…‘Belle époque’ – время абсолютного триумфа брюнеток.

 

 

 

Блондинки, разумеется, признаются миловидными, прелестными, но никак не обворожительными.

Женщина - загадка – это непременно тёмные глаза и тёмные волосы.

Чёрный цвет - символ драмы, тайны, самоотречения.

Излюбленные женские образы эпохи – Клеопатра, Саломея, Федра, Кармен, Медея.

Всех этих женщин, реальных и выдуманных, всегда представляли с чёрными, как смоль, волосами.

Всеобщее увлечение Древним Египтом, мусульманским Востоком, Крито-Микенской культурой,

Японией – всё это давало дополнительные «баллы» темноволосым красавицам.

Художник Серов, увидев угловатую Иду Рубинштейн в роли Клеопатры, назвал её «ожившим архаическим

барельефом».

 

 

«Одна - в красном узком платье с длинным хвостом, ловкая, сильная, изящная и дерзкая,

с чёрными волосами, черными глазами и узкой рукой, затянутой в чёрную перчатку.

Другая – светловолосая и светлоглазая, с растерянным взглядом, с лёгкой краской стыда на щеках,

слабая и простая, как милая, хорошая жена», - так безжалостно и точно противопоставляет

Михаил Арцыбашев двух женщин – брюнетку и блондинку, наделяя первую - роковой красотой,

а другую – миловидностью скромной провинциалки.

В «Журнале для хозяек» за 1914 год, в рекламе средства для окрашивания волос, прямо говорится:

«Среди женщин те, которые обладают чёрными или тёмными волосами

(но не седыми, белыми или выцветшими) пользуются наибольшим успехом».

 

 

Василий Кандинский, не любивший чёрный цвет, полагал, что:

«...это есть нечто угасшее, вроде выгоревшего костра. Чёрный цвет внутренне звучит,

как Ничто без возможностей».

В этих словах можно прочесть настоящий приговор эпохе, обожествлявшей чёрные кудри.

Действительно, ‘Belle époque’ – это не только время великих технических открытий и возможностей,

но и время исступлённого ожидания Конца Света.

Но, так или иначе, все общепризнанные красавицы ‘Belle époque’ были яркими брюнетками,

либо же - имели тёмные волосы.

Оскар Уайльд в романе «Портрет Дориана Грея» наделяет Сибиллу Вэйн

«…головкой гречанки, обвитой тёмными косами…».

К блондинкам эстет – Уайльд гораздо менее благосклонен: он со снисходительной насмешкой

наделяет белокурую Мейбл Чилтерн «деспотизмом юности» и «ошеломляющей прямотой невинности».

 

 

Как же выглядели женщины, глядя на которых, мужчинам ‘Belle époque’ хотелось воскликнуть в восхищении?

Вот, например, чеховская героиня по имени Ариадна:

«Когда я познакомился и мне впервые пришлось говорить с ней, то меня прежде всего поразило её редкое

и красивое имя - Ариадна.

Оно так шло к ней!

Это была брюнетка, чрезвычайно грациозная, с изящными, в высшей степени благородными чертами лица.

У неё тоже блестели глаза, но у брата они блестели холодно и слащаво, как леденцы,

ее же взгляде светилась молодость, красивая, гордая».

Редкое имя, редкая красота, и, разумеется, тёмные волосы.

 

 

Любовь к брюнеткам – это ещё и любовь к экзотике.

Люди‘Belle époque’ не принимали ничего тривиального – темноволосые итальянки, француженки, гречанки,

выходя на сцену, придумывали себе удивительные «родословные»,

превращаясь в индийских жриц и дочерей восточных владык.

Кстати сказать, Испания также считалась экзотической страной.

Так, в Нью-Йорке была популярна некая Карменсита, танцующая в заведении «Костэр энд Биллз»

(на самом деле она была дочерью польского каменщика-эмигранта, живущего в штате Пенсильвания).

Потом её, правда, затмила «настоящая испанка» - Каролина Отеро…

 

 

Всем известна история темноволосой голландки Маты Хари (Mata Hari), долгое время игравшей роль

экзотической дивы.

Было ли кому-нибудь интересно её настоящее имя - Маргарета-Гертруда Целле, её настоящая жизнь

и её «скучное» голландское происхождение?

Или, например, американка Рут Сен-Дени (Ruth Saint Denis), которая выступала со стилизованными

индийскими, японскими, а также – древнеегипетскими и древневавилонскими танцами.

Когда она танцевала в балете «Иштар», ни у кого не было сомнений – это настоящая богиня.

Разумеется, и Рут Сен–Дени тоже была брюнеткой – иначе просто и быть не могло!

 

 

Впрочем, достаточно посмотреть на открытки начала XX века – эти бесстрастные документы эпохи,

чтобы понять, как были популярны брюнетки.

Самой известной фотомастерской, выдававшей открытки с красавицами,

было фото-заведение Reutlinger (Рютланже).

Вместе с тем, эпоха контрастов - ‘Belle époque’ - породила моду на рыжеволосых женщин.

Это было связано, прежде всего, с тем, что в обыденном сознании ярко-рыжие волосы всё ещё воспринимались,

как «ведьминский» символ.

Так, рыжеволосой была знаменитая маркиза Казати - её волосы сравнивали с «неугасимым огнём»

и «вечным сиянием страсти».

