В колонках играет - Lung-Ta
Настроение сейчас - Обидно

Очень сожалею, но не смогу выложить то, что обещал. Мне пришлось форматировать винч и в небытие ушли почти все данные, кроме самых необходимых.

Прошу прощения.

14 просмотров

см.ниже

17 просмотров

Посмотри на мир в замедленном ритме

23 просмотров

Это не Drum&Bass Это гораздо лучше и нифига не электронное.

В колонках играет - Lung-Ta
Настроение сейчас - Другие глаза - другой мир

Андеграунд – Данте…

Опустели сады подвалов
Пересохли подземные реки
Мне всегда тебя было мало
Я обрезал уставшие веки
И теперь смотрю не мигая
На закат тысячелетий
Опустели руины рая
Не загонишь туда и плетью

Что тебе до моих путешествий
По легальным загробным мирам
Что тебе до моих экзальтаций
Ты не веришь прозрачным слезам
Одинокая птица безумья
Укрывает коротким крылом
И целует старуха беззубая
Мое тело и поит вином

Андеграунд – Данте

Подыграй мне…

Хожу глухо по переулкам
Открыт ветру и глупой пуле
Вокруг мысли ушли куда-то
Дрессированные солдаты
Трыц-трыц-трыц
Они мясо жуют человечье
Ну а разве они виноваты
Вековечна душа увечий

Это грех или нет
На груди моей чей-то свет
Повело тропой круговой
…
Где моя душа или мутный ум
В городе дышать не раздышишься
Кони не спеша волокут торбу
Илистое дно закаты листав
В мутных небесах седые зеркала
Трепетную лояль вымолил
Ласковой струной побили горло
Солнце все глаза выело

Я всегда смотрю не мигая
На закат тысячелетий
Каждый раз от волшебного рая
Остаются одни междометья

В колонках играет - Delerium

Я – это музыка, музыка – это я. В музыке не бывает НЕ творческих людей, поэтому я еще и пишу рассказики и рассказы (пусть и бездарно). Влюблен в небо, влюблен в крыши, влюблен в дождь. Ночь – время снов, ночь – время Астро. Сны отчасти моя судьба, там происходит все то, что я хотел бы видеть вне снов на данный момент. Может быть я эгоист, так говорят те, кто не понимает ход моих мыслей, те, кто там, внизу, так говорят те, кто не видит звезд, не видит дождя, а только сырость, не слышит музыку, а слышит ритм.
Может быть, я жесток, но я говорю: «То, что нас не убивает, делает сильней».
Может быть, я замкнут, но какое вам дело до того, что там, внутри?
Может быть, я шизофреник, но вам ли об этом судить?

Пустите в угол!

Хочется крови…

В колонках играет - David&Steve Gordon
Настроение сейчас - Жизнь прекрасна

Глаза заволокло туманом, все тело пронзила адская боль. Замечательное утро, еще 18 часов ада обеспечено. Пропадают все чувства, все эмоции, остается только ты, 4 стены и боль. Первое время даже держишь себя в руках, но с каждым часов это становится все сложнее и не дай Бог кому-нибудь зайти в гости, на чай. Нет, убивать я никого не буду, но приятных эмоций от зажавшегося в угол человека мало, как мне кажется. Час за часом терпишь, терпишь, терпишь, а потом.… А потом просто теряешь сознание, не засыпаешь, а именно теряешь сознание. Чтобы уснуть надо этого захотеть. Следующее утро становится самым прекрасным в жизни, 4 стены заросли цветами жизни, утренняя сигарета доносит до седьмого неба рая, глоток чая сравним с глотком самой жизни. Жизнь прекрасна. Но сны, которые я вижу в аду…

Открыв глаза, я обнаружил себя на балконе огромного небоскреба, до земли было не меньше 2000м, вокруг шелестели скайкары, запах отработанного атома, небольшая дымка, толпы людей на дорожках, вокруг огромных небоскребов, возвышавшихся на 3-4км над землей. Я был на 682 этаже такой высотки. Двухкомнатная квартира с гаражом, в котором стоял старенький SkyXVb. Мне нравился это скайкар, похож на меня. Квартира представляла собой две комнаты темно-красного, не назойливого цвета, обделанная синтетическим красным деревом. В общем-то, это был обычный пластик, покрытый якобы деревом. Два уютных, глубоких кресла по углам, рядом торшеры, ковер цвета ванили, картины планет Южного Змея, постоянно пустой бар в стене. Я же стоял на балконе, окно которого могло становиться огромным экраном чуть ли не во всю стенку, но я редко смотрел телевизор, там показывали лишь красивую сторону жизни. По большому счету жизни-то никакой не было. Лень – двигатель прогресса и теперь всю работу выполняли машины, роботы. На 20 роботов был один инженер, который следил за их состоянием. Население планеты давно перекатило за 20 миллиардов, люди жили в огромных небоскребах или в плавающих островах, которые дрейфовали в воздухе, с помощью антигравов. На самой земле никто не жил, там была тюрьма. Насилие и агрессия давно был удалены, а точнее блокированы, имплантантами, которые вживляли при рождении. Крови, войн, насилия не было, ну или почти не было, во всяком случае, рядовой гражданин Земной Федерации не мог видеть, знать, думать о крови. Вот от чего ученые не смогли избавиться - это от жадности. Жадность поглотила людей, каждый хотел либо быть главным по ЖК (Жилой Комплекс), либо по КЖК (Квартал ЖК), либо вообще по всей планете или орбите. Дело в том, что на орбите Земли были выстроены огромные ЖК, в виде колец, которые огибали планету, таких колец 4, строится еще одно. Сама Земля больше не была сине-зеленой, она поблескивала серым оттенком металла, везде жили люди. Как и мечтали фантасты XIX-XX веков, была колонизирована почти вся галактика. Вместо Плутона зажгли еще одну звезду, которая обеспечивала теплом и энергией дальние планеты. Нептун, Сатурн, Уран, Юпитер, Марс были колонизированы, Венера стала огромным заводом. Заводы были и на Земле, в тюрьмах. За любой элемент жадности сажали минимум на неделю. Энергоснабжение ЖК велось от ядра планеты. Сначала заключенные рыли огромные тоннели, потом выстраивали базы для роботов, сейчас заключенные выполняют ту работу, которую не могут выполнить машины. Заключенных было не много, всего около 2000 человек, каждый следил за роботами, выполнял их обслуживание или программирование. Человечество разделилось на две категории:
1. Инженеры
2. Программисты
Впрочем, было еще тысячи должностей и специальностей, но основные был именно инженеринг и программирование. Социальная иерархия обеспечивала стабильность в работе всех структур и отраслей. Каждому человеку в глаз вживляли небольшой датчик, сообщавший всю возможную информацию о человеке, носившим его. При выходе из квартиры с этого датчика снималась информация, в мозг посылались сигналы, что сегодня нужно сделать. Обычно это были какие-нибудь пустяковые поручения, вроде «Проверить робота с номером X7182bQ или что-то в этом роде. Так же по этому датчику отслеживались заслуги перед Земной Федерацией. При накоплении определенного количества рекомендаций был разрешен недельный отпуск в созвездии Эридан. Там был курорт, точная копия Земли 1920 года, туда стремились все. Погулять по лесам, искупаться в море и прочие блага, которые не доступны здесь.

Вот так выглядела жизнь в моем сне.

Я же был рядовым инженером, хоть и с одной судимостью. Я попытался взломать робота, для того, чтобы отправиться жить на орбиту, где жили лишь сливки общества и правительство. У меня ничего не вышло, и я пробыл внизу долгих 8 месяцев. Я приобрел там очень много опыта. Во-первых, мне удалили агро-имплантант, теперь я мог убивать. Эту работу мог выполнить только один человек, им был Москва. Говорят, так раньше называлась столица какого-то государства, но это не так важно. У него же на последние кредиты я приобрел нож и пистолет образца 3821 года. Во-вторых, я действительно научился убивать. В-третьих, когда я вышел на поверхность, правительство вернуло мне квартиру и обеспечило работой. Никто там и подумать не мог, что я в любую секунду могу их убить. В общем-то, именно этим я и занимался, постепенно убивая сливок. Особо жадные люди приходили ко мне, заказывали какого-то человека, отдавали все, что у них есть. После того, как я выполнял свою часть работы, они получали в несколько раз больше, чем у них было. Я играл на жадности, да… Мое имя никто не знал, включая меня, так надежней. Для особо любопытных меня звали Астро.

В то утро я проснулся от солнца, которое назойливо светило в глаза. Первое ощущение – головная боль. Да, слишком много стимуляторов я вчера принял. Встав и закурив, я подошел к окну, за которым был обычный городской пейзаж. Отвернувшись от окна, я обошел комнату, достал из бара последнюю бутылку Flashsea, открыл, глотнул. Ну и мерзость. Через 30 мин я уже чувствовал себя человеком.
Тихий гул двигателей антиграва, музыка и бесконечный поток скайкаров. Я направлялся в восточную часть огромного сооружения под названием «Развлекательный комплекс №772». Там меня должен был ждать человек со странным именем Апо, естественно это его не настоящее имя. Апо был торговцем оружием и всем, что с этим связано. Мне нужны были бесшумные пули с сердечником, заряженным плазмой, которые убивают мгновенно и абсолютно бесшумно. Прибыв на место, которым оказался столик в кафе с названием «Сегодня – это навсегда», я заказал еще одну бутылочку Flashsea и приготовился ждать. Апо опоздал всего лишь на 15 минут, для него это странно. Быстро провернув задуманное Апо начал беседу.
- И зачем тебе именно эти пули, ты же знаешь, как трудно их достать.
- Именно поэтому я обращаюсь к тебе.
- Ну да, конечно… Ладно, я знаю, что это не мое дело. Слушай, как ты относишься к Гуано Спелл?
- Это та дама, которую постоянно крутят в эфире? – Он кивнул. – Честно говоря, мне абсолютно наплевать, но я бы провел с ней ночку.
- Ха, покажи мне ту, с которой ты бы не провел ночку.
- Да пошел ты! – я встал, улыбнулся и собрался уходить, но Апо схватил меня за край куртки и заставил сесть обратно.
- У меня к тебе предложение.
- Опять? Апо, ты мне уже надоел со своими предложениями, помнишь, что было год назад?
- Конечно, я помню. Сейчас другое время. Мне нужно на орбиту, на два дня. Я знаю, у тебя есть связи там. Очень тебя прошу.
- Ладно, я посмотрю, что можно сделать, а сейчас извини, у меня дела.
- Конечно, у тебя всегда дела.
Я все-таки смог покинуть этот кишащий людьми центр. Быстренько добравшись до дома мне очень захотелось позвонить какой-нибудь девушке, пригласить ее на ужин, ну и… Но, как всегда, меня ждала работа. На зеркале висел листочек с именем Лиза Шо.

