Один, ныне покойный православный филолог, говоря о поэзии Николая Рубцова, обращал больше внимания не на стихи поэта, а на его «неправильную» жизнь, - дескать, пил много и т.д. и т.п. То же самое он говорил и о Владимире Высоцком. Слава Богу, Вадим Кожинов тогда возразил. «Вы представьте себе, - сказал Кожинов, - что в трюме корабля, куда не проникает солнечный свет, среди слизняков и мокриц выросла, вопреки всему, прекрасная роза. Разве это не чудо?» Вот таким чудом-цветком и был Николай Рубцов.

 

Разве нельзя сказать то же самое и о Викторе Цое? Этом удивительном молодом человеке, который также вопреки всему, нашел очень важные слова для всей российской молодежи в один из самых сложных и смутных моментов нашей истории? У него, казалось бы, не было богатой культурной генетики. Его отец и мать – простые, некнижные люди. Он не имел возможности получить приличное образование. Среда, в которой он вращался, также, мягко говоря, не располагала к углубленной осмысленной жизни. И, тем не менее, хорошо заметно, что Виктор Цой всецело поглощен размышлениями над смыслом жизни. Вполне можно сказать, что песни Цоя носят религиозный характер, и это очень ценно. 

 

Конечно, эти песни не назовешь однозначно христианскими, но в них нет и ничего антихристианского. Здесь ценен сам религиозный поиск, который потом помог многим из молодых обрести Христа. В ту смутную пору Виктор был единственным человеком, способным привлечь внимание молодежи к вечным ценностям: благородству, мужеству, доблести, верности, жертвенности. Во многом он продолжил линию Владимира Высоцкого. И очень важно, что он противостоял  западному деструктивному року, тому же Майклу Джексону. Можно, конечно, со снобизмом говорить о недостатках и несовершенстве его поэзии. Но не лучше ли обратить внимание на то, что в нем жила настоящая поэтическая стихия, которая дороже любого профессионализма. Профессионализм – дело наживное, а вот поэтическая стихия – она либо есть, либо ее нет.  

 

В момент чудовищных искушений, которые обрушились на молодежь в смутное перестроечное время, Цой подставил ей свое мужественное плечо.