Те наши читатели, кто знаком со статьёй под названием «Загадочная «Нiч»: Предвоенная Киевская опера», помнят, конечно, что первая известная грамзапись популярного украинского романса «Hiч яка мiсячна» была сделана в 1937 году. На этикетке грампластинки, выпущенной Ногинским заводом, можно прочитать и фамилию исполнителя: «Арт. Київ. Держ. т-ру оп. та бал. М. П. Платонов». Давайте ещё раз послушаем эту пластинку. Аккомпанирует трио в составе О. Сандлера (фортепиано), Л. Розенфельда (скрипка) и В. Хотинского (виолончель):

Романс «Hiч яка мiсячна» в исполнении Николая Платонова.
Запись 1937 года (грампластинка Ногинск B-5291)

Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная,
Видно, хоч голки збирай.
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиноньку в гай.

Сядемо вкупi ми тут пiд калиною —
Та над панами я пан!
Глянь, моя рибонько: срiбною хвилею
Стелеться в полі туман.

Небо незмiряне, всипане зорями, —
Що то за дивна краса!
Срiбними зорями там пiд тополями
Грає перлиста роса.

Ти ж не лякайся, що нiженьки босiї
Вмочиш в холодну росу:
Я ж тебе, вірную, аж до хатиноньки
Сам на руках однесу.

Ти ж не лякайся, що змерзнеш, лебедонько,
Тепло — нi вiтру, нi хмар.
Я ж пригорну тебе до свого серденька,
А воно палке, як жар.

Информацию о человеке, голос которого вы только что слышали, нам пришлось собирать буквально по крупицам. Кое-что, правда, нам выяснить удалось. Например, то, что звали его Николай Платонович Платонов, что на стыке 20-х и 30-х годов он несколько лет проработал в Москве у самого Станиславского, что перед войной он был довольно популярным в Киеве оперным тенором, солистом Киевской оперы и мужем знаменитой певицы Зои Гайдай, которая в 1944 году стала народной артисткой СССР. Потом они расстались, и Николай Платонов, примерно в 1950 году, оказался в Самаре, в местном оперном театре. Вот, пожалуй, и всё, что нам удалось о нём выяснить. В статье «Предвоенная Киевская опера» говорилось далее:

В город на Волге Николай Платонов попал уже далеко не молодым человеком. Скорее всего, именно там и завершилась его сценическая деятельность. Неизвестно, что случилось с ним потом, где и как он потом жил, когда и где он умер, где находится его могила. Никаких его фотографий мне отыскать не удалось.

Именно так. Ни откуда он родом, ни как он оказался в Москве у Станиславского, ни даже как он выглядел — ничего. Вот жил человек, любил, творил, первым записал на пластинку романс «Нiч яка мiсячна» — и пропал. Растворился, исчез бесследно, словно бы его никогда и не было. Фотографии?.. Да нет во всемирной сети никаких фотографий Николая Платонова, совсем никаких нет! Правда, в той нашей статье высказывалось предположение, что некий «М. Платонов», исполнитель роли Петра в музыкальном фильме 1936 года «Наталка Полтавка», которого кое-где называют Максимом Платоновым, — это, на самом-то деле, наш Николай Платонов и есть… но вот полной уверенности в этом, конечно же, не было.

В кинофильме 1936 года «Наталка Полтавка» одну из главных ролей
исполнил тенор Киевского театра оперы и балета Николай Платонов

Оставалось надеяться на счастливую случайность и на помощь наших читателей. Так оно и произошло. В далёком Новосибирске статью «Предвоенная Киевская опера» прочитала Галина Александровна Зайцева — ученица Николая Платонова, хорошо знавшая певца в последний период его жизни. Николай Платонов много рассказывал ей и о себе, и о тех людях, с которыми ему довелось вместе жить и работать. Благодаря воспоминаниям Галины Зайцевой и любезно предоставленным ею фотографиям из её личного архива мы теперь можем, в значительной степени, вернуть из незаслуженного забвения имя Николая Платонова — человека, который в 1937 году первым записал на грампластинку столь любимый нами романс «Нiч яка мiсячна».

Киев: Елена Муравьёва

Детство и юность Николая Платонова прошли на Украине. Родился он 13 декабря 1902 года, младшим ребёнком в семье православного священника Платона Слуцкого. Микола Слуцкий — вот как его звали на самом деле. Гражданскую войну он встретил 15-летним юношей. Трудно сказать, чем он занимался в те годы, куда его заносила судьба и где он выучился на ветеринара, как о том сообщает Галина Зайцева. Но со всей определённостью можно утверждать, что своим становлением как певца Микола Слуцкий обязан выдающемуся педагогу Елене Александровне Муравьёвой, которая преподавала в Киевском музыкально-драматическом институте имени Н. В. Лысенко, а с 1920 года воспитывала солистов оперы в Киевской консерватории.

