А время и в самом деле было неспокойное. Вспыхнула война между между Карлом Простоватым и его первым герцогом Робертом Парижским. Перед началом военных действий Роберт приезжал в Руан, надеясь привлечь могущественного Ролло на свою сторону.
Однако герцог Нормандский отказался.
- Когда-то Карл оказал мне услугу, и я не могу быть неблагодарным, И каково бы ни было мое мнение о Каролинге, я еще не забыл, что принес ему вассальную присягу, а для нас, северян, клятвы значат куда больше, чем для франков. Единственное, я могу пообещать тебе, Робертин, так это то, что не стану вмешиваться в ваши дрязги. Роберт уехал раздосадованный. Позже нормандская чета узнала, что он нашел себе иных союзников - своего зятя Рауля Бургундского и даже Гизель6ерта Лотарингского. Втроем они потеснили Карла, разбили его в бою, и герцог Роберт даже велел канцлеру Простоватого епископу Геривею помазать себя на царство. Для Геривея, посвятившего всю жизнь служению священному роду Каролингов, это был страшный удар. Он подчинился,
но умер уже на третий день после коронации Робертина. Однако новый король недолго наслаждался долгожданным могуществом. Уже через месяц, в новой битве с войсками Простоватого, он был убит и знать признала королем его зятя, Рауля Бургундского. Карл же отправился за подмогой к графу Вермандуа, но хитрый Герберт заточил Каролинга в свой Перронский замок, а сам поспешил присягнуть новому королю Раулю.
А пока Каролинг в Перронской башне рыдал по своему фавориту – погибшему в войне Аганону, его супруга королева Отгива с двухлетним сыном Людовиком тайно прибыла в Руан, и бросившись в ноги Эмме, стала умолять помочь ей бежать в Англию, где правил отец Отгивы Эдуард.
Эмму тогда поразил вид супруги Простоватого. В ее воспоминаниях королева оставалась живой девушкой, энергичной и обаятельной. Теперь же перед ней была погасшая, изнуренная тяготами походной жизни женщина с начавшими седеть висками и затравленным взглядом. Эмме к тому времени было уже тридцать два года, она былана девять лет старше Отгивы, но сейчас рядом с ней выглядела едва ли не более юной и цветущей.
И Эмма не могла не ощутить невольной жалости к королеве.
- Я сделаю все, что в моих силах, ваше величество.
Вечером она передала просьбу беглой королевы супругу. Тот поначалу ничего не ответил. Но ночью, лежа рядом с женой, сказал, что для них выгоднее заслужить милость нового короля, выдав ему беглянку с сыном.
Эмма моментально вспылила.
- Ты несносен, Ру! Что для тебя какой-то Рауль Бургундский? Я же обязана Отгиве. Когда я была никем, она тепло приняла меня, взяла под свое покровительство.
- Но, рыжая, ты ведь сама говорила, что ей просто хотелось первой обнаружить пропавшую герцогиню и приписать себе эту заслугу.
- И тем не менее она стала мне подругой. К тому же, Ру, - и Эмма протяжно вздохнула, - я знаю, что такое оказаться одинокой и беззащитной с ребенком на руках. А ее сыну угрожает опасность. Он последний Каролинг в Европе, и найдется немало тех, кто захочет раз и навсегда пресечь род Карла Великого.
- Не люблю я этих Каролингов! - чугь поморщился Ролло,
но, заметив печаль в глазах жены, ласково погладил ее по щеке. - Делай как знаешь, родная.
Эмма любила, когда он ей так говорил. Она благодарно поцеловала его и тут же оказалась в кольце его крепких рук, забыла на время все печали и сомнения, растворившись в его любви, сгорая от желания вновь испытать то упоительное наслаждение, которое они всегда дарили друг другу.
А на следующий день она посвятила себя исключительно Отгиве. Зафрахтовала ей корабль, предоставила свиту, всячески пыталась утешить.
- Возможно, с Божьей помощью все еще и переменится. Ведь ваш супруг жив, власть Рауля спорна и вы все еще королева франков.
Но Отгива ни во что не верила.
