"Почти всякий человек жаждет быть свидетелем чуда.
И хрен кто согласится быть его непосредственным участником".
(с) Линор Горалик, Макс Фрай. Книга одиночеств




Санька в задумчивости почесывала нос, пытаясь вспомнить, как она сюда попала. Странно, правда, взрослая женщина, хоть и до сих пор зовется Санька, сидит в ночной рубашке, хорошо еще достаточно приличной, в центре города, в своей машине. И на улице, однако, осень. Не холодно, но все же… С большой натяжкой ночнушку можно назвать платьем, хорошо, в моде сейчас этот «бельевой стиль». Санька сделала непринужденное лицо, но похоже, спешащие мимо хмурые люди, в столь ранний час этот бельевой стиль не одобряли.
«Эх… чаю бы…» тоскливо подумала Санька, и попыталась пошарить на заднем сидении машины, в поисках какой-никакой кофты, чтоб прикрыть свой шокирующий бельевой стиль, а то вон, бабка, у виска крутит, и говорит, что то очень похожее на «алкашка». Под рукой оказался термос.
-Хм, уже хорошо, а если там и чай окажется, будет просто сказка! – в минуты особой сосредоточенности, Санька любила разговаривать в слух, тихонько… но в слух.
Чай, оказался. Горячий и крепкий, как она любит. Без сахара. Но, Санька для приличия поворчала:
- Хорошо, конечно, но в чайнике, был бы лучше… в термосе, как ни завари, все равно веником отдает. А в чайнике, которому уже лет пятьдесят… с традицией чайник… да женить, чай раза три, по традиции опять же… да в тонком фарфоре… полупрозрачном… ах…
Глотнув обжигающе-горчащего чая, Санька улыбнулась. Чай – это хорошо. Сейчас, попьет чайку, найдет кофту и поедет домой. А по пути разберется, как она тут оказалась, и откуда чай в машине, и вообще…
Но разобраться с «вообще» Саньке помешали. Проезжавшая мимо патрульная машина, усмотрела непорядок , в том что женщина, в ночном белье сидит и пьет чай в машине, явно в неположенном месте. Притормозила, рядом, из нее выбрался грузный дядька, «Капитан…» - подумала Санька, хотя она в этой, на ее взгляд ерунде, как звездочки на погонах не разбиралась, просто ему очень бы подошло звание капитан. Дядька, недоброжелательно ухмыляясь, подошел и постучал по стеклу Санькиной машины полицейским жезлом. Санька вздохнув, что прервали ее чаепитие, приоткрыла стекло, чуть-чуть:
- Да?
- Капитан Чуйнов.
- Правда? – удивилась Санька, - значит, правильно я подумала, что капитан, очень идет к вашей внешности.
Капитан Чуйнов тяжело вздохнул, понимая, что это очень тяжелый случай, и с облегчением подумал, что с ним, этот … новенький, пусть он с этой… разбирается.
- Правда, правда. - Немного ворчливо ответил он, и сам удивился, что ответил не по уставу. Странная баба…но алкоголем вроде не пахнет, но надо проверить, - Что это вы женщина голая почти тут сидите и чай распиваете? – сказал немного удивленный собой капитан. Не привык он так разговаривать с нарушителями. Обычно идет заготовленная фраза «Капитан Чуйнов. Нарушаете… гражданочка…» и так выразительно постукивая себя жезлом по большой мясистой ладони. Обычно это внушает нарушителям-женщинам робость. Но тут… почему то он робел. И от этого злился. – Ну? Пьяная что ли? – что бы скрыть раздражающую робость капитан начал хамить.
- Нет. – Санька улыбнулась. – Да, вы не смущайтесь кааапитан, - улыбаясь протянула Санька, - я не пью. Совсем. Организм не принимает. Ни алкоголя, ни наркотиков. Ни чего такого, не волнуйтесь.
- Ну это мы еще посмотрим… - хмыкнул капитан. – в трезвом виде, ни одна нормальная ба… женщина, голой с чашкой чая сидеть в машине на виду у всего города не будет. Так ведь?
- Наверное, так. Только я не пью, капитан.
- Значит вы ненормальная. – сделал вывод озадаченный капитан.
- Нет. – Все еще не обижаясь, сказала Санька. – Ненормальным права не выдают.