Елена Муравьёва «поставила на ноги» многих выдающихся наших певцов, одним из которых был, например, Иван Семёнович Козловский, который оставил о ней и о её творческом методе, безо всякого преувеличения, восторженные воспоминания:

Кто мать забывает, того Бог карает. Всю жизнь благодарно кланяюсь своим родителям, учителям, а особенно Елене Александровне Муравьёвой, которая много людей на ноги поставила — четыреста душ, — и все они стали профессиональными певцами…

Истинный учитель у человека может быть только один. В моей жизни им была профессор Киевского музыкально-драматического института Елена Александровна Муравьёва…

Когда бы ни размышлял о своём творческом пути, неизменно возвращаюсь мыслями к этому замечательному человеку, обладавшему исключительным даром педагога-вокалиста. Муравьёва безошибочно определяла, какими гранями должен засверкать тот или иной голос, как помочь ему обрести свою неповторимую форму…

В письмах, статьях, интервью Ивана Козловского можно найти немало примеров тех «особых секретов» преподавания, которыми владела Елена Муравьёва. Самые знаменитые оперные артисты, вспоминает Козловский, терпеливо ждали своей очереди войти в комнату Елены Александровны, в «заветную комнату с роялем»:

Как-то она позвала:

— Пожалуйста, Ваня, войдите!

Вошёл. Елена Александровна — возле рояля. Рядом — необыкновенной красоты женщина (в то время мне все казались красивыми): её лицо отражается в люстре. Аромат… Это плохо, потому что есть неписаный закон — запрещается пользоваться духами перед спектаклем или репетицией.

— Подойдите. Нет, ближе…

Подошёл. Она берёт руку очаровательной певицы, поднимает мою гимнастерку и кладет её руку на мой живот. Я ужаснулся: не смеются ли тут надо мной, не разыгрывают? Мне было не до шуток. Но тут увидел серьёзные светлые глаза Елены Александровны и услышал:

— Тяните «а»… Вот так. Вы чувствуете? — это уже адресуется «неземной» красавице.

Необычайные чувства охватили меня: гордость, какой-то гонор и острая стыдливость. Я боялся поднять глаза на эту женщину, и вдруг — её рука… Если бы включить кинокамеру, она зафиксировала испуг одного, любознательность другой и светлый напряжённый взгляд Елены Александровны…

Не каждый певец имеет право учить других. Для этого нужны особенные способности. Они были у Елены Александровны…

«Особенные способности» требуются, конечно, и от ученика. Даже самый выдающийся педагог сможет дать своему ученику лишь столько, сколько тот сумеет взять. По-видимому, Микола Слуцкий сумел научиться у Елены Муравьёвой многому. «Николай Платонович знал секреты старой итальянской вокальной школы, которую он унаследовал от Е. А. Муравьёвой, и конкретно показывал, как ей владеть», — пишет Галина Зайцева.

Так когда же, в какие годы проходили занятия Миколы Слуцкого с Еленой Муравьёвой? В словаре «Отечественные певцы. 1750 – 1917», в статье, посвящённой Елене Александровне Муравьёвой, читаем следующее:

Воспитала св. 400 певцов и педагогов, среди к-рых — […] З. М. Гайдай (в 1923–27), […] И. С. Козловский (в 1918–19), […] О. А. Петрусенко (в 1924–25), Н. П. Платонов (в 1921–25), […]

Судя по приведённым датам, Микола Слуцкий брал у Елены Муравьёвой уроки вокального пения несколько позже, чем Иван Козловский — примерно с 1921 года. Не исключено также, что именно в тот период времени Микола Слуцкий познакомился со своими будущими коллегами по Киевской опере: и с Оксаной Петрусенко, и с Зоей Гайдай, своей будущей женой — обе они также прошли школу Елены Муравьёвой. Между прочим, Галина Зайцева делает такое любопытное замечание: «Николай Платонович рассказывал что Зоя Гайдай, пока была жива Муравьёва, продолжала заниматься с ней голосом, а после её смерти эти занятия продолжил Платонов, так как она совершенно не могла петь без постороннего «уха» (Елена Муравьёва скончалась в феврале 1939 года, когда Николай Платонов и Зоя Гайдай вместе пели в Киевской опере и уже несколько лет были мужем и женой).