- Карлу предрекли, что он окончит жизнь в плену. И теперь, когда он лишился всех своих сторонников, а его корона досталась другому, думаю, что ничего уже не может измениться.

Был дождливый осенний день 923 года, когда обе женщины распростились на пристани в Руане и королева, взяв на руки маленького Людовика Каролинга, взошла на борт, полагая, что ей уже никогда не придется ступить на франкскую землю. И ни одна, ни другая не знали, что через тринадцать лет после кончины умершего бездетным Рауля Бургундского Людовик, получивший впоследствии прозвище Заморского короля, будет вызван из Англии сыном Роберта Нейстрийского герцогом Гуго, коронуется в Лаоне и со временем будет даже стремиться подчинить cебе Нормандию.
Но в тот день Эмма просто смотрела вслед удаляющемуся по водам Сены кораблю и думала об изменчивости людских судеб и о том, что войне и вражде ничто не может положить конец.
Когда она вернулась во дворец, то застала Ролло обучающим сына Гийома владеть оружием. Стоя за колонной, Эмма с нежностью глядела на сына. Ему исполнилось тринадцать лет. Он был так красив, еще по-юношески тонок, так похож на отца, но без ярости и неистовства Ролло, более нежный и спокойный.
Гийом уже был обучен грамоте, хорошо знал христианские молитвы и даже вел теологические споры с епископом Руанским Гунхардом. Эмма только приветствовала христианские настроения Гийома, надеясь, что вера со временем поможет ему стать
менее непримиримым, чем его отец.
Заметив Эмму, Ролло прекратил упражнения с сыном и подошел к ней.
- Ну, отчего у тебя столь кислая мина? Из-за того, что я не вышел проводить беглую королеву и не оказал ее Каролингскому величеству должных почестей?
- Нет, оттого, что ты всячески внушаешь Гийому, что сила оружия главное в этом мире.
Ролло удивленно взглянул на нее.
- Клянусь святым Михаилом, ты сейчас говоришь странные вещи, женщина. Что есть в мире важнее силы меча? О, только не начинай сейчас проповедь о христианском милосердии! Оставь это нашему занудному епископу Гунхарду. У него это лучше получается.
Эмму всегда возмущало некоторое пренебрежение к христианству, которое так и осталось в ее варваре. И если Ролло, приняв крещение, и возводил разрушенные христианские храмы и даже симпатизировал святому воину архангелу Михаилу, то
с не меньшим энтузиазмом он посещал и старые языческие капища, принося жертвы прежним богам.
- Надо заручиться покровительством с обеих сторон, - смеясь, объяснял он Эмме. Что ж, может, ее варвар и прав. Ведь жизнь так непредсказуема, счастье столь хрупко. Пусть же неведомые силы, влияющие на судьбы смертных, хранят всех, кто ей дорог.
Она готова это признать. И у нее хватит религиозного пыла замолить грехи Ролло, пусть только он не мешает ей, когда она воспитывает Гийома христианином, нравится ему это или нет, и ей все равно, как отнесутся к этому старые сподвижники Ролло.
Да, жизнь их была полна противоречий ... и счастья. Эмма чувствовала себя спокойной и защищенной с Ролло. Она гордилась им. Он стал великим герцогом и правителем. Он умел во всем придерживаться середины, будь то мир или война, расточительство или скупость, христианство или язычество. Стараясь угодить нормандским ярлам, он ввел их в свой совет, но отменил языческие тинги, которые те поначалу пытались возродить. Но нигде, кроме как в Нормандии, не был столь силен судебный поединок, которому со временем предстояло превратиться в рыцарские турниры. Однако время средневековой пышности было еще впереди, а пока Ролло Нормандский, варвар и завоеватель, возводил
свое великое герцогство, воевал, отстаивал его, заключая союзы
Его сыну Гийому исполнилось восемнадцать, когда Ролло доверил ему вести переговоры с Гербертом Вермандуа, и обаятельный юноша так пришелся по душе строптивому графу, что тот даже пожелал выдать за него свою дочь Лиутгарду. Свадьба была назначена на июль 928 года, а пока Гийом триумфатором вернулся в Нормандию и лишь матери признался в том, что несмотря на все его успехи он недоволен будущей женитьбой. Оказалось, что ему не понравилась невеста - тихая, неприметная овечка: Гийом отдавал предпочтение девушкам живым и смелым, с которыми никогда не скучно. Тем не менее Гийом понимал, что он сын герцога и его долг прежде всего думать о Нормандии, а потом о себе. Да, родители могли гордиться им.
