычаров.
Мехмет пытался противостоять натиску Михримах, но резко возражать первой красавице империи в ее семье не мог никто, кроме матери.
И Роксолана вмешалась, вынудив Мехмета и Михримах дать клятву, что они – во-первых, никогда и не под каким предлогом не выступят против отца (даже ради нее), а во-вторых и не поссорятся никогда, ни в малейшей степени ни друг с другом, ни с младшими братьями – даже во имя своей Валиде (то бишь самой Роксоланы).
«Я знаю, мне не доведется слишком долго жить,– пророчески заявила детям Роксолана (как в воду глядела!). Но и после моей смерти Вы должны быть дружны, чтобы оказаться во главе мира».
В конце концов, симпатии и антипатии могут быть различны. И с моей точкой зрения можно соглашаться и не соглашаться.
Но правда состоит в том, что Мустафа на престол так и не взошел. Он был казнен отцом, и откровенно топорные происки собственной матери немало тому поспособствовали.
Это признают и апологеты Махидевран, тем не менее, считающие ее идеальной матерью!!!
А вот на престол Великой Оттоманской империи уже после смерти своей «неидеальной» матери вступил сын Сулеймана и Хуррем – Селим II Мест, правивший с 1566 по 1574 годы.
Что же до того, что Махидевран и дня не смогла бы прожить без обожаемого сына, то это, господа, даже несмешно.
В конце концов, есть такая наука – хронология. Берете две даты и сопоставляете.
Мустафа был казнен отцом 6 ноября 1553 года. Мать Мустафы, Гюльбахор Махидевран, скончалась в Бурсе (Пруссе) 3 февраля 1581 года. Вот и все.

P.S. 
А, впрочем, шансы избежать казни Мустафы и несомненного убийства Мехмета, то есть насильственной смерти двух старших сыновей султана, шансы такие, несомненно, были.
И связаны они с изысками благородного кади в области исламской юриспруденции (не только шариата) и с судьбой несчастного шах-задэ Джихангира, сына Сулеймана и Роксоланы.

Янис ТИКТОПУЛОС

Подлинная история Сулеймана Кануни (ч.1)

Янис Тиктопулос

«Для нас важнейшим из искусств является кино»

Турецкий фильм «Великолепный Век» («Muhtesem Yuzuil», надеюсь, правильно написал) -  многосерийный сериал, выходящий уже несколько лет – и конца края ему не видно – вызвал огромный интерес во многих странах, где он транслируется. А транслируется он, прежде всего в тех странах, кои либо входили в состав Оттоманской империи (Сербия, Болгария, Румыния, Греция, даже Венгрия), либо попросту являются тюркскими. Мне рассказывали, что в Казахстане на канале «Хабар» (канал дочери Назарбаева Дарихи) даже сделали блестящий перевод.

Особое дело – Польша и Украина: сии двое вроде как борются за право первородства Роксоланы, и потому для них фильм особенно интересен. И в России фильм популярен, хоть и идет на небольшом канале «Домашний». В конце концов, сами турки всегда именовали Александру (Анастасию) Лисовскую, дочь православного священника, именно РУССКОЙ красавицей.

Фильм идет или начнет идти и в «иных» странах (типа Франции или  даже Дании?!), но есть существенное различие. Сии «иные» страны за сериал платят (будут платить!), а вот всем тем о ком речь шла выше – от греков до русских – Турция «Великолепный век» подарила! Запомним-ка это, уважаемый читатель!

Из всего сериала я, честно говоря, увидел (пока!) лишь восемь серий, но выводы сделал. В конце концов, как говорил Довлатов, вовсе не обязательно съесть таз оливье, дабы понять, вкусен салат или нет.

Салат вкусный – «Великолепный век» туркам удался.

Во–первых, фильм ДОСТОВЕРЕН! Все, кого я видел – похожи. Почти уверен, они примерно такими и были.

Хурремийе – статная, дородная рыжекудрая славянка с зелеными глазами, Нигкяр Калфа – умнейшая женщина гарема, красавица, как нам говорил наш профессор тюркологии, узбекского типа, наконец, Махидевран – страстная до бешенства черкешенка. Все один к одному.

То же и у мужчин. Хитроумнейший и коварнейший грек Феодор Паргали (Ибрагим-паша), степной красавец-барс Бали-бей Малкочоглу. Узнаете?

И достоверность у турок красивая, если хотите, даже гламурная. Достоверность бывает разная. Снял Павел Лунгин фильм «Царь» об Иване Грозном, так на беззубого Ивана в исполнении Петра Мамонова и глядеть-то больно. Да что там Мамонов!  Лунгин даже  Янковского (митрополит Филипп Колычев) умудрился показать уродливым. Вряд ли такая «правда», такого рода достоверность привьет какому-нибудь молодому русскому парню чувство национального достоинства.

