Цитата сообщения TimOlya
Звезды империи. "Мессалина". часть 4.
Граф Арсений Андреевич Закревский. Потрет работы С.Зарянко.
Теперь обратимся к другим свидетельствам. Далеко не все современники писали плохо о графе Закревском и его семье. Вот, например, что писал откупщик Кокорев:
«все сыпавшееся на графа А.А. Закревского и его семейство упреки в поборах составляют чистейшую ложь и выдумку. Граф Закревский никаких денежных интересов из своей службы не извлекал, и я это говорю как бывший Московский откупщик во времена его генерал-губернаторства; потому что я знаю, что ни граф Закревский, ни семья его не составляли для откупа ни копейки расхода. Между тем денежные недостатки, на покрытие долгов,сделанные его дочерью, сильно угнетали графа, и он, сознаваясь в этом, предложил мне ( в 1851 году) купить за 70 т.р. его Петербургский дом (ныне графа Зубова, против Исаакиевского собора). Выразив готовность исполнить это, я тогда же возразил графу Закревскому, что если оценить этот дом в 100 т. рубдей, то и тогда покупку можно считать выгодною. Граф отвечал, что ему более 70 т. не дают, и то с рассрочкою половины денег на два года, а так ему нужно все 70 т. получить разом, то он и просит освободить его от дома. Дом мной был приобретен за назначенную графом цену и через 4 года после был продан вдвое дороже, за 140 тысяч.».
(В.А.Кокорев «Воспоминания давно прошедшего» Русский архив 1885 г. № 9)
Портрет Василия Александровича Кокорева. 1860-е. Художник Василий Тимм. Литография. 47х32. Фотокопия из собрания Михаила Золотарева.
****
Очень подробно о «ближнем круге» семьи Закревского писал в мемуарах С.М.Загоскин:
«Граф Закревский, по жене своей, был человек богатый и не скупился веселить Москву. Сверх больших балов, на которые приглашались масса народа, у него бывали малые вечера в аппартаментах его супруги, графини Аграфены Федоровны, куда приглашались только ее родственники, близкие знакомые и друзья обоего пола хозяйки. По тогдашним городским слухам, некоторые из этих друзей отличались будто бы сильной развязностью и чересчур легкими разговорами, до которых была охотница старая графиня и которыми не брезговала молодая, красивая дочь ее, графиня Лидия Арсеньевна Нессельроде. Впоследствии этих слухов, дамы высшего общества тщательно избегали короткого знакомства с двумя умными, любезными, но несколько игривого характера, представительницами генерал-губернаторского дома. Злые языки белокаменной кружевницы шли еще далее: они уверяли, что из числа чиновников графа Закревского вступивших в интимный кружок ее супруги, те, кто пользовались особым ее благоволением, попадали, по ходатайству самого графа в камергеры, а обратившие внимание на себя внимание дочери в камер-юнкеры. Россказни эти по моему убеждению, были чистые выдумки, так как я решительно не помню, что бы кто-либо из генерал-губернаторских чиновников был пожалован в камергеры, и только некоторые из них получили звание камер-юнкера, да и то, большей частью, молодые люди, усердно исправляющие служебные обязанности. Во всяком случае, слухи эти до того были распространены среди московской публики, что в начале моих выездов батюшка не желал, что бы я попал на малые вечера графини, и, только года через три, сделавшись частым посетителем этих вечеров, могу по совести сказать, что вечера были совершенно приличны, и если старая графиня позволяла себе не совсем приличную для дам хорошего круга некоторую излишнюю свободу в обращении с мужчинами и довольно вольные, но всегда забавные и остроумные речи, то без малейшей приписываемой ей цели, а единственно вследствие своего живого, веселого характера и преклонного возраста, долженствовавшего ограждать ее от подобных сплетней и нареканий»
Из многих чиновников по особым поручениям при графе Закревском, три камер-юнкера: Нератов, Казначеев и Маркевич, были самыми приближенными людьми в его семействе.
Алексей Иванович Нератов, весьма состоятельный помещик Казанской губернии, человек лет 30-ти, был статный, красивый мужчина, умный образованный и в высшей степени благовоспитанный. Он добросовестно исполнял все поручения своего начальника и, вместе с тем, был как бы чиновником по особым поручениям и двух графинь, но в самом лучшем смысле этого слова, помогая им во всех начинаниях по части замечатальной их благотворительности. В обществе он пользовался успехом и уважением, а по службе, наверное, пошел бы далеко, если бы неумолимая смерть не прекратила слишком рано жизни этого почтенного, молодого человека.