Перед самым отбытием Гийома в Вермандуа на венчание в Руане скончался от старости мелит Эврар Меченый. Эмма целую ночь проплакала над ним. Сама не ожидала, что она так привязалась к угрюмому старику. И горе ее разделила Герлок, считавшая мелига едва ли не своим дедом. Герлок-Адель уже исполнилось шестнадцать лет, она стала настоящей красавицей, но при ее ангельской внешности характер у нее был железный. Даже
отец пасовал перед ней.
И вот принцесса Нормандская заявила, что мелит перед смертью попросил ее отвезти и похоронить его в городе Туре, откуда, как оказалось, он был родом.
- Ты думаешь, отец позволит тебе ехать? – неуверенно спросила Эмма.
Герлок поглядела на мать так, словно заранее знала ответ Ролло. Да оно и понятно: отец ни в чем не мог ей отказать. И все же Эмма, памятуя, чем когда-то окончилась для нее подобная поездка, попыталась отговорить дочь:
- Разве ты, девочка, не хочешь поехать на свадьбу брата?
- Я не могу нарушить слово, данное умирающему, _ решительно ответила Герлок-К тому же ни для кого не секрет,что Гийом равнодушен к предстоящей церемонии, как и равнодушен к своей невесте. Это будет невеселая свадьба. Гийом на мое отсутствие и не обратит внимания, ведь с ним будет его обожаемая матушка.
Герлок улыбалась, глядя на мать, и та не выдержала ее взгляда. Знала, что дочь всегда ревновала ее к Гийому. Сама Эмма не считала, что любит дочь недостаточно сильно. Но так почему-то решила сама девочка. У этой красавицы был весьма своенравный
характер. В отличие от мягкого и рассудительного старшего брата. И если детьми они были очень дружны, то с возрастом стали отдаляться друг от друга. Дело было не только в ревности к матери. Просто ее дети очень разные: Гийом - человек долга и истинный христианин, а в Герлок-Адели словно жила языческая вольница ее северных предков.
И, конечно же, она смогла настоять на своем решении уехать. Когда герцогская чета с сыном и пышной свитой отбыла на запад, в Вермандуа, принцесса Герлок, охраняемая целым войском, в траурных одеждах, отправилась на восток, в город франкского святого Мартина Турского. И задержалась там. Слишком задержалась. Ее родители с Гийомом и его незаметной маленькой супругой уже вернулись в Руан, а от Герлок все приходили послания, что она еще побудет в Туре, помолится за упокой души Эврара, поживет в Турском аббатстве, преклоняя колена над прахом святого Мартина.
- Девчонка, чего доброго, еще захочет стать монахиней! - ругался Ролло. - Не нравится мне этот ее неожиданный религиозный пыл.
Но дело было совсем не в религиозности девушки. Она вернулась какая-то странная, стала молчаливой, много времени проводила одна, запираясь у себя в покоях. Эмме лишь после долгих расспросов удалось выведать, в чем дело. Оказалось, Герлок встретила в Туре красивого юношу Гийома, сына давнишнего поклонника своей матери графа Эбля Пуатье. И молодые люди успели полюбить друг друга.
- Матушка, милая матушка, - рыдала на груди Эммы Герлок, - мы поклялись с ним в вечной любви и дали друг другу обеты над могилой святого Мартина, что не будем принадлежать никому другому. Я люблю его, матушка, и не знаю, как теперь быть.
Эмма была растерянна. Она знала, что ее муж не раз воевал с Эблем. Но, с другой стороны, подобный союз не уронил бы достоинства принцессы Нормандской и мог послужить залогом мира.
Однако, как она и ожидала, Ролло и слышать не желал о подобном браке
- Чтобы моя девочка уехала от меня? Ни за что! У нас в Нормандии много достойных мужчин, которые сочтут за честь взять Герлок в жены. Да и она вскоре забудет свои глупые чувства.
