Друг мой, милый, видишь ли… Автор плэйкаста: Фаина Создан: 9 февраля 2008 17:49

Машина въехала на дорогу дачного поселка работников академии наук… Виднелись огоньки в 3-4 домиках:
- Да… мало кто решил встретить новый год вдали от комфорта города…-
подумал Сергей Владимирович, его дом был вторым, вокруг – ни души…
- Просыпайся, Сашунь! – машину он подогнал к самому крыльцу, вокруг были огромные сугробы, – не выходи пока.
Из-под надвинутого капюшона на него взглянули сонные глаза:
- Позовете, когда зазвучит полковой оркестр и объявят мазурку... – это была шутка из любимого ее фильма.
- Ясно. «Она проснулась…» - ответил, улыбнувшись.

Сергей, несмотря на свои 57-лет, ощущал себя в этот новогодний день молодым, сильным, любимым … любящим…

В доме было так выстуженно, что воздух казался стеклянным. Сашу он занес в дом на руках, усадил в кресло и еще укутал своей дубленкой. Он торопился, боялся простудить ее. Быстро принес из сарая пару вязанок дров, растопил печку, во дворе дома срезал пять веток сосны. Занес огромную сумку, разобрал ее, тут же очистил несколько мандарин, чтобы воздух пропах этим новогодним ароматом…

Печка быстро нагревала комнату, Сергей разворачивал пакеты, резал ветчину, крошил огурцы… Услышал за спиной копошение - это Саша рассупонивалась из устроенного им, кокона.

-Сашуль, на подмогу пора… - он не успел обернуться, Саша прижалась к его спине. Обняв, сцепила пальцы у него на груди. Волна нежности окутала его…
- Опять принюхиваешься… - сказал он, смеясь. Это у них было всегда предметом шуток - ее привязанность к запахам. Она ему рассказывала, как в детстве, 5-летней малышкой, когда отец уезжал в командировку, а это случалось часто – он был военным, она, скучая по нему, принюхивалась то к гимнастерке, то к шинели… Вот и сейчас она вдыхала запахи нового года, детства, любимого мужчины.


- Я пока не хочу есть, - чуть слышно сказала Саша…

---------------
Ярко горела печь… «Всегда говорят, что мужчина засыпает сразу же… а женщина переживает, что не слышит слов любви…после…», он с нежностью смотрел на окутанную дремотой Сашу, уткнувшуюся ему куда-то в подмышку.

- Сааш, не проспи новый год, он говорил почти шепотом, - а ты обещанье своё выполнила?
- Угу… - от этих шевелений губ от «угу» по его коже, ему стало щекотно, и он засмеялся,
- Неушто? Выполнила мою просьбу написать мне письмо!? – Саша открыла глаза, сполохи огня печки изменили цвет ее глаз – он казался медовым:
- Выполнила, выполнила… всё в точности, как велел: написать письмо от твоего имени мне о том, как Сережа любит Сашу, - надо было видеть эту хитрющую рожицу! И Сергей невольно залюбовался ею.
- Ну так давай! Где ж оно?.. – накинув на себя его рубашку, Саша прошлепала к сумке. Быстро юркнув обратно под одеяло, сунула холодные свои лапки ему под колени.
- Вот! - Почти гордо вручила ему простенькую 12-листовую тетрадь, и опять, блаженно уткнулась ему в ключицу.
- Спи… спи… еще часик-полтора можешь полежать и будем встречать новый год.



Сергей открыл тетрадь. Он не ждал этого письма. Не думал, что его слова она воспримет всерьез – написать о его любви к ней. Что могла эта девочка знать о нем или о чувствах взрослого мужчины?

«…Что сказать тебе, желанная моя? Как мне объяснить словами ту любовь, то чувство неповторимости твоего присутствия в моей жизни, что испытываю к тебе?» - так начиналось письмо. Он насторожился, если бы он захотел написать ей письмо сам, то начал бы очень похоже…

«Ты вначале привлекла меня всем своим обликом, незамутненной приветливостью. Мне захотелось понять тебя, рассмотреть… И я увидел… Увидел женщину, нежность которой уже была обращена ко мне. Я слушал тебя и чувствовал всем сердцем, сколько в тебе таится невостребованной любви. Даже в первые дни наших разговоров ты была со мной искренней до предела, а это означало чистосердечие. Эта искренность, от которой ты нередко старалась загородиться игрой ума, усиливала ценность и очарование еле уловимых оттенков слов, в которых угадывалось влечение ко мне.

Я узнавал твои переживания и внешние события твоей жизни. Чтобы судить о тебе, я сам старался войти в тайну твоих мыслей, твоих несчастий, твоих волнений. А наши долгие разговоры, когда мы прикасались друг к другу словами, приводили к медленному нарастанию моего чувства и доверия к тебе, сближали меня с тобой.

