Владимир Высоцкий называл ее своей последней любовью.

И не потому, что предвидел свой скорый конец.

Просто любой мужчина рано или поздно хочет остановиться и самому себе сказать:

"Именно с этой женщиной я счастливо проживу оставшийся век и умру с ней в один день".

 

 

           

Разве можно придумать что-то новое про роман 19-летней девушки с 40-летним знаменитым артистом?

Слишком неравные весовые категории: у одного чересчур опыта, другая вся переполнена розовыми соплями.

В лучшем случае он ее перепахал, в худшем - переехал.

Но оказалось, что Оксану Ярмольник переехать совсем даже непросто.

И, наверное, было невозможно никогда, даже в ее девятнадцать лет.

- Я очень рано повзрослела - может, потому, что рано умерла мама. Все мои друзья были старше меня.

Сейчас мне кажется, что первые двадцать лет моей жизни были гораздо сильнее насыщены разного рода

драматическими событиями, чем двадцать последующих.

С восемнадцати лет я жила одна - разменяла родительскую квартиру и таким вот образом обеспечила себя

жилплощадью. Поступила в текстильный институт. Деньги зарабатывала тем, что обшивала подруг.

Я все всегда решала сама: где учиться, с кем дружить, кого любить.

В самые сложные моменты у меня - к сожалению, а может быть, и к счастью - не было человека,

который бы что-то посоветовал, пальцем погрозил, запретил...

- И тут вы встретили Высоцкого. Он, наверное, был вашим кумиром...

- Знаете, у меня никогда не было кумиров. Встретила - и встретила.

Он на меня первый внимание обратил. Я была заядлой театралкой.

С Володей мы столкнулись у администратора Театра на Таганке.  

 

 

- И вы...

- Не я - он, что называется, обалдел. Взял телефон, пригласил на свидание.

Как раз перед свиданием я с подругой пошла в Театр Моссовета.

Я даже не помню, что мы смотрели,- весь спектакль я размышляла, идти мне или нет.

И вот мну я в руках программку, верчу ее... "Слушай,- говорю подруге,- что-то не хочется мне с ним встречаться".

А она: "Ты что?! Да все бабы Советского Союза просто мечтают оказаться на твоем месте!

" Я мысленно представила бесчисленное количество этих женщин - и пошла. Итак, мы встретились.

Кумиров у меня не было, но был юношеский максимализм, а в придачу к нему - уже готовый жених,

милый такой мальчик.

Так вот, повинуясь юношескому максимализму, я с женихом на следующий день рассталась.

Я решила, что лучше один день с таким человеком, как Володя, чем вся жизнь - с тем моим приятелем.

Владимир Семенович был абсолютно, совершенно, стопроцентно гениальным человеком.

Более одаренных людей я с тех пор не встречала.

У него была колоссальная энергетика.

Где бы он ни появлялся: в компании друзей или в огромном зале, где давал концерт,-

он с легкостью подчинял своему обаянию и пять человек, и десять тысяч.

Даже партийные чиновники, вставлявшие ему палки в колеса, на самом деле искали с ним знакомства

и просили билет в театр.  

 

Но, говорят, он пил.

- Только об этом и пишут: пил, кололся, алкоголик, наркоман.

Вот и представляешь эдакого доходягу с трясущимися руками, перед которым кокаиновые борозды и пара шприцев.

Это абсолютная чушь. За те два последних года, что мы были знакомы, Володя снялся в фильме

"Место встречи изменить нельзя" и в "Маленьких трагедиях".

У него были записи на радио, роли в театре, он ездил с выступлениями по стране.

На Одесской студии готовился как режиссер запустить фильм "Зеленый фургон".

Правда, ему не дали.

При этом - да, пил, сидел на игле. Но это было вперемежку с работой на износ, наперегонки с болезнью.

- У вас не было отрезвления, когда вы узнавали обо всех его пороках?

- Я была безумно влюблена. И потом, о каких пороках речь - о пьянстве?

Тогда пили абсолютно все, а творческие люди и подавно.

Другое дело, никто ведь не предполагал, что Володе так мало осталось.

Знаете, я сейчас с трудом вспоминаю те годы - ведь что-то я еще делала, училась.

А такое ощущение, что жизнь была заполнена только им. Я бы все на свете отдала, чтобы его вылечить.

Но представьте Москву конца 70-х: где лечиться, у кого, как сделать это анонимно?

Мы все боялись, что об этом узнают: за наркотики легче было попасть в тюрьму, чем в больницу

 

- А ответственность за вас он ощущал?

- Мне кажется, я в большей степени чувствовала себя ответственной за наши отношения.

И мне было достаточно, что мы вместе.

И хотя, конечно, были и чувства, и накал, и страсть, о том, что он меня любит, он мне сказал только через год.

И для меня это стало сильнейшим потрясением, моментом абсолютного счастья.

