На какое-то время Итачи ощутил непомерное облегчение, избегая необходимости сдерживать себя всякий раз, как только Саске прикасался к нему. Но спустя пару недель, он понял, какую подлянку устроил сам себе.
Младший Учиха, восприняв его пожелание, больше не позволял себе что-то большего, кроме объятий, касания рук и изредка мог поцеловать Итачи в щёку. В остальном же их отношения и вправду нисколько не изменились, и даже наоборот, стали ещё более нежными и трепетными. Однако, старший Учиха всё острее начинал чувствовать нехватку того, немного большего, что они раньше позволяли себе. Понимая, что и так поступил достаточно эгоистично, ограничив Саске, теперь он всё чаще замечал, как мальчик стал ещё больше остерегаться тех моментов, когда Итачи забывался и, слушая, как мальчик что-нибудь читает ему вслух или рассказывает о том, как провёл день в школе, начинал помимо объятий, покусывать его шею не в силах справиться с собой. Саске в такие моменты напрягался и замирал, а Итачи резко брал себя в руки, замечая это и целомудренно целуя брата в щёку. После этого, он спрашивал, как ни в чём не бывало: «И что потом?» Мальчик в ответ вздыхал с какой-то укоризной в глазах и продолжал, а Итачи начинал беситься от неудовлетворённости и ощущения, что ситуация с Сасори повторяется, причём на этот раз по его дурацкой инициативе.
В результате он и вовсе перестал хоть как-то притрагиваться к брату, всё чаще вспоминая рыжего и чувствуя, как почти забытая им ядовитая тоска заползает в его сердце. Он не понимал, что твориться с Саске, потому как до этого открытый и жизнерадостный мальчик, теперь вновь стал замкнутым и всё чаще Итачи начал замечать, что его радость и веселье наиграны. Он мог предположить, что могло угнетать его младшего брата, но тоже ничего не говорил в ответ, надолго замолкая и начиная ненавидеть себя за то, что хочет мальчика. Старший Учиха вновь ломался, сажая себя на цепь и запрещая себе то, что хотелось больше всего.
Наверное, всё так бы и продолжалось бы, не случись с Итачи знаменательной встречи. Как-то проходя по коридорам института, он услышал, как кто-то окликнул его. Учиха даже сразу не узнал позвавший его голос, пока Сасори, а это был именно он, не схватил его за руку и не втащил силком в мужской туалет.
- Итачи, - со своей обыкновенной мягкостью в голосе, повторил он его имя и брюнет ощутил, как у него засосало под ложечкой.
- Зачем? – только и смог выдохнуть в ответ Учиха.
- Что зачем? – удивился Сасори. – Разве ты не понимаешь, что я хочу поговорить?
- Рыжик, уже прошло пол года, - Итачи устало потёр виски. – И по-моему понятно, что нам больше не о чём разговаривать.
- Но почему же? – Сасори щелкнул зажигалкой и закурил любимые ментоловые.
Итачи в ответ поморщился, но промолчал. Он бросил курить по просьбе Саске, когда тот пару раз заявил, что ему не нравится запах дыма и остающийся на пальцах запах табака, и утверждая, что курить вредно и совершенно не модно. Старший Учиха тогда на это только фыркнул, но всё же решил, что ради нового возлюбленного откажется от последнего воспоминания о бывшем.
- Я ведь тогда даже не понял, что ты бросил меня, Итачи, - продолжил Сасори, глядя на брюнета своим не мигающим гипнотизирующим взглядом.
- Мне очень жаль, Рыжик, - парню на удивление не хотелось ссориться с бывшим и он ощутил, как давно забытые чувства внезапно накатили на него, ломая всю уверенность в том, что ему удалось забыть свою неудавшуюся любовь. – Мне тогда показалось, что я достаточно дал тебе понять, что не собираюсь больше терпеть твои выходки, - парень вновь поморщился, чувствуя, как неприятно сдавило грудную клетку.
- А я думал, что ты, как обычно, пере психуешь и отойдёшь, - голос рыжего дрогнул.
- Что ж, это было не так, - просипел Итачи и, внезапно чувствуя, как эмоции берут верх, он уступил той давно похороненной в глубине души боли и с горечью добавил: - Я правда любил тебя, рыжик, но ты предпочёл трахать и любить кого угодно, только не меня.
