Пожалуйста, только живи,
Ты же видишь, я живу тобою.
Моей огромной любви хватит нам двоим с головою.




Что может быть прекрасней, чем этот вид на Волгу и сонный город? Если только это ночное небо с сотнями мерцающих звезд. Или звон ксеноновых фар, рассыпающихся вдоль темной аллеи. Или может тусклые огни спящих на реке фонарей. Или голубой телевизионный блеск одинокого окна где-то внизу... Неужели это может надоесть? Он говорит, что ему все опротивело. А я возражаю, что хорошо там, где нас нет... И далекие огни ночной Москвы кажутся такими манящими, когда ты тут, в глухой провинции скучаешь на веранде дышашего лоском пентхауса, смотришь на одинокие бакены на ледяной Волге...
Сейчас за чувство гармонии и единения с собой я отдала бы все: и рев садового кольца перед сном, и этот вид из Жениного окна, и пустую квартиру в центре, где я предоставлена сама себе уже как год, и всю свободу без жажды и жизни и новым свершениям, ведущую лишь и мыслям и депрессии...
Вот она чрезмерная дозволенность и острое одиночество среди толпы людей. К чему оно приведет, пока не знаю...