Былого века львицы...и девицы.Литературные салоны в России в первой половине 19 века .

Часть 1. 

«Царица ночи», или «Princesse Nocturne» княгиня Евдокия (Авдотья) Ивановна Голицына

  

Мария Николаевна Волконская

(1805—1863)

 Екатерина Трубецкая

"Я, право, чувствую, что не смогу жить без тебя. Я все готова снести с тобою, не буду жалеть ни о чем, когда буду с тобой вместе. 
Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими. Одно меня может радовать: тебя видеть, делить твое горе и все минуты жизни своей тебе посвящать. Меня будущее иногда беспокоит на твой счет. Иногда страшусь, чтоб тяжкая твоя участь не показалась тебе свыше сил твоих... Мне же, друг мой, все будет легко переносить с тобою вместе, и чувствую, ежедневно сильнее чувствую, что как бы худо нам ни было, от глубины души буду жребий свой благословлять, если буду я с тобою".

_{Из письма Екатерины Трубецкой мужу
в Петропавловскую крепость, декабрь 1825 г.}

Елизавета Ксаверьевна Воронцова

Всё в жертву памяти твоей:
И голос лиры вдохновенной,
И слезы девы воспаленной,
И трепет ревности моей,
И славы блеск, и мрак изгнанья,
И светлых мыслей красота,
И мщенье, бурная мечта
Ожесточенного страданья.
1825

Дарья Ливен – российская Сивилла

Княгиня Дарья Христофоровна Ливен, урождённая Доротея фон Бенкендорф

Мария Элимовна Мещерская

Тайна Эмилии Тимм

Тэффи

Настоящее имя Надежда Лохвицкая (Бучинская), писатель, умерла в  Париже в 1952 году в возрасте 80 лет

Анекдоты смешны, когда их рассказывают. А когда их переживают, это трагедия. И моя жизнь — это сплошной анекдот, то есть трагедия

Я НЕ ТОЛЬКО УМЕЮ ОЧАРОВЫВАТЬ, рассказывать были и небылицы, но и заговаривать боль.

ЗНАКОМЫЙ ПОМЕЩИК НАПИСАЛ из Казани, что имение разграблено крестьянами и что он ходит по избам, выкупая картины и книги. В одной избе увидел чудо: мой портрет работы художника Шлейфера, повешенный в красном углу рядом с Николаем Чудотворцем. Баба, получившая этот портрет на свою долю, решила почему-то, что я великомученица.

АНЕКДОТЫ СМЕШНЫ, КОГДА ИХ РАССКАЗЫВАЮТ. А когда их переживают, это трагедия. И моя жизнь — это сплошной анекдот, то есть трагедия.

Я МЕЧТАЛА БЫТЬ ХУДОЖНИЦЕЙ. И даже по совету одной очень опытной одноклассницы-приготовишки написала это желание на листочке бумаги, листочек сначала пожевала, а потом выбросила из окна вагона. Приготовишка говорила, что средство это «без осечки».

Я ПОЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ ВСЕРОССИЙСКОЙ ЗНАМЕНИТОСТЬЮ в тот день, когда посыльный принес мне большую коробку, перевязанную красной шелковой лентой. Она была полна конфетами, завернутыми в пестрые бумажки. И на этих бумажках мой портрет в красках и подпись: «Тэффи»! Я сейчас же бросилась к телефону и стала хвастаться своим друзьям, приглашая их к себе попробовать конфеты «Тэффи». Я звонила и звонила, созывая гостей, в порыве гордости уписывая конфеты «Тэффи» и добросовестно уничтожая их. Я опомнилась, только когда опустошила почти всю трехфунтовую коробку. И тут меня замутило. Я объелась своей славой до тошноты и сразу узнала обратную сторону ее медали. И больше меня уже никакими доказательствами славы не проймешь. А конфеты, как ни странно, люблю по-прежнему. Должно быть, оттого, что они мне запрещены.

Я — Клеопатра, я была царица,

В Египте правила восьмнадцать лет.

Погиб и вечный Рим, Лагидов нет,

Мой прах несчастный не хранит гробница.

В деяньях мира мой ничтожен след,

Все дни мои — то празднеств вереница,

Я смерть нашла, как буйная блудница...

Но над тобой я властвую, поэт!

Вновь, как царей, я предаю томленью

Тебя, прельщенного неверной тенью,

Я снова женщина — в мечтах твоих.

Бессмертен ты искусства дивной властью,

А я бессмертна прелестью и страстью:

Вся жизнь моя — в веках звенящий стих.

Ноябрь 1899

Валерий Брюсов