Если бы в нашей стране занимались «производством» «звезд», как это делали в старые времена в Голливуде,

если бы не было «железного занавеса», – Валентину Серову знал бы весь мир, как западных знаменитостей.

Красавица, талантливая актриса – и на театральной сцене, и в кино, - она была рождена покорять.

У нее было одно очень существенное отличие от всех прославленных советских актрис – она была естественна.

И на экране, и в жизни.

В каждом своем поступке и в каждой своей роли.

 

 

Театр был ее жизнью с самых ранних лет.

Валентина Половикова не получила хорошего образования, в школе училась не Бог весть как –

она до конца жизни писала с ошибками, но была очень любознательна.

Она хотела стать артисткой: в четырнадцать лет пришла в театральную школу, а после первого курса пошла работать в ТРАМ –

Театр рабочей молодежи.

Здесь она сыграла – с заметным успехом – Любовь Гордеевну в «Бедность не порок» Островского.

Художественным руководителем ТРАМа был Илья Судаков.

Он очень ценил Валентину Половикову, она много играла.

В эти годы она впервые вышла замуж – привела в дом матери своего партнера по спектаклю Валентина Полякова.

Клавдия Михайловна была в ужасе от своего зятя – но все же приняла его, дала молодым комнату.

Они жили шумно, к ним приходили их друзья – такие же юные мальчики и девочки, одержимые театром.

Брак длился очень недолго.

 

 

Впоследствии Поляков стал ее злейшим врагом. Он так и не смог простить Серовой, что она ушла от него.

Когда в 1948 году он стал секретарем партийной организации театра имени Ленинского комсомола,

то начал вести против нее кампанию, уличая ее в алкоголизме.

Тогда Серова только начала выпивать – уединялась после спектакля с подружками в гримуборной и пила с ними вино.

Было очевидно, что ей нехорошо на душе.

А Поляков из этого творил «дело».

Серова его за это возненавидела.

А в молодости она не выносила питья, водки – ее это раздражало, она этого не любила.

Она любила петь, играть, она любила театр.

Хотя в этот период она вела шумную, безалаберную жизнь.  

 

 

И вот 3 мая 1938 года на вечеринке у Героя Советского Союза Анатолия Ляпидевского

она познакомилась с Анатолием Серовым.

Комбриг Серов, известный летчик, герой испанской войны – он был очень знаменит.

Они полюбили друг друга с первого взгляда.

Серов провожал ее на Ленинградском вокзале в Москве – и утром прилетал в Ленинград,

чтобы встретить ее на Московском вокзале.

Валентина Половикова вышла замуж за Анатолия Серова – и на всю жизнь сохранила его фамилию.

Ей было двадцать один год. А вокруг ее имени уже начинала клубиться легенда – тогда она познала, что такое молва.

Серов привел ее в Кремль – она бывала на приемах, познакомилась со Сталиным, которого она боготворила – как и большинство.

Сталин покровительствовал Серову и его жене.

Они получили роскошную пятикомнатную квартиру в Лубянском проезде – потом он был переименован

в переулок Серова (он и сейчас носит имя летчика Серова).

Они были очень счастливы – и старались не думать о том, что квартира эта принадлежала раньше маршалу Егорову,

расстрелянному вместе с Блюхером и Тухачевским, и что все вещи в этой квартире остались от прежнего жильца…

Серова была беременна, она ждала сына. Она очень боялась всякий раз, когда Анатолий уезжал на очередное задание.

Она долго помнила тот день, когда он ушел на свое последнее задание – вместе со знаменитой летчицей Полиной Осипенко.

В тот день у нее была премьера.

Играли пьесу Максима Горького «Зыковы».

Когда она приехала в театр гримироваться, она заметила, что за кулисами полно военных,

что все как-то странно на нее смотрят…

Бледный Берсенев зашел к ней в гримуборную и сказал: «Анатолию очень нехорошо…»

Она спросила: «Он мертв?» Берсенев ответил: «Он погиб».

Это было перед началом спектакля.

