Народная артистка СССР (1950)
Лауреат Государственной премии (1941, за роль Марьяны Бажан в фильме «Трактористы»)
Лауреат Государственной премии (1942, за роль Глаши Новиковой в фильме «Свинарка и пастух»)
Лауреат Государственной премии (1946, за роль Вари Панковой в фильме «В шесть часов вечера после войны»)
Лауреат Государственной премии (1948, за роль Наташи Малининой в фильме «Сказание о земле Сибирской»)
Лауреат Государственной премии (1951, за роль Галины Ермолаевны Пересветовой в фильме «Кубанские казаки»)
Обладательница кинопремия «Ника» в номинации «Честь и достоинство» (1997)
Обладательница приза «За выдающийся вклад в славянский кинематограф» на I МКФ славянских и православных народов «Золотой Витязь» (1992)
Обладательница приза «Созвездие» - за выдающийся вклад в профессию (1994)
Обладательница специального приза Дома Ханжонкова «Любовь поколений» (1999)
Кавалер ордена Ленина (1938, за роль в фильме «Богатая невеста»)
Кавалер ордена Дружбы народов (1983)
Кавалер ордена Почёта (1998, за большие заслуги в области киноискусства)
Награждена медалью «За освоение целинных земель»
Обладательница специального приза Президента Российской Федерации «За выдающийся вклад в развитие российского кино» (2002)

«Что меня спасало в жизни? Прежде всего, мое чувство юмора. Когда мне бывало особенно трудно, я говорила себе: «А-а, ты думала, что с тобой этого произойти не может?». Даже в самые тяжелые периоды моей жизни не приходила в отчаяние. Раньше в ходу был такой афоризм: «Хуже, кажется, быть нельзя, а глядишь — назавтра хуже». Марина Ладынина

Марина Ладынина родилась 24 июня 1908 года в селе Скотинино Смоленской губернии. Но позже название родного села показалось Ладыниной неблагозвучным, и впоследствии она изменила в документах место рождения на село Назарово, куда она вместе с родителями переехала в раннем детстве.

Родители Марины были крестьянами. Ее отец Алексей Дмитриевич Ладынин имел всего три класса образования, а мама Мария Наумовна была малограмотной. Кроме Марины в семье было еще трое детей. Марине приходилось больше всех работать по дому – она много стирала, принося воду с реки. Чтобы помочь родителям, летом Марина работала по найму, и доила коров. Несмотря на эти трудности, у Марины с ранних лет проявился интерес к книгам. Она рано научилась читать сама и начала учить читать своих младших сестер и брата. Она читала даже тогда, когда в избе все засыпали, листая страницы при свете огня в печи, пока не догорали последние угли. Однажды она так увлеклась, что забыла вынуть из печки хлеб и получила за это нагоняй от родителей.

Когда на базарную площадь приходили цыгане, юная Марина Ладынина могла выскочить из толпы и сплясать, повторяя движения женщин в цветистых юбках. О своих актерских успехах в детстве Ладынина позже рассказывала: «Мне кажется, я родилась с желанием стать актрисой. Без меня не обходился ни один детский праздник, юбилейный вечер, любительский спектакль. Я играла на балалайке в оркестре народных инструментов, пела, плясала... Когда на базарной площади выступали цыгане, я выскакивала из толпы зрителей и плясала вместе с ними. Мы жили тогда в Елабуге. Местная богатая купчиха организовала в благотворительных целях детский спектакль. Назывался он «Птичий переполох», и в нем было занято очень много детей, которые играли разных там птичек, жучков, паучков... Меня она выбрала на главную роль – «Весны». Специально для спектакля было сшито роскошное платье, которое укладывалось в красивую коробку, домой его брать не разрешалось. Помню, как после «премьеры» я стояла за кулисами на столе (мама меня переодевала) и горько плакала. Ко мне подходили родители других детей и спрашивали: «А почему наша «Весна» плачет?». А я отвечала: «Я неправильно такие-то слова сказала». После этого спектакля я получила и свои первые в жизни цветы... По соседству с нашим домом находился особняк местного «короля» аптек, и мы с ребятами часто стояли около чугунной ограды его сада и смотрели, как богатые дети играют в крокет. На второй день после спектакля, когда мы вот так же стояли и смотрели, из глубины сада к нам подошел сын хозяина, Вова Батеркампф, и протянул мне сквозь прутья ограды одну розу. Было мне тогда 6 лет».