- Плохо же ты знаешь свою дочь, - заметила Эмма. - У нее твоя кровь, и она, дав слово, никогда его не нарушит. Не говоря уже о священной клятве над прахом святого Мартина. К тому же, Ролло, что плохого, если Адель станет госпожой прекрасного графства Пуатье? Даже король Англии в свое время не счел ниже своего достоинства породниться с Эблем. А сын Эбля, я слышала, смелый и красивый юноша. Наша дочь будет с ним счастлива и защищена, а ты приобретешь в графе Пуатъе надежного союзника.
Ролло исподлобья поглядел на жену. Эмма знала, что он всегда недолюбливал Эбля, а когда-то не на шутку ревновал ее к графу. И сейчас, несмотря на все доводы Эммы, он лишь пожал плечами, иронически усмехнулся:
- Зачем мне этот Пуатьеневский петух? Весной мы с Рагнаром совершим рейд на его земли, и если нам будет сопутствовать удача, то завоюем эти земли. И когда я протащу Гийома Пуатье на веревке перед Герлок, она разочаруется в нем и выкинет мысли об этом союзе из своей глупой головы.
Эмме нестерпимо было слышать о новом союзе Ролло с ее мучителем Рагнаром. Она резко встала и ушла. Она не понимала упрямства Ролло, жалела дочь и решительно приняла ее сторону. И впервые после ее возвращения из Лотарингии между ней и Ролло возникли столь напряженные отношения. Ни один, ни другая не желали идти навстречу друг другу, их ссору еще усугубляло явное страдание Герлок. Ролло пытался отговорить дочь, объяснить, как ему будет тяжело, если она уедет из Нормандии и покинет своего отца, Он ведь так любит свою рыженькую девочку! У Герлок на глаза наворачивались слезы, она прятала лицо на груди отца, но тем не менее стояла на своем. А когда Ролло решил раз и навсегда покончить с этим, сообщив Герлок, что насильно
выдаст ее замуж, то Герлок перестала есть и едва не заморила себя голодом, так что отец вынужден был отказаться от своего намерения. Он был зол на Герлок, но и восхищался дочерью.
- Какая девчонка! Какая сила духа! Каких воинов она сможет нарожать!
Он даже попытался помириться с ней. Но в это время в Нормандию прибыли сваты от Гийома Пуатье, и Ролло отказал им, почти выгнал. И опять Герлок запиралась в покоях, а Ролло ходил мрачнее тучи, хотя и клялся, что он еще не так и слаб, чтобы идти на поводу у собственной дочери.
Но, видимо, небеса были на стороне влюбленных, и их клятва над святыми мощами не прошла даром. Когда наступила весна, то вместо союза Ролло с Рагнаром Жженым между ними произошло столкновение, грозившее перейти в настоящую войну. И теперь Ролло был заинтересован в союзе с Эблем, чтобы нанести удар Рагнару и с севера, и с юга. Поэтому он сам отправил послов в Пуатье заключить мир, залогом которого должен был послужить брак их детей. В начале лета на нейтральной территории, в городе Анжере, состоялось пышное венчание Адели Нормандской и Гийома Пуатье. Были устроены грандиозные празднества, и Эмма смеялась, отплясывая со своим сводным дядюшкой Фульком Рыжим, и в шутку кокетничала с постаревшим графом Эблем. Но Ролло вскоре все это начало злить, и он, как ни печально ему было расставаться с дочерью, поспешил отбыть с женой на север.
- Не нравится мне, как таращится на тебя этот петух Эбль, - ворчал он на упреки жены о том, что они так быстро расстались с дочерью и с ее симпатичным юным супругом. Но когда она увидела ревнивый блеск в глазах мужа, то лишь рассмеялась.
Они плыли на корабле по спокойным, сияющим водам величественной Луары, и Эмма, забыв недавнюю ссору, с любовью глядела на мужа. Он все еще ревновал, и это забавляло ее. Она смотрела, как ветер развевает его длинные темно-русые с проседью волосы, и улыбалась. Ее Ролло и в свои сорок семь лет оставался интересным мужчиной, немного грузным, но статным и величавым, в то время как начавший лысеть располневший
Эбль, со своими томными вздохами и влюбленными взглядами будил в ней лишь насмешливую жалость.