Если бы он развелся, его бы в Союзе сгнобили или просто бы вышвырнули из страны,

как Галича, Алешковского, Бродского.

Марина была далеко, я ее воспринимала как Володину родственницу, ее существование никак не отражалось

на наших отношениях.

Я вообще не люблю, когда в моем присутствии о ней плохо отзываются.

Люди, которые Володю любили, были ему близки, для меня не то чтобы святы, но вне критики.

 

..Когда Володя умер, так сложились обстоятельства, что я практически сразу после похорон ушла из его квартиры.

Не то, что личные какие-то вещи - даже документы не взяла.

Я позвонила Давиду Боровскому, нашему общему другу, художнику Театра на Таганке,

и попросила принести мне документы и два обручальных кольца, которые лежали в стакане - на тумбочке, в спальне.

Но они исчезли.

А кольца купил Володя, чтобы со мной венчаться.

Мы были наивными и полагали, что раз церковь отделена от советского государства,

то нас могут запросто обвенчать и без штампиков в паспорте.

Оказалось, что необходима регистрация загса.

Мы объездили половину московских церквей - безрезультатно.

И все-таки Володя нашел одного батюшку, который подпал под его обаяние и согласился нас обвенчать.

Но не сложилось.

Love-Story: самый яркий калейдоскоп историй любви, грустных и счастливых, трагичных и комедийных,

поучительных притч и нежных, трогательных сказок, а также стихов о любви, ласкающих слух,

словно бы голос флейты в тихую лунную ночь.

 

- А вы как-то привыкали друг к другу, притирались острыми углами?

- С первой минуты разговора у каждого из нас было ощущение, что встретился родной человек.

У нас было очень много общего во вкусах, привычках, характерах.

Иногда казалось, что мы и раньше были знакомы, потом на какое-то время расстались и вот опять встретились.

Володя даже вспомнил, что бывал у моих родителей дома и знал мою маму.

Правда, видел ли он меня ребенком, так и осталось невыясненным.

- Вы отдыхали вместе?

- Я ездила с ним на концерты в Тбилиси, в Среднюю Азию, в Минск, в Питер на машине.

 

- Он вникал в ваши проблемы, в учебу?

- Его поражало, что я могу взять карандаш и за пять минут что-то изобразить на бумаге.

Он вообще восхищался людьми, умеющими рисовать, ужасно завидовал им, тому же Михаилу Шемякину.

Конечно, он вникал во все.

Он ехал за границу, спрашивал: "Что тебе привезти?"

А я же шила. "Привези, - говорю - шелковые нитки морковного цвета номер восемь и наперсток".

- Вообще-то это непросто, я по своему опыту знаю.

На весь Париж два специализированных магазина тканей.

- Володя отвечал в том же духе: легче, дескать, достать живого крокодила.

В результате он привез коробку - набор для рукоделия, с ножницами, нитками-иголками,

наперстками и прочими вещицами.

Я со всем этим ходила в институт, на занятие, которое называлось "воплощение в материале".

И мне подруги завидовали.

За два дня в Германии он умудрялся купить мне два чемодана шмоток. Все с необычайным вкусом подобранное.

"Мне нравится, - говорил, - когда ты каждый день в чем-то новеньком".

Или: "А вот это - моя особенная удача".

Удачей была французская сумочка из соломки или какая-то другая вещь, которая, по его мнению,

мне особенно шла.

И вот представьте меня во всех этих "Диорах" и "Ив-Сен-Лоранах" во времена жутчайшего дефицита,

когда пара приличной обуви была проблемой.

У меня было восемнадцать пар сапог, меня подружки так и представляли:

"Знакомьтесь, это Оксана, у нее восемнадцать пар сапог".

- После сапог спрашивать о цветах вроде бы как и неприлично..

 Однажды весной я сказала, что люблю ландыши.

Утром проснулась от того, что щелкнула входная дверь - Володя куда-то убежал.

Естественно, он принес ландыши.

Но сколько? Ландышами была уставлена вся комната. Он, наверное, ездил по Москве и скупал цветы оптом.

В общем, такая вот сказочная жизнь, где все было перемешано: и его срывы, и его нежность.

Это действительно была какая-то неправдоподобная любовь.

Особенно первый год получился безмятежным.

Позже появилось какое-то предчувствие беды.  

 

- А что с вами было потом, когда его не стало?

- Страшный год. Я ушла в академку, подумывала, не эмигрировать ли.

Меня вызывали в КГБ, пытались завербовать. Я отказалась.

Из института меня не выгнали, но в Болгарию позже не пустили. Помогли друзья.

Я по-прежнему дружила с актерами Таганки. Мне давали работу, я училась.

Прошло два года, я встретила Леню - и началась совсем другая история.

Но вот ощущение, что Володя многое в моей судьбе предопределил, у меня осталось.

Если бы не он, все бы сложилось совсем иначе.

 

Автор: Людмила Лунина