Во время учебы в школе Марину взяли в самодеятельный театр суфлером, но ей так нравилось наблюдать за действием на сцене, что она, увлекаясь, начинала актерам подсказывать текст слишком громко. Со временем Марине стали предлагать роли в школьных спектаклях. Свою первую роль Наташи в спектакле «Русалка» Ладынина сыграла в седьмом классе на пушкинском юбилейном вечере. Она так хорошо исполнила свою роль, что получила одобрение матери. Это было особенно ценным знаком внимания для Марины, так как ее мать была твердо убеждена в том, что игра на сцене – дело совершенно никчемное. Нередко антрепренеры заезжих трупп предлагали девушке уехать с ними, но гастролировать Марина не соглашалась. Она понимала, что для того, чтобы стать актрисой, нужно учиться.

В Ачинске, где училась Марина, располагался местный драматический театр, куда со временем Марину начали приглашать для замены заболевших актеров. На сцене этого театра она познакомилась с актрисой Баратовой, с которой играла в спектакле «Иудушка Головлев». Именно Баратова убедила Марину в необходимости продолжить обучение актерскому искусству, но, окончив школу, Марина в 16 лет стала учительницей в селе Назарово, при этом продолжая мечтать о сцене. Вскоре она переехала в Смоленскую губернию на родину отца, где продолжила заниматься преподавательской деятельностью. И однажды ей улыбнулась удача. Как-то в село приехал отдыхать актер театра Мейерхольда Сергей Фадеев. Марина познакомилась с ним, и Фадеев, увидев в девушке задатки актерского таланта, посоветовал ей поступать в ГИТИС. Кроме того, он подарил ей книгу «Моя жизнь в искусстве», чтобы Марина могла подготовиться к экзаменам. 

В 1929 году волостной комитет комсомола направил Марину Ладынину в Москву поступать на факультет общественных наук, но Марина, воспользовавшись представившейся возможностью, с первого раза поступила ГИТИС. Марине не были знакомы лица ее экзаменаторов – знаменитых актеров и педагогов Серафимы Бирман, Василия Лужского и Федора Каверина, поэтому Ладынина не испугалась великих мастеров, и на экзаменах плясала, пела и читала стихи также естественно, словно была на сцене ачинского театра. Комиссия приняла ее, сделав в экзаменационной ведомости пометку «Особо одаренная», и освободила от обязательных экзаменов по общеобразовательным предметам. Окрыленная успехом, Марина с увлечением взялась за учебу. Все преподаватели отмечали ее талант, энергию и целеустремленность. Уже на втором курсе Марину пригласили на стажировку во МХАТ, после чего выделили ей мхатовскую стипендию в 75 рублей. В том же 1929 году состоялся дебют Марины Ладыниной в кино. Она сыграла небольшую роль слепой цветочницы в немом фильме «В город входить нельзя». 

В 1932 году режиссер немого кино Юрий Желябужский пригласил Ладынину на роль слепой цветочницы в фильм «Просперити». Съемки продолжались один день. «Тебе ничего не придется делать, – сказал режиссер. – Постоишь перед аппаратом – и все!». Каково было удивление дебютантки, когда в день премьеры она обнаружила у входа в кинотеатр «Колосс» рекламный щит со своим изображением. Несколько дней подряд Марина провела рядом с афишей, надеясь, что прохожие ее узнают. Подруги в общежитии ее дразнили: «Ну что, Ладынина, добилась своего или опять от стенки не отличили?». Зато «новенькую» со свежим, выразительным лицом заметили другие кинематографисты. С ней захотели работать кинорежиссеры Игорь Савченко и Юлий Райзман. Они пригласили Ладынину на пробы на главную роль в картине «Летчики», но, не дождавшись окончания кинопроб, Ладынина ушла, так как опаздывала в театр на репетицию, и получила от Райзмана кличку «белобрысая с дурным характером». Но в то время Ладынина всерьез относилась только к театральным подмосткам.

