Раненая птица в руки не давалась,
Раненая птица птицей оставалась.

Билась в страхе диком еще к большей боли,
Знала, что не выжить будет ей в неволе.
Но позвали руки, помощь обещая,
И затихла птица, себя доверяя.
«Рану мы залечим и горю поможем,
Только в поднебесье мы с тобой не можем.
У тебя есть крылья, а мы только руки...»
И спросила птица: «Как же жить в разлуке?»
Не болит уж рана - тоска сердце гложет:
Руки на Свободу обменять не может.
То взовьется резко, чуть ли не до солнца!
То опять вернется – сядет на оконце.
Так металась птица день и ночь – без счета.
Была очень точна будто бы работа.
Но забыли, как-то отворить оконце,
О стекло стучалась, забывая солнце.
От тоски, бессилья сердце разрывалось.
И открылась рана – птица надорвалась...
Исходила криком, с жизнью расставалась,
Но в чужие руки больше не давалась.
   
Раненая птица в руки не давалась,
Раненая птица птицей оставалась.

 (с) Natalis