- Не выдают.
- У меня справка медицинская свежая. Я в психдиспансере была. Сказали нормальная.
- Странно.
- Что странно? То, что я в ночной рубашке пью чай? А вы что, в пижаме ни разу чая не пили?
- Пил. – Капитан понял, что разговор зашел совсем не туда, куда он предполагал. Он помотал головой, пытаясь отогнать эту неправильную ситуацию.
Санька сидела и доброжелательно улыбалась, глядя на него. Будь то понимая, что происходит у него в голове.
- Так! При чем здесь я! Я, что ли сижу голый в машине в центре города?
- Нет, - вздохнула Санька, сожалея о том, что он ни разу в жизни не пил вот, так чаю.
- Так! – Опять сердито мотнул головой капитан. – Сейчас с вами будет разговаривать мой сотрудник. Потрудитесь подготовить документы. Так бы вам, конечно надо пройти в нашу машину, но раз вы голая… он сядет к вам в машину. На заднее сиденье! – Рявкнул капитан и отошел.
Санька, улыбнулась и поискала свою сумочку. Сумка валялась рядом, документы нашлись сразу. К машине, осторожно улыбаясь, подошел полицейский. Наклонился к открытому окну и очень доброжелательно, словно боясь испугать, представился:
- Сержант Владимиров. Ваши документы. Только не выходите из машины. Я сейчас, сяду к вам, на заднее сидение, и вы мне покажите. Хорошо?
- Хорошо, сержант, Только не надо быть настолько доброжелательным, я не кусаюсь, я не пьяная, не под кайфом. Не надо меня боятся. Хорошо?
- Я не боюсь. – Насупился сержант.
- Вы ведь уже достаточно взрослый, а почему до сих пор сержант? Не повышают? Или работа не нравится?
- Нравится. Просто я не так давно работаю. Решил, совершенно поменять свою жизнь, - ответил сержант, усаживаясь на заднее сидение. Осторожно сдвинул валяющуюся кофту, журналы, папки с бумагами.
- Интересно… а почему? Такой необычный поступок… мне кажется.
- Не вам одной. – Грубовато ответил сержант. – Документы.
- Ааа… - разочарованно протянула Санька. – Держите, документы. Документы это скучно.
- Нет. Это правильно. Гражданка Мороз Александра Ивановна.
- Да, это я.
Из патрульной машины, капитан угрожающе махал сержанту.
- Мне, кажется, - Санька улыбнулась, - капитан пытается вам что то сказать…
- Ах, да. Нам надо отъехать, ваша машина загораживает проход людям. Для чего вы здесь припарковались?
- И правда, - Санька обрадовалась, - давайте прокатимся. Не нравится мне красная физиономия вашего капитана. А вы спрашивайте, я отвечу, если смогу.
Санька завела машину и поехала:
- Пожалуй, за город. Там сейчас хорошо.
- Да… там сейчас хорошо… - протянул сержант шурша бумагами.
- А вы любите гулять и шуршать листьями?
- Люблю… Так, а куда это мы едем?
- За город. Шуршать листьями.
Сержант хотел, что то возразить, а Санька ответила на требовательный звонок телефона, замахав на него рукой, отпустив руль:
- Да. Конечно, эскизы будут готовы, как мы договаривались. Что? Но вы определились с суммой? Кхм… но поймите меня правильно… вы хотите полноценную скульптуру, но при этом за копейки… но так ведь не бывает. Хорошо, подумайте. Что вы мне хотели сказать? Сержаант? Что вы мне хотели сказать.
- Я? – удивился сержант.
- Вы. Удивляют меня люди. Странные. Хотят, что бы я им сделала скульптуру, большую, красивую, из хорошего камня, но дешево. Представляете?
- Вы скульптор?
- Да, по малым формам.
- Что это значит?
- Я, правильнее будет сказать камнерез.
- Нее… камнерезы такие не бывают. Обтесывать камень это тяжелая мужская работа.
