Мы уже отмечали конкретность, с которой Рамакришна переводил идеи в поступки, — вот поразительный тому пример. Это было, когда он начал совершать почитание Шри Рамы, избранного божества своего отца Кхудирама. В «Рамаяне», эпической поэме о жизни Рамы, говорится, что преданней всех его почитал Хануман, царь обезьян. По этой причине, хотя по облику Хануман был животным, в Индии его считают идеалом преданности. Рамакришна стал во всем подражать Хануману.

— Я ходил его походкой, — вспоминал он. — Ел на его манер и все делал так, как сделал бы он. Не то чтобы я этого хотел — само собой так получалось. Я подвязал дхоти, чтобы было похоже на хвост, и передвигался прыжками. Не хотел ничего, кроме фруктов и кореньев, притом неочищенных. Я проводил много времени на деревьях и низким голосом выкрикивал: «Рама!» Глаза мои бегали, как у обезьяны. Но самое удивительное — у меня почти на дюйм удлинилась нижняя часть позвоночника. Потом, когда я перестал почитать Ханумана таким образом, позвоночник постепенно вернулся к прежнему состоянию.

В период почитания Ханумана ему было видение Ситы, супруги Рамы. Он увидел ее среди бела дня, сидя с открытыми глазами; Рамакришна в ту минуту не медитировал на Ситу и вообще не думал о ней. Он описывал это явление так:

«Однажды я сидел там, где теперь Панчавати, и был в обычном сознании, прекрасно воспринимал окружающее. И вдруг передо мной возникла светящаяся женская фигура невероятной грациозности. Она осветила своим сиянием все вокруг. А я видел и ее, и деревья, и Гангу, и все остальное. Она не имела никаких признаков божественности, как, например, третий глаз. Но какой возвышенностью было отмечено ее лицо — сколько в нем было любви, печали, сострадания и стойкости, редко увидишь такое даже на лицах богинь! Она медленно приближалась ко мне с северной стороны, не сводя с меня нежного взгляда. Я был потрясен, я не мог понять, кто она такая, как вдруг заверещала обезьянка, прыгнула и уселась у ее ног. Тут меня озарило: это могла быть Сита, та, что всю свою жизнь посвятила Раме, та, что испытала столько мук. Захваченный чувствами, я готов был пасть к ее ногам с возгласом: „О Мать!" — но она вошла в мое тело и слилась с ним. При этом она сказала, что хочет подарить мне свою улыбку! Я потерял сознание и упал на землю... Впервые я увидел подобное просто так, не во время медитации. Не оттого ли, что впервые я увидел Ситу в ее печальном облике, мне на долю выпало столько страданий потом?»

Все знавшие Рамакришну говорили, что его улыбка была исполнена неизъяснимой нежности. Сарадананда верит, что действительно то была улыбка Ситы.

Кристофер Ишервуд
Рамакришна и его ученики