Она говорила об этом Ролло, но он все еще сердился. Порой трудно быть мужем одной из самых красивых женщин Франции.
А Эмма, несмотря на то что ей уже под сорок, все еще так хороша, стройна, и даже легкие морщинки у глаз не делают ее менее очаровательной. Его рыженькая Эмма Птичка ... мужчины по- прежнему оглядываются ей вслед, начинают мечтательно улыбаться, слушая ее пение. И он властно привлек ее к себе, словно желая доказать, что принадлежит-то она только ему.
Они проплывали мимо отстраивающихся стен Сомюра, где когда -то только начала зарождаться их любовь, где они - двое врагов - еще не знали, как странно соединит их судьба. Они глядели на скалу над Сомюром, на кровли хижин и вспоминали те дни спокойно и без волнения. Скрипели весла в уключинах, плескались волны, слышались хриплое пение гребцов и звон медного била. Спереди и сзади плыли еще по два корабля. Целая флотилия, ибо воды Луары по-прежнему были неспокойны.
На исходе дня они достигли стен аббатства Флери и невольно обратили внимание на царившее на берегу оживление. Целые толпы монахов стекались к берегу реки и вели себя отнюдь не благопристойно: что-то громко кричали, размахивали факелами, даже пускались в пляс. Гребцы на судах Ролло, подняв весла, следили за необычным весельем.
- Может, у них праздник какого-нибудь безумного святогого? - предположил Ролло, и Эмма сердито шикнула на него.
Но вскоре один из гребцов заметил и другое. В сгущающихся сумерках на воде был виден какой-то странный предмет. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это нагое обезглавленное тело мужчины, уложенное на небольшой плот и пущенное по воле волн. По-видимому, монахи так ненавидели этого человека, что даже не пожелали предать его тело земле. К тому же святые братья сильно измазали труп нечистотами, так что вонь от столь
своеобразно погребенного тела достигала кормы корабля.
Эмма невольно поморщилась. отвернулась. Но Ролло что-то заподозрил.
- Готов поклясться, что этот обезглавленный труп был некогда викингом. Ибо именно так мы хоронили прежде наших умерших, и эти монахи, видимо, издеваясь над викингом, вос-
пользовались старым обрядом.
Он послал одного из своих людей на берег узнать, в чем дело, и когда тот вернулся, то поразил всех известием о том, что проплывавшее мимо тело принадлежало не кому иному, как Рагнару Жженому, или, как его прозвали в здешних местах на франкский лад, - Рено Луарскому.
- Монахам хитростью удалось заманить его в ловушку, - рассказывал пришедший, - и они очень довольны, что наконец смогли разделаться с тем, кто был грозой здешних краев. Пленив его, они после пыток обезглавили Рено, его голову решили замуровать в стене аббатства, а тело ... _ И он махнул туда, куда уплыл обезображенный труп.
- Позорная смерть для короля морей, - мрачно произнес Ролло. - Но нет худа без добра. Ибо отныне я избавлен от главного своего соперника.
Он поглядел на жену.
- Ну, рыжая, не велит ли тебе твое христианское милосердие прочесть по нему реквием?
Но Эмма молчала. И Ролло мог поклясться, что в полумраке видел улыбку на ее лице. Улыбку, полную злорадного торжества.