М-да.


Лиза Шо. Тоненькая брюнетка, занимающаяся бумагами корпорации по программированию роботов «Automatic System's Incorporation». ASI очень большая и довольно старая организация. Они программировали первых роботов, которые отправились за пределы солнечной системы в 2141 году. Имидж компании просто превосходный и потеря любого сотрудника была бы очень заметна. Но это все мелочи, для начала надо с ней познакомится. Завтра в 8.00 у меня была с ней встреча в ресторанчике на углу ЖК №47438. Лиза Шо думала, что я сотрудник межпланетной организации по перевозке грузов «Work Planet», что мне нужны роботы, которые смогли бы сами делать все необходимые операции.

Утром, сделав все утренние операции и приготовления, я сел в скайкар и полетел на встречу с этой Шо. По дороге у меня вдруг начало мутиться зрение, мир вокруг стал расплывчатым и непонятным. Закрыв глаза, я потер их руками (благо в скайкаре есть автопилот). В конце концов я перестал чувствовать свое тело, мне казалось, что это конец и даже извинился перед теми, кто этого заслуживал. Но тут все ощущения вернулись, голова перестала кружится. Открыв глаза я был очень удивлен, я лежал на спине, сверху был знакомый потолок, слева окно… Около 20 секунд я не мог понять где я, потом понял. Дома, в Питере. Встав и еще раз сделав все необходимые операции и приготовления, я оделся и вышел на улицу. Теплый январский воздух влетел в легкие, пахло осенью. По обычаю закрыв глаза, я отдался чувствам, ноги сами понесли меня куда-то в центр. Кварталы, кварталы, лица, глаза все мелькало где-то там. Через 2 часа я обнаружил себя около знакомого дома на набережной Грибоедова. Знакомые двери подъезда, знакомые надписи на стенах, ступени, дверь на чердак, во тьму, в абсолютную тьму. Кажется, что ее можно потрогать и ее действительно можно потрогать. Приятное шуршание камешков под ногами, впереди лечи света, падающие на тропинки из досок, выходы на крышу, но мне не туда. Пройдя по наизусть выученному маршруту, я дошел до любимого угла. Там стояло потрепанное временем кресло, но оно мое, я люблю его всей душой. Усевшись поудобней, я закрыл глаза…

Снова вернулся скайкар, зрение стало четким как никогда. Через минут 40 пробок я был на месте. По какой-то неведомой традиции Шо опаздывала… Женщины всегда опаздывают, но так оно даже и лучше. Эти несколько минут позволят мне сконцентрироваться на своей роли. Когда-то давно мне уже приходилось играть роль связиста между большими компаниями, но это было давно. Потихоньку возвращались воспоминания и некоторые мелочи, необходимые для успешного заключения договора.

слушали 0 копий [+ в свой плеер]

The Dreams Made of Sand

В колонках играет - Synaesthesia
Настроение сейчас - ...

Ветер сильно бьет в лицо, осушая глаза, приходится часто моргать и все вокруг переходит в режим слайд-шоу. Как ни странно, но за 0.5сек мало что меняется. Лишь ветви деревьев меняют позицию, птицы исчезают и Солнце все ближе к горизонту, все больше крови в нем. На востоке уже давно появились звезды, ведя взгляд по небу от востока к закату звезд все меньше - крови больше. Хлопок! Нет, не выстрел, раскат грома, но не гроза. Тут часто летают МиГи, регулярно хлопая звуковым барьером...
Закрыв глаза я представил себя там...

Сидя в кабине МиГ-29, пристегнувшись ремнями, я чувствовал его, мне казалось, что я сливаюсь с ним в единое целое. Мирно урчат двигатели, набирая обороты и, кажется, что это мурлычет кот под ухом, становится тепло. Немного сдвинув ручку вперед, я почувствовал некоторую растерянность, растерянность во всем. Мигом исчезли все мысли, просто пропали, правда на долю секунды, но это ощущение великолепно. Мимо проплывают другие самолеты, немного потряхивает, дороги так и не отремонтировали. И вот пред глазами длинная полоса бетона. Зажимая тормоз, я чувствует, как тянет немного к земле, сдвигая ручку до упора вперед чувствуешь, как двигатели уже не похожи на кота... Это два тигра, ревущих тигра. Отпускаю тормоз, откидывает назад и в какой-то момент кажется, что болит спина, но это только кажется. 150, 200, 250, ручка на себя и... Отрыв. Кажется, что пересек ту границу, которую человечество пыталось перешагнуть веками. Все становится намного меньше. Завороженный взгляд вниз, там плавно проплывают поля, леса, реки, дороги, деревушки. Возникает впечатление, что я Бог. И тут становится настолько тихо, что в ушах начинает звенеть, только какие-то приборы пищат, но сейчас не до них. Быстрый взгляд на приборы, на скорость, звуковой барьер пройден. А впереди голубеющая даль - это бесконечный простор, сама бесконечность передо мной, она моя и я могу делать все, что захочу, абсолютная свобода. Самолет слушается каждого движения. Ручка на себя, перегрузки стягивают все тело, такое ощущение, что сейчас просто раздавит, но это приятно. Небо и земля сливаются в одно целое, что-то неопределенное, что-то очень расплывчатое. Голова начинает сильно кружится, педаль, тяга на минимум, ручку от себя и самолет летит вниз. Земля приближается, все быстрей и быстрей. 1000м, выхожу из пике и сразу ввысь, вон к той звезде. Еще несколько фигур и пора возвращаться домой. Обратный курс и вот уже видно бетонную тропинку полосы… Аккуратно снижаю скорость и иду вниз… 400…300…250….220…Касание и самолет немного потряхивает от неровной поверхности плит.… Два тигра снова становятся котятами, а у ангара вовсе засыпают.

Открыв глаза я обнаружил, что уже совсем-совсем темно. Кровь стекла за горизонт, небо заполнили тысячи точек и тишина. Только где-то в дали, за горизонтом, слышится затихающий гул двигателей.

В колонках играет - Arcana - The dreams made of sand

Я радуюсь, я смеюсь, я живу.
А ты?

В колонках играет - Metallica (S&M)
Настроение сейчас - Пофиг на все

Страх.
Я думаю, все в своей жизни испытали настоящий страх. Обычно самые страшные моменты становятся последними.
Что не убивает - делает нас сильней, не так ли?
Меня часто убивали давно, где-то в прошлой жизни, замкнутой в дебрях того, что вы называете душой. Пуля в руке тому свидетельство. Теперь она как талисман, ее я так и не вытащил. Зато после того случая ни одной царапины на теле от свинца, только на сердце.
Заказ поступил неделю назад. Опять барыги чего-то не поделили. Я становлюсь популярным, а это значит, что скоро опять придется переезжать. Впрочем, лучше уж так, чем за решеткой.
Крови, хочется крови. Час в потустороннем мире, чемоданчик, солнце в глаза и дорога до места. Николая Сергеевича надо было убить в машине, на ходу. За такие условия мне заплатили на 5000у.е. больше. У каждого свои причуды и я стараюсь удовлетворять заказчиков по полной. Репутация в сегодняшнем мире стоит очень много.
Заняв удобную позицию, на этот раз второй этаж стройки на обычном, сером перекрестке, я собрал винтовку и закурил. Сигареты спасают руки от тряски. Дурная привычка всегда что-то крутить в руках. Обычно это либо сигарета, либо четки. Еще один талисман. Не помню, как давно это было, но я купил их в деревне, где у родителей домик. Говорят, что купленные талисманы не работают, но это ложь. Главное - верить. Тогда я еще и не думал о такой карьере, хотя жажда крови была во мне с тех пор, как я разочаровался в людях. Более того, я стал их ненавидеть. Есть только небольшая горстка тех, кто достоин своего имени. Но это все сейчас не важно. Сейчас важна лишь вера в те несколько грамм, которые через 15 минут должны убить тварь из плоти и крови и зрение. Иногда последнее меня подводило. Что-то с головой не так. Возможно, что слишком уж часто меня бил отец, на голове очень много шрамов. Но я на него не в обиде, я давно всех простил и разучился обижаться. Но иногда бывает, что все становится расплывчатым и старается убежать куда-то влево без объяснимых мной и врачами причин. Довольно некстати, если в перекрестие голова очередной твари. Взгляд на часы, пора.
Минут 5 я сидел, всматриваясь в туман, утро. Наконец вырулил старенький мерс и остановился на перекрестке. Ждать, еще чуть-чуть. Зеленый, газ, хлопок, кровь, искры, огонь, взрыв и тишина... Гробовая тишина и выброс энергии. Вместе с дымом наверх полетела чистая душа. Все грехи, все черное догорает в машине.
Сирена, менты, скорая, пожарная... Вы опоздали.
Старший сержант Коломеец всматривался в проезжающие машины, улавливая любопытные взгляды. И почему людей привлекает чужое горе, чужая смерть? В общем-то, черт с ними. Мне платят и ладно. Но тут проскочила черная BMW, и взгляд был отнюдь не любопытным, скорей восторженным. Да, это он...
Проехав мимо своей работы, я восторгался угольками, сверкавшими на сиденье. Угли вообще красивы по своей природе, особенно, когда дует слабенький ветерок. Жаль, что ни что не вечно.
Дома теплый чай, конверт с деньгами и компьютер. Виртуальный мир, где можно быть таким, каким мечтаешь.
Закрыв глаза, я увидел глаза жертвы. Он меня заметил, но ничего изменить уже не мог, и в его глазах был страх, самый последний, самый сильный страх...

