Соприкосновение с членами Брахмо усилило желание Шри Рамакришны встретить искателей, которые были бы способны следовать его наставлениям во всей их полноте. "Не было границ, - признался он однажды, - тому сильному стремлению, которое я чувствовал в то время. В дневное время мне как-то удавалось сдерживать его. Светская болтовня обывателей раздражали меня, и я тоскующе ждал дня, когда придут истинно мои любимые товарищи. Я надеялся найти утешение в беседах с ними, рассказывая им мои внутренние осознания. Всякая мелкая случайность напоминала мне о них, и мысли о них целиком завладевали мною. Я уже раскладывал по полочкам в уме - что я должен буду сказать одному и дать другому, и так далее. Но когда день подходил к концу, я уже не мог сдерживать свои чувства. Мысль о том, что еще один день прошел, а они не пришли, удручала меня. Когда во время вечерней службы храмы оглашались звуками колоколов и раковин, я забирался на крышу кутхи в саду и, корчась от сердечной тоски, кричал что было сил: "Придите, мои дети! О, где же вы? Я не могу жить без вас". Никогда ни мать не тосковала так по своему ребенку, ни друг по своим товарищам, ни любовник по своей возлюбленной - как я тосковал по ним. О, это было неописуемо! Вскоре после этого периода острой тоски поклонники начали приходить".

Примерно в 1879 году заметки о Шри Рамакришне, которые время от времени появлялись в периодических изданиях Брахмо, начали привлекать к нему будущих учеников из образованных слоев бенгальской буржуазии, и они продолжали приходить вплоть до 1884 года. Но и другие, тоже, приходили, чувствуя неуловимую силу его притяжения. Это была постоянно сменяющаяся толпа людей всех каст и всех убеждений: индусы и брахмосы, вайшнавы и шакты, образованные с университетскими степенями и неграмотные, старые и молодые, махараджи и нищие, журналисты и актеры, пандиты и поклонники, философы и стремящиеся к материальным благам, гйани и йоги, люди действия и люди веры, добродетельные женщины и проститутки, чиновники и бродяги, филантропы и карьеристы, драматурги и пьяницы, созидатели и разрушители. Он одаривал их всех, не скупясь, из своего беспредельного запаса знания. Никто не уходил с пустыми руками. Он учил их высокому знанию Веданты и щемящей душу любви Пуран. Двадцать часов в сутки он говорил без отдыха и передышки. Он дарил всем свое сочувствие и просветление и он волновал их той странной силой души, которая не могла не растрогать даже самых бесчувственных. И люди понимали его - каждый в меру своего разумения.

Но он всегда оставался добровольным инструментом в руке Бога, ребенком Божественной Матери, совершенно недосягаемый для мысли, что он учитель. Он часто говорил, что три идеи - что он гуру, отец и учитель - колют его плоть, подобно шипам. И все же он был незаурядным учителем. Он волновал сердца своих учеников больше каким-то неуловимым воздействием, нежели поступками или словами. Он никогда не претендовал быть основателем религии или организатором секты. И тем не менее он был религиозной динамо-машиной. Он был проверяющим истинность всех религий и вероисповеданий. Он был как опытный садовник, который подготавливает почву и выпалывает сорняки, зная, что растения будут развиваться под воздействием врожденной энергии семян, производя свойственные каждому из них цветы и плоды. Он никогда не навязывал никому своих идей. Он видел ограниченные возможности людей и работал по принципу: то, что хорошо для одного, может быть плохим для другого. Он обладал необычной способностью познавания умов поклонников, и даже их сокровенных душ, при первом же взгляде. Он принимал учеников, имея полное знание их прошлых склонностей и будущих возможностей. Ни порочная жизнь не пугала его, ни религиозная щепетильность не поднимала никого в его глазах. Он видел во всем непогрешимый перст Божественной Матери. Даже свет, который сбивает с пути, был для него светом от Бога.

Для тех, кто стали его близкими учениками, Учитель был другом, спутником и партнером по играм. Даже монотонная каждодневная работа по религиозному послушанию казалась более легкой в его присутствии. Поклонники были настолько опьянены чистой радостью при общении с ним, что у них не было времени спрашивать себя, был ли он Воплощением, совершенной душой или йогом. Само его присутствие было великим наставлением - слова были излишними.

Впоследствии его ученики отмечали, что в те годы, когда они были с ним, они относились к нему как к товарищу, но позднее трепетали при мысли о своих вольностях в присутствии такой великой личности. У них было убедительное доказательство того, что Учитель мог, просто по своему желанию, зажечь в их сердцах любовь к Богу и дать им способность увидеть Его.

Через все это веселье и шалость, развлечение и фривольность он всегда удерживал перед ними сияющий идеал Божественного Сознания и пути отречения. Он предписывал подъемы крутые или пологие - соответственно способностям карабкающегося. Он не позволял компромиссов по основным принципам. Ученик должен сохранять свое тело, ум, чувства и душу незапятнанными; должен иметь искреннюю любовь к Богу и неустанное стремление. Остальное должна была сделать Мать.

Свами Никхилананда
Биография Шри Рамакришны Парамахамсы