- Да, это камнетесы… - Санька засмеялась, и остановила машину. – Пошли, пошуршим листьями, и вы мне расскажите, почему вы полностью изменили свою жизнь. Мне интересно. Я … - Санька вздохнула, - когда то очень давно, да, давно… тоже взяла и все изменила. – Санька хлопнула дверцей машины и потянула сержанта за собой. «Давно», слово «давно» с Санькой не вязалось. Потому, что сложно было определить ее возраст. По поведению, казалось, что она совсем юная, иногда даже маленькая девочка, но посмотришь – взрослая женщина, какая то, умудренная, не старая, нет… но … вневременная, что ли…
- Мы же были в центре города… как мы здесь оказались? И где мы? – Сержант удивленно осматривал лес, настоящий лес, такого рядом с городом не было. Он точно не помнил. Лес, был, какой то нереальный. Сказочный. Как с картинки. Голубое, очень яркое небо, хотя в городе было немного пасмурно, и деревья – золотые, багряные, и ярко-зеленые елки. Как то очень красиво. Дорожки, ухоженные, разбегались в разные стороны, и как специально подготовленные кучки листьев – подходи и шурши в свое удовольствие. И очень тихо, как то настороженно тихо. Но Санька, с азартом разбросавшая живописную кучку листьев, рассмеялась и сломала настороженность леса. Сразу появились звуки - птицы, падающие листья, ветерок.
- В лесу. Я люблю это место, и вам решила показать… сержант… - Санька нетерпеливо махнула рукой. – Пошли. И кстати, сержант это как то слишком официально, как вас зовут?
- Дима.
- Дима… я возьму вас под руку, так гораздо уютнее, правда? И пойдем. Я больше всего люблю это время, начало осени, золотой осени. Странно, хотя по идее, должна любить зиму…
- Должна? – Дима, осторожно пошел по листве, несмело пошуршал, и улыбнулся. Странная пара, он в полицейской форме, она в шелковой кружевной ночной рубашке и в нарядных туфлях. В осеннем лесу. - Разве можно по обязанности любить время года? Или еще что то? И почему именно зиму?
- Ну… это долгая история… зима… конечно и зимой бывают хорошие дни, но и потом я родилась зимой. Правда, думаю не совсем в правильный день, - Санька подкинула листья носком туфли.
- Что то я ни в одном календаре, ни видел обозначения «неправильный день» - хмыкнул Дима.
- В ваших календарях нет. А для нас, это неправильный день для рождения… я должна любить зиму, радоваться ей… а получается наоборот… и я неправильная и день. – Санька говорила об этом без сожаления и кокетства, просто констатировала факт.
- Не понимаю тебя… вас… не понимаю… в наших календарях, должна… неправильная. И какой это день то?
- День… сложный такой день. Ладно, что мы все обо мне. Расскажи мне, почему ты вдруг сменил профессию? Ты совсем не похож на полицейского.
- Сложно все так… А где мы?
- Сложно… нет, ты развелся, и решил все поменять. Только вот помогает это тебе?
- Нет.
- Нет… и мне не очень, - Санька вздохнула немного с сожалением, махнула рукой и в воздух поднялась маленькая кучка золотых листьев, она скептически посмотрела, еще махнула, и закружились красные, - вот так лучше, правда?
- Это ты?
- Да…- Санька еще махнула и листья по спирали помчались вверх, и рассыпались, - раз, получается, значит уже близко. Да и одеться пора, не гоже в ночнушке щеголять, правда?
- Правда.
Санька, оказалась в длинном, каком то старинном платье, изумрудного цвета, глаза, подчеркнутые изумрудом засверкали, стали ярко-зелеными. Распущенные, развевающиеся волосы подобрались в чопорную косу. Сержант удивился, но промолчал, он был спокойным и серьезным человеком, и не верил в такие вещи, поэтому не торопился с выводами. Санька радовалась, и баловалась с листьями:
- Знаешь, я иногда жалею, что я не художник, рисовать не умею… я бы, обязательно рисовала цветы и осень. Красивое сочетание голубое небо и золотая листва. Красивое и хрупкое… И от этого немного грустно.
- Ты же скульптор. Не может быть, что ты не умеешь рисовать.
- Нет. Не умею. Я умею придумывать сказки и делать всякие игрушки… из камня, из дерева, из … чего угодно.
- А почему ты сидела в машине, на площади в ночной рубашке?