Алексей Гаврилович Казначеев. Фото 1860-х годов.
****
Алексей Гаврилович Казначеев, принадлежащий, как и Нератов, к лучшему московскому обществу, не был с вида светским человеком: сосредоточенный, малообщительный, угрюмый, он представлял из себя вид дельного, солидного и вечно занятого чиновника, каковым он и действительно был. Когда он говорил, то произносил слова с остановками, как бы взвешивая и отчеканивая каждое слово. Он был образцом честности и прямоты и всегда говорил правду прямо в лицо графу Закревскому и его дамам, за что они, к чести их, любили и уважали его. На нас, светских юношей, он смотрел не то с сожалением, не то с презрением, и редко удостаивал нас разговором; признаться и мы, молодые люди не больно долюбливали его и избегали его общества, которое, как нам тогда казалось, могло внести в нашу веселую компанию только скуку и глубокомысленные, не совсем для нас понятные фразы; но люди пожилые и серьезные отдавали полную справедливость его уму и редкому благородству, этим двум спутникам его тогдашней и последующей жизни, посвященной на службе государю и отечеству. Позднее он был где-то губернатором и умер в должности сенатора, оставив по себе светлую, ничем не омраченную память.
Болеслав Михайлович Маркевич
Портрет приложденный к собранию его сочинений. 1885 г.
***
О Болеславе Михайловиче Маркевиче я (автор) должен распространиться несколько более, так как он, в зрелых годах, сделался известным и плодовитым писателем, имевшим много почитателей. В описываемое мною время, он был молодой человек лет 25-ти, высокого роста, статный, как Апполон, белокурый, свежий, румяный, с правильными чертами лица и отличался не только красотою, но каким-то особым и только ему присущим «шиком». Несмотря на свое ограниченное состояние, он одевался щегольски, по последней моде, и вообще производил впечатление человека вполне достаточного, ежедневно посещавшего театры, балы и маскарады. Сверх того, он всегда принимал живое участие в устройстве разных увеселений, в виде пикников, концертов и домашних спектаклей. Одним словом, Маркевич был, что называется, душой общества, и от этой души дамы м девицы часто приходили в восторг. Обладая замечательною памятью, он отлично помнил все, что читал, и из прочитанного умел ловко и кстати рассказать что либо интересное или вспомнить какой-нибудь остроумный и веселый анекдотец. Он знал наизусть массу мелких, шуточных стихотворений и забавных романсов. Не имея голоса, премило пел водевильные куплеты и особенно хорошо бывший в то время в большой моде среди молодежи романс…
По части бальной Маркевич был лучший и неутомимый танцор: никто лучше его не танцевао мазурки. Когда, бывало, он в паре с какой-нибудь ловко танцевавшею дамой, пустится выкидывать различные фигуры этого грациозного танца, то можно было на него заглядеться. По красоте, изящным манерам и уменью веселить, он сделался баловнем хорошеньких женщин, настоящим ловеласом, и , наконец, львом московского общества. Мужчины тоже любили его, но нередко порицали за практиковавшееся им в больших размерах так называемое «нахлебничество», или точнее «прихлебательство». Получая мало денег, а тратя много, он редко обедал за свой счет; у него были знакомые дома, куда он приходил, как в ресторацию, - придет , пообедает и уйдет!..
По служебной части, полагаю, Маркевич не был так виртуозен, но, по распоряжению к нему Закревского и его семьи, он постоянно получал особые занятия по какой-либо подведомственной генерал-губернатору части, за что и назначалось ему особое содержание. Сверх того, он усердно исполнял все возлагавшиеся на него графиней Закревскою и ее дочерью поручения, но только не касавшиеся дел благотворительности.
Вот все, что могу припомнить о Болеславе Михайловиче; прибавлю лишь только, что в начале 1850-х годов никому и в голову не могло прийти, чтобы из такого танцора и балагура мог когда-либо выйти талантливый писатель, а еще труднее себе представить, что Маркевич и Казначеев, крепко не любившие друг друга, сделаются со временем близкими родственниками, женившись на двух родных сестрах Зайфорт.»
(С.М.Загоскин «Воспоминания» Исторический вестник 1900 г. т. 79)
Сергей Михайлович Загоскин (1833-1897), тайный советник, сын известного писателя. Алексей Иванович Нератов (1822-1853),умер молодым, похоронен в Донском монастыре. Алексей Гаврилович Казначеев (1823 -1888), В 1866 г. — архангельский губ., в 1866 —1868 г. — ковенский губ., в 1868—1871 гг. — калужский губ., в 1871-1881 гг сенатор, тайный советник, Болеслав Михайлович Маркевич (1822 - 1884), камергер, затем служил в министерстве народного просвещения, позже известный консервативный писатель, прославился трилогией: «Четверть века назад», «Перелом» и «Бездна».