Не зря турецкий режиссер во всех женских ролях снял манекенщиц – бывших и нынешних. Даже исполнительница роли матери Сулеймана актриса Небахат Чехре была в свое время Мисс Турции (впрочем, это и видно).

Второе – актеры хорошо играют. Это факт. А ведь говорят, что сериальные актеры хорошо играют только в России и в Англии; даже американцы подчас халтурят. (О греческих сериалах в данном контексте не хочется и поминать).

В этом сериале на всю Европу засветился исполнитель роли Ибрагима Паргали актер Окан Ялабык: он раз за разом набирает призы на международных телефестивалях. Должно, справедливо, но я, хоть повторюсь, видел маловато серий, предпочел бы другого актера, а именно – Фатиха Али, сыгравшего роль Насух-эфенди (Матракчи). Матракчи – фигура историческая, выдающийся турецкий военный инженер и блестящий художник-миниатюрист.

И в эпизоде, который я видел, Фатих Али в разы лучше, чем сие требуют каноны телесериала, играет сцену убийства Виктории (тоже, кстати, лицо вполне историческое – австрийская лазутчица, пытавшаяся убить Сулеймана).

Итак, турецкие актеры играют действительно хорошо. Но еще более важно, что фильм оказался своевременным.

Ведь это не первый фильм о Роксолане, скажем так. В 1996- 2003 годах на Украине вышел сериал с удивительно безжизненной красавицей Ольгой Сумской – Роксоланой; а ведь Хурремийе (Хуррем) по-турецки – «Лучезарная». Никто на фильм и особого-то внимания не обратил. В 2003 году уже сами турки выпускают сериал «Хуррем Султан» с актрисой Гюльбен Эрген в главной роли; и снова – ноль вниманья, фунт презренья. И лишь «Великолепный век» становится событием. Почему? А просто времена изменились. И здесь необходим экскурс в историю.

То государство, кое нам показывают на протяжении стольких серий, не турецкое государство, не турецкая национальная империя (национальные империи и встречаются редко – Япония разве что?). Это – Оттоманская (Османская) империя, исламская сверхдержава потомков Осман-бея (главы османского бейлика в Малой Азии). Причем, что характерно, хотя во главе империи всегда стояли мусульмане-сунниты, большую часть населения и, по сути, основу податного составляли христиане. Немного католиков разного типа, побольше армян и, главное, неимоверное количество православных – греков, сербов, болгар, румын, православных арабов.

Уже в XVIII веке великий Татищев отмечал, что на свете есть две огромных империи, где православные составляют значимое большинство населения. А ведь эти империи – с центрами в Санкт-Петербурге и в Константинополе – были несравнимы и по величине с прочими тогдашними империями, созданными западным миром. Колонии, имперское величие даже при гениальном Наполеоне I не были сильной стороной французской государственности, а империя британская в эпоху Татищева -  отнюдь не столь велика, как на рубеже XIX-XX веков. (Была, правда, еще огромная испанская империя, но власть испанских Бурбонов над бескрайними заокеанскими территориями мадридской короны была в XVIII почти номинальной).

Так что Татищев был прав; Османское и Российское государства в XVIII веке были по сути двумя огромными православными империями. Правда, с одним существенным различием: если для России, даже после потрясений, связанных с именами Никона и Петра Великого, православие оставалось – вплоть до 1917 – парадигмой ее развития, то в империи Османской все 625 лет ее существования (1299 – 1924) православное население именовалось коротко и ясно – «Райя». Сегодня в наше шибко политкорректное время сие словечко переводят и со старотурецкого и с арабского как «паства». Благородненько так, чинненько…. Почти по церковному.

Вот только вопрос: чья паства? Исламского халифа? Почему это  мусульманин должен быть пастырем у православных? И вспоминается, что у великих – от Джона Мильтона и до Александра Пушкина – слово «пастырь» употребляется в несколько ином контексте – пастух, просто пастух, господа!

В моем любимом историческом романе «Огнем и мечом» (Генрика Сенкевича) Иеремия Вишневецкий «сажает пастырей на Дикое Поле, дабы тучнели стада их и т. д.» (почти дословно цитирую).

 А потому правильное значение слова «Райя» – то, кое придавали ему сербские повстанцы, побеждавшие войска султана в начале XIX века, все эти Карагеоргиевичи и Обреновичи, потом ставшие сербскими королями. «Райя» – это скот, быдло. Так в Блистательной Порте называли нас, православных. И об этом не лишним было бы помнить всем поклонникам Сулеймана. Не сериала – династии.