В колонках играет - Kitaro
Настроение сейчас - Устал до потери сознания

Ложь, как достала. Почему все вокруг лгут? Привычка чтоль такая пошла или мода. Впрочем, я ко всему отношусь более-менее равнодушно, хоть и сердце иногда стучит сильнее обычного ритма 100 ударов в минуту. В последнее время я вообще не слышу его, возможно, так проще видеть, как мир катится в... Удивительно, как меняются люди, мир, все вокруг. Только глаза перед смертью всегда одинаковые. Я повидал немало таких глаз и выражение всегда стеклянное. Это не страх, не печаль, не что-либо еще. Это полное безразличие. Ха! Сколько раз я был на грани смерти, сколько раз меня убивали, столько же раз я не чувствовал ничего, абсолютная пустота. Плачут не по тем, кто ушел, а по себе... И вот в который раз я слышу свое сердце за 2 секунды до выстрела. Потом все замирает, время течет медленней, но не ты. Несколько грамм свинца врезаются в плоть, разрывая ее на куски, кровь, иногда даже крик, нет, не крик, намек на крик и тишина. Гробовая тишина, лучше не придумать и это самые сладкие мгновенья. Иногда даже можно почувствовать, как душа выходит из тела, этот огромный всплеск энергии, все грехи, вся ложь, все остается тут, душа - это самое чистое, что может быть здесь. Убийство - это вовсе не грех, за это никто не попадал в ад, за это вообще ничего, кроме угрызений совести и мести. Убийство - это освобождение. Освобождение от этой проклятой жизни, от этих гадких людей, от их лжи, алчности, системы. Я один, я всегда один. Все, что мне надо у меня есть. Гитара, сигареты, винтовка и мой мир.

В колонках играет - Tangerine Dream
Настроение сейчас - Голова болит...

Место давно было выбрано и тщательно изучено. Крыша дома №10. Плоская, с небольшим выступом в улицу, как будто специально для меня. Закат приятно теребил глаза, он уже почти подходил к своему концу, чтобы завтра снова озарить этот город своими лучами. Я повидал очень много закатов, многие из них были просто божественными. Но время романтики подошло к концу. Клиент, высокая блондинка с 2см макияжа на лице и со всеми салонами красоты в глазах, медленно прохаживалась вдоль тротуара. Видимо, ей надоело ждать своего любовника, но тем не менее она не уходила. Открыв чемоданчик, я достал винтовку, зарядил патрон, одел глушитель, прицел. Расположившись удобней, я прильнул к стеклянному глазу. Весь мир стал немного выпуклым, наведя перекрестие на цель, я почувствовал еще большее отвращение к этой даме. Палец уже подрагивал, так хотелось нажать на спуск, но нельзя. Заказчик просил, чтобы это произошло на глазах у любовника. Я сел спиной к этому безобразию и закурил. Почему-то вспомнился пляж Черного моря, этот каменистый пляж, горы, звезды. Какие там были звезды. Помню, что часами лежал на камнях, больно, холодно, но оторвать взял от неба просто невозможно. Закат, звезды и рассвет. И только после этого можно идти спать. Дискотеки, пьянки, девушки... Все это ушло куда-то далеко. Наедине с собой и небом. Там же мне досталась эта снайперская винтовка СВ-98. Очень хорошая винтовка, хотя при установке глушителя снижается точность, но сейчас расстояние не так велико. Докурив, я потушил окурок об ботинок и положил в карман. Осторожно высунувшись, я увидел, что блондинка стоит, обнявшись с довольно рослым и коротко-стриженным мужчиной в деловом костюме. Эта розовая ахинея совсем не смотрелась рядом с ним. Я приник к прицелу ПКС-07 (7х увеличение очень полезная штука) и рассмотрел подробней мужчину. На правой щеке небольшой шрам, в мочке уха видна небольшая впадинка, недавно там была серьга, только что брился, глаза серые, нос правильной формы, губы тонкие, подбородок большой и гордо выпирает вперед. Вот он немного отступает от блондинки, маня ее жестом за собой, раздался приглушенный хлопок, вибрация от приклада приятно разошлась по всему телу, белые волосы девушки окрасились в темно-красный цвет, на лице застыло удивленное выражение: "Как же так, я же самая лучшая"... Брр. Быстро разобрав винтовку и положив ее в чемоданчик, я взял еще горячую гильзу и кинул ее в карман. Спустившись и сев в машину, я закрыл глаза, расслабился. Интересно, какие планы на жизнь были у жертвы. Я стараюсь запоминать глаза всех, кого убил, но у таких как она глаза всегда одинаковые и я очень надеюсь, что ТАМ ей не будет хорошо ближайшие лет 100. Может, я жесток, может быть... Дома ждет бутылка пива и конверт с деньгами в почтовом ящике. Еще месяца 3-4 можно жить припеваючи.

Глаза, устремленные в красный потолок, стены цвета ванили, призраки табачного дыма и не допитая бутылка пива. Через 60 минут уходить. Работа, как она достала. С другой стороны не такая уж она и муторная, многие бы позавидовали тому количеству денег, которые мне дают. В углу стоит чемоданчик, без которого была бы немыслима та жизнь, которой я живу. Часы отстукивают каждую секунду, время растягивается, зрение сужается, на потолке появляются неясные образы. Темнота... нет... скорей пустота заволакивает глаза. Началось! Внутренний будильник поставлен на 55 минут.
В нос прокрался приятный запах мха, уши заполнили щебетание птиц и шуршание листвы и хвои. Открыв глаза, я прищурился от яркого зеленого света. Я лежал на пласту из мягкого мха. Впереди мирно покачивались вековые сосны, а еще выше, облака. На секунду я представил себя ими. Интересно, как воспринимают полет и небо те, кто там живут. Неужели так же, как и мы землю? Я приподнялся и увидел просвет между деревьев, в этот же миг послышались женские голоса и музыка. Встав, я осторожно двинулся в стороны просвета. С каждым шагом звуки становились громче и отчетливей. Наконец я увидел поляну, на которой танцевали... нимфы... Господи, это были нимфы. Судя по всему, они меня не увидели, а я стоял в оцепенении. Я бывал везде, но никогда не видел нимф. Несомненно, это были именно они. Все легенды не описывают даже половины той красоты, которая вживую была у меня перед глазами. Прошло минут 5, я не мог оторвать свой взор от них, но тут они меня заметили. Я уж испугался, что сейчас все исчезнет, но нет... Они поманили меня руками к себе, мне ничего не оставалось делать, как выйти из своего укрытия. Издали казалось, что нимфы полностью обнажены, но нет. На них были очень легкие и прозрачные одеяния, наподобие того материала, из которого делают свадебные платья. Все они разные, но все безмерно прекрасны и я чувствовал себя несколько смущенно рядом с такой красотой. Одно время мне даже хотелось забиться в свой любимый темный угол, но это быстро прошло. Я, конечно, не был обделен женским вниманием там, на Родине, но не в таких же количествах.
Нимфы взяли меня за руки и поманили к огромному дереву посреди поляны, я не стал противиться. Но с каждым шагом я чувствовал, что меня утягивает под землю. Как будто кто-то снизу тянет меня за шнурки, потом за пальцы, потом за икры, я упал, нимфы озадачено посмотрели на меня, а потом разбежались. Я не успел даже испугаться, как провалился под землю. Сначала я чувствовал, что со всех сторон на меня давит влажная почва, потом все внезапно прекратилось, и я упал. На жесткий каменный пол. Такими же каменными были стены и потолок. Хотя, я видел только одну стену, другие были скрыты во мраке. Темнота была настолько густой, что казалось ее можно потрогать. Все тело пробила слабость, но я встал и пошел, опираясь на ту стену, которую видел. Метра через 3 я вообще перестал что-либо видеть. Внезапно все заполыхало. Огонь был везде и я начал сгорать. Сказать по правде, не самое приятное из ощущений. Адская боль сначала пронзила ноги, а потом и все тело, я закричал и все прекратилось. Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь уже не в каменных стенах. Окружавший меня материал не поддавался никакому анализу. Вроде бы что-то органическое, живое, но как металл, только теплей и мягче... Когда я обернулся, меня чуть не вырвало. Сзади меня стояла женщина, но от человека у нее осталась только грудь, живот, половые органы и половина ног. Сзади к ней был прикован, а точнее вживлен, какой-то механизм, который извращался с женщиной, как мог. Один член был во рту, второй и третий во влагалище и анальном отверстии и все это жужжало и двигалось... Поставив на этом создании крест, я побежал. Пробежка была не долгой. Я чуть не свалился с обрыва. И лучше бы я с него свалился. Метрах в 20-25 внизу просто кишели такие создания, от которого я убежал. Я закрыл глаза и произнес: "Господи, вытащи меня отсюда"... Как ни странно, это помогло... По-моему я видел ад. Приготовившись к самому худшему, я открыл глаза и вздохнул с облегчением. Я был дома. Внутренний будильник разбудил меня в срок.
Встав с кровати, я подошел к углу и открыл чемодан. Патроны, глушитель, прицел и сама винтовка поблескивали смертью. Пора на работу...