Москва. фото 1856 г.
****
Лидия Нессельроде занималась благотворительностью и стала попечительницей и членом Совета Яузского детского приюта. Переводила французские драмы, которые игрались в московских театрах: «Иоанн Пальма», «Три сердца», «Адрианна Лекуврер»; «Жермен» и др.
Читаем в интереснейших мемуарах московского театрального режиссера:
«Графиня Аграфена Федоровна Закревская, жена графа Закревского, бывшего до конца 1850-х годов Московским генерал-губернатором, была страстною любительницею драматического искусства. Она, почти ежедневно, посещала театры Большой или Малый, преимущественно малый: потому, что в сороковых и в пятидесятых годах в этом театре было что посмотреть, и состав его репертуара и персонал исполнителей сделали бы честь любому европейскому театру….Но для нее было недостаточно этих, почти ежедневных удовольствий, и по ее почину, в начале пятидесятых годов, в Москве начали появляться любительские спектакли, которые носили довольно курьезное название – благородных спектаклей. Занимая тогда одно из почетных мест среди московской аристократии, графиня имела все средства и полную возможность избирать для этих спектаклей актеров и актрис из высших слоев общества; и все избранные ею, рады или не рады, но громко заявляли полную d’etre agreables a m-me la comtesse, как тогда выражались. Между этими импровизированными артистами очень нередко встречались личности весьма даровитые, относящиеся к искусству рчень серьезно и с любовью. Местом для этих спектаклей, в летнее время, было чаще всего имение графини, село Ивановское, отстоящее от Москвы с небольшим в сорока верстах. Там устроен был постоянный казенный театр с хорошим резонансом и со всеми нужными приспособлениями; в Москве эти же спектакли давались в доме Генерал-губернатора, в домах гг. Мельгунова, Мартынова и других. Когда же эти спектакли были публичными, с платою за вход (что обыкновенно бывало всегда с какою-нибудь благотворительную целью), тогда для них постоянным местом была большая зала Благородного собрания. Для постановки этих спектаклей выбор графини пал на меня, и кажется, из театральных, я еще первый удостоился такого лестного доверия.
Благодаря этому обстоятельству я познакомился лично с графиней Аграфеной Федоровной Закревской, и она, с первого взгляда произвела на меня самое приятное впечатление. Она тогда была лет 50, среднего роста, довольно полная, но не смотря на полноту, очень живая и деятельная. Приятное симпатичное лицо, небольшие, но чрезвычайно добрые, голубые глаза, которые разливали какой-то свет на все лицо и давали ему постоянное выражение приветливости и радушия: когда она разговаривала, то в полном смысле слова ласкала своим мягким, добрым взглядом. Речь ее была проста и естественна: она не любила ничего вычурного и натянутого ни словах, ни на деле, с низшими она обращалась очень деликатно и предупредительно, с равными ласково и откровенно, одевалась очень просто и меньше всего думала о своем туалете. В ее комнатах царствовала простота, тут не было признака какой-либо роскоши. Вся обстановка ограничивалась одним только необходимым. Она позволяла себе только две прихоти : - театр и духи. Преобладающей чертой ее характера была доброта, доходящая до слабости. Она всегда дорого ценила сделанные ей услуги и никогда не ценила своих благодеяний и даже не любила за них благодарности. Я знаю в Москве несколько семейств, которым она постоянно благодетельствовала и спасала их от нищеты, холода и голода, и конечно таких семейств было очень много, потому, что для графини слово «благотоворить» было синонимом слова – жить, и она благотворила щедрою рукой. Встретить бедного или больного и не помочь ему было для нее невозможно и немыслимо....
Графиня Лидия Арсеньевна Нессельроде (кн. Друцкая-Соколинская) фото 1860-х г.
(Репродукция из книги Ф. Аудизио "«Закревские и Друцкие-Соколинские в Италии (1860–1940) ,Тверь 2015 г.