Несмотря на всеобщее увлечение экзотикой, высоко ценится так называемый «классический»

тип лица: прямой нос, небольшой рот с пухлыми губами, округлый, слегка выдающийся подбородок.

 

 

 

У настоящей красавицы ‘Belle époque’ – бледная кожа.

Для того чтобы соответствовать духу времени, сотни тысяч женщин во всём мире постоянно пудрились,

отбеливали кожу различными (не всегда – безопасными) средствами и даже - пили уксус.

«Бледная дева вчерашней луны», «…кто-то думал о бледной красе», «и бледный лик поголубел» -

поэты воспевали благородную синевато-белую кожу, а женщины им верили и всеми возможными способами

уничтожали ненавистный румянец.

Знаменитая аристократка ‘Belle époque’ – Луиза Казати, славившаяся своей бледной кожей,

подводила чёрным цветом глаза, чтобы её лицо казалось ещё белее.

С другой стороны, увлечение спортом (велосипедом, лаун-теннисом, плаванием) никак не гармонировало

с устойчивой модой на изысканную белизну кожи.

Впрочем, ‘Belle époque’ – это эпоха странностей, контрастов и взаимоисключающих мнений по любому вопросу,

включая женскую красоту и моду.

 

 

Чёрные глаза, разумеется, считались прекрасными.

Дамы, ничуть не задумываясь о последствиях, закапывали в глаза раствор белладонны,

чтобы расширившиеся зрачки создавали видимость «тёмного омута» ведьминых глаз.

Но не меньшую популярность имели фиалковые глаза.

Особой гордостью красавиц «Прекрасной Эпохи» была шея – длинная и стройная, но округлая;

и не беда, если немного полноватая.

Вероятно, покажется странным, что в Прекрасную Эпоху красота ног вовсе не являлась важной

составляющей женской красоты.

В силу господствовавшей моды на длинные юбки, длина и форма ног не являлись столь уж актуальными.

Другое дело – ноги как таковые, в особенности, ноги обнажённые.

Это - настоящий вызов общественной нравственности и, вместе с тем, источник вдохновения для поэтов,

художников и эротоманов.  

 

 

. Маленькая ножка, обутая со всей элегантностью, узкая щиколотка в шёлковом чулке –

кокетливая ‘belle femme’ всегда найдёт повод их продемонстрировать.

Таким образом, крошечная туфелька с французским каблучком, показанная как бы невзначай,

вызывала всеобщий восторг.

Большое внимание уделялось рукам. Тонкое запястье, длинные холёные пальцы, узкая ладонь –

такова красивая рука женщины ‘Belle époque’: «И в кольцах узкая рука» 

Красавицы ‘Belle époque’ холили свои руки при помощи смягчающих и отбеливающих средств.

Красивыми признавались самые разные типы фигур – от женственной линии «песочные часы»

до угловато-стройного, почти мальчишеского тела.

Лёгкая женская полнота признавалась также очень привлекательной, однако, при условии,

что тело соразмерно.

Уродливым считалось чрезмерно тучное тело с большой грудью, с короткой шеей,

и непропорционально широкими плечами.

Стройный силуэт с округлой грудью, тонкой талией и женственными, но не чрезмерно пышными бёдрами;

покатые плечи, горделивая осанка – такова идеально-красивая фигура женщины ‘Belle époque’.

 

 

Итак, стандарта не было, но эстетический идеал всё-таки был: Женщина – Цветок.

‘Belle époque’ - время настоящего поклонения цветам.

Таким идеалом и оказался цветок, причём не обычный полевой цветок, выросший в естественных условиях,

а тщательно культивируемый в оранжереях и цветниках – лилия, хризантема, орхидея, роза, ирис.

«Женщины не бывают гениями. Они – декоративный пол

Женщина – это воплощение торжествующей над духом материи…» - цинично изрекал уайльдовский лорд Генри,

выражая мнение некоторых мужчин своего времени о женщинах.  

 

 

Отсюда сравнение тонкого стана - со стеблем, высоко поднятой головы в шляпке – с головкой цветка,

а запах духов – с ароматами вечернего сада.

Излюбленный мотив ювелиров тех лет – растение.

Прустовский идеал красоты – Весна Сандро Боттичелли – изысканно-лёгкая женщина, разбрасывающая цветы.

Прекрасная Эпоха предъявляла к женщине беспощадное требование: «Будь красивой!»

Марина Цветаева с горечью пишет о той людской и, особенно, мужской привередливости,

не ищущей в красавице души, но с умницы непременно требующей красоты.

 

Автор Зина Корзина

Серия сообщений "Мода":
Часть 1 - "Память тела..."
Часть 2 - Модные колготки осень-зима 2012-2013.
...
Часть 5 - Спор о мужчине и женщине
Часть 6 - Эмансипе 20-х или краткая энтомология флепперов
Часть 7 - Эстетический идеал серебряного века: женщина-цветок
Часть 8 - Любимица Шанель - модель Мари-Элен Арно
Часть 9 - Браслеты Марлен Дитрих
...
Часть 24 - Важный источник познаний о модных тенденциях в советское время - телевизор."Иконы" новогоднего стиля
Часть 25 - Чулочки фильдекосовые...
Часть 26 - Художник по костюмам Виктория Севрюкова. Неправильный мир.