В 1933 году Марина Ладынина окончила ГИТИС и была принята в труппу МХАТа. Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко баловали ее, хотя поначалу задействовали только в массовках и народных сценах. В то время на сцене этого театра тогда играли Качалов, Книппер-Чехова, Москвин, Кторов, Андровская и другие знаменитые актеры, но молодая актриса не растерялась. Первая же роль монашки Таисии в спектакле «Егор Булычев и другие» по пьесе Максима Горького была сыграна Мариной Ладыниной великолепно. Ее работу отметил сам Горький, и вскоре Ладынина сыграла роль в спектакле «В людях» по другому произведению Горького. Из вспомогательного состава Марину перевели в постоянный. Начались репетиции «Достигаева» и пушкинских «Цыган», где молодая актриса играла Земфиру. На очереди была Ирина в «Трех сестрах», и Станиславский уже написал своей сестре, что видит в Ладыниной «будущее МХАТа». При этом Марина продолжала сниматься в кино. Каждый раз, когда Марина отпрашивалась на съемки, Немирович-Данченко говорил ей: «Идите, конечно. Сниматься иногда надо – заработать и все такое. Но не забывайте, что вы – наша, никогда не бросайте театр!».

В 1935 году режиссеры И. Правова и О. Преображенский предложили Ладыниной сыграть роль в драме «Вражьи тропы». Во время съемок она познакомилась со своим первым мужем актером Иваном Любезновым. В то же время режиссер Билинский уговорил ее сыграть Вареньку в фильме «Застава у Чертова брода». Съемки Ладыниной были чрезвычайно эффектны, но по идеологическим соображениям «Заставу» запретили, а после войны и вовсе потеряли. 

Когда в середине 1930-х годов в Москве закрылись многие театры, актеры из театров Корша, Мейерхольда, 2-й студии МХАТа массово переходили в Художественный, в котором тут же начались интриги ради места на сцене. «Этот театр уже не мой», – грустно говорил Станиславский, и Ладынина больше не чувствовала себя уютно на любимых подмостках. Она подписала договор с режиссером Юрием Завадским, который организовал новую студию, и должен был переехать в Ростов, но кто-то из коллег по театру донес в НКВД, что Марина встречается с поклонником-итальянцем. Марина Алексеевна паковала вещи, готовясь к отъезду в Ростов, когда ее вызвали на Лубянку. За несостоявшийся роман ей пришлось расплатиться долгим и унизительным допросом, во время которого ей предложили сотрудничество с органами госбезопасности. Это предложение Ладынина категорически отвергла, и ей было сказано забыть о МХАТе, Ростове и Завадском.

Иван Любезнов уехал в Ростов без Ладыниной, а Марина Алексеевна осталась без денег и без работы. Чтобы заработать, она брала у знакомых вещи в стирку, готовила и мыла полы. Ей пригодились навыки, которые она получила в юности. Такая жизнь продолжалась несколько месяцев. Но незадолго до Нового года, придя к друзьям с очередной стопкой выглаженного белья, она встретила у них режиссера Ивана Пырьева. О встрече с Пырьевым Ладынина рассказывала: «Я встретила его в 1936 году, когда смотрели «Строгого юношу». Была такая картина Олеши. Потом он пошел меня провожать. Александровский сад... Прошли порядочно и очень много, и интересно говорили, и назавтра встретились. Этот вечер изменил всю мою жизнь, прежнюю и настоящую».