Зал смотрел на нее с ужасом: по радио уже сообщили, что на испытаниях погибли Полина Осипенко и Анатолий Серов,

а она, превозмогая отчаяние, вышла на сцену, чтобы не срывать премьеру.

Был 1939 год

 

 

Уже после его смерти Серова родила сына, которого назвала Анатолием.

Сталин потом часто приглашал ее в Кремль, где она сидела рядом со вдовой Валерия Чкалова, Ольгой Эразмовной.

Вдовы героев были в большом почете.

Сталин отыгрывал свой образ сердечного и внимательного к бедам людей вождя.

Фотографии Валентины Серовой тогда постоянно печатались в газетах.

Толпы простаивали на фильм «Девушка с характером», где она снялась в главной роли.

 

 

Серова в кино – это «социальный типаж», в ее лице, повадке, облике было то, что мечтал увидеть зритель.

Она создала новый социальный тип молодой, очаровательной, влекущей к себе задорной советской девушки.

У Серовой было красивое, выразительное лицо, были юмор, естественность и, как бы теперь сказали,

сексуальная притягательность.

Тогда на кинематографическом небосклоне царили Любовь Орлова и Марина Ладынина.

Серова по праву встала рядом с ними. Но ее героини, в отличие от героинь Орловой и Ладыниной,

могли быть не только мечтой – они приходили из реальной жизни.

Что бы она не играла, она привносила в свои роли волнующую и человеческую тему преодоления – помимо комедийности,

на которую в те годы, как и всегда, впрочем, был повышенный спрос.

Обладала новая звезда и еще одним немаловажным свойством: она была талантливой театральной актрисой.

В 1938 году ТРАМ, где начинала Серова, был преобразован в Театр имени Ленинского комсомола,

им стал руководить Иван Николаевич Берсенев.  

 

 

В 1939 году в Ленкоме Серафима Бирман поставила пьесу Горького «Зыковы», где сама Бирман сыграла Софью,

Антипу – Борис Оленин, а роль Павлы замечательно исполнила Валентина Серова.

Борис Оленин был увлечен Серовой, в театре говорили, что он потерял голову,

но в жизнь Валентины Васильевны в это время входил другой человек.

Как она потом вспоминала, ей ужасно мешало, что на каждом спектакле «Зыковых» в первом ряду

сидел какой-то молодой человек с цветами и буквально прожигал ее взглядом.

Он не пропускал ни одного спектакля с участием Серовой, толкался возле служебного входа,

писал ей записки с просьбой о встрече. Это продолжалось довольно долго.

Однажды, после долгих раздумий, она написала ему: «Позвоните мне. В. Серова».

Это был начинавший тогда входить в моду поэт Константин Симонов.

Ему было 24 года.

 

 

Открывалась следующая страница ее биографии – начало любовного романа, который будет переживать вся страна.

Зимой 1941 года на страницах «Правды» было опубликовано тут же ставшее знаменитым стихотворение «Жди меня»

с посвящением – «В.С.»

А в 1942 году вышел в свет сборник стихов Симонова «С тобой и без тебя» с посвящением – «Валентине Васильевне Серовой».

Книжку нельзя было достать.

Стихи переписывали от руки, учили наизусть, посылали на фронт, читали друг другу вслух.

Ни один поэт в те годы не знал столь оглушительного успеха, какой познал Симонов после публикации «С тобой и без тебя».

 

«Будь хоть бедой в моей судьбе,

Но кто б нас ни судил,

Я сам пожизненно к тебе

Себя приговорил.»  

 

 

В годы войны театр был эвакуирован в Фергану.

Там Серова почти ежедневно получала от Константина Симоноваписьма.

Тепло относящаяся к ней Серафима Бирман – любимая ученица Станиславского, талантливый режиссер,

снимавшаяся в то время у Эйзенштейна в фильме «Иван Грозный», - писала ей,

что она должна быть внимательнее к Симонову, что такими людьми бросаться нельзя и надо перестать слушаться только себя

. Но Серова всю жизнь была во власти собственных эмоций, и поделать с этим ничего не могла.