- Знаешь… - Санька вздохнула, - я точно не помню… но я нормальная, правда, - стала оправдываться, поглядев в глаза Диме, - но иногда так бывает, когда я сильно расстроюсь или обрадуюсь… но чаще, когда расстроюсь, так получается…
- Как так? – Дима смотрел на Саньку с интересом, - как сейчас с листьями и платьем? – Осторожно поинтересовался он.
- Ну да. Просто я вчера поссорилась с женихом, - Санька вздохнула немного судорожно, - точнее не поссорилась, я его выгнала. Да, я его выгнала вчера ночью… и видимо от того что расстроилась и оказалась в машине. Что бы … что бы не видеть его и не грустить. Да… А так как я люблю чай… видимо и чай оказался со мной. А про платье я не подумала, не успела.
- Да… я тоже выгнал жену. Фу, точнее сам выгнался, ушел. – Дима отвернулся и стал пристально рассматривать лес. – Я не могу… да, не могу жить с женщиной, которая должна, смешно… должна, - Дима протянул это слово, - но не любит меня.
- Да. Ты не идешь на компромиссы. И поэтому ушел в полицейские? Да? Что бы совсем все поменять. А семья?
- Семья, - Дима задумался, - это родители? Вряд ли они приняли мое решение. Они решили, что я разрушаю свою жизнь.
- Да, очень похоже.
- На то, что разрушаю?
- Нет. Похоже на меня. Получается, что капитан был прав… когда остановился. - сказала Санька, как то не очень понятно. – Смотри,- она махнула рукой, где у развилки дорожки стоял маленький домик, - мы пришли. Ты мне поможешь. Главное не удивляйся, ладно? – она привстала на цыпочки и как то требовательно-серьезно посмотрела ему в глаза.
Дима совсем запутался, и этой поездкой и не знакомым местом и странным разговором, и почему то согласился. Они, молча, подходили к домику, и Диме передалось волнение Саньки, но он все ни как не мог понять, для чего она тащит его в этот полуразрушенный домишко, и почему он туда идет?
Санька остановилась у домика, постучала в дверцу:
- Я пришла.
Открыла скрипучую дверь и потащила Диму в темноту.
- Пришла? – раздался строгий женский голос.
Дима ни чего не видел. И ни как не мог понять, почему в этот солнечный день в домике так темно. Но Санька уверенно тащила его за руку вперед, вперед, хотя они уже давно должны были упереться в противоположную стенку.
- Катерина, хватит уже. – Санькин голос прозвучал властно и строго. – Ну, что говорю. Не пугай гостя.
- Что жениха привела? – усмехнулась невидимая Катерина.
Дима, от этих слов дернулся, но Санька с мольбой сжала его руку и потащила дальше. И стало светло. Дима зажмурился, поморгал, привыкая к яркому свету. Громадная светлая комната. Горница, почему то вспомнилось старинное название. Или скорее вестибюль с множеством дверей, толстые свечи, в кованных канделябрах, но света в комнате гораздо больше, чем могли бы дать свечи. Стены светлого, но уже очень старого дерева. Удивительно, разве бывают такой толщины деревья, из которых срублены стены этой комнаты? На встречу, им шла красивая строгая женщина, неслышно ступая по мягким коврам, тоже светлым, с непривычным рисунком, снежинки, цветы, птицы… что то знакомое, удивительное. Она, Катерина, чуть с сединой в темных волосах, тоже, как и Санька в длинном платье. Только, серебристом, с белым мехом.
- Здравствуй тетушка, - Санька улыбнулась, и ткнулась тетке в щеку, - приветлива сегодня, и добра. - с усмешкой пропела Санька. – Ну, как твои дела? Все ли хорошо у нас?
- У нас? – тетка вздернула бровь. – У нас, все хорошо.
Дима молчал, вертел головой по сторонам и разглядывал. Терем, да только это слово, подходило к этому дому. Большой, светлый и уютный.
- Он тебя давно ждет. – тетка все так же строго посмотрела на Саньку.
Но Санька не ответила, а отпустив Диму, бросилась на шею молодому мужчине, который вошел в горницу:
- Братец!!! Как рада я видеть тебя! А красавец, какой!
- Сн…ай, - дернулся он, - не щипайся, Санька! И не узнать тебя. – так же строго, как тетка сказал он, но глаза радостно блестели. – Мама, - он повернулся к тетке, - ждут тебя там.