Смотря пьяными глазами на стенку, которая становилась потолком, потолок полом и я падал на него, но тут же он переворачивался и становился потолком и я падал уже в обратную сторону и так минута за минутой я болтался где-то в воздухе посередине комнаты. Я пытался о чем-то думать, но все мысли путались и улетали в окно, за которым пестрила яркостью ночь. Становилось тихо, через секунду в моей голове уже кричали чьи-то голоса, но ни единого слова разобрать я не мог, все мешалось, путалось. Закрывая глаза я видел какие-то образы, которые тут же уплывали куда-то наверх, удержать их было невозможно. Пытаясь удержать хоть один из них, я закатил глаза и их пробила жуткая боль. Я плыл как будто в космосе… невесомость. Красивое ощущение. Все тело уплывает куда-то далеко, разума вообще не существует, только бегающие стенки и образы…стенки и образы, стенки и образы… Минута за минутой, час за часом, потом падение… Бесконечное падение в бесконечность времени и пространства. Я потерял чувство и того, и другого……..И вдруг все вернулось, и время, и пространство, и стенки встали на место. Я упал, разбил бровь, но боли небыло. Нервы как будто куда-то исчезли, я чувствовал тело, руки, ноги, но боли небыло. Я попытался встать, но тут же рухнул на пол. Ноги меня не слушались и были как желе…

В колонках играет - Synaeshesia
Настроение сейчас - ...

Решайте сами, что лучше: один раз подумать и не войти или все-таки войти и не найти выхода?

Способность открыть глаза.
Автор .:Harlequin:.


Heu quam est timendus qui mori tutus putat...
Тот страшен, кто за благо почитает смерть...

Внизу проезжают машины, ходят, кутаясь в дождевики, унылые люди, озираясь, пробегают ободранные собаки. Вниз падают капли дождя. Улица полна жизни, тёмной и таинственной, жестокой, и восхитительной в своей жестокости.

Внизу бегают пожарные, суетятся зеваки, ухмыляются лужи и плачут фонарные столбы. Внизу ходят те, кому безразлично то, что не безразлично тем, кто выше.

...По крыше с кошачьей грацией метнулась закутанная в блестящий от струй дождя плащ фигура. Именно она привлекает внимание тех, кто смотрит на неё снизу. Одни хотят помочь, другие - насладиться зрелищем. И те, и другие в данном случае безразличны. Прыжок на водосточную трубу... моментальный разворот в воздухе. Нога мягко касается настила крыши. У зевак сдают нервы. "Стражи закона" яростно разгоняют толпу, мешающую проезду автомобилей. А человек на крыше продолжает двигаться. Создаётся впечатление, что он уворачивается от струй дождя. Или струи дождя огибают его.

Музыка крыш продолжает звучать. Тело словно застывает в последнем аккорде. Его сотрясает дрожь. Страх и адреналин бьют в голову почище любого вина. Кажется, ещё миг - и он прыгнет в... Короткий перелёт до следующей крыши и всё повторяется заново. Ноги скользят по мокрому настилу.

Сзади хлопает чердачная дверь. Человек на миг замирает, потом просто садится, подобно химерическим демонам на карнизе справа и слева. Время и место не имеют значения - он просто смотрит вниз, не обращая внимания на стекающие по лицу и спине струи воды.

Существо в похожих одеждах медленно подходит и садится рядом. Лицо на удивление спокойно, повернув голову он замечает это. Она знает, что он никуда не собирается прыгать, а просто играет с жизнью. Потому что иначе жить скучно.

Почти безупречные губы девушки слегка искривляются в усмешке. Без слов понятен смысл непроизнесённой фразы. Он улыбается в ответ, достаёт что-то из кармана и кидает вниз. Колода карт рассыпается посреди полёта, вместе с дождём осыпая собравшихся внизу людей ворохом бесполезных символов, которые иногда значат больше, чем ничего. Отражённые в глазах обоих струи воды в свете молнии взрываются миллионами маленьких вселенных.

-Почему большинство толпы не умеет жить? - холодно звучит надменно-горделивая фраза. - Это же так интересно...
-Каждый живёт по своему... - следует ответ. - их это полностью устраивает.
-Может ты и права. Мне нет дела до них. Они идут по протоптанным дорогам, а я по тропам, уходя и с троп тоже.
-Может, поэтому ты мне и нравишься...

Последнюю фразу встречает молчание. Они оба знают ответ на неё. Глаза человека вспыхивают страстью, губы искривляются в усмешке. Усмешка переходит в восклицание.

-Когда ты говоришь мне это, кажется, я могу свернуть горы и поставить мир с ног на голову.
-Чей мир?
-Свой. Только две жизни порой сливаются воедино.
-Бывает, и не только две...
-Да, - усмешка уже холодная - у них - одна на всех.
-А у нас?
-Нашим - ещё суждено слиться.

Прыжок на соседнюю крышу. Прыгают уже двое. Он тихо подхватывает её, ещё не успевшую обрести равновесие, и медленно тянет на себя. Девушка слабо сопротивляется, но потом затихает, завороженная взглядом. Они медленно отступают в темноту под арочными сводами чердаков.

Ветер убаюкивает ставший одиноким дождь.
-Дай им побыть одним.
Дождь стучит по крышам всё сильнее и яростнее...
Пять лет прошло с тех пор, и мир успел измениться, хотя не каждый ощущал это. Он шёл по улице. Колючая метель упорно била в лицо, словно над ним насмехалась сама Ледяная королева. Много времени прошло с той осени, сумасшедшей и наполненной какой-то странной энергией.
Он встрепенулся, стряхивая снег с волос и плаща. Мимо промчалась какая-то машина, при свете тусклых жёлтых фар снег искрился, подобно рою волшебных огней, хаотичному и непредсказуемому. Старые, жёлтые громады зданий выплывали из пелены снега как огромные, усталые титаны, держащие небо, которое уже начало осыпаться на землю. Изредка встречались горящие глаза окон. В час ночи на улицах было тихо, лишь свистела метель. Снег, подобно чуждому белому туману, стелился по дороге. Навстречу снова шла она. Он пожал плечами, хотя взгляд был отнюдь не равнодушен, хотя и искрился по-другому, чем прежде. …И остановился, неподвижно застыв.

-Здравствуй… - слегка улыбнулась она.
-Моё почтение, госпожа - поклонился он, не упустив возможности поцеловать её руку.
-Торопишься?
-Не знаю…
-Я тоже…
-Странный разговор…
-Какой есть. - она подняла взгляд к его глазам и поспешно отвела его.
-Ладно… я пойду.

Налетевший порыв ветра кинул ему волосы на лицо. Он развернулся и пошёл дальше, не замечая их. Потом оглянулся… Она быстрым шагом удалялась в сторону метро, стряхивая снег с плаща. “Какого чёрта?” - ноги несли его по дороге обратно. Той самой осторожной походкой охотящейся рыси, которая когда-то удивляла тех немногих, кто удостоил себя чести звать себя его другом. Холодная, бушующая белизна дороги слепила глаза, плащ путался под ногами, мешая бежать, сапоги вязли в снегу. Голову раскалённым обручем опутал хоровод мыслей. В висках стучала тяжёлая кровь.

-Где она? - он остановился, воскликнув в недоумении.

Улица снова была пуста… Дома равнодушно смотрели на Невский. Где-то там свистел ветер над застывшей, почти умершей водой канала. Только над самой землёй кружилась в холодной метели брошенная кем-то пачка сигарет. Он поднял коробку и улыбнулся - “её любимые…” И побежал дальше.… Проклиная себя за это.
...Шаги гулко отдавались по пустынным улицам. Слушая свой бег, он задумался. Сознание словно отделялось от тела, уходило на второй план. Его начала посещать некая ирреальность происходящего. Мир вокруг выгибался и стонал, разум воспринимал его лишь как форму для ощущений. Ничто созданное. Тело удивительно быстро стало непослушным и чужим, действовало на автомате. Казалось, ещё секунда, и всё будет так, как он захочет. Невидимая стена отбрасывает назад, в реальность. Чертыхаясь, он споткнулся и упал в снег, разбив губу. Рыча, как раненный зверь. Секунда, для того, чтобы встать, мгновение, для того, чтобы перчатка вошла в стекло витрины. Осколки и кровь на изрезанном кулаке. Он побежал дальше. Поднял взгляд и увидел несколько тёмных силуэтов, заворачивающих в подворотню. Скорее почуял - чувство опасности и страх переполняли мир вокруг немым предупреждением. Символика отвращения. Десять метров... пять... два.

Длинная чёрная тень заслонила свет от фонаря. Один из пяти оглянулся, "к чему бы это?" - его переполняло ощущение собственной силы и уверенности, и ещё бы, ведь в этот момент он делал то, что хотел, наслаждаясь собственным превосходством и могуществом. Его чувства вспыхнули и погасли навечно, разорвав мозг вместе с вошедшей в него пулей. Пустота между удивлённых глаз. Остальные оглянулись.