Театр вернулся из эвакуации только в апреле 1943 года.

В том же году Серова согласилась стать женой Симонова.

Это была его страсть – сильная мужская страсть к женщине, которая поначалу не любила его –

и не была особенно к нему привязана.

 

 

Свадьба с Симоновым во многом изменила ее жизнь.

Он был любимцем Сталина, на привилегированном положении, одним из руководителей Союза советских писателей.

Очень талантливый, умный, мужественный человек – но преклонявшийся перед режимом, внутри которого существовал

. Она много с ним ездила – была, например, в 1946 году в Париже, когда Симонов проводил там кампанию

по возвращению на Родину эмигрантов.

Кампания не очень честная: те, кто возвращались, очень часто попадали в лагеря.

В Париже она встречалась с Иваном Буниным, Тэффи (Надеждой Лохвицкой), Борисом Зайцевым…

Сохранились воспоминания о таком случае: на одном из обедов, где Симонов уговаривал всех вернуться, его отозвали к телефону,

и тогда Серова тихо сказала: «Не слушайте его…»

Она всегда говорила правду. Всегда.

И это была ее огромная ошибка – она часто была вспыльчива, несдержанна, но всегда искренна и поразительно добрая.

 

 

 Хочется думать, что период жизни Серовой, когда она была вместе с Симоновым, был для нее самым счастливым.

Творческие взлеты в сороковые годы были действительно прекрасны.

Она снималась в кино.

«Сердца четырех» – незамысловатая комедия о забавной любовной путанице, где с Серовой снимались

Людмила Целиковская, Евгений Самойлов и Павел Шпрингфельд, до сих пор смотрится с большим удовольствием.

Фильм «Жди меня» по кинематографическим стандартам вышел неудачным, но он с огромной художественной правдой

выразил свое время, и зрители и тогда, и сейчас проявляют немалый интерес к этой картине.

В 1946 году Серова снялась в фильме «Композитор Глинка» в роли жены Глинки.

В роли Пушкина там снялся кумир 30-х и 40-х годов – Петр Алейников.

Фильм был неудачным, но Серова получила за эту роль звание лауреата Сталинской премии.

 

 

И на театральной сцене Серова в те годы создает свои лучшие образы.

Симонов специально для нее пишет пьесы – «Под каштанами Праги», «Так и будет», «Русский вопрос»,

который шел в пяти московских театрах, «Русские люди»…

И в каждой пьесе Серова с блеском исполняет главные роли.

Она была в моде – элегантная, зажигательная, Женщина в высоком смысле этого слова.

Она много выступает с концертами.

Однажды в одном из госпиталей, где на излечении находился высший комсостав, ее попросили выступить в отдельной палате.

Она пришла туда – и увидела бледное, исхудавшее, умное, красивое лицо, и на нем – огромные синие глаза, в

которых было нетерпеливое и напряженное ожидание.

Это был маршал Константин Рокоссовский.

 

 

Они долго разговаривали, и когда Серова вернулась домой, она тут же заявила Симонову, что влюбилась.

Насколько близки были Серова и Рокоссовский, никому неизвестно.

Она никогда никому не говорила о своей любви.

Только в 1968 году, услышав по радио о смерти Рокоссовского, она рассказала своей дочери, Марии Кирилловне,

об их коротком романе.

В детали она не вдавалась.

После войны в стране началась кампания по борьбе с космополитизмом – это была форма уничтожения интеллигенции

с антисемитской подоплекой.

Симонов принимал в этой кампании активное участие, выступал, когда вышло постановление о театральных критиках.

 А Серова этого не одобряла, она очень мучилась из-за этого, ей было стыдно приходить в театр.

Критик Юзовский был ее другом, с Борщаговским она часто встречалась, Гурвича она почитала.

А теперь ее муж громил их как «безродных космополитов.»

 

 

Помимо прочего, Симонов отправил нелюбимого им сына Серовой Анатолия в интернат куда-то за Урал.

Это была страшная ошибка.