- Конечно, не узнал, - желчно сказала Катерина, - кто узнает…хм… столько лет, постарела, Санька, – произнесла Катерина. – Санька, - еще раз недовольно фыркнула. – Так глядишь, еще поживешь там, - Катерина махнула рукой раздраженно, - будешь старше меня выглядеть.
- Мам, ждут тебя. – напомнил брат.
- Знаю, Лютомир, не чего меня выпроваживать, - Катерина строго посмотрела на сына, и поспешила выйти.
Лютомир вздохнул, и погладил Саньку по щеке:
- Не грусти сестренка. Ты ж знаешь, любит она тебя, вот и сердится. Ты ж единственная у нас девочка, на тебя все на…
- Знаю. – перебила его Санька. – Не сержусь. Правда. А что, - она вопросительно посмотрела на него, - правда… - она замялась, - правда постарела?
- Ты ж знаешь, - Лютомир постарался придать голосу уверенности, - ты самая красивая. Только… - он вздохнул, - только время там… быстрее для тебя идет.
- Неутешительно… - Санька затаенно вздохнула.
Дима неуверенно переминался с ноги на ногу, стараясь стать незаметнее, чтобы не расстроить Саньку еще больше. Быстро взглядывая, рассматривал Лютомира, имя такое, странное. И не слышал никогда. И одет, так же чудно, как Санька и тетка ее, по старинному, по сказочному как то… Молодой, красивый, чернобровый, полные губы, уверенный, но добрый… зря, что Лютомир. Дима тихо вздохнул, чужой, при семейном разговоре… да еще не очень приятном, не в радость. Лютомир взглянул на него и улыбнулся Саньке:
- Успела-таки, Санька. Ну, что гостя на пороге томим то? Зови в горницу, А то все приличия позабыли. Прости покорно, - он поклонился, - Лютомиром меня звать, я брат, двоюродный Саньке, ну думаю, ты и сам понял.
Дима мгновение раздумывал, отвесить поклон или нет, но замялся и только головой кивнул:
- Дима, Дмитрий, - немного сипло ответил. – Вы простите меня, что без приглашения…
- Не принято у нас на «вы». И гостям всегда рады.
Санька взяла Диму под руку и уже привычно, потащила вперед, тихонько тараторя:
- Ты только не пугайся, ладно, там еще бабушки, но они добрые, и батю… - Санька осеклась, - папа, он хороший. Ты ведь поможешь мне, правда? Ты обещал.
- Я? – только и успел удивиться Дима, как его втащили, в горницу, столовую ли… не понятно. Но там стоял большой стол, сразу видно семья большая, или гостей много принимают. Окна с частыми переплетами, с яркими разноцветными стеклышками, белый пушистый ковер со снежинками, стулья, дубовые с высокими резными спинками. «И как такой домина помещается в такой избушке-развалюшке»? - только и успел подумать Дима, как Санька опять его бросила и кинулась обнимать трех бабушек. Только на бабушек, обычных они ни сколько не походили. Статные, с белыми, видно седыми волосами, с прозрачно-яркими голубыми глазами, похожи друг на друга, но в чем то очень разные. В белых, шитых жемчугом и серебром платьях, похожи, на королев или цариц. Только смеялись и Саньку тискали, совсем не по-царски.
- Девочка наша, наконец то, вернулась.
- Красавица, дай поцелую…
- Да милая моя, как давно не была у нас, совсем старушек забыла! – кокетливо засмеялась одна из них.
- Бабушки, как скучала по вам!
- Вот, и появлялась бы, почаще! – строго сказала вошедшая Катерина. – Не сильно балуешь нас своим обществом. И платье опять, зеленое. Знаешь ведь, твое, голубое, ждет тебя, хм… ни как не дождется.
- Ладно, Катерина, - властно сказала бабушка, которая только что кокетливо смеялась, - хватит уже девочку строжить. А ты, девонька, знакомь нас уже с молодцем.
В чинной процедуре знакомства Дима узнал, что бабушки носят какие же диковинные имена, как и брат Саньки. Не понятно, как она сама избежала семейной традиции на такое имя, и получила вполне обычное – Александра.
- Пурга Лютомировна!
- Вьюга Лютомировна!
- Метелица Лютомировна! – и одна за другой бабушки улыбаясь поклонились в пояс.