Он отбросил пистолет, с переполнявшей его животной яростью оружие было лишним. Бессмысленным. Дайте нащупать горло... Хруст позвонков второго, так и не успевшего понять, что происходит. Отлетающий к стене третий, до сих пор пытающийся достать что-то из-за спины. Он кинулся на четвёртого, за спиной прогремел выстрел. Страшная боль под лопаткой, глушащаяся адреналином. Дотянуться до горла... Боль притупило странное ощущение, когда пальцы израненной витринным стеклом руки вырывали кадык у врага. Крик, захлёбывающийся в потоке крови. Удар в висок отбросил Зверя к стене, но для четвёртого было уже поздно. Сознание ушло на второй план. Тело само вспомнило былые приёмы. Выбитый ногой пистолет из рук третьего. У них не было имён. У жертв никогда нет имён. Уже с трудом поднимающаяся рука разбивает врагу переносицу. Она уходит в мозг. Когда организму не нужна боль - он избавляется от боли. Природный инстинкт. Быстрый бег и хриплое, прерывистое дыхание пятого. Поступь жертвы. Шаг вправо, поднять пистолет. Последний выстрел. В голову. Он выплюнул кровь и осколки собственных зубов, тяжело опускаясь на снег. Под ним тоже была кровь, своя и чужая. И только после этого он перевёл взгляд вглубь подворотни. Девушка. Она. Разум уже отказывался мыслить односложно, но слов не было. Лишь усталость, почти смертельная, если судить о натёкшей крови. Лишь осколки мыслей, двигающихся медленно, в кровавой пелене.
- Пойдём... - слова давались нелегко. - главное дойти... - голос срывается.
Она кивает. Лицо залито слезами и подтёкшей тушью. Пытается подняться, путаясь в порванной одежде. Ей это всё-таки легче. Они молча доходят до подъезда и исчезают за дверью...
...Он устало опустился на стул, доставая из кармана пачку winston'а. Говорить не хотелось. К горлу подступил комок, мешающий даже вздохнуть. В голове крутились обрывки мыслей, бессвязные и хаотичные. Она села напротив, опустив голову, отведя взгляд и нервно теребя порванный рукав плаща.

-За что? - он всё-таки смог выдавить из себя пару слов. Рука с так и не зажжёной сигаретой дрожала.

Она подняла взгляд и удивлённо вскрикнула.

Он усмехнулся.- "Только заметила..." Под стул натекло уже достаточное количество крови, тяжело стучащей в голове. К нему начала возвращаться боль, отдающаяся в каждой клетке тела ритмичным постукиванием пульса.

-Снимай одежду. Бинты есть? - она резко встала со стула, с трудом сохраняя равновесие.

В нём ещё были силы, чтобы кивнуть на ванную, перед тем, как упасть. Сознание зазвенело струной и померкло, отправляясь в тёплые и гостеприимные объятия забвения... Сигарета покатилась по полу.

Ему снилась пустыня, если это можно было бы так назвать. Бесконечная бетонная равнина, где изредка попадались сгоревшие, разрушенные строения, наполовину занесённые песком и пеплом. Равнина идеально ровная и жестоко-безупречная. Хотелось пить, язык распух, отказываясь двигаться и прилипая к нёбу. В рот, нос и уши забивался вездесущий пепел. Не было сил идти, он упал на колени и пополз вперёд, не оставляя за собой следов. Двигаясь, непонятно зачем и непонятно куда, влекомый лишь сутью жизни - движением. Потом замер. Отказался и сдался. Игра окончена. Голова опустилась на равнодушно-раскалённый бетон.
1
...Сколько он пролежал, день, час, год? Лёгкое дуновение ветра заставило его снова открыть глаза.

Свет... Он с трудом повернул голову. Свет, серебристый и чистый, вместе с тем тёплый, без жестокости повисшего на горизонте жёлтого солнца. И отнюдь не равнодушный. Свет обволакивал хрупкую фигуру, стоящую метрах в десяти от его головы. В слепящем сиянии с трудом угадывались утончённые черты лица, вечно печальные глаза, такого же серебристого цвета, и слегка заострённые уши, не совсем правильной формы, едва заметные в переливах золотистых волос, легко и невесомо опускающихся до самой земли. Волосы составляли единственную её одежду, за исключением... Фигуру обнимали крылья, белоснежно-ажурный полупрозрачный, точнее, постоянно меняющий очертания саван, в котором, однако, можно было угадать изящные переплетения мышц под трепещущими перьями. Вокруг ощущалась странная аура силы и... милосердия? Почему-то он знал её имя... Керос. Ангел сострадания. Вечной грусти и безудержной тоски. Самого светлого в страдании. Самого красивого в печали.

Она и сама была прекрасна - сказать это - значит не сказать ничего. К ней нельзя было прикоснуться, чтобы не испортить безупречность. На неё тяжело было даже смотреть, человек потерял возможность видеть прекрасное откровенно и с чистым сердцем. О ней тяжело было думать, мысли что-то останавливало.

Керос распахнула крылья, казалось, они объяли всю землю, пространство вокруг. Она подошла, а он зажмурился. Она коснулась его, а он вздрогнул, точно от боли. Он почувствовал прикосновение к собственным губам и открыл глаза. Она поцеловала его, а он закричал. Беззвучно, ибо сам воздух не мог допустить того, чтобы ангел был потревожен. Печаль в её глазах каждый миг наполняла его страшной болью, которой он с радостью предался бы навечно. Только бы видеть этот взгляд каждый миг своей жизни. Он ослеп в восхищении...

И открыл глаза. На губах ещё сохранялся вкус поцелуя. Его собственная комната показалась ему серой и тесной. По щекам текли слёзы, а губы шептали: "Керос... Керос...". Чья-то рука легла ему на плечо, тревожный голос что-то спросил, он продолжал шептать. Какое ему дело до...