Впрочем, это всего лишь предположение. Известно другое: в первой половине 20-х годов, беря уроки вокала у Елены Муравьёвой, Микола Слуцкий одновременно участвовал в концертах украинской хоровой капеллы «Думка», созданной в 1920 году. Само название капеллы является сокращением: «Державна українська мандрiвна капела» по-украински означает «Государственная украинская передвижная капелла». Передвижная — само это название предполагает очень частые гастроли. Уже за первые годы своего существования капелла «Думка» дала многие сотни концертов — и на Украине, и в Москве, и в Петрограде, и на Урале.

Примерно в 1925 году в жизни Миколы Слуцкого произошёл крутой перелом: выступления молодого певца капеллы «Думка» были замечены Константином Сергеевичем Станиславским, который пригласил его в Москву, в свою Оперную студию.

Москва: Станиславский и Собинов

Оперная студия К. С. Станиславского возникла из естественного стремления великого театрального реформатора воспитывать на принципах своей «системы» не только актёров драматических, но также и «поющих актёров». Вначале это была именно что учебная студия, и поставленный в 1922 году силами студийцев оперный спектакль «Евгений Онегин» тоже был во многом учебным, экспериментальным. Оперная студия располагалась в том же самом доме по Леонтьевскому переулку, где последние 17 лет своей жизни прожил и сам Станиславский (в 1948 году там был открыт мемориальный Дом-музей Станиславского).

Дом-музей К. С. Станиславского в Москве: Леонтьевский переулок, 6

Именно в этом доме Николай Платонов — тогда ещё Микола Слуцкий — и поселился после переезда в Москву. Здесь он и прожил все свои «московские» годы — в одном доме с самим Станиславским (впрочем, совсем не в тех же самых условиях — мы ещё скажем об этом далее).

Вероятно, сразу по приезде Микола Слуцкий был введён на роль Ленского в «Евгении Онегине», а уже в 1926 году, когда под руководством Станиславского студийцы приступили к репетициям «Царской невесты», он получил роль и в этом спектакле — правда, в третьем составе. В письме к своему брату (18 августа 1926 года) Станиславский пишет следующее:

В третьем составе я буду путаться, и ты меня проверяй по протоколу. В нём, как кажется, назначены — Грязной: Савченко, Воронов, Коренев; Малюта: может ли петь его Виноградов, что больше всего желательно. Кроме того, что такое из себя представляет Шехов, не может ли он петь для третьего состава Малюту? Лыков: Платонов, Белугин; Бомелий: Якушенко, Знаменский; […]

Артист Николай Платонов

Платонов, а не Слуцкий?.. Да, именно так. «С лёгкой руки» Станиславского Микола Слуцкий стал отныне Николаем Платоновым. Галина Зайцева вспоминает:

Мне известен факт, как он получил псевдоним «Платонов». Перед премьерой спектакля «Евгений Онегин», где он пел партию Ленского, идя на последнюю репетицию, он увидел на афише театра, против фамилии Ленский, новое имя исполнителя — «Платонов».

Он был крайне удивлён и расстроен, что Станиславский взял на эту партию нового тенора. Встретив Станиславского в театре, услышал ответ: «Коля! В Киеве каждый второй сапожник — Слуцкий. Поэтому отныне ты будешь Платоновым».

Вот так с лёгкой руки великого режиссёра Микола Слуцкий превратился в Николая Платонова…

Кстати сказать, в работе над партией Ленского Николаю Платонову помогал Леонид Витальевич Собинов, который даже подарил ему своё трико — то самое, в котором он сам пел Ленского. Николай Платонов бережно хранил потом это трико, всю жизнь хранил, и показывал его своим ученикам. (Похожие чувства испытал и Козловский, когда на одном из спектаклей, надевая сценический костюм, заметил на нём надпись: «г. Собинов». «Ответственность, взволнованность, радость и печаль испытал я… В костюме этом выступал Леонид Витальевич», — вспоминал И. С. Козловский…

В том же 1926 году Оперная студия К. С. Станиславского официально стала студией-театром (в 1928 году — Оперным театром имени Станиславского) и получила своё здание на Большой Дмитровке. В принципе, это ведь очень недалеко от дома в Леонтьевском переулке: несколько минут пешком. Николай Платонов так и ходил из дома в театр — пешком. Ходил он так до тех пор, пока это не заметил Станиславский. «Он подозвал его к себе и сказал, что артист должен подъезжать к театру на извозчике, а не ходить пешком. И несмотря на то, что дом, в котором жил Платонов, находился в двух шагах от театра, он вынужден был нанимать извозчика и, объезжая несколько раз вокруг театра, останавливаться у входа», — пишет об этом случае Галина Зайцева.