*****

Шел 929 год. в этом году умер в темнице король Карл Простоватый. А из Лотарингии пришло известие, что Гизельберт, сын Ренье, женился на дочери германского императора Герберге, и обряд венчания совершил епископ Льежский Гильдуэн Колченогий, принявший духовный сан после того, как из-за увечья военная карьера стала для него невозможна. Вести из Лотарингии порой доходили в Нормандию, Ролло и Эмма знали, что Гизельберту для поддержания собственного престижа пришлось сделать все возможное, чтобы забылись столь неприятные моменты его прихода к власти, как нежелание Ренье Длинной Шеи видеть его своим преемником. Для этого он постарался, чтобы лотарингцы как можно скорее забыли о существовании у него сестры, и даже никогда не упоминал о втором браке своего отца. Но Эмму не волновало, что ее, по сути, не помнили в Лотарингии, она вообще не любила вспоминать о времени своего брака с Длинной Шеей. Ролло же забавляло то, что Гизельберт постарался скрыть даже такой свой триумф, как пленение герцога Нормандского. Иначе пришлось бы объяснять, почему он позорно потерял непокорного пленника, сам едва не став его заложником. Вообще вправлении Гизельберта Лотарингского было много странного и противоречивого. Постоянные заискивания перед Карлом Каролингом и Генрихом Птицеловом, войны с собственными феодалами, явно рвущееся наружу честолюбивое стремление стать королем лотарингских земель и вечные уступки более сильным противникам. Однако его все же покорил германский король, и брак Гизельберта и Герберги Германской был не достижением, а, по сути, уступкой, ибо, чтобы сохранить титул, Гизельберту пришлось признать верховную власть тестя и надолго подчиниться германским королям.
Но все эти события были далеки от Нормандии, а в тот 929 годнормандцев больше всего удивило, что их великий Роллон неожиданно снял с себя полномочия правителя и передал герцогскую корону своему сыну Гийому.
- Мой сын взрослый, он разумен и силен, и я спокойно предоставлю ему править Нормандией, - объявил он своим соратникам.
И только Эмма знала, что Ролло поступил так, не желая показать, что к нему приходит старость, что все чаще его тревожат старые раны и он просто не хочет показать слабость того, кого всегда величали Нормандским львом и в честь кого на гербе Нормандии изображали важно шествующего льва.
Таким Ролло и останется в сознании нормандцев, и его власть еще долго будет чувствоваться в герцогстве, даже когда Ролло вместе с женой поселится в богатом загородном имении Рольвиле, будет заниматься охотой, разведением своих великолепных нормандских жеребцов. Он составит свод законов, в котором умело соединит старые законы Салической Правды франков с традициями и обычаями своего народа. И этим законом еще долго будут пользоваться в Нормандии, ибо он будет столь демократичным,
что привлечет в герцогство немало народа. Старый Ролло не прочь будет порой прихвастнугь, что он, как знаменитый Ромул, создал государство, где всякий чужеземец, если он стоящий муж, сможет найти себе родину под владычеством достойного правителя.
Нередко Ролло будет совершать поездки к сыну, чтобы помочь юному правителю своей властью, авторитетом и опытом.
Однажды, вернувшись из Руана в поместье Рольвиль, он расскажет Эмме о дивной красавице со странным именем Спроут, которую их сын, по сути, сделал своей признанной женой. А Лиутгарда Вермандуа, повторяя судьбу Гизеллы Каролинг, будет тихо молиться в отдаленных покоях дворца.
- Раз не сумела стать достойной женой нашему сыну, так ей и надо! - невозмутимо скажет Ролло жене. - А эта Спроут ... Видела бы ты ее, Птичка! Как она скачет верхом, как стреляет из лука, как смеется. И какая красавица! Нет, наш сын знал, что делал, когда взял ее к себе на ложе. Клянусь своим мечом, будь я помоложе, я и сам приударил бы за этой белокурой красавицей датчанкой!
Однако Эмма, давно не видевшая Ролло таким возбужденным, даже рассердится и невольно будет недолюбливать избранницу сына. И сколько раз Ролло ни будет ездить с ней в Руан или Гийом приезжать со Спроут в Рольвиль, Эмма не обмолвится с ней
и парой слов.
И лишь через четыре года, когда однажды Ролло не проснется утром, она будет в таком отчаянии, что припадет на первое же участливое плечо, будет искать утешения в первых же добрых руках - и ими окажутся руки именно ее скандинавской невестки.