О Пырьеве Ладынина слышала разное. Рассказывали, что он в приступе ярости мог гоняться за пожарным, помешавшим съемке. Говорили, что, проигрывая, он переворачивал шахматную доску и мог выбросить не устраивавший его сценарий в мусорную корзину прямо у автора на глазах. Сын батрачки и грузчика, убитого в драке, Пырьев не сдерживал темперамента. Через два часа знакомства Иван объявил, что любит ее и хочет, чтобы она стала его женой. Ладынина согласилась: Иван Александрович увлек ее своим обаянием, талантом и бесшабашностью, с которой она не сталкивалась доныне. В то время Пырьев был женат, у него был сын Эрик, но ради Марины Пырьев пошел на развод с актрисой Адой Войцик, очень тяжело переживавшей уход мужа, и даже пытавшейся покончить с собой. 

Для того чтобы снимать Марину, Пырьеву нужно было получить разрешение на Лубянке. Иван часто ездил туда, но Ладыниной ничего не рассказывал. Однажды пришел домой и сказал: «Едем в Киев. Ты будешь сниматься в главной роли в «Богатой невесте». Так родился будущий звездный дуэт советского кино: Ладынина и Пырьев.

Марина Ладынина и Иван Пырьев на съемках

Пырьев не отпускал Марину от себя до тех пор, пока не увез ее на съемки на Украину. «Я тебя не отпущу! Мы поедем на Украину снимать «Богатую невесту». Главная роль – твоя. Все главные роли – твои. И петь, и плясать будешь! – говорил темпераментный Пырьев, уговаривая Марину бросить театр. – Бог с ними – и со Станиславским, и с бывшими мужьями. Отныне – только кино. Работать будем без перерыва». Ходили слухи, что Пырьев предложил Любезнову за жену «отступного» – роли в своих картинах. Что ответил Любезнов, неизвестно, но позже снялся в «Богатой невесте» и получил премию за работу в фильме Пырьева «В шесть часов вечера после войны».

Когда Пырьев приступал к работе над комедией «Богатая невеста», в главной роли озорной колхозницы Маринки Лукаш он видел только Марину Ладынину, которую перед отъездом на Украину вызвали на Лубянку. Следователь погрозил ей: «Хотите спрятаться за спиной у Пырьева? Не выйдет. У нас везде есть свои люди». Это были не пустые угрозы. Преследования со стороны НКВД долго портили актрисе жизнь, а столкновения с Комитетом безопасности превратили убежденную комсомолку Ладынину в яростную антисталинистку. Поначалу над сценарием картины «Богатая невеста» вместе с Евгением Помещиковым работал молодой киевский писатель Аркадий Добровольский, но вскоре он был арестован, и сослан в лагерь. Марина Алексеевна не оставила Добровольского в беде. Она тайно отправляла в лагерь посылки. Он в ответ писал: «Кроме того, что Ваше имя светит через толщу шахт, считайте, что своими письмами Вы ставите перед иконой свечку за то, чтобы Вас миновала эта кара». После освобождения через 25 лет он пришел к Марине Алексеевне, встал у порога на колени и сказал: «Я поклялся себе, что первый человек, к которому я приду на свободе, будете Вы».

Ладыниной очень понравилась ее героиня в «Богатой невесте» – хрупкая, решительная Маринка, то готовая драться за справедливость, то впадающая в лирические страдания. Единственное, что портило впечатление от съемок, – отношения с партнером, актером Борисом Безгиным, игравшим жениха Маринки. «Не шло у нас объяснение в любви, – вспоминала актриса. – Безгин должен был меня поцеловать, но делал это так, что Пырьев кричал, как Станиславский: «Не верю!». Потом подошел к Борису и предложил в сторонке «потренироваться». Будучи жутко ревнивым, «для пользы дела» Пырьев разрешал целовать жену. 