Нет никакого сомнения в том, что непосредственное общение со Станиславским и с Собиновым оказали огромное влияние на становление Платонова как оперного артиста — нисколько не меньшее, чем те уроки вокального мастерства, которые он получил ранее в Киеве, у Елены Муравьёвой. Тем не менее, в 1934 году Платонов решил вернуться в Киев.

В роли Альфреда в «Травиате»

Причина этого решения была самая прозаическая: бытовая неустроенность и отсутствие каких-либо перспектив. Театр Станиславского давал Платонову всё, кроме денег. Николай Платонов уже перешагнул свой тридцатилетний рубеж, но ни жилья своего у него не было (трудно сказать, на каких правах он обитал в доме по Леонтьевскому переулку), ни семьи, ни денег. Платонов рассказывал Галине Зайцевой, насколько бедственным было его существование в Москве: зарплата, которую он получал в театре, была настолько мизерной, что ему приходилось порой занимать у Станиславского буквально копейки — на покупку свечей…

Наверное, Николай Платонов ощущал некое противоречие между своими творческими возможностями и своей полной неустроенностью в жизни. Наверное, он чувствовал, что годы его ученичества слишком уж затянулись — тем более, что здоровье и Станиславского, и Собинова уже не позволяло им, как то было прежде, отдавать свои силы Оперному театру. Не исключено также, что его просто-напросто звали в Киев его старые знакомые и друзья…

Короче говоря, Николай Платонов принял решение оставить Оперный театр Станиславского и вернуться в Киев. Узнав об этом, раздосадованный Станиславский пишет Собинову (письмо от 1 сентября 1934 года): «Знаю, что гениальный Платонов собирается уходить, чему я очень рад». Это письмо было, между прочим, одним из последних, полученных Л. В. Собиновым: всего через полтора месяца великого певца не стало…

В двухтомнике 1970 года издания, посвящённом Леониду Собинову, о Н. П. Платонове сказано следующее:

Родился в 1903 году. В 1925-33 артист Оперной студии и Оперного театра имени Станиславского. С 1933 г. солист Киевской Оперы.

Теперь мы с вами можем уточнить эти сведения: Николай Платонов, родившийся в 1902 году, покинул Оперный театр Станиславского в конце 1934 года. Он возвращался в Киев, откуда уехал когда-то, уже вполне сформировавшимся оперным певцом.

Киевская опера: Зоя Гайдай

Последние предвоенные годы были, вероятно, лучшими в творческой карьере Николая Платонова. В Киевском оперном театре он быстро стал одним из ведущих артистов. Он был полон сил, был красив и талантлив, он был любим киевской публикой, много пел в театре, записывался на грампластинки и снимался в кинофильмах.

В музыкальном фильме режиссёра Ивана Кавалеридзе «Наталка Полтавка», первом советском кинофильме, сделанном в жанре «фильм-опера» (1936 год), Николай Платонов спел основную тенорную партию, и его партнёрами в том фильме были Мария Литвиненко-Вольгемут, Иван Паторжинский и Григорий Манько (Литвиненко-Вольгемут спела партию Наталки за кадром, а вот Платонова, Паторжинского и Манько мы в этом фильме не только слышим, но и видим).

Давайте послушаем небольшой звуковой фрагмент из кинофильма «Наталка Полтавка». Арию Петра поёт тенор Киевского театра оперы и балета Николай Платонов (в конце фрагмента он отвечает на вопросы Ивана Паторжинского, сыгравшего в фильме роль Выборного):

Звуковой фрагмент из кинофильма 1936 года «Наталка Полтавка»

Надо сказать, что в настоящее время сохранилось не так уж и много грамзаписей Платонова. Те, которые известны мне — их можно пересчитать по пальцам одной руки. Так, в коллекции Олега Беседина из Днепропетровска имеется грампластинка 1937 года, на одной стороне которой Николай Платонов исполняет романс «Hiч яка мiсячна» (с этой записи мы и начали свой рассказ), а на другой стороне той же самой пластинки в его исполнении звучит украинский романс «Скажи мені правду». Давайте послушаем и эту запись:

Украинский романс «Скажи мені правду» исполняет Николай Платонов
(оборотная сторона пластинки с записью романса «Hiч яка мiсячна»)

Далее, в распоряжении Галины Зайцевой есть грампластинка (судя по матричному номеру, выпущенная в 1939 году), на которой Платонов записал две украинские песни. Вот одна из них, «Тече вода в сине море». Качество записи не очень хорошее, но послушаем:

«Тече вода в сине море» — исполняет Николай Платонов

А на оборотной стороне этой же пластинки записана песня «У гаю, гаю вітру немає» — также на слова Тараса Шевченко. Поёт Николай Платонов::

Песня «У гаю, гаю вітру немає» в исполнении Николая Платонова

Наконец, сохранилась грампластинка с украинской песней «Дiвка в сiнях стояла». Эта запись примечательна тем, что в 1939 году они сделали её вместе: Николай Платонов и Зоя Гайдай…

Они поженились, по-видимому, вскоре после возвращения Николая Платонова из Москвы в Киев. Московские бытовые неурядицы Платонова остались в прошлом. Теперь, в Киеве, он был востребован и любим, у него была известность, сравнимая разве что с известностью Сергея Лемешева в Москве, прекрасная жена — на зависть многим, материальный достаток и, казалось, безоблачное будущее. «У них была трёхкомнатная квартира в центре города, белый рояль, огромная библиотека и его собственный автомобиль с личным шафёром» — пишет Галина Зайцева, вспоминая рассказы Платонова о том счастливом для него времени.

Пинкертон в опере «Чио-чио-сан»

В заметке Александра Москальца «Зоя Гайдай: сорок лет спустя» опубликованной в 2005 году в газете «Зеркало недели», мы читаем:

… Излюбленным пешеходным маршрутом Зои Михайловны был путь из театра домой. Чтобы преодолеть расстояние от первого артистического подъезда киевской Оперы до дома, достаточно было спуститься на два квартала по улице Ленина. Часто во время этих прогулок певицу сопровождал её муж — тенор Платонов, также работавший в театре. Иногда он приезжал за ней на машине — рослый, красивый, в модном белом костюме, как всегда подтянутый и безупречный…

Видимо, Платонов и Гайдай — это была впечатляющая пара, поистине «звёздная». Вероятно, их имена тогдашними киевскими любителями оперы именно так и воспринимались — вместе. Весной 1938 года они вместе были на гастролях в Грузии, и даже опубликованная после их отъезда заметка в газете «Вечерний Тбилиси» (18 апреля) называлась тоже весьма показательно: «З. Гайдай и Н. Платонов в Дании». А Надежде Уманец, сестре-хозяйке приёмного отделения Киевского военного госпиталя, последний мирный вечер запомнился так: «В субботу, 21 июня 1941 года, вечером с друзьями пошла в оперный театр, где давали «Корневильские колокола» с участием Зои Гайдай и Платонова»…

Давайте всё же послушаем ту единственную (единственную ли?) сохранившуюся запись 1939 года: Николай Платонов и Зоя Гайдай вместе поют украинскую песню «Дiвка в сiнях стояла»:

Украинскую песню «Дiвка в сiнях стояла» они исполняют здесь вместе —
Зоя Гайдай и Николай Платонов. Запись 1939 года

В 1941 году Зоя Гайдай, среди самых-самых первых, стала лауреатом Сталинской премии — вместе с Шостаковичем, Козловским, Лемешевым. Быстро проскочив обязательную ступень заслуженной артистки УССР, она получила звание народной артистки Украины, а в 1944 году стала и народной артисткой СССР.

А её муж, Николай Платонов, получил звание заслуженного артиста Украины, да так в этом звании и остался… Интересные подробности упоминает в своём письме Галина Зайцева:

Из рассказов Николая Платоновича известно что Сталин очень любил Зою Гайдай как певицу, и у них дома был даже прямой телефон с его кабинетом. Известен такой факт, что театр подавал документы на присвоение звания народных артистов УССР как Гайдай, так и Платонову. Но Сталин сказал: «В одной семье двух народных много, хватит одного!». И дал звание Зое Гайдай…

Вероятно, стремительная карьера собственной жены вызывала у Николая Платонова чувство определённой ревности (следы которой проскальзывают в его рассказах о своей жизни даже спустя много лет: например, замечание Платонова о том, как после смерти Елены Муравьёвой ему самому пришлось заниматься с Зоей Гайдай, «так как она совершенно не могла петь без постороннего «уха»). Вероятно, Николай Платонов чувствовал себя несколько недооцененным, тем более что и общая атмосфера в театре была, как мы знаем, далека от идеальной: явственно ощущалось разделение коллектива на «своих» и «чужих», да и недоброжелателей у каждого из ведущих артистов Киевского театра тоже хватало: тут достаточно будет упомянуть непростую судьбу Оксаны Петрусенко или же те роковые доносы, которые погубили Михаила Донца. А упомянутый выше музыкальный критик Александр Москалец в своей статье под названием «Выстрел баритона» приводит сразу несколько примеров «дружеских интриг», окружавших в довоенной Киевской опере Михаила Гришко — одного из ведущих артистов театра.

