Психотерапевты Боб и Мери Гулдинг обратили внимание, на то, что  у разных людей вновь и вновь обнаруживаются двенадцать запретительных тем. Они составили список этих двенадцати запретов. Иначе их называют негативные программы, которые в очень раннем детстве навязаны нам родителями.

Не Живи (Не Существуй)

Если вы подумывали когда-нибудь о самоубийстве, то скорее всего ваши сценарные послания включают в себя этот запрет на существование. Это вероятно и в том случае, если вы когда-либо ощущали себя никчемным, бесполезным или недостойным любви существом.

Возможно, вы припоминаете, как кто-то из родителей когда-то говорил вам нечто вроде "я убью тебя за это!" или "лучше б ты на свет не появлялся!" Воспоминание о таких вербальных посланиях может служить подтверждением присутствия в вас данного запрета, однако основное его содержание было усвоено, благодаря невербальными сигналами в более раннем возрасте.

 Или, скажем, у женщины уже есть несколько детей и больше иметь их она не хочет. Под давлением семьи или "случайно" она все же рожает еще одного. Ее внутренний Ребенок кричит: "Нет! Больше не надо! Хочу, чтобы теперь уделяли внимание моим нуждам!" Скорее всего она будет подавлять гнев своего Ребенка, не признаваясь в ней даже самой себе. Тем не менее, она сообщает младенцу о своем неприятии окольными путями. Возможно, она делает все необходимое для удовлетворения его физических нужд, но никогда ему не улыбается и редко с ним разговаривает.

Дети очень любят рисовать. Они изображают на бумаге все, что чувствуют и замечают вокруг. Наиболее удачные образцы этого творчества родители сохраняют на память, остальным, как правило, не придают значения. А между тем, вглядевшись внимательнее в самый обычный детский рисунок, можно увидеть все, что творится в душе малыша, и чего он не сумеет объяснить взрослым, даже в самой доверительной беседе.

Ольга Новикова
психолог

«Эволюция» юного живописца

Рисунок для ребенка является не искусством, а речью. Рисование дает возможность выразить то, что в силу возрастных ограничений он не может выразить словами. В процессе рисования рациональное уходит на второй план, отступают запреты и ограничения. В этот момент ребенок абсолютно свободен. Детский рисунок чаще всего наглядно демонстрирует сферу интересов самого маленького художника. На ранних этапах развития (до трех лет) – это черточки, линии, круги. Малыш «пробует» карандаш или кисть, экспериментирует. Обычно он сначала делает рисунок, а потом придумывает, что изобразил, на что это может быть похоже. Позднее (к четырем годам) появляется замысел рисунка. С определенного возраста (в 3,5 – 4 года) объектом пристального внимания и изучения становится человек. С точки зрения психодиагностики рисунок человека является одним из самых точных и достоверных источников информации. Сложность заключается лишь в том, что информация, содержащаяся в таком послании, образно говоря «закодирована», и рисунок нужно грамотно «читать». Психологи, которые используют в работе рисуночные методики, должны обладать достаточной квалификацией и опытом работы с детьми. Однако внимательные родители всегда могут заметить в творческих работах ребенка что-то необычное, почувствовать его настроение, уловить скрытое напряжение. Поэтому в качестве «доврачебной помощи» предлагаем несколько уроков анализа детского рисунка.

НАШИ  УСТАНОВКИ И ЧТО ИМ МОЖНО ПРОТИВОПОСТАВИТЬ (продолжение).

О детях с Милой Ловой

Что травмирует ребенка?

1) Когда родители сами слабы и не могут его поддержать. Сталкиваясь в детстве с трудностями, ребенок не видит, не знает путей решения - не может ни избежать, ни противодействовать ситуации и нуждается в помощи взрослых. Например, ребенка сразу после рождения туго запеленывают и оставляют одного. Единственно доступные способы выразить свое несогласие - плач и крик, не помогают изменить ситуацию, она запечатлевается (запечатывается), как безвыходная и зарождаются травмы брошенности, отвергнутости и выводы – меня не любят, я не нужен, меня бросили, ничего изменить нельзя.

2) Когда родительским давлением и предписаниями запрещаются естественные устремления, желания и реакции ребенка. Энергия, направленная на достижение цели, встречает запрет, возвращается обратно и трансформируется внутри сначала в злость и сопротивление препятствиям, а после наказаний и угроз за сопротивление - в апатию и вывод – ничего нельзя сделать, ничего нельзя изменить, я не достаточно хороший, я не имею права поступать естественно, я всегда должен быть правильным.

3) Несправедливые наказания, наказания не понятно за что, рождают сильные эмоциональные переживания. Не разобравшись и не объясняя – осуждается, высмеивается не только поступок ребенка, но и он сам. Постепенно злость родителей на ребенка перерастает в осуждение самого себя. Ребенок соглашается с тем, что он неправильный, глубокие внутренние переживания блокируют дальнейшие стремления, зато рождают кучу комплексов и травмы униженности и преданности. Ребенок становится вялым и апатичным, зато очень удобным для родителей. Впоследствии он сам себя ругает, осуждает, наказывает.

4) Сравнение ребенка с другими лишает его собственной уникальности, рождает соревновательность, стремление быть первым и потребность постоянно доказывать и утверждать себя. Очень похоже на бесполезный Сизифов труд. Вторая сторона этой медали, когда человек ставит на себе крест и заранее говорит: «У меня не получится, я не способный, я не умею и я точно это знаю». В результате он предает свои мечты, свое призвание и свое предназначение. Он целиком ориентирован на мнения других, причем в хорошее не верит, а неосознанно выбирает привычное худшее мнение о себе и привычно страдает. Причина этого – полученные в детстве травмы униженности и предательства со стороны родителей.

5) Когда не выполняют обещания и не объясняется почему, когда родители отстраняются от естественных стремлений ребенка быть вместе с ними, разделять свои радости и печали, делиться переживаниями. Такие родители говорят: «Отстань, не видишь, мне некогда! Иди, займись чем-нибудь, поиграй сам». Это приводит к травме отвергнутости и выводу – я никому не нужен.

6) Предательство родителей, когда они верят в первую очередь обвинителям, а не своему ребенку, порождают сильнейшие травмы предательства и униженности. Человек выходит из детства с выводами – никому верить нельзя, правды нет, справедливости нет, я никому не нужен, я беззащитен.