Большое спасибо за помощь Вере Викторовне Ткаченко и автору книги Феличите Аудизио»)
****
Во время общественных бедствий она первая являлась на помощь ближнему. Так, во время Восточной войны, по ее почину, Московские дамы лучших фамилий, в числе их сама графиня и ее дочь графиня Лидия Арсеньевна Нессельроде, разделили Москву на участки, и каждая объяезжала свой участок, заходя в каждый дом и даже, в каждую квартиру, за сбором приношений в пользу раненных воинов. Графиня Закревская обыкновенно ложилась спать очень поздно, часа в 4 ночи и вставала в 12 дня: во время же этих сборов она в десятом часу утра была уже на ногах и в одиннадцатом сидела в карете... Кроме этих сборов, она устроила в пользу раненых воинов публичный любительский спектакль, данный в зале Благородного собрания, и сбор от этого спектакля составил очень почтенную цифру, потому что были зрители, которые платили за одно кресло по 500 рублей. Я сказал выше, что доброта графини доходила иногда до слабости, и это справедливо: она своим излишне гуманным обращением окончательно избаловала всех своих слуг, которые очень часто не исполняли ее приказаний и даже ей в глаза говорили грубости...
Трудно решить, до чего бы дошла такая распущенность, если бы не присутствие графа. Впрочем, графиня вместе с дочерью тщательно скрывали от графа все проступки слуг.
Графиня Лидия Арсеньевна Нессельроде была живым портретом своей матери и лицом и нравственным настроением: только лицо было моложе, и выражение доброты гораздо эксцентричнее. Я расскажу один случай, который достаточно обрисовывает эту добрую, симпатичную личность: умер один чиновник, не дослужив до пенсии: его жена и трое маленьких детей остались без всяких средств к существованию, вдове посоветовали обратиться к графине Лидии Арсеньевне Нессельроде. Она послушала совета и отправилась, взяв с собой детей, как живое доказательство своего безвыходного положения. Графиня Лидия Арсеньевна жила тогда в своем, еще не совсем отделанном доме, в переулке близь Тверской. Войдя на двор, вдова увидела недалеко от подъезда карету и, узнав от кучера, что карета графини, она стала дожидаться у крыльца. Скоро на крыльцо вышла молодая дама, небольшого роста, скромно одетая. Кучер подал экипаж: это была графиня Нессельроде. Вдова подошла к ней.
«Что Вам угодно?» : спросила графиня. Вдова объяснила.
«Потрудитесь подождать, я сейчас,»: сказала графиня, уходя в дом. Через несколько минут она возвратилась и, отдавая вдове что-то, завернутое в бумагу, сказала: - меньше 300 рублей не отдавайте, это гораздо дороже стоит. Проговорив это – она быстро села в карету и уехала, так что вдова не успела ее и поблагодарить: в бумаге была завернута дорогая турецкая шаль. И этот случай не единственный. Когда у Лидии Арсеньевны не было денег, что случалось очень нередко, по причине ея щедрых и беспрестанных подаяний, тогда, считая по своему обыкновению невозможным отказать в пособии просящему, она часто отдавала очень ценные вещи, без разбора что только попадалось под руку. У нее, так же как у графини Закревской, было несколько семейств, которым она каждый месяц давала деньги на содержание: на страстной неделе она каждый день, начиная с четверга и оканчивая Пасхой, нагрузив свою карету пасхами, куличами и прочими припасами, развозила все это, с приложением денег, известным ей недостаточным семействам.
Так жили и действовали эти две добрые, великодушные женщины. Грустно вспоминать, что их уже нет в Москве и даже в России: но кто их хорошо знал, тот никогда их не забудет и вечно будет с благодарностью повторять: они были!
Но вот что меня всегда удивляло и удивляет до сих пор: - об этих истинно-добрых женщинах, столько поработавших на пользу ближнего, говорили много дурного: не находя пятна на их общественной жизни, дерзко врывались в их частную, семейную жизнь и клеветали. Для оправдания же своих голословных обвинений, выдумывали и подтасовывали факты...»
(С.П. Соловьев «Любительские спектакли в Москве пятидесятых годах» Русский архив 1874 № 1)
Семья Закревских, владела имением «Ивановское», которое Аграфена Федоровна унаследовала от своего отца, который еще в 1821 году передал управление над ним своей дочери и зятю. Это имение было самым близким к Москве, и располагалась близ города Подольска на живописном берегу реки Пахры.
Усадьба с огромным домом, парком и служебными строениями занимала около 200 десятин земли, не считая отдаленной фермы и крестьянских дворов.