Ленский в «Евгении Онегине»

Между прочим, один из приведённых в статье Александра Москальца примеров прямо относится к Николаю Платонову:

… Ещё один не прояснённый до конца эпизод случился на спектакле «Евгений Онегин». В сцене дуэли Гришко выстрелил в Ленского, которого тогда пел тенор Платонов. Через минуту, склонившись над ним, Гришко обнаружил, что из губы Платонова течёт настоящая кровь и он шепчет: «Миша, что ты сделал?!». Зрение у Михаила Степановича было слабым, и в этой сцене он всегда стрелял не целясь. Ведь пистолет заряжали бутафорским пыжом. Но в тот раз оказалось, что пистолет заряжен холостым патроном. Тогда Гришко выскочил на авансцену и громко спросил у зала, нет ли здесь врачей. Всё закончилось благополучно, но такого «сюрприза» могло и не быть, ведь кто-то специально подменил пыж…

Николай Платонов, «рослый, красивый, в модном белом костюме, как всегда подтянутый и безупречный», вполне мог в тот день остаться без глаза…

Киев, как известно, немецкая авиация начала бомбить уже в первые часы войны. Очень быстро была организована эвакуация целого ряда ведущих артистов Киевской оперы в глубокий тыл. В далёкую Уфу, столицу Башкирии, Николай Платонов и Зоя Гайдай отправились тоже вместе — отъезд состоялся 2 июля 1941 года.

В статье Юрия Узикова «Гастроли» театра в военной Уфе», опубликованной в интернет-газете «Башвест», читаем такие любопытные подробности:

… И вот театр в пути. В неприспособленных вагонах известные всей стране артисты Мария Литвиненко-Вольгемут, Зоя Гайдай, Иван Паторжинский, Константин Лаптев, Николай Платонов, Андрей Иванов. […]

11 июля 1941 года киевляне прибыли в незнакомый город Уфу. […] Тепло встретил украинских коллег и коллектив Башкирского театра оперы и балета (БГТОиБ). Он был открыт только в 1938 году. Поэтому творческая деятельность с мастерами Украины способствовала росту уфимских артистов. Началась дружная работа, театры помогали друг другу. […]

Уже 19 и 20 июля состоялись первые концерты Зои Гайдай, Константина Лаптева, Николая Платонова. А в августе стали проводиться совместные спектакли украинского и башкирского театров. Ведущие партии в операх «Кармен», «Травиата», «Риголетто», «Евгений Онегин», «Русалка» пели чаще киевляне. […] С огромным успехом прошла постановка украинской оперы Гулак-Артемовского «Запорожец за Дунаем», а также «Наталки Полтавки» Лысенко…

В гостеприимной Уфе артисты из Киева (среди них, видимо, и Платонов с Гайдай) пробыли больше года. «Осенью 1942 года, — продолжает Юрий Узиков, — Киевский театр оперы и балета переехал в Иркутск». Куда ещё, помимо Уфы и Иркутска, заносила Платонова судьба в лихую военную годину, когда именно он вернулся в освобождённый от немцев Киев — мне доподлинно не известно: быть может, кто-нибудь из наших читателей поможет внести ясность и в эти вопросы. Пока что, к сожалению, каких-либо надёжных сведений об этом у нас нет…

Зато мы знаем, что в заключительный год войны Николай Платонов участвовал в съёмках музыкального фильма-концерта «Украинские мелодии», снятого на Киевской киностудии художественных фильмов. Премьера фильма состоялась в августе 1945 года, и в нём, вместе с Николаем Платоновым, снималась также и его на тот момент жена — Зоя Гайдай.

Николай Платонов в музыкальном фильме «Украинские мелодии» (1945 год)

«И его на тот момент жена»… Из описания личного фонда Зои Гайдай в Центральном государственном архиве-музее литературы и искусства Украины (путеводитель по хранящимся там фондам издан в Киеве в 2003 году) следует, что Платонов был мужем Зои Гайдай ещё в 1946 году: на странице 50 «Путеводителя» упомянуты семь писем Зои Гайдай, адресованных в период 1944–1946 годов «М. П. Платонову, чоловiку» (то есть, «Н. П. Платонову, мужу»):

Листи З. М. Гайдай: В. М. Гайдай, матери 137 (1925–1964), О. М. Гайдай, сестрi 24 (1936–1964), С. Данченку та I. Воликiвськiй 23 (1949–1964), М. П. Платонову, чоловiку 7 (1944–1946) та iн.