Серова очень этим казнилась, не могла простить этого ни себе, ни мужу.  

 

 

В 1949 году Серова ушла из Театра имени Ленинского комсомола, где она прослужила четырнадцать лет.

От всех свалившихся на нее неприятностей она начала выпивать.

Еще в 1948 году Симонов, очень страдающий из-за этого ее пристрастия, писал ей : «Что с тобой, что случилось?

Почему все сердечные припадки, все дурноты всегда в мое отсутствие?

Не связано ли это с образом жизни?

У тебя, я знаю, есть чудовищная русская привычка пить именно с горя, с тоски, с хандры, с разлуки…»

Разлука с сыном, разрыв с Рокоссовским - по слухам, маршала заставили прекратить всякие отношения со знаменитой актрисой,

Сталин был предельно консервативен в вопросах семейных отношений, – кампания против космополитизма,

которую вел Симонов – все это приводило Серову в состояние отчаяния, она была беспомощна.

Неожиданно для всех начала выпивать, и остановить себя уже не могла.

 

 

Пройдет еще восемь совместных с Симоновым лет.

У них родится дочь Маша, Серова сыграет немало ролей в Театре им. Моссовета,

снимется в фильме «Бессмертный гарнизон» по сценарию Симонова

. Фильм снимал Александр Столпер, обожавший Симонова и переживающий всю его личную драму.

Серову Александр Борисович возненавидел, он считал, что она мешает съемкам,

приезжая на съемочную площадку в ненормальном состоянии, но когда фильм был снят, признался, что Серова очень хороша.

«Актриса она талантливая, тут ничего не скажешь» - признавался он.

Симонов был счастлив. Он еще довольно долго будет радоваться ее успехам, ее любви к сцене, без которой она не могла жить.

Но наступит день, когда он напишет ей:

«Люди прожили вместе четырнадцать лет. Половину этого времени мы прожили часто трудно,

но приемлемо для человеческой жизни. Потом ты стала пить…

Я постарел за эти годы на много лет и устал, кажется, на всю жизнь вперед…»  

 

 

Симонов еще пытался наладить жизнь.

Он содействовал тому, что ее зачислили в Малый театр, который был ей чужд

. Ее приняли там очень холодно – шубы, «Виллис» с шофером, Симонов, который постоянно ждал ее у театра…

Она сыграла в Малом театре единственную роль – Коринкиной в «Без вины виноватые».

Серова не любила ни эту роль, ни этот спектакль.

Однажды она пришла на спектакль «не в форме».

Старые актрисы Малого театра были возмущены, они затеяли товарищеский суд над Серовой.

Она сидела молча, бледная, глубоко несчастная, и покорно слушала все, что говорили в ее адрес.

«Да, вы правы, вы правы» – шептала она.

После собрания в фойе театра появился Симонов, поднял заплаканную Серову на руки, снес по лестнице, усадил в машину и увез.

Больше она в театре не появлялась.

 

 

Завидовали ей все и всегда, даже мать – Клавдия Половикова.

Талантливая актриса, но очень недобрый человек, которая плохо относилась к дочери и ревновала к ее успеху.

Серова поступила в Театр им. Моссовета, где проработала девять лет.

За все это время она получила лишь одну стоящую роль – Лидию в пьесе «Сомов и другие».

Она играла в очередь с Любовью Орловой, и своей игрой вызывала восхищение и публики, и критики, и коллег по театру.  

 

 

А в доме у нее был разлад.

В 1957 году они с Симоновым расстались.

Он устал от ее нервных срывов, пристрастия к питью, от того, что в доме не было покоя.

Еще до того, как они окончательно расстались, Симонов написал безжалостные строки (они были им опубликованы):

 

Я не могу тебе писать стихов –

Ни той, что ты была, ни той, что стала.

И, очевидно, этих горьких слов

Обоим нам давно уж не хватало…

 

Упреки поздно на ветер бросать,

Не бойся разговоров до рассвета.

Я просто разлюбил тебя.

И это Мне не дает стихов тебе писать.