План усадьбы Закревских "Ивановское"
***
«Ивановское служило для графа Закревского только дачей; хозяйства большого здесь никогда не было, так как в поместье почти вся земля занята лесом. Барский дом в Ивановском был выстроен еще графом Толстым, и Закревский получил его в приданое за женой вместе с имением. Дом построен на высоком берегу Пахры, старинной архитектуры, как все дома в богатых барских усадьбах: с колоннами, балконами, антресолями и флигелями, с помещением не на одну сотню своих домочадцев и приезжих гостей. При графе Закревском в доме была устроена церковь, а к одному из боковых флигелей, связанных с главным корпусом галереями, был пристроен небольшой театр.
Во время управления графом Закревским Москвой, Ивановское, как подмосковная всесильного генерал-губернатора, процветало, и весело там жилось в летнее время не только в барском доме, но и на деревне, тесно примыкающей к господской усадьбе. Оживление Ивановскому придавала, главным образом, любимая и балованная дочка Лидия Арсеньевна, по мужу графиня Нессельроде. Она была очень известна в свое время, и о ней сохранилось рассказов, пожалуй, не меньше, чем об ее отце, рассказов, большей частью, пикантного характера. Единственная дочь у отца, она не знала от него никогда отказа ни в каком желании. Так была она воспитана и так жила с отцом в то время, когда, ... разошлась со своим мужем. Тогда и проводила она лето в Ивановском, весело, беспечно и бурно - так гласит молва.
Ивановские крестьяне, как рассказывают теперь старики, встречали всегда с радостью графскую семью. Мужики били челом барину, поднося ему хлеб-соль, а бабы кланялись разными деревенскими гостинцами. Граф милостиво принимал подношения и отдаривал их ассигнацией, нередко даже сотенной. В течение лета граф нередко хаживал по деревне, заглядывал в избы, интересовался крестьянским хозяйством и, если видел в избе чистоту, в хозяйстве трудолюбие и порядок, то очень одобрял, а нерадивым делал выговоры. Строгостей, а тем больше жестокости, крепостные ивановские никогда от графа не терпели.
Усадьба в Ивановском. фото начала XX века.
***
Молодая графиня имела, при всей своей ветренности и избалованности, чрезвычайно доброе сердце и не раз через нее смягчался и суровый граф-отец ...
С нуждой или с какою просьбой все шли к графине и отказа, говорят, не бывало. Кто был именинник из крестьян, тот обязательно шел к барыне и получал щедрый подарок. И выходило так, что в Ивановском все были именинники, лишь бы в святцах приходились на известный день те или иные подходящие имена. В праздники вся деревня сходилась к барскому дому, водили хороводы, веселились, а от господ получали гостинцы, платки, ленты и разные подарки.
Особенное торжество устроила графиня в тот день, когда праздновала новоселье на своей даче, построенной недалеко от главного дома. Этот уголок она назвала Mon plaisir. Дача внутри была красиво отделана, графиня очень любила в ней жить, и весело она тут проводила время. Рассказывают, что из дачи подземный ход вел на реку, и через этот ход совершались тайные прогулки и похождения. Теперь нет тут никаких следов былого и в Mon plaisir’e, носящем прозаическое название дачи № 17, мирно проживают дачники. В большом доме у графини была любимая комната с ванной, сохранившаяся и теперь, вся отделанная раковинами.
Понятно, что гости не выезжали из Ивановского, а в дни праздников их собиралось по несколько сот на балы и обеды. В театре давались спектакли любителей и настоящих актеров. Театрик, прекрасно сохранившийся, и теперь очень мил, с просторною сценой, с хорошими уборными, с небольшим, но уютным залом. В нем и до сих пор дачники устраивают спектакли. Крестьянам в прежнее время тоже разрешалось ходить в театр посмотреть, как господа представляют комедию.»
Оранжерея в Ивановском. Гравюра XIX века.
****
(А.А. Ярцев Московский журналист и краевед XIX века : «Ивановское»)
В 1855 году умер император Николай и на престол вступил его сын Александр. Коронация нового императора была назначена на 1856 году в Москве. Одним из ее организаторов выступал Московский генерал-губернатор Закревский.
«Москва была полна приезжими, и оживлена необыкновенным суетным движением на улицах. Все готовились к предстоявшей коронации. Двойной комплект гвардейских полков стоял лагерем на Ходынском поле. Кроме действующих 12 полков, было 12 полков резервных. Посреди Ходынского поля устроена была огромная ротонда, в которой давались танцевальные вечера.
