Европейская Комиссия опубликовала рапорт, в котором сказано, что, разрабатывая проект рамочного закона о равноправии, эстонские законодатели не обращают достаточно внимания на уменьшение неравенства, связанного с владением языком и национальным происхождением.
Тут же наше общественно-правовое телевидение ЭТВ выпустило в эфир программу, в которой на деньги налогоплательщика, а значит, и местных русских, откровенно высмеивались местные русские и Россия. Последняя — за то, что смеет усматривать массовые нарушения прав русского национального меньшинства в Эстонии.
Путин тоже tibla?
Показ на экране ЭТВ высших руководителей Российского государства, включая президента РФ Владимира Путина, многократно сопровождался ныне популярной в эстонских СМИ оскорбительной для русских скабрезной кличкой "tibla". Кроме того, некий русский мужичок под мухой на один и тот же вопрос "Притесняют ли его в Эстонии?" угодливо повторял: "Никак нет".
Не солидно как-то получается, по-детски. Правильнее сказать, по-хамски. Зато для эстонского истэблишмента — патриотично. И это — повседневность.
Обывателю такое кажется странным, ведь политическая элита и большинство граждан Эстонии дали добро на интеграцию с Европой, стало быть, на убыль должна пойти и русофобия в СМИ и в обществе. Увы.
Про закусившие удила Латвию как-то даже стыдно говорить — действия ее властей против своих местных русских сравнимы с туземными, а, учитывая, что живем мы в XXI веке, их можно считать и шизофренией. Даже в Литве продолжаются робкие попытки кусать Россию. В наших СМИ, включая русскоязычные, в целом в эстонском обществе русофобия считается чуть ли не правилом хорошего тона.
Изо дня в день наши СМИ пишут и говорят о России, как об "империи зла", большей частью с насмешкой и чванливо.
Достаточно вспомнить бескультурье эстонских журналистов и издателей, некоторых политических сил, которые, шельмуя недавнего гостя Эстонии Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, выказывали пренебрежение к одному из краеугольных камней европейского гуманизма — свободе совести. Сами критики даже не понимали этого.
Многие порядочные люди, среди них и эстонские политики, утверждают, что дискриминации русских в Эстонии нет. Возможно и потому, что сами русские смирились с ней. Но молчание не всегда знак согласия.
Факт остается фактом
Хочу привести примеры массового притеснения местных русских, которые я могу назвать сходу.
Две трети постоянно проживающих в Эстонии неэстонцев не имеют эстонского гражданства. Среди них велика доля жителей, родившихся в нашей стране.
В Таллине годами сохраняется дискриминационная избирательная система. 125-тысячное Ласнамяэ представлено в столичном горсобрании 13-ю депутатами, а 10-тысячное Пирита — 5-ю (?!). Такая диспропорция — нарушение Европейской Конвенции о правах нацменьшинств.
Вступившая в силу с 1 февраля прошлого года поправка к Закону о языке не запрещает общаться в государственных и муниципальных органах власти на русском языке, но делать это запрещают на том основании, что по другому закону рабочим языком в учреждениях органов власти объявлен только эстонский язык.
В регионах компактного проживания национальных меньшинств (Ида-Вирумаа, Таллин и ряд других городов) делопроизводство ведется только на эстонском языке, хотя закон дозволяет составлять документы и на русском языке.
Стало тенденцией, что руководителями русских школ и детских садов все чаще назначаются эстонцы. Это что — недоверие к национальному меньшинству?
Все эти годы из полиции увольняли профессионалов за то, что они плохо владели эстонским языком. Нынешние выпускники полицейской школы в Пайкузе не умеют говорить по-русски. А как они будут общаться с неэстонцами?
В столичных муниципальных организациях 84 чиновника из 100 — эстонцы, хотя в Таллине более половины населения составляют неэстонцы.
По пальцам можно сосчитать неэстонцев среди более чем двухсот судебных заседателей столичного горсуда. Такое же положение с судьями, нотариусами, присяжными адвокатами.
Что уж там говорить о министрах или руководителях госдепартаментов. Разве хотя бы пост министра национальных меньшинств не может занять один из 500 тысяч жителей-неэстонцев?
В тех редких случаях, когда русским удается занять некоторые должности во власти, против них, как правило, затевается и не только с помощью СМИ, но и госструктуры — Полиции безопасности, всевозможные кампании по их дискредитации.
Информационные материалы на русском языке — редкость. Из 250 наименований брошюрок и агиток Департамента молодежи и спорта Таллинской мэрии мне смогли предоставить лишь три (?!). И все это притом, что из года в год ухудшается преподавание эстонского языка в русских школах.
Работа в Открытых центрах молодежи, некоторых социальных центрах в Таллине проводится только на эстонском языке. Борьба с наркоманией, СПИДом и алкоголизмом имеет этнический оттенок — с перекосом в пользу титульной нации. Так и не удается наладить перевод всех лекарственных аннотаций на русский язык.
О том, что русское меньшинство, составляющее более 90% неэстонского населения, в значительной степени превращено в изгоев, говорит и то, что, по данным социологов, 84% колющихся наркоманов в Эстонии — неэстонцы, по сравнению с эстонцами русская молодежь в полтора-два раза менее конкурентоспособна при получении образования и на рынке труда; большинство жителей, обитающих в геттозированных городских кварталах, опять же составляют неэстонцы.
Перспектива — социальная параша?
Так случайно ли все это? Или кто-то скажет, что местные русские генетически неполноценны? Самое страшное то, что исправлять положение будет очень трудно — и впрямь, поставленное десять лет назад на колени русское население сегодня уже на самом деле не способно выпрямиться, то есть не сможет претендовать на равенство, так как за минувшие годы было сделано все, чтобы русские как можно хуже владели эстонским языком, получили не самое лучшее образование, не имели опыта работы во власти.
Еще несколько лет нынешнего бесправия — и все неэстонское население окажется у социальной параши. И никакой закон о равенстве уже не поможет. По крайней мере, еще одному поколению.
А что касается молчания русского населения, то не надо Европе убаюкивать себя пословицей "Молчание — знак согласия". Убежден, что речь идет не о согласии, а вынужденном смирении, когда "молчание — золото". Чтобы жить не стало хуже, язык лучше держать за зубами.
Конечно, могут сказать: перемелется — мука будет. Есть и примеры. Вступление Эстонии в Евросоюз вынудило нас зарегистрировать остававшуюся на нелегальном положении Эстонскую Православную Церковь Московского Патриархата, референдум показал, что серьезный удар получила идеология тех евроскептиков, которые "насмерть" отстаивали несбыточную идею абсолютной независимости Эстонии.
Все так, но на это ушло более десяти лет. В то время как и нынешнее старшее поколение тоже хочет жить в гражданском обществе, а не в мононациональном по сути государстве, спекулирующем на зыбком гражданском мире.
