Ступенек было 9. Чистый цемент. Лететь больно и абсолютно неприятно. Фаза полёта была недолгой. Встать не могу. Почему-то закрыла глаза. И вою. Вот, однако, я могу такие звуки необыкновенные издавать. Левая рука в локте странной формы стала. Погода не радует, хоть птички и поют. от гады, никакого сочувствия. Едем в больницу . Машина мчится 160км. в час. Все расступаются - потому что я вою? Ну как милиция или скорая. Наконец приехали. В приёмном покое первый вопрос - почему не вызвали скорую. Дык зачем, спрашиваю. Муж справился за полчаса. А вы бы три часа на дорогу потратили - туда-обратно, да искать надо бы было... Наша дача в лесу.Зачем это?
- Вас бы завезли в шестую.Вы к ней приписаны.
Из очереди вскидывается женщина - нас отправили из шестой сюда. У них сегодня травма не работает.
Наконец меня направляют на рентген. Рядом лежат свинцовые передники, воротники, но это - не для меня. Отчего, спрашиваю, меня не защищаете?                                                                                                                                         ---дык там маленькое такое поле.
-Но оно же на мою грудь залазит. 4 раза облучаете.
Ну, как хотите.
Хочу.
потом - в гипсовую.
Узкий, очень высокий стол.
-Ложитесь.
- Как. Подпрыгнуть мне, что ли?
Не капризничайте. У нас все залазят на него.
- Вон ручки в вашем столе есть. Он опускается.
НАм не велено их трогать. Стол очень дорогой. Мы два года без ручек обходимся.
Солнце моё,неужели хоть из интереса не захотелось покрутить?
- Я не солнце. Я доктор.
Потом прикатили кресло-качалку, принесли высокую табуретку. Наконец привезли просто стол-каталку. Пришёл ещё один доктор - посмотреть куда это всё пригодится.
Мы ещё немножко поговорили и я вспёрлась при помощи мужа и табуретки на этот столик в 25 см шириной, свисая с него по бокам. Ох уж они на мне оторвались.
Руку выкручивали вдвоём. Но я пароль не сказала.
К теме предлагаю чудненькое письмо из Германии, найденное в тырнете.
"Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ежик лежит. Не клубочком, а навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи... иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.
Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. "Вас ист лось?", - спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки "еж". Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животина, лечи, давай. Назвался лосем - люби ежиков...

Так он по жизни Айболит оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет. "Бедауэрнсверт, - причитает, - тир!". Бедняжка, стало быть. Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало ежику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то стремно - жду. Часа через полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо. Травма-де, очень тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде. Айболит продолжает: "Пару дней пациенту (nota bene: ежику!) придется полежать в отделении реанимации (для ежиков, н/// х!!!), а потом сможете его забирать". У меня, наверное, на лице было написано: "На хрена мне дома ежик-инвалид?!".
Он спохватывается: "Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно ( е-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют (б///я!!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые формальности..."
Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу лыбу и спрашиваю: "Какие формальности?". "Договор об опеке (над ежиком, е///т!!!), - отвечает, а также характеристику из магистрата". Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться. "Характеристику на животное?", - спрашиваю. Этот зоофил на полном серьезе отвечает: "Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с ежиком!!!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ежика, с///ка!!!)". У меня, блин, еще сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ежика. И спрашиваю: сколько я должна за операцию? Ответ меня додавил. "О, нет, -говорит, - вы ничего не должны. У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей". И дальше - зацени: "Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (...восемь, девять - аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гутхерциг фройляйн, ауфвидерзейн!"
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было. А потом чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тетка лежала после инфаркта. Как куски таскала три раза в день, белье, посуду; умоляла, чтобы осмотрели и хоть зеленкой помазали. В итоге родилась такая максима: "Лучше быть ежиком в Германии, чем человеком - в России"."