Сознание возвращалось вместе с болью. Всё тело горело, горечь в горле заставила его закашляться. Подушка, положенная ему под голову была мокрой от слёз и крови. Руки дрожали когда он поднял их к лицу, восстанавливая зрение. Он попытался подняться и снова провалился в забытье...
И лишь гораздо позже он очнулся, не застав в квартире её. Была лишь пустота и тишина. Ирреальная свежесть, как будто находишься в больничной палате. Чистота и холодная белизна, доводящая до безумия. Лишь много позже это безумие станет понятным и знакомым, он сроднится с ним, став его частью и вспомнив своё имя. А пока остаётся только жить и заполнять горькую пустоту внутри себя терпким пеплом скуки и алкоголем. Но оставалось немного. Месяц, два, три...
Три месяца спустя он снова стоял на карнизе, ловя бесчисленные отражения собственной печали. Город мерцал единицами жёлтых, равнодушных огней, светивших для тех, кто знал, для чего они НА САМОМ ДЕЛЕ светят, хотя самим огням не дано было это понять. Он пока не собирался прыгать вниз, просто ему хотелось почувствовать свободу ночи, её объятия и её поцелуи. Ему казалось, что весь мир вокруг - нереален. Тяжело назвать реальностью то пространство, в котором от тебя не зависит, куда ты идёшь и что делаешь. Хотя в ней и нельзя назвать что-либо случайностью. Он занимался любовью с ночью вокруг, и она тихо шептала ему на ухо слова, ничего не значившие и в то же время задевающие за живое.
Один к двум, степень шестьдесят три... ты прыгнешь вниз.
Один к двум, степень три тысячи, девяносто два - избранный путь.
Один к трём - ты задумаешься над этими словами...
Бессмысленные потоки цифр, но каждая что-то для него значила. Бессмысленный город с нелепыми огнями. Закричишь - и твой крик разбудит соседей, но никто из них даже не задумается о том, откуда этот крик вырвался и почему. Всего лишь поймут источник волнового атмосферного колебания, называемого физиками звуком, и исходящего из... горла нарушителя спокойствия. Любое тело стремится к состоянию покоя. Но не любой крик выходит из горла.
Он закричал, чтобы проверить...
Огни мигнули, дома начали просыпаться. Дома зашумели, выражая своё недовольство. Дома открыли глаза, искавшие фигуру на карнизе. А найдя пошептались, и снова уснули. Саркастическая усмешка заиграла на его губах. Плечо ещё ныло, но пуля сейчас была не в нём, а болталась на шее. Она не захотела его убить, она лишь напомнила ему, что он смертен. Он поблагодарил её за это, повесив на шею, а она платила ему тем, что каждый день говорила о том, что она или её сестра могли бы принести.
А за его окном, погасшим и умершим четыре минуты назад тихо нашёптывали колонки.
Многое неверно. Мысли наполняли голову, разбегаясь в окружающий мир подобно галактикам, и сияя также. Казалось, они светятся в глазах, нужно лишь уметь увидеть...
...но лунный бич ударил меня по рукам
по ногам хлестнула звездная плеть
и я понял что мне никого не догнать
и я понял что мне слишком поздно лететь
и в этих окнах что прежде были пусты
я вдруг увидел глаза устремленные вверх
ловящие свет одичалой звезды
в ответ на ее несмолкающий смех
и каждый из них шептал другое имя
каждый из них хранил свою печаль
но мне казалось что я делю вместе с ними
одну и ту же звезду бегущую вдаль...
Не то... совсем не то. Всё было совсем не так. Но это не мои слова...
Он нахмурился, пытаясь вспомнить, чей это афоризм. Но не смог. А может и так, надо просто уметь видеть? А зачем уметь видеть, если можно чувствовать? Зачем слышать, если можно знать? Зачем жить, если можно... может, если найти альтернативу жизни, то... всё упирается в тупик. До сих пор недостаточно данных для разумного ответа. Он улыбнулся. А кто сказал эту фразу?
Он вернулся обратно, в тёплый и уютный полумрак собственной квартиры. Обулся и накинул плащ, взял ключи, документы и деньги. Подошёл обратно к окну и прыгнул вниз...
Был всего лишь третий этаж и это не в первый раз - спускаться подобным образом. До ближайшего открытого бара было минут пятьдесят пешком. Он поймал машину.
- За полтинник до...
- Без проблем.
- Смотрю, у тебя крыло помято. Недавно в аварию попал?
- Да... Какой-то мудак подрезал и затормозил. В кювет улетел... Но пару тысяч он заплатил, к тому же машина застрахована. Обошлись без ментов.
- У тебя курить можно?
- Только окно открой...
К "Бастиону" подъехала "девятка" из которой вышел человек в плаще. Впрочем, вокруг было не так много народу, чтобы это увидеть.
Он поднялся по лестнице в небольшую комнату со стойкой, подошёл к стойке и сел, немного рассеянно. В соседнем зале, на пластиковых серых стенах, создававших иллюзию камня были фрагменты баталий времён войны с Наполеоном. На потолке на цепях висело большое деревянное колесо. Из колонок доносились эфирные мотивы Dead can Dance.
- Слушаю вас?
- Пару-тройку стаканов бурбона получше, - лёгкая улыбка.- в такую ночь так и хочется напиться...
Бармен пожал плечами и отправился к холодильнику, явно не составив хорошего мнения о посетителе. Но тому явно было всё равно. Он оглянулся и начал рассматривать публику.
В углу сидел, иногда прикладываясь к стакану с сомнительным содержанием, длинноволосый неформал, чем-то похожий на него самого, иногда бросая подозрительные взгляды на помещение, словно чего-то боялся. У стойки смеялась бессмысленным шуткам пара девчёнок попсовой наружности и легкомысленного поведения. Он удостоил их всего одного, презрительного взгляда.
А потом направился в соседний зал и сел за угловой столик. Ярко алая скатерть напоминала ему о прошлой недели, он вздрогнул. Достал из стакана на столе пару зубочисток и начал задумчиво перебирать их в руках, вспоминая...
Четыре недели назад в дверь постучали. Он открыл. Там стоял Игорь, как обычно... нет, не как обычно, но всё же докуривая сигарету. Пустая пачка "Парламента" валялась неподалёку.
- Здравствуй. Заходи, давно тебя не видел.
- Привет. Слушай, у меня проблемы...
Он удивлённо уставился на фигуру, маячившую в дверях. Это было непохоже на Игоря, так сразу, без разговоров, переходить к делу. Но, посмотрим. Какой-то червячок сомнения грыз его изнутри. Тревога, родившаяся в глубине души. Они зашли на кухню и сели. Из холодильника на стол перекочевала бутылка коньяка.
- Рассказывай. - глупо было терять время.
- Три недели назад мне срочно понадобились деньги...
Он промолчал. Не в его правилах было задавать лишние вопросы. Как, впрочем, и давать бессмысленные ответы. Хотя его ответы, в которые заложен какой-то смысл не всем дано понять.
- Некуда было пойти, не у кого взять. Мне пришлось стащить из общака. Я знал, на что иду и чем мне это потом обернётся.
- Сколько?
- Сто тысяч... Потом они нашли пропажу и знали, кто взял. Мне дали неделю, чтобы вернуть деньги. Осталось четыре дня.
- А у тебя ещё что-то осталось?
- Тысяч тридцать, наверное.
- Если не сможешь достать деньги, вали за границу, это всё, что я могу сказать.
- Я не знаю...
- Ваш бурбон.
Он вздрогнул и поднял глаза на официантку.
- А неделю назад я узнал, что его пристрелили. Свои же...
- Что, простите?
- Ничего. - почти сквозь зубы.
Официантка удалилась, пожав плечами и качнув бёдрами.
Выпив вина, он почти не почувствовал вкуса. Хотелось напиться, чтобы жизнь не казалась такой безвкусной.
Кто-то подошёл, и опустился на стул рядом, внимательным взглядом уставившись в лицо.
- Чего надо? - фраза со вздохом, в котором явственно чувствовался привкус ненависти.
- Мне от тебя - очень многое. Впрочем, ты поймёшь это гораздо позже.
Удивлённо подняв взгляд на собеседника, он ощутил сначала слабый запах каких-то трав. Сразу же пришло в голову какое-то название. Мирра. А с ним он ощутил и иной запах - запах смерти.
Фигура в чёрном балахоне сидела на стуле рядом. На столе стоял древний, обшарпанный сосуд, из которого незнакомец наливал в стакан красноватую жидкость. К стене за спиной была прислонена коса.
- Монастырское сливовое вино, половина тысячелетия выдержки. Впрочем, что для меня полвека? Мгновение... Попробуй, вместо той бурды, которую пьёшь.
Потрясённо пытаясь собраться с мыслями, он кивнул.
- Вероятно, спрашиваешь себя кто я такой, чтобы разгуливать по улицам города в одеяниях смерти. - с чувством произнесла Смерть, поднимая стакан.- Ты всё узнаешь очень и очень скоро. Но сначала выпьем. Итак, тост...
Везде, куда не может достать рука человека, от бескрайних просторов разбегающихся вселенных, до мельчайших тахионов пространства, существуют всего два закона. Время и смерть. Любой закон кроме этих можно подправить, изменить или в крайнем случае нарушить. Все, кроме как перевернуть золотые песочные часы с серебристым порошком внутри, и остановить руку с косой. Так выпьем же за то, мой друг, чтобы рука с косой никогда не ошибалась, а часы пореже переворачивались, хотя смертным это видеть и не дано.
Смерть осушила бокал до дна. Сидеть рядом с ней было не очень уютно.
- Итак, человек. Пришёл я не за тобой. Просто там, наверху, колода карт Земли пришла в движение, и пришлось НАМ обратить на неё внимание.- Смерть говорила медленно, словно для неё непривычно было подбирать выражения, понятные для него. - весь ваш мир пришёл в движение, и нужно навести в нём порядок.
Он вздрогнул. И сойдут на Землю легионы адские, и вести их будут четыре всадника, перед ними же скакать будет сама Смерть.
- И что же тебе от меня нужно?
- Твоя судьба. Ты должен стать моим косарем.
- Научиться убивать так, как убиваешь ты?
- Научиться давать душам покой, ибо нет большего зла, чем неупокоенная душа во плоти.
- Кажется, мне уже хватит пить. - произнёс предречённый косарь, вставая и направляясь к выходу.
- Тебе всё равно от меня никуда не деться. - пожала плечами Смерть.- но ты можешь для начала отомстить за смерть своего друга. Люди не будут для тебя преградой.
Он остановился. Смерть явно знала, чем его зацепить. Впрочем, Косарь давно уже разучился удивляться. И научился разбираться, где правда, а где вымысел.
- Как?
- И оружием его будет милосердие, граничащее с кровожадностью, и бронёй его будет воля его, отражённая в безвольных глазах, и рукой его будет править смерть, другой же - жизнь. Сам для себя Косарь, и сам для себя - Сеятель.
- И?
- И ничего. Можешь идти. Только возьми это...
Смерть протянула ему небольшой кулон. Диск, по краям которого сидели три паука и пряли сеть, оплетающую его. В сеть была впутана человеческая кисть. Рука скелета.
Он взял амулет, опустил в карман, развернулся и вышел. Всё казалось сном...
Но придя домой, через N-ное количество часов он открыл глаза.
Он открыл глаза.
Открыл глаза...
Глаза!!!
Яркий свет в глаза и фигуры в белом. Белые лица и белый потолок.
Он открыл глаза.
Белый потолок собственной комнаты. Едкий запах гари и шум машин на улице. Сожжённый листок бумаги в пепельнице. Смерть, стоящая у изголовья кровати.
- Ты за мной или со мной?
- Я всегда с тобой и иду за тобой, просто ты меня не замечаешь. Я - твоя душа.
- Что вообще происходит? Я медленно схожу с ума?
- Тогда бы я выглядела по другому. Гордись, не каждому дано при жизни говорить с собственной душой, а после смерти слиться с ней.
- Ну ладно, тогда ты не будешь против, если я не буду обращать на тебя внимания?
Не дожидаясь ответа он встал и побрёл на кухню. Голова трещала по швам разбитого алкоголем черепа. Её он и подставил под струю грязно-жёлтой воды из-под крана. Стало заметно лучше. Осталось избавиться от едкого привкуса во рту и в желудке. Последняя бутылка пива в холодильнике. Брррр... Воздух ударил по ушам телефонной трелью и, одновременно, звонком в дверь. "Кого ещё нечистый принёс в мою берлогу?" В телефонной трубке многозначительное молчание. За дверью ОНА.
- Угадай, кого первого тебе нужно убить? - прошептала на ухо Смерть.
- Здравствуй. - сказала ОНА.
- Почему меня никто не может просто оставить в покое? - ответил он им обеим.
Смерть замолчала. ОНА удивлённо подняла брови.
- Ладно, проходи... Чувствуй себя как дома. Как у меня дома. - раз уж одним собеседником стало меньше, ещё можно терпеть.
- Ты сегодня какой-то странный.
- Видимо потому, что меня окружают только странные люди.
- Это рок, карма или судьба?
- ЭТО моя смерть, которая называет себя моей душой. Впрочем, не обращай внимания.
- Многозначно...
Он усмехнулся. Куда уж там ей понять. Только не сейчас... не сегодня... даже не завтра... никогда. Поднял с пола почему-то опрокинутую табуретку, и сел , пытаясь не обращать внимания на звон в ушах.
- А я тебе кое-что принесла. - нарушенное молчание заставило его вздрогнуть. Нельзя так глубоко погружаться в себя.
- Ну, покажи... Хотя нет, только не сейчас. Подожди пару минут. Он отключился на пару минут, пытаясь избавиться от головной боли. Не впервой.
...Память возвращалась как всегда неожиданно. На этот раз далёкого прошлого.
Декабрьская ночь в Питере. Сильный и ледяной северный ветер шутя играл мертвенно-бледными массами снега в воздухе. Здесь, на поле, он чувствовал себя крошечным созданием на дне океана, где подводные течения несут над головой огромные массы планктона, а в темноте скрываются неведомые и гигантские создания, почти невидимые тучи в чёрном небе над головой подобно брюхам китов, необычайно плавно и грациозно передвигавшихся для своего массивного тела в подвластной им среде. И песчинкой в пустыне застывшее посреди этого хоровода гигантов тело. Казалось, подводные течения вот-вот сорвут его с места и унесут в бездонные, скалистые пропасти дна, никогда не чувствовавшие на себе солнечного света и человеческого взгляда. Свет фонарей вдали - фосфоресцирующие части тел, а может быть, глаза подводных хищников. Скала асфальта под ногами - последняя зацепка посреди бескрайней снежной равнины, за которую ещё можно уцепиться в игре гигантов...
- Ты в порядке? Две минуты прошло.
- В полном. - Он удовлетворительно вздохнул. Голова прошла. - Ты никогда не задумывалась, почему люди привыкли чествовать свою гордыню? Одни гордо заявляют,- он бросил взгляд на прихожую.- "Мы - неформалы. Мы такие потому, что свободны. Мы выше остального человечества...". Другие гордо именуют себя человечеством. Третьи гордятся тем, что они такие, какие они есть, отстаивая свои права подобно шакалам, бросающимся на кость. Каждый десятый скажет, что он простой человек и будет горд тем, что он ответил именно так, презрительно отзываясь о всех остальных. Недалёких... Кто-то ставит себя выше остальных потому что успел, по его мнению, добиться чего-то в жизни и это самое главное, кто-то связями, неважно какими. Черви, пытающиеся подстроить под себя естественный отбор.
- Я не согласна. Но, видимо, тебя не переубедить. А чем же таким ты гордишься? Или, по твоей схеме, ты гордишься тем, что ничем не гордишься?..
- Моё поле боя - мысль. Единственное место, где себя не с кем сравнивать. И можно накормить свою гордыню. Посмотри в себя и увидишь, что там всё гораздо интереснее, чем вокруг тебя. Я горжусь тем, что у меня есть то, что не по силам забрать никому. Пока... - он оглянулся, опасаясь встретить взгляд смерти. - способность мыслить не так, как окружающие. Но бывает тоскливо... быть одиноким. Потому что это не мелочь - мыслить по другому.
- Да кто тебе сказал, что ты мыслишь по другому? - она раздражённо нахмурила брови.- любой опытный психолог разложил бы тебя по кусочкам.
- Психология - алхимия современного мира. Математика, где можно доказать, что два плюс два равно одиннадцать. Кто сказал, что нет? А если взять троичную систему счисления? А если мой разум работает в троичной системе, а твой в двоичной сможешь ли ты понять меня? Сможешь только описать мои действия в двоичной системе. Ни один психолог, ни один математик тебе не ответит на этот вопрос. Человеческий мозг не компьютер, в отличии от компьютера он не оставляет чётких границ, он всегда их размывает от плюс бесконечности до минус бесконечности. Возможно всё. Любой ответ. В чём различие мультфильма, где все границы проведены карандашной линией, от фильма, где человеческому глазу границы разглядеть не дано? Если они вообще есть. Бесконечное приближение параболы А к оси координат. Они никогда не соприкоснутся по условию. Я одинок, но я не горжусь своим одиночеством. Я многое бы отдал, чтобы от него избавиться. Избавиться...
- Кажется, после этого мне нечего добавить.
- А мне уже нечего сказать. Пойдём на улицу? Я задыхаюсь здесь...
- Пойдём...- сказала она, но его уже не было в кухне.
Он со всех ног бежал по лестнице, спотыкаясь и почти падая на каждом шагу. Скользя на пустых бутылках и шприцах. Словно боялся не успеть. Опоздание равно смерти. Опоздание на поезд, везущий тебя в собственную жизнь. Распахнутая пинком ноги дверь, кажется, сшибла какую-то старушку, но у него не было времени помочь ей подняться. Его окликнула толпа гопников, но не было времени ответить. По сторонам дороги неслись вдаль деревья и люди. Прочь оттуда, прочь...
Во мне кто-то начал песню.
И не хочет её заканчивать...
Прочь...
Остановись.
Он неподвижно застыл посреди несущейся назад дороги. На него летела птица. Большая и чёрная. Ласкающая крыльями воздух державший. Слишком близко, и смертельно опасно, на такой-то скорости течения времени. Чёрная, как смерть. Как он сам. Как... когда закрываешь глаза.
… Нога упорно давила на газ, словно одеревенев... Под креслом неслись километры асфальта. Взгляд застыл, направленных в одну точку, прикованный к неяркому отблеску кровавого заката на горизонте. За серебристым Феррари мчалась машина с мигалкой. Он улыбнулся. Он вдавил педаль до пола. Организм действовал словно на автомате, руки двигались свободно, и в то же время скованно. Так работает механизм, веками отрабатывающий одно и то же действие. На небо начала стелиться ночь, словно смотришь на свет сквозь чёрный бархат, проколотый во многих местах... "Сегодня ты красива, как никогда"- с сожалением сказал он ей. Тихий, но завывающий рокот за приборной панелью успокаивал нервы. Правая рука автоматически достала сигарету... прикуриватель... Он с наслаждением затянулся, чувствуя, как дым начал расползаться по салону. Впереди стала видна тоненькая ниточка железнодорожных путей. И поезд, мчащийся по ним. Тормозить? Обойдётесь! Феррари взвыл и продолжил набирать обороты. Улыбнувшись, он вспомнил старый анекдот - если ехать на мотоцикле с закрытыми глазами, то проскочишь сквозь сосну. И закрыл глаза.