В самый разгар съемок «Богатой невесты» на Украине разгорелся скандал. Руководители «Украинфильма» заявили, что картина имеет явный националистический уклон, и что Пырьев в своей картине издевается над украинским языком. В украинской печати уже появились статьи под названием: «Шкидлывый фильм» («Вредный фильм»). Авторов фильма обвинили во «вредительском искажении украинской жизни». Спешно завершив съемки, Пырьев отправился вместе со съемочной группой в Москву, но и там фильм не понравилась начальству, и председатель кинокомитета Борис Шумяцкий положил его на полку. Несколько месяцев спустя Шумяцкого расстреляли, а сменивший его бывший воронежский чекист С. Дукельский повел себя с точностью до наоборот. Он отправил фильм Сталину, который был в восторге после просмотра комедии, и сразу же появилось распоряжение о выпуске картины на экраны. После торжественного просмотра в Кремле Пырьева и Ладынину наградили орденами Ленина. Только Иван Александрович надел орден на лацкан пиджака, а Ладынина убрала в ящик стола - так она поступала со всеми правительственным наградами. Мэтр русского театрального искусства Немирович-Данченко, посмотрев «Богатую невесту», обвинил Пырьева в том, что тот портит хорошую актрису.

После съемок «Богатой невесты» Пырьев и Ладынина расстались. Из-за сына Эрика Иван Пырьев не мог окончательно порвать с Адой Войцик, и метался между двумя женщинами. Пырьев то оставлял Ладынину, то возвращался к ней. Марина, в свою очередь, не желала с этим мириться, тем более что была от него беременна. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал для нее приезд Ады Войцик на съемки в Киев. Иван с женой поселился в гостинице, а Марине снял квартиру неподалеку.

Картина «Богатая невеста» стала первым фильмом Пырьева, снятым в жанре музыкальной комедии. При всей своей непритязательности, фильм пришелся по душе миллионам советских зрителей. А Марина, вернувшись в Москву, родила сына Андрея. Ребенку она дала свою фамилию. Пырьев приходил в роддом, оставлял для Ладыниной деньги, цветы и подарки. Но молодая мать категорически отказывалась их принимать. После родов Марина переехала в Одессу, а Пырьев готовился к съемкам фильма «Трактористы», и в главной роли видел только Ладынину, которая больше не желала его видеть. Марина получала телеграммы с «Мосфильма» примерно такого содержания: «Если Вам дорога жизнь Ивана Александровича, то Вы должны вернуться». Марина сдалась. Иван ликовал, и окончательно порвал с Адой Войцик.

После того, как Пырьев с Ладыниной приступили к съемкам картины «Трактористы», в самом начале работы возникли непредвиденные трудности. Руководитель Кинокомитета Дукельский категорически заявил, что Ладынина не подходит на главную роль бригадира женской тракторной бригады Марьяны Бажан, и Пырьеву с огромным трудом удалось отстоять кандидатуру своей жены. Съемки начались, и Иван Пырьев впоследствии так отзывался о работе Марины Ладыниной в картине: «Мне везло с актерами. Марине, к примеру, надо было лететь по степи на мотоцикле, вести по пахоте сложный гусеничный трактор. В фильме «Трактористы» актриса делала все это так, будто уже давно была трактористкой и неоднократно участвовала в мотогонках». Сама Ладынина тоже делилась воспоминаниями о съемках: «Когда я узнала, что в «Трактористах» надо ездить на мотоцикле, я была счастлива. У меня был мальчишеский характер. Пырьев знал мои страсти и закрыл мотоцикл в сарае на замок. Я никак не могла туда пробраться. Однажды сарай не был закрыт. А для роли мне не надо было на мотоцикле ездить. Я снималась с Крючковым. Он ездил на всем, такой был мужчина, а я боялась. Тогда он мне говорит: «Машка, не дрейфь, все будет в порядке». Колька меня научил, что, если я на мотоцикле по какой-то причине не могла остановиться, я должна не бояться, выключить мотор и просто упасть, и научил меня, как падать. Я знала, что в том, что я упаду, ничего страшного нет, и я упала, как надо. А потом, когда он подъехал, посмотрел на меня и говорит: «Ну что, Машка, лежишь?» - «Лежу, Колька».