И, тем не менее, государство, созданное Эртогрулом и Османом к началу XIV века никак нельзя назвать турецким – оно османское. Именно потому среди героев фильма вообще непонятно, кто турок-то?!

Это государство и просуществовало шесть с лишним веков, как интегристское, как османское. Более того, даже когда в 1908 году к власти в империи после переворота во втором ее городе Салониках (Фессалониках) пришли младотурки, последователи «новых османов» – и тогда речь шла об османизме как интегристской концепции. И хотя младотурки власть султана существенно ограничили, тем не менее, порывать с османско-халифской традицией они и помыслить не посмели бы!

А вот создатель новой Турции Мустафа Кемаль Ататюрк еще как решился: в 1922 году он ликвидировал светскую власть султана, в 1923 году провозгласил Турецкую республику, а в 1924 ликвидировал духовную власть халифа над всем исламским миром!

Пытаясь объяснить сие многие современные исламоведы – и в России, и в Турции, и даже во Франции (?!) – говорят о том, что Кемаль был исламизированным фессалоникским евреем – ДЁНМЕ. Но в это время фактически подавляющее большинство революционных и леволиберальных движений на территории Османской империи и состояли сплошь из исламизированных евреев, а Салоники и самими евреями, и мусульманами, и даже греками воспринимались вплоть до Константинова освобождения 1912 года как совершенно еврейский город. (См. Краткую Еврейскую Энциклопедию, т.7, 607-614).

Но «почему-то» лишь Ататюрк и его сподвижники типа Иненю столь резко выступили против ислама и османской традиции.

Тоже мне, бином Ньютона! Да просто потому, что Мустафа Кемаль-паша Ататюрк решился порвать со всем этим раз и навсегда. По сути парень был большевик ничуть не хуже кремлевских: правда, лидера турецких коммунистов Мустафу Субхи кемалисты со товарищи зарезали. 

Впрочем, Ленин и Троцкий не обиделись, да и не шибко расстроились.

А Кемаль и его преемники три четверти века давили (и это слабо сказано!), ДАВИЛИ в Турции ислам.

В рамках проведения политики «Лаицизма» Кемаль провел следующие реформы:

1924. Ликвидация, как мы уже поминали, Халифата.

1925. Уничтожение дервишества! (а ведь дервиши – монахи в исламе. Даже Ленин не решился на ликвидацию монашества как института!).

В том же году – введение исключительно светского образования, запрет на изучение Корана во всех учебных заведениях Турецкой республики кроме медресе всех ступеней.

В том же 1925 году – реформа одежды, то бишь запрет мужчинам носить феску, женщинам – чадру. Тогда же сам будущий Ататюрк сменил феску на цилиндр.

1926. Уничтожение даже следов шариата – в суде и в уголовном праве.

1928. Окончательное отделение исламских институтов от государства.

Введение института светского брака, отказ от полигинии (многоженства).

Отказ от арабских букв, латинизация алфавита.

И, наконец, 1934.

Предоставление избирательных прав женщинам! (к примеру, в Греции уже после Второй Мировой дали).

Отмена ОСМАНСКИХ титулов – «паша», «ага», «сераскир» и т. д.

Наконец, введение фамилий. Вот тогда-то Кемаль и стал «отцом Турок» – Ататюрком (а, может, отцом тюрок?), а его друг и преемник Мустафа Исмет становится Инёню (в честь одержанной им над греками победы в битве при Инёню).

Аж дух захватывает! И весь этот антиисламский шабаш Кемаль провернул за какие-то десять лет.

Конец этому глумлению над исламом положили «дети Эрбакана» -  Гюль, Эрдоган, Давутоглу – пришедшие к власти в Анкаре уже в XXI веке, а после публикаций Ахмета Давутоглу о неоосманах («Да, мы, неоосманы…») стало совершенно ясно: Турция, тихо замалчивая три четверти века кемалистского режима (ничего Вам не напоминает, уважаемый читатель?), вновь поворачивается лицом к своему величественному имперскому прошлому.

И вот тут необходимо помнить, что «для нас важнейшим из искусств является кино… ах, простите, телевидение».

Предыдущий турецкий сериал «Хуррем Султан» провалился не потому, что актриса Гюльбен Эрген отнюдь не столь красива, как Мариам Уэзерли (нынешняя Роксолана). Просто тогда власть (кажется, Йилмаза) была кемалистской, светской, старик Эрбакан еще был в тюрьме, а идеологию режима определял ныне покойный Исмаил Джем – такой же дёнме, как и Ататюрк.

