Всем нам часто приходилось видеть бомжей на улицах. Все они похожи- лица одутловатые, красные, обветренные от постоянного воздействия солнца, ветров, холода.
Глаза пустые, будто лишённые жизни, тусклые и бесцветные, взгляд отсутствующий, ничего не выражающий. Будто внутри эти люди уже давно умерли, а снаружи тела их продолжают выполнять какие-то запрограммированные движения. Иногда от них разит водкой, когда удаётся скопить на бутылку, сдав в лавку стеклотару , собранную на свалке. Но даже под влиянием алкоголя они не ведут себя как обычные пьяные люди, не поют, не разговаривают, а только ещё больше затормаживаются и замирают в одной позе где-нибудь посреди улицы. Таков общий образ бомжа, человека, выходящего на обход мусорных ящиков по утрам, как на работу и дежурившего около них в течении дня.

Я часто задумывался, кем были эти люди до того, как попали на улицу. Наверняка у них когда-то были родители, семьи, работа. Но эти случайные мысли транзитом проходили в моей голове и быстро улетучивались, переключаясь на собственные проблемы и интересы.
Так было и в тот день, когда я увидел во дворе нашего дома человека, замотанного шарфом, роющегося в ящике для мусора.. Только с удивлением отметил, что собирал он свою вонючую добычу в большую дорожную сумку. Наверно тоже нашёл на улице.

Однако теперь я часто стал видеть его у нашего дома. Видно, здесь он нашёл «доходное» место, ведь люди в центре побогаче, того гляди выбросят что-то с сытого стола, что голодный бомж может подобрать и съесть или использовать для нужд. Мне было не приятно на него смотреть, и я старался, не глядя, проходить мимо него, постоянно сидящего возле свалки в ожидании очередного соседа с мусорным ведром.

Но однажды я увидел как он кушает. Вы не представляете, как всколыхнулась и обдала меня горячей волной жалость при виде надкусанного куска хлеба, лежащего на смятой грязной газете! Больше ничего не было. Бомж медленно и задумчиво пережёвывал откусанный кусок хлеба, а я тщетно пытался подавить вставший у горла ком. Весь день перед глазами стояла у меня эта картина – на барьере под моросящим дождём кусок хлеба на грязной газете. А вечером , ложась спать, я решил сделать дуа за этого человека. Я просил Всевышнего простить его грехи и дать ему пропитание и кров.
На следующий день я вновь увидел нашего бомжа. Преодолевая чувство неловкости вперемешку с отвращением от окутывающего его зловония, я нащупал мелочь и протянул ему. Он взял не глядя на меня, помусолил копейки в грязной руке , медленно опустил в карман штанины. И продолжил ворошить палкой мусор.

В другой раз я дал ему снова немного денег. На сей раз он посмотрел на меня и, казалось, что даже искра интереса промелькнула в его давно безучастных глазах.
Когда я в третий раз предложил ему денег он даже буркнул что-то наподобие «спасибо», хотя от отсутствия привычки разговаривать получилось не очень внятно.

Так появилась какая-то связь между мной и этим бомжем., если это можно так назвать . В любом случае, я пожалуй в то время был самым близким для него на земле человеком. Он даже стал кивать мне при встрече, а губы, потрескавшиеся от авитаминоза и грязи, периодически кривились в подобие улыбки.

Я хорошо запомнил тот злополучный день, когда вышел со двора и увидел, как к моему бомжу, расположившемуся со своим незатейливым скарбом возле урны у магазина, подошёл полицейский. Я замер от страха, что его сейчас заберут, но полицейскому, видно, противно было долго возиться с ним, он грубо толкнул его, крикнув,: -Убирайся, собака!, и ногой пнул сумку, которая отлетела и шмякнулась об землю и оттуда выпала в лужу краюха хлеба и гнилой помидор. Бомж молча поднялся, подобрал промокший хлеб, бережно положил его обратно в сумку и поплёлся прочь. А я… я задохнулся от злости и жалости! Мне хотелось подойти и спросить у этого сытого полицейского, как он мог лишить последнего куска хлеба голодного человека. Но я только стоял и смотрел, сжимая кулаки. Что я мог, ведь мне было всего 16 лет и я сам боялся связываться со стражами порядка.