Успех картины превзошел все ожидания. Марина Ладынина и Иван Пырьев стали звездами всесоюзной величины, их работа была отмечена Государственными премиями, а сам фильм стал классикой советского кинематографа. Однако, после выхода фильма «Трактористы» Ладынина спросила мужа: «Теперь я всю жизнь буду играть колхозниц?». Она ожидала взрыва негодования, но в ответ на ее реплику Иван Александрович положил перед ней сценарий «Любимая девушка», написанный по повести Павла Нилина. Ладынина была вне себя от счастья. Не меньше радости ей доставила и забота Пырьева. В мелодраме «Любимая девушка» Марина Ладынина сыграла рабочую московского завода Варю Лугину. Ее героиня убегала от ревнивого мужа, а друзья и знакомые предпринимали попытки помирить молодоженов. Картина получилась неудачной, и Пырьев решил снова вернуться к жанру музыкальной комедии. Идею следующего фильма «Свинарка и пастух» Ивану Пырьеву подсказала палехская шкатулка, которую Пырьев купил на сельскохозяйственной выставке. На ее крышке была изображена идиллическая сценка: ангелоподобный пастух играл на свирели, а босоногая девушка, пасущая поросят, его слушала. Эта картинка и вдохновила режиссера на создание фильма.

Работать над фильмом «Свинарка и пастух» Пырьев начал в феврале 1941 года. На съемочной площадке Ладыниной приходилось нелегко - Пырьев был с ней также строг, как и с другими актерами, хотя сама роль давалась Марине легко. «С первой сцены я почувствовала себя Глашей, а я ею и была в жизни, потому что приехала из сибирского села, - позже вспоминала актриса. - Глаша была моя, из моего детства и юности. Это действительно моя самая любимая роль». Лишь в одной сцене актриса испытала трудности. Ладынина не любила свиней, а по сценарию ей приходилось делать им искусственное дыхание. Для съемок этого эпизода поросятам давали наркоз, они засыпали, а актриса их как бы оживляла. Самое сложное было рассчитать дозу снотворного - на вес маленького поросенка и на время, необходимое для съемок дубля. Как ни старалась актриса быть волшебницей, без поросячьих жертв не обошлось. «Я его беру, а он - уиик! - и подох», - рассказывала позже Ладынина.

Пырьев долго не мог найти актера на роль пастуха Мусаиба. Сыграть пастуха желали десятки кавказцев, живущих и в Москве, и в Тбилиси, но ассистент режиссера пригласил на пробы еще и русского актера Владимира Зельдина, часто игравшего в театральных постановках героев-любовников, и очень похожего на грузина. Молодой артист сразу понравился Пырьеву, но окончательное решение режиссер принял не сразу. Владимир Зельдин вспоминал: «Мне безумно захотелось играть Мусаиба. И кстати, все женщины съемочной группы выбрали именно меня». Чтобы определиться с выбором, Иван Пырьев решил снять заключительную сцену из крупных планов, когда Мусаиб приезжал в деревню, а Глаша стояла под венцом. В просмотровый зал режиссер пригласил всех женщин - участниц массовки, костюмерш, реквизиторов. «Показав эпизод со мной, Иван Александрович спросил, нравится ли герой, вызывает ли симпатию. Ответ был утвердительный. После этого со мной заключили договор, и началась работа над фильмом», - вспоминал Владимир Зельдин.

Сообщение о начале войны застало киногруппу в поезде во время возвращения из Кабардино-Балкарии. «Вечером вошел проводник и сказал, что немцы выступили против нас. Никто сначала не поверил. И только на вокзале узнали, что действительно началась война», - вспоминал Владимир Зельдин. Вся съемочная группа отправилась в Москву. Иван Пырьев пошел на фронт добровольцем, а Ладынина с трехгодовалым сыном на руках осталась в опустевшей Москве. Владимир Зельдин был направлен в танковую школу, но вскоре по указанию Сталина всем участникам съемок была предоставлена бронь. Работа над фильмом спасла жизнь Владимиру Зельдину, а все его товарищи по танковой школе погибли в первые месяцы войны. «Сибирь мы снимали в павильонах «Мосфильма». Выстроили на его территории деревню, где жила Глаша, в которую был влюблен мой Мусаиб. И, надо сказать, сработано все было без скидок на военное время. А сцены на выставке снимали прямо на ВСХВ. Наша профессия заставляет иногда отключаться от жизни, не зависеть от внешних обстоятельств. Работали как-то весело, без конца шутили. Да, город бомбят, с питанием начались перебои, военные сводки не радуют. Но мы имеем возможность заниматься своим делом и погружаемся в него с головой. Пока шли съемки, жизнь словно отодвигалась на второй план. Начинался налет - прятались в каком-то самодельном блиндаже. Кончался - продолжали», - вспоминал Владимир Зельдин. 