Яркую вспышку можно было видеть за километр. Горючее вспыхнуло мгновенно. Рядом с заревом Остановилась синяя машина, из неё вылезло два человека в форме, ошарашено смотря на то, что было недавно поездом и машиной. Смертельный, огненный поцелуй лизал небо...

Он открыл глаза... Он ехал по дороге. Нога упорно давила на газ, словно одеревенев... Под креслом неслись километры асфальта...
Тяжёлый вздох... возвращаться назад будет сложнее.
Но он вернулся, твёрдо зная, что ему нужно сделать. Она всё ещё была здесь, мысленно он называл её всё так же, но имя сейчас не имело значения. Пока. Она проводила его удивлённым взглядом, а он лишь шепнул ей...
- Прощай... навсегда прощай.
Молча прошёл в одинокую белую комнату и достал из под шкафа коробку, вытащил завёрнутый в масляную тряпку предмет и бережно, медленно, пожалуй даже слишком медленно положил на стол. Он умел ухаживать за собственным оружием. Матовый ствол револьвера был сегодня слишком холодным для прикасавшейся к нему руки. Но барабан был, как всегда, полон,- он привык доверять собственному оружию. Так же молча он взвёл курок, уже ощущая её усталый, недоумённо-удивлённый взгляд. Повернулся к неуверенно открывающейся двери...
Время превратилось в струну гитары...
Первый лад - открывающаяся дверь...
...И поднял ставшую непомерно тяжёлой руку.
Сегодня она прочитала в его взгляде больше, чем обычно. Больше, чем он отдал ей за всю жизнь. За всю жизнь и за жизнь прошлую.
- Прощай... навсегда. - он только мог видеть, как двигаются её губы, медленно, и так же медленно звучал выстрел.
И вечность между ним и звуком падающего тела.
- Сегодня ты красива как никогда, любовь моя... моё проклятие. - сказал он.
А потом пустил себе последнюю пулю в висок.
Плавно скользящее в ночном небе покрывало, изредка находящее путь вниз - моя одежда. Тихий и спокойный бег реки, быстрые и бурные потоки горных ручьёв, неведомый и опасный подземный поток - мой разум. Огненная буря над лесом, полыхающий смертельным маревом пожар, пожирающий то, что его создаёт - моя кровь. Фальшивые миражи - дрожащее и зыбкое суждение о себе самом. Взгляд мой - моя натура.
И ничто так не меняет человека, не делает ему больше чести и не приносит ему больший позор одновременно, чем способность спустить курок.
Взгляд мой…
Следующий за кусочком металла со скоростью мысли.
Мой мираж…
Последний взгляд на последний путь.
Моя кровь…
Давление пороховых газов в стволе револьвера.
Мой разум…
Бой курантов в песочных часах.
Моя одежда…
Перья, содранные с кровоточащих крыльев ангела.

Способность Открыть Глаза.
Накажи меня, ведь я открыл глаза невовремя.

И молчащее сознание. К чему ему говорить со мной, ведь я открыл глаза.
Почему в моих венах иглы, и капельницы над моей головой, ведь я открыл глаза.
К чему этот назойливый писк в ушах от стоящего в углу прибора, ведь я открыл глаза.
И бинты на моём теле…
И гипс на моём теле…
И чужая одежда.
И чужая кровать.
И чужая комната.
И чужой дом.
И чужой мир.
Мир пригласил меня снова и я его гость.

- Он открыл глаза!
- Он очнулся. Проснись, он очнулся!
- Ты меня слышишь?
И чужие вопросы. Никогда не любил отвечать на вопросы. Только на свои собственные.
- Слышу.
- Ты помнишь, что с тобой произошло?
Смерть, стоящая у изголовья кровати. Яркий свет в глаза и фигуры в белом. Белые лица и белый потолок.
- Помню. - сказала смерть и исчезла.
- Не помню. - поправил он её… Солгав?..
- Вот и хорошо… - успела прошептать смерть.
Жизнь, которую он успел прожить за мгновение моргнувшего века, исчезла.
А до этого мгновения - пришла. Тяжело вспоминать свою прошлую жизнь.
- Ты попал в аварию.
Нога упорно давила на газ, словно одеревенев… Под креслом неслись километры асфальта.
- У тебя была тяжёлая травма. Сложнейшая операция на мозге, осколки черепа пришлось удалять из коры.
Яркий свет в глаза и фигуры в белом. Белые лица и белый потолок.
- Ты сильно обгорел. Врачи говорили, тебя не спасти. Или кома, или смерть.
Смерть… Смертельный, огненный поцелуй лизал небо.
- Как. Меня. Зовут?
- Ты ничего не помнишь?
Улица снова была пуста… Дома равнодушно смотрели на Невский. Память, надиктованная сознанием. Память, нашёптанная реальностью. Сознание - моя реальность. Из подсознания всплывали тысячи имён, лиц, мест, разговоров… Из сознания в реальность - включается та память, которой удобнее включиться. Но которая из них правильная? Что же было на самом деле?
Тысячи имён…
Горгон. Маргоил. Харон. Так его когда-то называли?
Тысячи лиц…
Родители. Друзья. Преподаватели. Коллеги. Врачи.
Десятки лиц…
В круглом, размеченном объективе оптического прицела.
- Кто я?
Тормозить? Обойдётесь! Феррари взвыл и продолжил набирать обороты. На заднем сидении болтался футляр с Несущей Смерть. Он был смертью. Его коса не должна попасть в чужие руки…
Даже если она сегодня выглядит как модернизированная им самим 7.62 СВД.