Их брак окончательно распался во второй половине 40-х годов: между 1946 и 1950 годами. Почему они расстались — с уверенностью сказать теперь трудно. Известно, впрочем, что Зоя Гайдай так никогда больше и не вышла замуж, а Николай Платонов, хотя и женился вновь, но произошло это гораздо, гораздо позже…

Столь благополучно для Платонова начавшийся «киевский» период его жизни — закончился. Заслуженный артист Украины, он покидает Киевский театр и навсегда уезжает из Киева.

Самара — Новосибирск: ученики

Когда и куда Платонов уехал из Киева, я не знаю. Ничего об этом не знает и Галина Зайцева. Есть свидетельства того, что в 1950 году Николай Платонов оказался в Куйбышеве (так в те годы называлась Самара), где стал выступать на сцене местного оперного театра. Информацию об этом можно найти в книге «Куйбышевский оперный: страницы истории Куйбышевского театра оперы и балета» (Куйбышев, 1981 год). Несколько раз его имя упоминается также в статьях самарского музыковеда Эрны Сэт, посвящённых истории оперного театра в Самаре и опубликованных в местной самарской прессе. Например, в статье «Борис Годунов» на сцене Государственного театра оперы и балета», говоря о постановке 1950 года, Эрна Сэт пишет:

Успех той постановки был предрешён отнюдь не её роскошью, а блестящим составом исполнителей. 1950-й год был переломным в жизни театра благодаря приходу нового директора Н. П. Садкового. Ему удалось привлечь в театр целую плеяду первоклассных певцов-актёров. И многие из них были заняты в спектакле. Роли исполняли: Борис Годунов — Н. Г. Ястребов, Самозванец — А. В. Дольский, Шуйский — А. В. Швецов, Варлаам — В. Р. Шахновский, Щелкалов — В. Г. Соловьёв, Марина — К. В. Кедрова, Юродивый — Н. П. Платонов и др. […]

Мне довелось слушать оперу в той постановке не один раз. […] С подлинным мастерством исполнил партию Щелкалова — В. Г. Соловьёв, запомнился Юродивый — Н. П. Платонов.

В 1950 году заслуженному артисту Украины Николаю Платонову исполнилось 48 лет — возраст для профессионального певца достаточно солидный, когда впору уже подумывать об окончании карьеры исполнителя. Именно поэтому в нашей статье «Предвоенная Киевская опера», после упоминания о переезде Платонова в Куйбышев, с грустью констатировалось:

Скорее всего, именно там и завершилась его сценическая деятельность. Неизвестно, что случилось с ним потом, где и как он потом жил, когда и где он умер, где находится его могила…

Теперь уже сказать так нельзя: благодаря воспоминаниям Галины Зайцевой, мы теперь, в общих чертах, можем проследить дальнейшую судьбу Николая Платонова.

Платонов в опере «Дубровский»

Не просто певец, а «поющий актёр»

Платонов, очевидно, ничего не рассказывал Галине Зайцевой о «самарском» периоде своей жизни, но вот о том, что случилось с ним позже, она уже знает:

Я знаю о его жизни того момента, когда он находился в городе Калинине. Там он пел в филармонии, где и познакомился со своей будущей женой — артисткой драматического театра, заслуженной артисткой РСФСР Л. Борисовой — и ему уже было за 50…

«За 50» Платонову было уже после 1952 года. Очевидно, что в Куйбышевском театре он проработал не так уж много времени и около середины 50-х годов оказался в Калинине (так раньше называлась Тверь), где пел уже не в театре, а в филармонии.

Галина Зайцева продолжает:

В середине 50-х годов жену Николая Платоновича пригласили работать в театр «Красный Факел» г. Новосибирска, куда они вместе и переехали.

Живя в Новосибирске, Николай Платонович начал преподавать сольное пение и являлся заведующим вокальным отделением музыкального училища. Но когда в начале 60-х годов в Новосибирском театральном училище открыли отделение «актёр театра музыкальной комедии», Николая Платоновича пригласили туда в качестве заведующего отделением и педагога по вокалу…

Новосибирское театральное училище (а ныне это театральный институт) было открыто в начале 1960 года. Скорее всего, со второй половины 50-х годов Николай Платонов уже оставил сцену и полностью отдался педагогической деятельности.