Комедия «Свинарка и пастух» вышла на экраны в ноябре 1941 года, после чего критики окрестили ее «деревенским лубком», а зрители приняли с огромным восторгом. Фильм часто показывали во всех частях Красной Армии, воодушевляя бойцов на защиту страны. В годы войны Ладынина также снялась в комедии Константина Юдина «Антоша Рыбкин», героической драме Ивана Пырьева «Секретарь райкома», и в 1944 году сыграла воспитательницу московского детского сада Варю Панкову в лирической мелодраме Пырьева «В шесть часов вечера после войны». О работе с Пырьевым в годы войны Ладынина рассказывала: «Мне и доставалось наравне со всеми. И только после съемок, когда мы возвращались домой, Пырьев говорил мне в машине: «Ну, здравствуй, мы сегодня еще не виделись с тобой». Иван Александрович вообще в работе был человек сдержанный, безжалостный к себе и к другим. В фильме «В 6 часов вечера после войны» я чуть не сорвала голос. Тональность высокая, для меня неудобная, но что значат неудобства одного актера, если в этой тональности поет хор и играет оркестр? Кроме того, в наших творческих взаимоотношениях сыграло свою роль и еще одно обстоятельство. Мне очень нравится афоризм, принадлежащий одному из крупных режиссеров: «Я не хотел бы снимать свою жену, так как не смог бы прощать ей недостатки и не замечал бы достоинств». Я не могу сказать, что Иван Александрович не замечал моих достоинств, иначе он просто со мной не стал бы работать. Но сниматься в его картинах мне было непросто. Тем приятнее было получить от него (через год после выхода фильма «Свинарка и пастух») телеграмму: «Сегодня смотрел «Свинарку». Оказывается, ты очень хорошо играешь». Да, на съемочной площадке Иван Александрович действительно бывал иногда громоподобен. Но, во-первых, чаще всего это относилось не к актерам, а к организаторам съемок, за которых мне, все-таки пользуясь своим семейным положением, приходилось иногда заступаться. А во-вторых, Иван Александрович обладал поразительной интуицией и безошибочно угадывал: на кого его окрик окажет подталкивающее действие, а на кого - наоборот. Я помню, как во время съемок фильма «Любимая девушка» Фаина Раневская в течение нескольких дней, приходя на съемочную площадку, только и делала, что подробно рассказывала Пырьеву о том, что у нее болит живот, она плохо спит, у нее оторвались набойки на всех туфлях и так далее и тому подобное. Пырьев терпеливо ее слушал и ни разу не перебил. Но однажды, когда Раневская в очередной раз появилась на съемочной площадке, сказал ей: «Фаина Георгиевна, я внимательно выслушал все ваши проблемы, но с сегодняшнего дня прошу: больше никаких посторонних разговоров. Будем работать». На что обиженная Раневская заметила: «Я пью очень много лекарств. Теперь будет еще одно – «антипырьин».

