Валентина Юрьевна Миронова

ЛЕТНЯЯ БЫЛЬ или ЯЗЫК ПРИРОДЫ.

Всё это произошло на самом деле и в этом повествовании нет лишних или придуманных слов.

Этот удивительный эпизод жизни случился с нами этим летом, 2018 года, на нашей даче, в одном горном хуторе. Хутор невелик, живущих в нём около 90 человек. Включая детишек. Своё хозяйство поселян – огород, корова (некоторые держат и по две коровы), куры, гуси, а на дальних пастбищах паслись лошади. Конечно, разномастные местные собаки и вездесущие коты, да.
 
В этот год было много яблок. Не знаю, как насчёт «яблочного» года повсеместно по Краснодарскому краю, но в нашей местности урожай сочных плодов случился отменный. Местные справлялись, как умели – и сушили, и варили, и делали вино, и скармливали коровам. Но запас яблок не иссякал. Мы тоже скоро исчерпали наши «яблочные» возможности, тем более, что на двоих много не надо. И встал извечный вопрос – что делать? Можно сказать, что встал вопрос «ребром».

Вариант оставить всё, как есть, то есть в виде падалицы, отпал сразу. И дело не только в яблочной гнили. Яблони, они же живые и всё прекрасно понимают и чувствуют, только на своём, яблочном, языке.

И оставить плоды брошенными, не нужными – было оскорблением этих удивительных Существ. Они же растили – творили – их с несказуемой любовью, до которой роду человеческому ещё расти и расти. Ранней весной набухали тугие почки, впитывали в себя музыку горнего пространства, напитывались теплом матери-Яблони. Жмурились в солнечных лучах, вбирали в себя птичье многоголосье.

Потом раскрывались восхитительными бутонами, и крона Яблони превращалась в волшебный Храм, чей купол сливался с небом, если смотреть снизу. Запах тонкий, едва уловимый для человечьего обоняния, сводил с ума бесчисленных пчёл, слетавшихся на весеннее угощение – нектар жизни.

А потом вызревали тугие сочные плоды. Невероятные в своём естестве, и на просвет виднелись маленькие чёрточки-семена.

И это всё унизить?!

Вот тогда и появилось решение собирать упавшие яблоки – в некоторые дни мы собирали до 10 вёдер! – и выносить их за забор.

А за забором пролегала неистребимая Коровья Тропа. Узкая, утоптанная до каменной твёрдости, остававшаяся сухой даже в самый сильный дождь, неизменная Тропа бесчисленных коровьих поколений. Они по этой Тропе уходили пастись ранним утром и возвращались вечером. Шли неторопливо, одна за другой или в одиночестве, покачивая головами и обмахиваясь хвостом.

Эта тропа проходила как раз по нашему палисаднику, а наш дом стоял первым при въезде на хутор. В палисаднике ничего не росло, кроме колючего розового куста да местных невкусных для всеядных коров растений. Остальное всё безжалостно ими съедалось. Но так думали мы, люди. С точки зрения коров было всё наоборот, разумеется. В конце концов, был найден общий язык.

Небольшое отступление про коров на дороге. Рядом пролегала автомобильная дорога, которая в нашем месте изгибалась невероятным образом – горная речка Курджипс внесла свои коррективы. А по середине, точно по разделительной линии, ходили коровы. И не просто ходили, они точно знали, что являются самыми главными «пешеходами». Едешь так на машине, а за поворотом видишь, как навстречу величественно шествует корова, а сзади робко выглядывает испуганный молодняк – а вдруг это грохочущее железо поедет прямо на них?
Ведущая корова даже веселилась, слушая молодняк, и в её карих умных глазах читалась весёлая усмешка.

… итак, Коровья Тропа. Каждый день мы выносили туда вёдрами собранные яблоки и высыпали на обочину. Яблони не возражали, плодоносили ещё сильнее. На следующий день плоды исчезали. Мы радовались, что плоды не будут гнить, коровы радовались неожиданному угощению, яблони радовались, что их угощению рады все.
Так продолжалось до окончания яблочного сезона. И вот однажды ….

… однажды, сидя на скамеечке и жмурясь в лучах заходящего солнца, я услышала «разговор» коровы с её хозяйкой, нашей соседкой. Это была именно беседа, и корова что-то настойчиво говорила ей. На своём, коровьем, языке. Соседка ей вроде бы отвечала, но не то, что хотела корова. Откуда я это знаю? Просто было ощущение – очувствование, что корове нечто было очень нужно. И она старалась донести это до свой хозяйки. Я тоже не поняла, что именно хотела корова. Соседка, видимо, тоже. И тогда корова решила вопрос по-своему, но это стало понятно на следующий день.

Утро выдалось солнечным, ярким и обещавшим жаркий день. Я вышла во двор и на чистой дорожке увидела мышку. Это была не живая мышка. Её маленькая упитанная тушка была освежёвана только что. Головы, как и внутренностей, не было. Было видно, что мышка поймана совсем недавно.

Чуть поодаль сидел большой серый пушистый кот и лениво наблюдал за мной. Моя реакция была абсолютно адекватной с кошачьей точки зрения – я поблагодарила за угощение, и нагнувшись, сорвала лист лопуха и переложила на него мышку. Потому что сталкивалась с подобным раньше, много лет назад – тогда это было своего рода признание в любви и уважении от чужого кота.

И вот держу на ладонях лист с ещё тёплой тушкой мышки и понимаю всю неординарность подношения. Оборачиваюсь к серому коту, кланяюсь ему и ещё раз благодарю за подарок. На тот момент я совсем не понимаю, что это означает – с чего вдруг местные кошки решили преподнести такой ДАР?

Серый кот встал, чуть кивнул лохматой головой и, удовлетворённый моим поведением, гордо подошёл к калитке, пролез под ней и скрылся в местных зарослях.
Язык Природы, знакомый с детства, стоит лишь чуточку прислушаться, и приходит ответ – это коровы обратились к котам, чтобы те передали от них, коров, нам, двум человекам, свою огромную благодарность за яблочное угощение. То, что накануне хотела добиться у своей хозяйки соседская корова, и чего её хозяйка не поняла. Собак просить нечего, они не смогут выразить это на понятном языке. Нет, конечно, могут, только не в этом случае. Согласились кошки – а именно серый пушистый кот, который и принёс мышиное угощение.

Верх кошачьего уважения – принести чисто освежёванную и обезглавленную мышку.

Что мы сделали с мышкой? Я внесла её на веранду, положив на рабочий столик. Конечно, мы её не ели. Но ДАР нужно было принять с достоинством и пониманием. Ведь дело не в самой мышке – это на самом деле была коровья благодарность, выраженная по-кошачьи.

Это и есть тот самый язык Духа, язык Природы.

И жизнь обогащается новым пониманием.