Время Османлы только приходит. И фильм «Великолепный век» – весьма убедительное тому подтверждение.

А посему рассмотрим эпоху Сулеймана (Роксоланы, Паргали, Бали-бея, Матакчи – исторические все персоналии) – с позиций объективной истории.

Максимы о турецком гламуре

Новогреческие мыслители – все эти политологи, культурологи etc. – пришли к выводу, что колоссальный успех у среднего греческого зрителя сих сериалов связан с близостью психологии.

Вполне может быть, ведь неслучайно же грекам вообще не «покатили», скажем, русские сериалы, и не только серьезнейшие типа «Идиота» Бортко по Достоевскому, но и та псевдоцыганская чушь с красавицей Зиминой, коя извергала водопады слез у холодных литовок, латышек и прочих эстонок. Я сам-то видел всего два турецких сериала, смотрел на кассетах: один посвящен Понту, там две семьи враждуют, одна жесткие мусульмане-сунниты, а вторая – криптохристиане.

Ну, да меня подкупило то, что все герои – и злые, нехорошие мусульмане, и душевные криптохристиане, куда чаще говорят на нашем языке, на румеика, нежели на турецком. Наверно поэтому сей сериал по греческому телевидению никогда не покажут; в святцы не смотри.

А вот другой сериал, который я видел, это «Souleiman the Magnificent» («Сулейман Великолепный»), огромное псевдоисторическое действо. Уже начальный эпизод, когда Сулейман на охоте узнает, что унаследовал трон Селима, такая клюква, такая липа развесистая, что становится трудновато дышать. Сулейман даже одет – в середине шестнадцатого-то века! – как топ-модель.

Но полностью впадаешь в ступор, когда появляется Александра. Конечно, она не просто похожа на славянку, она стопроцентная славянка и есть (актриса то есть). Однако каким образом дочь православного попа, повторюсь, шестнадцатого века, вообще не отличишь от современной звезды шоу-бизнеса – самой отвязной – вот «сия тайна велика есть». И, конечно, добивают беседы Александры с Марией (когда-то им мусульманские имена только дадут!) на «русском» языке, я такого русского в самом глухом узбекском кишлаке под Андижаном не слыхивал.

Уже поздно вечером мне позвонил приятель, человек, что называется, неравнодушный, и переживал, что, мол, грекам навязывается османский взгляд на историю. Я ответил, что это отнюдь не так. Такая халтура, как «Сулейман Великолепный» никакого отношения к истории не имеет, и может быть даже создаст у среднего грека впечатление, что Сулейман был султан так себе, заурядный герой-любовник.

А монарх Сулейман был и на деле не просто Великолепный – Великий: оцениваем по итогам правления.

Беда в другом; вот уже несколько лет греков приучают к турецким реалиям, турецкому быту, а, главное к звучанию турецкой речи. Тут ума-то много не надо. Кстати, занявшийся политикой актер Апостолос Глетсос прямо заявил: «райядес» вновь приучают к речи хозяев.

Да, возразит умный читатель, но ведь известно, что не только турки, но и все соседи Эллады по сухопутному периметру имеют к ней территориальные претензии. Это правда, но турки-то как раз не имеют территориальных претензий. Они всю современную Элладу рассматривают как собственный немалый чифлик, которым имеют право – от Аллаха! – полностью распоряжаться.

У турок, как, скажем и у русских, и у китайцев, есть имперское чувство, имперское восприятие – Αυτοκρατορική αντίληψη, а у греков, современных греков, и у элладитов, и у нас, сего и в помине нет! Как Вы яхту назовете, так она и поплывет!

И пока люди, которым выпало счастье – часто незаслуженное – считать себя наследниками цивилизаций Платона и Иоанна Златоуста, будут говорить о нашей маленькой Греции – η μικρή Ελλαδίτσα μας – так все и будет не по–Божески. Как бы меньше не стала.

Источник http://www.nashagazeta.gr/maksimy-o-turzkom-glamur/

Так, известно, что «ветераны» захватывались советскими войсками в Афганистане и российскими — в Чечне. А ведь «дедушке» к тому моменту исполнилось добрых сто лет!    смотреть и читать - ниже...

Серия сообщений "Пистолеты":
Часть 1 - Пистолеты.
Часть 2 - Пистолет Mauser C-96 (Маузер К-96).
Часть 3 - Пистолет Макарова.
Часть 4 - Автоматический пистолет Стечкина (АПС).
...
Часть 27 - Японские пистолеты Намбу
Часть 28 - Пистолет Five-seveN под патрон 5,7х28
Часть 29 - Пистолет Либерейтор (Liberator) FP-45