Целую неделю после этого бомж не появлялся. Каждый день, совершая намаз, я молился за этого человека. Я даже скучал по нему и боялся, что больше он не появится. И как же я обрадовался, когда через неделю он вновь расположился возле нашей дворовой мусорки.
Как раз в тот день мама перебирала старые вещи в шкафах. Я подошёл к ней и спросил, замечала ли она бомжа в нашем дворе? Мама сказала, что много их ходит, она не помнит, чтоб какой-то особенный бомж был. Тогда я сказал, что один и тот же человек постоянно бывает в нашем дворе, и попросил маму собрать старых рубашек и туфель для него. Мама собрала старые вещи и я отнёс их и положил возле задремавшего у ящиков мужчины. Он открыл глаза, увидел сумку с вещами, а я стремительно убежал, чтоб он мог спокойно в ней порыться.

В этот день у меня созрел план. Я решил непременно подарить этому человеку Коран. Я не знал, верующий он или нет, кем он был раньше, что делал. Но почему-то я твёрдо был убеждён, что если у него будет Коран, он непременно спасёт свою душу. Юношеский максимализм заставлял меня надеяться, что, взяв в руки Коран, человек уже не сможет идти дурным путём. И пусть он так и останется грязным и оборванным, душа его непременно очистится и просветлеет.

Я долго мучился, не решался и переживал. Но однажды, сделав дуа, почувствовал, что готов к этому. Я завернул заранее купленный мною маленький экземпляр Священной Книги в полотенце, и пошёл на поиски моего бомжа. Искать долго не пришлось, он сидел на своём рабочем месте. Я дал ему немного денег и протянул свёрток. Он вопросительно посмотрел на меня, а я только улыбнулся. Мы так и не заговорили друг с другом за всё время нашего знакомства.

После этого я почти не видел его. Меня закрутили дела, я оканчивал школу, сдавал выпускные и вступительные экзамены, и у меня не было времени больше ни о чём думать. Мне посчастливилось, и я уехал учиться в Европу. Я с головой окунулся в студенческую жизнь. Постепенно я даже перестал вспоминать моего дворового знакомого.

И вот через год я приехал на каникулы домой. Встреча с родными, друзьями! Я был счастлив! Возвращаясь как-то вечером после очередной встречи с бывшими одноклассниками, я подошёл к блоку и вдруг меня окликнул мужской голос. От неожиданности я вздрогнул. Обернулся и увидел стоящего сзади мужчину. Грешным делом я уж подумал, что это грабитель и хотел побежать, но что-то заставило меня остаться на месте. То ли страх сковал, то ли подсознательно что-то подсказало мне, что голос у человека доброжелательный и что он не пытается причинить мне зло.

-Что тебе нужно,- буркнул я.

-Гардаш, ты хороший человек. Я знал, что ты здесь живёшь, и видел, что ты приехал, и вот решил подойти…, тут он замялся, - я хотел сказать, кроме тебя у меня никого нет в этом городе. Спасибо тебе, брат.

И тут я узнал его. Это был мой бомж. Он был в старой папиной рубашке и папиных туфлях, тех самых, что я когда-то принёс ему из дома. И он был не грязным и оборванным. Это был бедно одетый, но чистый и приличный человек, побритый и постриженный.

-Салам алекум, -смущённо пробормотал я. Ведь я до этого никогда с ним не разговаривал.

-Алекум салам. Помнишь, гардаш, ты подарил мне Коран. Я долго плакал , когда увидел его. Я вдруг понял, что я не уличный пёс. Я оделся в одежду, что ты дал, на деньги, которые ты мне дал купил бритву, сходил в баню и побрился. Потом я стал искать работу. Сначала меня пару раз наняли вещи таскать из дома. Потом дворником. А теперь вот с помощью Аллаха устроился сторожем на складе. Там и ночую в сторожке. А днём грузчиком подрабатываю. И ещё, я теперь намаз совершаю. Так что я специально нашёл тебя, чтобы спасибо сказать. Да вознаградит тебя Аллах!.

Если бы вы знали, какое счастье и ликование охватило моё сердце. Я горячо пожал ему руку и сказал

-Альхамдулиллах! Это не я, это Аллах помог тебе! Субхан Аллах!

Больше мы не говорили. Он улыбнулся, пожал мне ещё раз руку , потоптался немного и , попрощавшись, ушёл.
А я прибежал домой, закрылся в своей комнате и совершил земной поклон, воздавая хвалу Всевышнему за этого человека и за то, что не сделал моё сердце чёрствым и дал мне радость увидеть плоды моего доброго дела!