Ты не похожа ни на одну из женщин, которые были в моей долгой жизни… В тебе есть что-то, чего не охарактеризуешь…От тебя ко мне идут волны радости от сознания необходимости нашей встречи в этом мире. Раскрытость и готовность к принятию меня. Как же меня волнуют и радуют встречи с тобой! Я видел в тебе многое из того, что хотел бы видеть в женщине, которую мечтал полюбить.

Я почувствовал в себе способность на подлинную любовь. Я увидел в тебе потребность отдать себя целиком мне… раствориться во мне, и тем самым найти себя… Я видел, как волны моей чувственности вызывали ответные робкие всплески твоей… и понимал, что до меня твоего сердца никто не слышал так, как услышал его я…

Ты окутала меня своим очарованием, проникла в меня всем своим существом. Моя жизнь с твоим приходом в нее стала полнее. Я почувствовал в себе энергию, которая в меня вливалась от мыслей о способности моей души любить… от мыслей о необходимости тебе… да…мне необходима твоя любовь, твоя изумительная принадлежность мне… В моей душе огромное желание дарить тебе радость, минуты и часы счастья, дать тебе полноту ощущения красоты жизни.

Если бы ты знала все скрытые силы, порой истощавшие меня, чувства и страсти, которые я испробовал и испытал… Конечно же, мне не чужда «наука сладострастья», много было странствий в тот обжигающий мир. Да… шрамы есть, но, говорят, трудно различить шрамы от ожогов и шрамы от обморожения. Ведь, пламень и лед не так далеки друг от друга, как это кажется - все соприкасается…»

Сергей поднял глаза от тетради. Как эта девочка смогла понять глубины его сердца… проникнуть в мысли его… Он продолжил чтение. Дальше шли строчки стихотворения, неизвестного ему автора, но и это – о нём!..
«Чтоб стать таким, каков я есть, я должен был, не сдавшись перенесть гнет всех разящих жизнь противоречий. Все скорби мира я до дна познал. Ложь, гордость, черной зависти заразу - все видел я».

Он читал строчки, написанные Сашей, но слышал себя, свои мысли о своей любви к ней: «Иногда мне казалось, что ты боишься поверить в мою любовь, неуверенна в себе. Потом это прошло у тебя. Сейчас ты смотришь и видишь, ты слушаешь и слышишь меня. Ты пойми одно – я чувствую тебя как часть своего тела, своей души, ты – моё, принадлежащее только мне. Человеку противоестественно не любить себя. Значит, я не могу не любить тебя. Тебя от меня не отторгнуть. Ты все оттенки своих чувств обращаешь в слова, их ритм окутан твоим чувством ко мне. Нежность твоих слов проникает мне в кровь, волнует меня до самых глубин души. Не помню, кто из великих сказал, что отдание тела, когда отдана душа, это не более как созревание двух нежностей, устремленных страстью одна к другой».
----------------------

Саша умерла через год… Рак крови… той формы, которая съедает человека почти мгновенно… Нет… нет… он не будет вспоминать те первые месяцы того года, когда они уже вместе жили в своей квартирке… когда каждое утро он просыпался и видел ее глаза, ликующие любовью… Нет… нет… он не будет вспоминать тот больничный ужас, когда он часами сидел у ее кровати, целуя ее почти невесомые прозрачные ладошки…

Прошло 15 лет… жизнь раскололась надвое – одна ее часть шла себе и шла, а другая… другая? Новый год он встречает всегда один, заранее выключив телефоны. Всегда в большой вазе стоят лапчатые еловые ветки… в доме пахнет мандаринами… Вот сейчас он дочитал последние строчки её-его? письма, которое перечитывает раз в году, и знает его наизусть…«Когда в душе полярная зима, и неизвестно, подойдет ли лето, бывает очень нужно, что бы тьма пересеклась порой полоской света. - Ты моя «полоска света». Я нашел в тебе успокоение неудовлетворенности сердца, тела и ума, и этим «успокоением» пресытиться невозможно».

Как будто это было вчера: он помнит, как, дочитав письмо, боялся пошевелиться, чтобы не разбудить, смотрел на ее, удивляясь той силе магнетического притяжения этой хрупкой женщины… Конечно, в том, что она написала, не было той чувственности, тех волн его плоти, которые бушуют, когда она рядом… Но как она могла увидеть в нем то, что и сам он не смог бы сформулировать, а она увидела… прозрение любви ее… рассмотреть в его душе все нити, уже сплетенные в канаты его страсти к ней…

По телевизору уже показывали кремлевские куранты – он разливает шампанское по двум бокалам… зажигает свечу. Чтобы был живой огонь, как тогда…
Пламя свечи колеблется…«Друг мой, милый, видишь ли меня?»


-----------------------------------