Кислородная маска на лице. Сознание возвращалась так же медленно, как и память. Так же медленно, как и чувства. И…
- Снимите с меня наконец эту чёртову маску.
Дышать стало значительно легче…
- И дайте закурить…
Смех наполнил комнату и в нём явственно слышалось облегчение. Первое желание человека, вставшего из могилы… Дайте закурить… Но первое желание - закон. Как и последнее.
Маргоил с наслаждением вдохнул терпкий дым. Первый НАСТОЯЩИЙ терпкий дым за…
- Сколько я лежал в отключке?
- Четыре месяца.
За четыре месяца. Ничего не скажешь, теоретически он уже бросил курить. Мёртвые не курят. Умер вместе с природой осенью, очнулся вместе с природой весной.
Закашлявшись сигаретным дымом, от облегчённого смеха, навеянного пришедшей мыслью. Далеко не первой, далеко не последней…
Память…
- А что с девушкой, которая была со мной в машине? - что-то в глубине души забило тревогу.
Многозначительное молчание…
- Ей не сумели помочь…

Он попытался сфокусировать зрение, почти так же, как наводил фокус Несущей Смерть, но голова закружилась. Впрочем, голоса всё равно были знакомые.
- Что мне теперь светит?
- Ничего. Дело закрыто. И не спрашивай, каким образом. Дела просто больше нет.
- А мой гонорар?
- В банке, где ему и полагается быть.
Будет на что купить себе новую машину…
И новую винтовку…
Наверное…
И новую жизнь.
Третью по счёту...

В колонках играет - АлисА
Настроение сейчас - Да все то же)

Солнце возникло из-за верхушек могучих деревьев сразу, не постепенно, а сразу, вмиг осветив оранжево-желтым сиянием всю небольшую полянку глубоко в лесу. Яркий, назойливый луч света больно ударил ассасина по глазам. Не открывая век, темный силуэт поднялся с постели и прошел в дальний угол маленького ветхого домика в чащобе леса. Послышался плеск воды и из темноты медленно появлялся высокий мужчина. Сапоги у него были очень узкие и до середины голени туго зашнурованы. В них были заправлены серебристо-черные штаны, плотно облегающие сильные ноги. Ремень был из старой кожи, проклепанный тремя рядами металлических пластин с ноготь величиной, которые ярко поблескивали. На ремне был чехол, из которого торчала очень красивая и удобная для руки рукоятка кинжала, на конце рукоятки была голова ястреба, сделанная из какого-то драгоценного металла. На теле была кольчуга, виднеющаяся из-под сорочки, все того же темного цвета. На шее весел амулет, который игриво поблескивал на утреннем солнце. Узкий, острый подбородок, красивые очертания губ, тонкий нос, совершенно неописуемые, быстрые и зоркие глаза серо-голубого цвета, обычный лоб. Вроде бы как все, но… у него были очень длинные и заостренные уши и необычный цвет кожи…. Цвет ночи.
Недовольно щурясь на столь ярком свете, Ассасин вышел во двор и вдохнул свежий, пропитанный росой воздух и огляделся. Поляна была вся в золотистом тумане, ярко играющем в лучах утреннего солнца. Темный эльф шагнул, и от его ног полетели тысячи осколков стекла, мягко улыбнувшись, он абсолютно бесшумно и очень легко зашагал по траве. Дойдя до колодца, молодой убийца вытащил ведро свежей воды и окатил себя. Приятная леденящая свежесть прокатилась по всему телу. Остатки из ведра он выпил. Вспомнив о том, что произошло вчера, Ассасин быстро зашагал в лес.
Вчера он наконец-то получил работу. Сидя у обочины дороги, убийца услышал шаги.… Но эти шаги были слишком тяжелы и медленны, чтобы предоставлять хоть какую-то угрозу. Через минуту он увидел перед собой старца с длинной бородой и волосами, белыми, как снег. Были видны только глаза… Карий цвет. Человек.… Опять они… Старец обратился к ассасину с просьбой о помощи и поведал всю историю.
Она началась не так уж давно, но, приехав с острова, старец первым делом пошел в большой город-рынок Глудио. Город этот славился своим огромным рынком, на котором можно было купить абсолютно все. У старца был какой-то очень дорогой ресурс, из-за которого передрались бы все гномы, и он хотел его продать. Путь его лежал через некоторые поселки и деревни, но, подходя к одной из них, старец увидел дым. Остро запахло горелым. Подойдя ближе, старец увидал полчища скелетов, которые бродили по окрестным полям в поисках живых существ. Все дома были разрушены, не было видно ни одной живой души. Только души мертвых и очень противно пахло трупами и сожженным мясом. Старец поспешил оттуда убраться.
Поведав эту историю ассасину, путник попросил собрать для него части скелетов, только целые, не треснутые части, чтобы из них можно было сделать чего-то такое, о чем старец предпочел не говорить. Так как много кто ходил в эти руины за ресурсами и кладами, то для профессионального убийцы не должно быть никаких проблем собрать нужные ингредиенты. А что именно хотел собрать из этих частей Ассасин предпочел не знать. Не его это было дело. Старец предложил приличную награду за все 5 ингредиентов и чуть поменьше за каждый кусок.
Ночью убийца не рискнул идти через леса, окружающие его старенький домик. В этих лесах некогда жили Артеас, но их оттуда почему-то прогнали. Многих убили и вот теперь по ночам там бродят духи Артеас, и мало кто рискнет сравниться с ними в силе. Ассасин быстро побежал и постепенно прибавлял в скорости. Надо было размяться. Минут через 40 он был уже около этих руин. Все было именно так, как говорил старец. За несколько километров до бывшей деревни в нос больно удрали запах гари, причем настолько плотный, что Ассасин немного испугался, но этот страх быстро прошел. Подойдя ближе он увидел и скелетов, которые бродили по полям. Нужно было начинать.
Сосредоточившись, Ассасин молниеносным движением рванулся к скелетам. Был виден только размазанный силуэт, мчащийся к одному из мертвых. Через секунду Послышался треск костей и на выжженную траву упали почерневшие от гари осколки. Это привлекло окружавшую нечисть, и они потянулись в сторону ассасина. Дальше было очень сложно уследить за движениями убийцы. Звуки слились воедино, звон металла, свист кинжала убийцы, треск костей, шипение скелетов. Они были слишком слабы для него, через пару минут дело было кончено. Вокруг валялась груда костей, а в ее центре стоял немного запыхавшийся темный эльф. Немного постояв, Ассасин принялся разгребать осколки в поисках тех частей, что были нужны старцу. Через некоторое время в мешочке было около 10 комплектов.
Чтобы немного отдохнуть, убийца дошел до большого дерева и, прислонившись к нему, сполз на землю. Полуприкрыв веки он наслаждался красотой неба.
Через несколько минут Ассасин почувствовал что-то не то, интуиция заставила его нагнутся. В этот же миг послышался свист и глухой удар об дерево. Открыв глаза, он увидел стрелу в дереве, наконечник полностью ушел в ствол. Посмотрев вперед, Ассасин увидел светлого эльфа, натягивающего тетиву. Поставив одну ногу на корень, а другой, упершись в ствол, убийца напрягся и, словно пружина, с огромной силой оттолкнулся. Уже в прыжке Ассасин достал клинок и прицелился. К его счастью, эльф промедлил с выстрелом, и полукровка успел воткнуть кинжал в голову лучника. Красное пятно расплывалось по светлым волосам охотника, а в двух метрах от него стоял убийца, с его ножа на землю капала кровь.
Светлые эльфы никогда не любили похожих на них темных. Светлые были чистокровными, а темные произошли от внебрачных связей бессовестных людей и светлых. Но никто и никогда так открыто не нападал друг на друга. Всегда были конфликты, но чтобы посреди бела дня в открытом поле, нет, такое случалось крайне редко. Тем не менее, это случилось. Внимательно осмотрев охотника, темный эльф взял его лук и мешочек с деньгами, тело же он оттащил к какому-то несгоревшему сараю и оставил там. Копать яму голыми руками он не хотел. Теперь нужно будет идти в Глудио, и продавать лук. Может быть, даже хватит денег на новую одежду.
Часа через полтора темный эльф был у старца и получал награду за кости. Старик внимательно осмотрел каждую кость. Закончив осмотр, он довольно улыбнулся и дал ассасину два мешочка с золотом и несколько свитков. Убийца не стал рассматривать награду и поспешил в город.
В городе он довольно быстро продал лук за приличную сумму и отправился на поиски новой одежды. Каждый торговец расхваливал свои товары, как только мог, но большинство либо продавали некачественный товар, либо задирали цену так, что даже глядеть не хотелось. Но, несмотря на эти недостатки, в Глудио можно было найти все, что угодно по приличной цене. Через час Ассасин шел домой в новой одежде, на поясе висел второй кинжал и небольшой мешочек аден. Солнце уже клонило к закату и темному эльфу захотелось посмотреть на закат. К счастью, рядом были горы, между которыми извивалась маленькая безымянная речушка. Забравшись на гору, Ассасин сел на край обрыва и долго глядел на кроваво-красный закат.

В колонках играет - Kitaro
Настроение сейчас - Оно у меня всегда одинаковое)

Рожденный ползать - на голову не нагадит!

На самом деле очень не люблю эти дневники и предпочитаю хранить всю информацию в голове и делиться ей только с глазу на глаз...