Теперь пришла очередь морщиться Сасори, который не вынес высказанного замечания и тут же ядовито зашипел:
- И поэтому ты предпочёл трахать своего маленького братца?
Сердце Итачи неприятно кольнуло, но он решил, что ответная колкость вновь приведёт их в тот тупик, в который они бесконечно утыкались в своих спорах с Сасори. К тому же отрицать и говорить, что это «не его рыжего ума дело», не имело никакого смысла. Он знал, что вся их компания уже вовсю шушукалась о том, что Итачи просто помешался на своём брате, впрочем, тут же радуясь, что он наконец-то выкинул из головы Сасори, который не приносил ему ничего, кроме сплошной нервотрёпки, извечных психозов и не прекращающейся чёрной депрессии.
- Саске понимает меня и даёт мне то, что не смог дать ты, - Итачи внезапно почувствовал, что его новая влюблённость и так бережно похороненная старая любовь, вступили в явное противоборство. – И он любит меня, - добавил он, скорее для себя, чем для Сасори.
- Но любишь ли ты его, Ита? – фыркнул на это рыжий и стряхнул серый пепел прямо на пол.
- Да, - выдавил из себя Учиха, отчётливо осознавая, что всё это время врал не только себе, но и Саске.
- Как-то не убедительно звучит, - скривил губы Сасори и почувствовав, как Итачи вновь со скрипом, но поддался ему, тут же перешёл в наступление. – Ита! Забудь о нём! Я люблю тебя и прошу о том, чтобы ты вернулся ко мне! – ладони рыжего накрыли руки брюнета и он заглянул с надеждой в его лицо.
Но Итачи, словно бы и не заметил этого движения и только отметил то, что Сасори даже не удосужился отбросить сигарету, демонстрируя, что так и не изменился ни на йоту. И теперь, вонючая и так горячо любимая раньше брюнетом ментоловая сигарета, дымилась меж зажатых пальцев рыжего.
- Ты не любишь меня, Сасори, иначе ещё тогда бы попытался хоть что-то изменить и вернуть меня, - Учиха не хотел говорить это, но специально заставлял себя, потому как понимал, что возможно Сасори просто пытается вернуть свою «непослушную игрушку», и благодаря этой мысли, его уверенность в том, что он хочет быть только с Саске, росла.
- Так в чём же дело? Вот он я! И я пытаюсь вернуть тебя! Я люблю тебя и не поверю, что ты забыл меня, - в голосе рыжего сквозила привычная самоуверенность.
- да, не забыл, - от понимания, что ничего никогда в Сасори не изменится, как бы он ни старался, Учиха, наконец, разозлился. – Скажу даже больше! Я всё ещё люблю тебя, рыжий, да так сильно, что даже проведя пол года в объятиях Саске, я не смог избавиться от этого разрушающего меня чувства, - лицо Сасори дрогнуло, а Итачи продолжил, вкладывая в свои слова всю боль, невыраженную любовь и тоску, что всё это время дремала внутри него. – Но пойми, любимый, прошло слишком много времени и теперь я с Саске. Этот мальчик стал мне ещё более дорог, близок и с ним я по настоящему счастлив. И мне кажется, что я даже люблю его. Да, этому чувству не сравниться с тем, что я испытывал и продолжаю испытывать к тебе, но я устал и просто хочу забыть тебя, как жуткий сон! Просто стать счастливым, понимаешь? – Учиха выдохся и почувствовал, как ему внезапно стало легче от того, что он, наконец, обрывал в себе те последние нити, что , оказывается, продолжали его до сих пор связывать с Сасори.
- Я понимаю, - явно обдумывая услышанное, медленно проговорил рыжий, а немного погодя, добавил: - Но я подожду…
Итачи вздрогнул от этой железной убеждённости в его голосе и отнял свои руки из мертвенно холодных ладоней рыжего.
- Нечего ждать, Сасори, - вздохнул он и покачал головой. – Как бы не хотелось тебе или мне, но я никогда не вернусь к тебе и мы не будем вместе…
- Я подожду, - с тупой уверенностью повторил рыжий и, больше ничего не говоря, отправил сигарету в урну и вышел из туалета.