В феврале 2010 года широко отмечалось пятидесятилетие «новосибирской театральной школы». В связи с этим проводились различные торжественные мероприятия, было написано много статей и сказано немало тёплых слов. В частности — о жене Николая Платонова. Вот что вспоминает о ней Валентина Широнина, которая была одной из самых первых выпускниц Новосибирского театрального училища:

Училище только организовалось, педагогов, которые бы этим профессионально занимались, ещё не было, но с точки зрение таланта, значимости в профессии, директор Софья Болеславовна Сороко собрала лучших…

Любовь Борисовна Борисова — блистательная чтица. В ней совершенно невероятным образом сочеталась яркость таланта, большого, настоящего, и сложность характера: она была трепетна, непосредственна, коварна, сурова. Она сама была — театр — могла с листа читать любое произведение…

В юбилейных статьях имя Л. Б. Борисовой упоминается довольно часто — быть может, ещё и потому, что впоследствии, в 70-х годах, насколько можно судить по публикациям, она сама возглавляла Новосибирское театральное училище. Имени её мужа, Николая Платонова, в тех статьях нет — но Платонова помнят его многочисленные благодарные ученики.

Помимо театрального училища, Николай Платонов преподавал ещё и в Новосибирском театре Музыкальной комедии. И пусть теперь там уже не осталось никого из тех, кто получал уроки мастерства непосредственно от него (совсем недавно ушёл из жизни заслуженный артист России Юрий Цыганков — последний из учеников Платонова, работавших в этом театре), но добрую память о Николае Платонове хранят теперь многие молодые артисты — ученики его учеников. Галина Александровна Зайцева, многому научившаяся когда-то у Платонова и сама уже воспитавшая немало певцов, с благодарностью вспоминает:

Николай Платонов в Новосибирске

У Николая Платоновича был не только певческий дар, но и редкий педагогический талант. Во время наших уроков присутствовало очень много студентов и педагогов из ранних классов, потому что Николай Платонович знал секреты старой итальянской вокальной школы, которую он унаследовал от Е. А. Муравьёвой и конкретно показывал, как ей владеть.

В классе всегда была оживлённая и доброжелательная атмосфера. Его студенты всегда показывали высокий вокальный и профессиональный уровень, но даже несмотря на всё это и на то, что на Украине он был доцентом Киевской консерватории, в Новосибирскую консерваторию его не допускали…

Я неустанно благодарю судьбу за то, что она меня свела с таким добрейшим человеком, величайшего дара педагогом.

Оставив в силу ряда причин сценическую деятельность, Николай Платонов, сам ученик Муравьёвой и Станиславского, щедро делился секретами вокального искусства уже со своими многочисленными учениками. Они становились солистами оперных театров или, как Анатолий Моксяков, Гостелерадио, они получали почетные звания заслуженных артистов и становились известными — а их учитель тихо и незаметно старел…

Николай Платонович Платонов скоропостижно скончался от инсульта 8 октября 1968 года, совсем немного не дожив до 66 лет. Он был похоронен на городском кладбище Новосибирска.

Памятник на могиле заслуженного артиста УССР Николая Платонова в Новосибирске

Вот, пожалуй, и всё, что мы можем сегодня рассказать о жизни и творчестве тенора Николая Платонова — некогда очень известного, а ныне почти позабытого. Немного? Немного, да. Но ведь ещё совсем недавно мы с вами не знали даже его имени…

Кто-то, наверное, спросит: а зачем и кому всё это нужно — собирать по крупицам, воссоздавать по фрагментам, да и просто вспоминать про какого-то безвестного заслуженного артиста?.. Да у нас и многие народные-то артисты теперь прочно позабыты!..

Что ж, мы, несомненно, очень щедрый народ. Нам ничего не стоит позабыть обо всём на свете — кроме, разумеется, текущего биржевого курса. Как любит повторять многомудрая наша «элита» (иногда даже и очень солидная с виду), Россия — страна молодая…

Это нужно тем, кто ещё помнит голос «безвестного заслуженного артиста» и его бесценные уроки, тем, кто благодарен ему за это. Галина Александровна Зайцева пишет:

Земной поклон Вам за то, что Вы воскрешаете из небытия жизнь и голоса тех великих певцов, которые составляют нашу гордость и являются примером той забытой настоящей вокальной школы, которой так не хватает современному российскому вокальному искусству.

Это нужно и всем нам, потому что без нашей славной и нелёгкой истории, без богатейшей нашей культуры, без нашей благодарной памяти все мы — ничто…

Заслуженный артист УССР Николай Платонов — украинский романс «Hiч яка мiсячна»:

«Hiч яка мiсячна» в исполнении Николая Платонова (13.XII.1903—8.X.1966)

Запись лета 1937 года — это первая известная нам грамзапись всеми любимого романса.

«Иногда он приезжал за ней на машине — рослый, красивый, в модном белом костюме, как всегда подтянутый и безупречный»…

Валентин Антонов, апрель-май 2011 года