 

 

Сначала Валентина Васильевна боролась – она боялась остаться одна.

Она была очень ранимым и незащищенным человеком.

Она уничтожила почти весь свой архив, многое сожгла, наивно думая, что это поможет ей выжить.

А Симонов сразу женился вновь – на интеллектуалке Ларисе Алексеевне Гудзенко,

вдове поэта Семена Гудзенко и дочери генерала Жадова.

Симонов удочерил ее дочь Катю, потом у них родилась обожаемая Симоновым Саня.

Имя Серовой изживалось из жизни Симонова.

Он никогда не упоминал о ней, снял посвящение из сборника «С тобой и без тебя».

И только стихотворение «Жди меня» по-прежнему выходило с пометкой: «В.С.» – и сноской:

«Валентина Васильевна Серова – заслуженная артистка РСФСР».

И все.

Она осталась одна.

У нее забрали дочь – она воспитывалась у бабушки, Клавдия Половикова даже судилась с Серовой из-за нее.

Маша рвалась к матери, и по достижению совершеннолетия вернулась к ней.

Это было довольно мучительно.

Обожая мать, Мария Кирилловна не могла жить с нею рядом.  

 

 

Серова рано постарела.

Алкоголизм очень сильно сказался на ее внешности.

Из-за пьянства ее уволили из Театра им. Моссовета.

Она ненадолго вернулась в Ленком, где играла какую-то чепуху. Ее уволили по сокращению штатов.

Потом ненадолго был Ногинский театр, и в конце – Театр киноактера.

Она пила – страшно, отчаянно.

Последние годы ее жизни ничем не напоминали о том, что когда-то эта всеми брошенная женщина принадлежала к элите.

Она была не столько постаревшая, сколько сломленная и спившаяся.

Все те люди, кто пил за ее здоровье в хлебосольном симоновском доме, теперь отвернулись от нее.

Она узнала и безработицу, и нужду, и унижения.

Числясь в Театре киноактера, каждое утро она звонила диспетчеру и спрашивала, есть ли для нее работа.

И каждое утро получала ответ: «Нет, Валечка, для вас работы нет».

Ее дочь вспоминала, что в те годы Серова была ожесточенной, совершенно потерянной, загнанной в угол.

К ней приехал ее сын, Анатолий – такой же алкоголик, как и мать.

Он умер за полгода до нее. Похоронили его в Монино, под Москвой, где он жил с новой женой.

Серова не была на похоронах – она была уже в бессознательном состоянии.

 

 

Она умерла в декабре 1975 года. Умерла одна, в пустой квартире, сутки пролежала на полу.

Ей было 57 лет.

Ни некрологов, ни статей в газетах не последовало – лишь коротенькое извещение в газете «Вечерняя Москва».

Панихида была в Театре киноактера.

Народу было немного, все стояли в пальто и ждали, когда начнется гражданская панихида.

А она все не начиналась – кто-то должен был приехать, то ли из Союза кинематографистов, то ли из Госкино СССР…

И вдруг за кулисами включили магнитофон, и зазвучал голос Серовой, исполняющей песню из кинофильма «Жди меня».

Мгновенно началась панихида, люди выходили к гробу и говорили – с нежностью, болью, обидой, горечью…

В 1979 году, за месяц до смерти, Симонов призвал в больницу дочь с просьбой принести остатки серовского архива.

Симонов перечитал свои письма к Серовой, и сказал дочери:

«Я думал, что все ушло. И вдруг все вернулось ко мне, я все пережил заново, словно это происходит сейчас…»

Письма он сжег.

Но Маша втайне от отца сняла копии с его писем к матери и сохранила их.

Очень многие люди, окружавшие Серову, отошли в небытие. Даже Симонов.

А Серова остается в памяти – потому что второй такой у нас нет, -

романтической женщины, умеющей дарить людям счастье, и актрисы, не умевшей терять…

 

 

Текст: Виталий Вульф. Запись: Серафима Чеботарь.

Журнал "L'Officiel". Русское издание. №34 февраль 2002.