Однако бурные события не дадут ей погрузиться в горе. После смерти Ролло его сыну придется доказывать с оружием в руках, что он истинный сын своего отца. Гийом отправит мать с беременной Спроут в Байе, а сам вместе с главным своим советником, бывшим охранником Эммы Бернардом, будет подавлять мятеж тех, кто упрекнул его в отказе от старых обычаев и в излишней приверженности христианству. И он отстоит свое право на власть в Нормандии и получит прозвище Гийом Длинный Меч, а на гербе Нормандии начнут изображать двух царственных львов - отца и сына. Верный Бернард тогда удостоится титула графа Гергура, а Эмма через год привезет из Байе красавицу Спроут и маленького внука Ричарда.
Дальнейшие годы Эмма проживет вРуане - властная, величественная женщина, которую будет побаиваться даже ее сын Гийом Длинный Меч. Порой она станет совершать визиты в Пуатье к графине Адели, нянчить своих пуатъеневских внуков. Она узнает, что Гизельберт Лотарингский после смерти тестя Генриха Птицелова опять начнет восставать, будет разбит и во время бегства утонет в водах Рейна. Его сына отдадут на попечение Оттону Германскому, и он скоро умрет, жена Гизельберта уедет Францию и станет женой Людовика Заморского, а земли Лотарингии войдут в состав Германии.
Будет присутствовать Эмма и на коронации Людовика Заморского, где вновь встретит Отгиву Английскую, а через год после коронации ее пригласят на свадьбу Отгивы с бывшим пленителем ее первого супруга Простоватого Гербертом Вермандуа.
А через десять лет после смерти Ролло Эмма понесет очередную утрату - при переговорах сАрнульфом Фландрским будет убит ее сын Гийом Длинный Меч. И опять бурные события не дадут ей отчаяться в горе. Воспользовавшись малолетством герцога Ричарда, Гуго, сын Роберта Нейстрийского, пойдет войной на Нормандию. Эмме придется править в Руане, пока нормандцы будут отстаивать земли знаменитого Роллона. А потом, едва будет отбита атака, король Людовик Заморский под предлогом того, что маленький Ричард, прибудет приносить ему присягу, увезет его в Лаон, где, по сути сделает своим пленником, хотя до этого будет клясться на мощах, что не причинит герцогу Ричарду вреда.
И тогда окажется, что франкам уже не владеть Нормандией, и все герцогство восстанет против короля. Духовенство устроит крестные ходы, всюду будут служить обедни, молиться об освобождении внука язычника Ролло. Нормандия оденется в траур, и в это время блеснут мечи, соберутся потомки первых викингов, чтобы вернуть себе законного герцога. Однако старая мудрая Эмма, понимая, что в случае открытого столкновения
король не замедлит разделаться с причиной этих смут - ее внуком, - долго будет совещаться с преданным Бернардом, и они отправят в Лаон Осмунда - бывшего пажа Эммы, а теперь - ее верного советника. Он похитит Ричарда, вывезя из города под вязанками сена.

И вновь будут гудеть в Руане колокола, а счастливая Эмма пред ставит ликующей толпе своего внука, того, кто останется в истории как Ричард Бесстрашный.
Что было после этого с Эммой - исчезло во тьме веков. Доживала ли она свой век в Руане, уехала ли к дочери, ушла ли в монастырь - неизвестно. Время скрыло все. Однако и по сей день в соборе Руана можно увидеть гробницу того, кого она так любила, - великого Роллона Нормандского. И надпись на его надгробии величает Роллона не иначе как «герцог; вождь, отец». Даже сейчас видно, что это был мужчина замечательной красоты,
А Птичка из Байе ... О ней упоминают сухие строки летописей и старинные предания о выросшей из ненависти великой любви, плодом которой стали их потомки - герцоги, возвеличившие край северных людей - Нормандию: Вильгельм Длинный Меч, Ричард 1 Бесстрашный, Ричард II Добрый, Роберт Великолепный, все незаурядные правители, унаследовавшие от предков красоту, силу духа, честолюбие, величие, непримиримость и бесстрашие. И наконец появится Вильгельм Завоеватель, в котором с новой силой оживет неукротимый дух Ролло, и он, словно викинг прошлых лет, снарядит мощную флотилию, переплывет море, покорит Англию, завоюет себе королевство и породит династию нормандских королей ...
Но это уже совсем другая история.