Гвардейская кавалерия стояла частью в Москве, на многочисленных в то время постоялых дворах, а частью в окрестных деревнях. Московское общество проводило лето в Москве. Маменьки с дочками ездили 2 раза в неделю на танцевальные вечера в Ходынскую ротонду, куда собиралась и гвардейская молодежь. Дом Московского генерал-губернатора был приготовлен для жительства великого князя Константина Николаевича. Граф Закревский жил в доме обер-полицмейстера. Обер-полицмейстер в Сущевской части. Дочь графа Закревского – графиня Л.А. Нессельроде жила на даче в Петровском парке и ни на какие выходы и балы не выезжала.
В Москве все стремления, все толки сводились к одному – к торжеству предстоящего, в скором времени, священного коронования.
(Д.Никифоров «Москва в царствование императора Александра II.» М. Университетская типография. 1904 г.)
"Въезд императора Александра II в Москву на коронацию" картина работы В.Тимма.
****
"Коронационные торжества проходили в Москве с 14 по 26 августа 1856 года. Впервые в истории России церемониальный въезд в Москву осуществился не торжественно-медленным кортежем, состоящим из карет, а достаточно скромно, но быстро — по железной дороге. Император с семьей и свитой, прибыл на станцию Химки, после чего на экипажах отправился в Петровский дворец, где их встречал граф Закревский. А 17 августа 1856 года Александр II торжественно проехал по Тверской улице под звон многочисленных московских колоколов и грохот артиллерийского салюта. Большинство домов были украшены флагами, коврами, цветами и гирляндами. У часовни Иверской Божьей матери молодой царь и вся свита сошли с коней, аимператрица с детьми вышла из экипажа и приложились к чудотворной иконе, пройдя после этого пешком на территорию Кремля.
Церемониал коронации следовал утвержденным Петром I наметкам плана, разработанного для коронации его супруги Екатерины I. Шествие открывал взвод кавалергардов, который позже выстраивался по обе стороны паперти Успенского собора в Кремле. Следом за ним шли 24 пажа и столько же камер-пажей, проходивших через собор и ожидавших окончания церемонии в Синодальной Палате. Затем за верховным маршалом князем А. Ф. Голицыным следовал император под балдахином, который несли шестнадцать генерал-адъютантов. Во время коронации Александр Николаевич восседал на престоле Ивана III, а Мария Александровна — на троне Михаила Федоровича Романова. После окончания церковной службы, венчавшей всю церемонию, император с супругой прошли в Архангельский собор, чтобы поклониться могилам русских царей из рода Рюриковичей.
"Коронация императора Александра II" картина работы В. Тимма.
****
Возвращаясь к предзнаменованиям, которыми столь богато царствование нашего героя, отметим, что не обошлась без них и его коронация. Стоявший с «державой» старик М. Д. Горчаков внезапно потерял сознание и упал, выронив подушку с символом. Шарообразная «держава», зазвенев, покатилась по каменному полу. Все ахнули, и лишь монарх спокойно сказал, имея в виду Горчакова: «Не беда, что свалился. Главное, что стоял твердо на полях сражений».
(Ляшенко Л.М. Александр II, или история трех одиночеств. М., 2003)
Видимо, отсутствие графини Лидии Арсеньевны на официальных торжествах было вызвано ее скандальной репутацией и тем, что ее муж и свёкр находились в числе приглашенных на коронацию.
Однако, канцлер Карл Васильевич Нессельроде к тому времени уже ушел в отставку и его влияние при дворе уже не было столь сильным. Все это время граф Закревский пытался добиться для своей дочери официального развода, но все было тщетно. Любые переговоры с Дмитрием Нессельроде кончались выдвижением настолько значительных денежных требований, что даже очень состоятельный человек не мог их выполнить. Граф Арсений Андреевич боялся, что после его смерти дочь окажется в полной власти человека, который ее ненавидел. Кроме этого, произошло событие, которое толкнуло его на отчаянный шаг: появился человек, который захотел взять его дочь в жены.
Продолжение следует…
http://baronet65.livejournal.com/52632.html
Серия сообщений "***Женщины эпохи 2":
Часть 1 - Мария Александровна Пушкина - Гартунг
Часть 2 - Наталья Пушкина-Дубельт, графиня Меренберг
...
Часть 26 - Звезды империи. "Мессалина". часть 2.
Часть 27 - Звезды империи. "Мессалина". часть 3.
Часть 28 - Звезды империи. "Мессалина". часть 4.
Часть 29 - Звезды империи. "Мессалина". часть 5.
Часть 30 - Звезды империи. "Мессалина". часть 6.
Часть 31 - Звезды империи. "Мессалина". часть 7.