Дима неуклюже согнулся, и немного задушено прохрипел:
- Дмитрий Владимиров.
- Вот и славно. – сказала Метелица Лютомировна, - а сейчас гостя будем потчевать! – хлопнула в ладоши, и старый дубовый стол покрылся белой скатертью, с такой же, как на ковре, вышивкой – цветы, снежинки, птицы. Чинно расставились тяжелые блюда, и кубки, старого темного золота, украшенные самоцветными камнями. Удивительные кувшины, из цветного стекла оплетенные золотым цветочным узором. Сразу запахло так вкусно, что Дима, вспомнил, что он даже и не завтракал сегодня.
Санька болтала с бабушками, и была рада и счастлива, что попала домой. Что это Санькин дом, Дима не сомневался, но что это за дом и где, он старался не думать. Потому что это было слишком, слишком невероятно. И если даже допустить хоть маленький вопросик себе в голову, про то, что с ним сейчас происходит, сразу накроет лавиной других вопросов, с самый простенький из них будет – а вполне нормален ли, он Дмитрий? Поэтому, он просто смотрел, стараясь не оценивать ситуацию. Отметил про себя, что Санька, похоже, помолодела, за то время, пока они находятся в этом чудном доме, и сильно помолодела.
- Батюшка! – Санька кинулась на встречу, вошедшему мужчине. В этом возгласе Саньки, странно смешались и любовь, и радость, и осторожность и некоторая непокорность.
- Снегурочка! Доченька! – мужчина осторожно обнял Саньку. Белые или такие седые густые волосы, гривой лежали на широких плечах, борода, кольцами спускалась на грудь. Шелковая алая рубаха, вся в золотой вышивке.
«Нее… не может быть» - пронеслось у Димы в голове, - «Деда Мороза не бывает, все это детские сказки! Снегурочка… Санька, Санька – Снегурочка, уф…».
- Вернулась, девочка моя! – сказал мужчина.
- Я… - начала было Санька.
- Знакомься, - с нажимом в голосе перебила Снегурочку Метелица Лютомировна, - жених Дмитрий, - она указала на Диму, - и ты, любезный знакомься – Мороз Иванович, батюшка Снегурочки.
- Ну, что ж, знакомы будем, - с легким, как показалось Дмитрию, разочарованием в голосе сказал Мороз Иванович. – Ну, что, милые мои, кушать будем?
Все женщины разом засуетились, пытаясь сгладить небольшую напряженность. На столе появлялись новые и новые блюда, так соблазнительно пахнущие, что все невольно забыли, обо всем кроме обеда. Санька, или Снегурочка, потянула Диму и усадила за стол рядом с собой. Заботливо пододвинула вилку, на тарелку, или блюдо, тяжелое, видно золотое положила хрусткой капустки, шмат мяса. А Метелица, хлопнув в ладоши – наполнила всем кубки искрящимся золотым напитком.
- Испьем медовухи, - степенно сказала Вьюга Лютомировна, - за Снегурочку, за жениха Дмитрия.
Все подняли кубки и выпили. Густая, тягучая жидкость обожгла и согрела. И комната сразу заиграла цветом витражных окон, красотой тяжелых старинных кубков, затейливой вязью столовых приборов и рассыпалась смехом, разговорами. После, далеко не первой перемены блюд, мяса, пирогов, сладкого, все немного осоловело откинулись к высоким спинкам.
- Ну, теперь и отдохнуть не грех, - так же степенно сказала Вьюга Лютомировна, - Снегурочка, проводи гостя в покои.
Пока все расходились, Метелица, поймала Снегурочку за руках и шепнула:
- Гостя в покои, а сама к батюшке. Потолкуй. Сама понимаешь, он же ждет, когда ты вернешься. Сколько бегать то можно от своей судьбы?

Серия сообщений "мои рассказы":
Часть 1 - Новый год
Часть 2 - Шляпа
...
Часть 19 - Трудно быть Феей...
Часть 20 - Новый рассказ
Часть 21 - Снегурочка
Часть 22 - Снегурочка. Окончание. Дописала я!
Часть 23 - Бюро сновидений.
...
Часть 35 - У вас так было?
Часть 36 - Не люблю я кошек...
Часть 37 - Когда мама садист, считай, ребенку повезло!