С моею царственной мечтой

Одна брожу по всей вселенной,

С моим презреньем к жизни тленной,

С моею горькой красотой...

По Петербургу, немного прихрамывая, шла невысокая, скромно одетая девушка - Лиля Дмитриева. Хромой она была от рождения. В детстве у всех ее кукол стараниями старших братьев непременно  отломывалась одна нога. Что ждало ее, бедную школьную учительцу, в светстком обществе, преклоняющемся перед  внешней красотой, но не перед истинным талантом? Разве могла она рассчитывать на публикацию своих стихов? А душа рвалась, вырывалась наружу, за пределы уродливой плоти, чтобы сказать о том, как она прекрасна и одинока, как страдает, лишенная понимания и участия!

"Папа Мако" (избалованный эстет и главный редактор популярного журнала "Аполлон"), взглянув на девушку, отверг ее изящные, проникновенные и пронзительные стихи, полные аромата юности и уже изведанной боли...  В них он разгледел лишь модный "романтико-символический"  бред, и ничего более. А для своего журнала он искал жемчуг! Тогда он еще не подозревал, что вскоре ему суждено отыскать свою лучшую, черную жемчужину, зловещая красота которой навлечет беду на него и на многих близких ему людей... Имя ее было - Черубина де Габриак.

Царицей призрачного трона

Меня поставила судьба...

Венчает гордый выгиб лба

Червонных кос моих корона...

Пропитанные ароматом духов и цветов конверты, подписанные острым нервным почерком, сводили Сергея Маковского ("папа Мако") с ума. Кто же она?! Ее блистательные и порывистые стихи были немедленно опубликованы в "Аполлоне". Редакция изнывала от любви к ней - светской красавице, аристократке, яростной католичке! "Влюбились в нее все "аполлоновцы" поголовно, - вспоминал впоследствии Маковский, - никто не сомневался, что она прекрасна". Хотя ... никто никогда не видел ее... Она присылала в редакцию письма, перевязанные траурной лентой и запечатанные черным сургучом, звонила по телефону, обещая быть там-то и там-то... Но, естественно, не приходила... Да и могла ли? Ведь под именем таинственной Черубины скрывалась скромная Лиля! Маковский был на грани нервного срыва! А Лиля-Черубина радовалась недолгим месяцам свободы от приговорившей ее к несчастьям и разочарованиям Судьбы.

Идея мистификации возникла у поэта и друга Лили Максимилиана Волошина. Нежно влюбленный в Лилю (не в Черубину!) и ее стихи, он подарил ей плоть и возможность дышать - дышать поэзией... Ничего более ей не было нужно.

Надо отметить, что буквальное значение ее псевдонима - "габриак" - выдумал Волошин, что было вполне в его духе. Сам Волошин писал об этом: "Габриак был морской чорт, найденный в Коктебеле, на берегу, против мыса Мальчин. Он был выточен волнами из корня виноградной лозы и имел одну руку, одну ногу и собачью морду с добродушным выражением лица. Он жил у меня в кабинете, на полке с французскими поэтами, вместе со своей сестрой, девушкой без головы, но с распущенными волосами, также выточенной из виноградного корня, до тех пор, пока не был подарен мною Лиле. Тогда он переселился в Петербург на другую книжную полку. Имя ему было дано в Коктебеле. Мы долго рылись в чертовских святцах ("Демонология" Бодена) и, наконец, остановились на имени "Габриах". Это был бес, защищающий от злых духов. Такая роль шла к добродушному выражению лица нашего чорта". Добавим, что имя "Черубина" было найдено в рассказе Брет-Гарта. Имя Черубина было созвучно с Херувим, и это было особенно необычно - сочетание чорта и ангела в одном псевдониме.

С редакцией "Аполлона" завязалась переписка, которой в немалой степени способствовал и Волошин. Макс был полностью поглощен мистификацией, но Лиля опасалась, как бы кто-нибудь из "аполлоновцев" не раскрыл ее. Положение осложнялось тем, что в Лилю был влюблен поэт и сотрудник "Аполлона" Николай Гумилев. Любовный и творческий треугольник: Волошин - Лиля - Гумилев; странные отношения с редакцией, принимавшей Черубину и напрочь отвергавшей Лилю; противоречивые внутренние отношения между Лилей и Черубиной, - все это привело к тому, что однажды Лиля во время одной из прогулок с Гумилевым заявила:

- Знаете ли Вы кто я? (Гумилев растерялся.) Я - Черубина де Габриак!!!

Это имя прозвучало как гром среди ясного неба. Гумилев счел себя обманутым, оскорбленным. Уязвленное самолюбие поэта взывало к отмщению. Любовь обратилась в ненависть. Гумилев стал жестоко насмехаться над Лилей-Черубиной, распространять о ней в обществе нелепые слухи, приписывать авторство ее стихов уже известному тогда поэту и идеологу мистификации Максу Волошину. Что может быть страшнее для поэта?! Несчастная Лиля буквально сходила с ума! Телефонный звонок, раздавшийся вскоре в ее квартире, лишил ее последней надежды на благополучный исход: в трубке прозвучал голос Маковского. Он все знал.

"Умерла та единственная, выдуманная мною "я", которая позволяла мне в течение нескольких месяцев чувствовать себя женщиной, жить полной жизнью творчества, любви счастья..." - говорила в те дни Лиля Дмитриева. 

Однако это еще не было окончанием истории Черубины. Квинтессенцией событий стала дуэль между Гумилевым и Волошиным (защищавшим честь Лили), состоявшая возле Черной Речки, месте, печально известном гибелью Пушкина. Сколь комично и, вместе с тем,  трагично выглядели эти два "рыцаря" на фоне разрушительной эпохи ХХ века! Гумилев, воин, отличный стрелок, пистолет которого, по странному стечению обстоятельств, дал осечку, - и Волошин, едва ли не впервые державший в руке пистолет и из благородных соображений стрелявший в воздух... Эта нелепая дуэль окончательно расстоила чувства несчастной девушки. Больше она не могла писать! "Похоронив Черубину, я похоронила себя..." - говорила она. Она отвергла любовь Гумилева, покинула своего учителя и наставника Макса Волошина, ни ее имя, ни имя Черубины более не всплывало в литературных кругах.

Она умерла много лет спустя, почти в полном одиночестве,  где-то в Туркестане.

Что нам осталось от скромной некрасивой школьной учительницы Лили Дмитриевой?

Отголосок царственного имени - Черубина де Габриак! - подарившего ей мгновения полной, самозабвенной, но слишком стремительной жизни... И прекрасные, полные горечи, печали и одиночества стихи...

Бедный рыцарь. Нет отгадки,

Ухожу незримой в дали...

Удержали вы в перчатке

Только край моей вуали...