В 1946 году Марина Ладынина впервые выехала за рубеж в составе советской делегации на Каннский фестиваль, и Франция ее ошеломила. В том же 1946 году в «Правде» появилось «Постановление ЦК ВКП(б) о кинофильме «Большая жизнь». Фильм подвергся критике, а актеры и режиссер картины попали в опалу. Досталось и Ивану Пырьеву, не имевшему к картине никакого отношения. Немилость властей он вызвал тем, что поместил на обложку возглавляемого им журнала «Искусство кино» фотографию со съемок «Большой жизни». Первым делом Пырьева сняли с поста главного редактора. Вскоре в его квартире раздался телефонный звонок. Трубку взяла Марина Ладынина. «Нет, товарищ Пырьев не может подойти к телефону. Что ему передать? Что?! Одну минуту, он сейчас сам ответит». Оказалось, Пырьева вызывали в Кремль на встречу со Сталиным. Несмотря на то, что вождь всех времен и народов знал и любил фильмы Пырьева, успевшего к тому времени снять и «Трактористов», и «Богатую невесту», личной встречи со Сталиным режиссер не удостаивался. Во время разговора с деятелями кино Сталин иногда останавливался и внимательно разглядывал сидящих перед ним. Затем подошел к Молотову и тихо спросил: «Который из них «Трактористы»?». Много лет спустя сам Иван Пырьев вспоминал об этой встрече с усмешкой: «Когда Молотов указал взглядом на меня, Сталин подошел и стал рассматривать меня, как какую-нибудь картину или скульптуру. Мне стало жутковато. Тогда я тоже стал смотреть на него. Он каким-то голубеньким был. Как голубеньким? Седенький, лицо в синих прожилках, мундирчик из голубого генеральского сукна». Судя по всему, приглашение в Кремль означало прощение, и режиссеру разрешили вновь снимать кино.

После завершения Великой Отечественной войны Иван Пырьев приступил к созданию своей очередной музыкальной комедии «Сказание о земле Сибирской», в которой Марине Ладыниной отводилась главная роль певицы Наташи Малининой. О работе над ролью в этой картине Ладынина рассказывала: «Да, для каждого режиссера, и для Пырьева, было самое важное, чтобы Сталину понравилось. Каждый действовал так, чтобы не прогневить НКВД. Расскажу про одну - «Сказание о земле Сибирской». Этот, как его, который застрелился, член правительства при Сталине?.. Фадеев. Он был член коллегии худсовета. На показе Сталину этой картины Фадеев выступил против меня и сказал, что я уже стара для этой роли, хотя я была еще молодая, просто ему не нравилась. Мало ли что каждому человеку может не нравиться... Какие актер или актриса, особенно актриса. А Сталин сказал: «Нет, я с вами не согласен, мне нравится эта актриса, она с каждой картиной растет». Боже мой, это была разорвавшаяся немецкая бомба. Ну, представляете себе, если бы на моем месте была другая актриса... А я ничем не воспользовалась, наоборот, потом я очень дорого за все заплатила».

Кадр из фильма «Сказание о земле сибирской»

Зрителям новая картина понравилась, фильм занял в прокате 1948 года 3-е место, но коллеги отнеслись к очередной работе Пырьева прохладно. Сергей Эйзенштейн назвал ее «русский лубок в чехословацком исполнении», так как картина снималась в Чехословакии. После съемок «Сказания о земле Сибирской» Иван Пырьев хотел переключиться с комедий на другие жанры, но зрители ждали от него комедий, и Пырьев вынужден был вновь обратиться к этому жанру. Его следующей работой стал фильм «Кубанские казаки».

Для Марины Ладыниной роль в комедии «Кубанские казаки» оказалась несколько непривычной. До этого ей доводилось играть молодых девушек, задорных и боевых или нежных и лиричных. Здесь же ей предстояло сыграть председателя колхоза – решительную, и в то же время душевную и отзывчивую, женщину Галину Ермолаевну Пересветову. Поначалу роль актрисе никак не удавалась, она даже хотела прекратить съемки в картине, но постепенно смогла найти нужные краски для исполнения своей роли. Марина мучилась, паниковала и даже – впервые в жизни – плакала по ночам, переживая, что роль «не идет». Но зрители СССР приняли новую комедию Пырьева с огромным восторгом, а песни, написанные для картины композитором Исааком Дунаевским, стали поистине народными. Фильм вышел на экран, а неделю спустя Марина достала из почтового ящика письмо, в котором было написано. «Ты – наша, – написали ей жители села, где проходили съемки. – И конем ты управляешь как заправский наездник. И смеешься как наши жены. У тебя и юбка, когда ты идешь по стерне, телепается, как у наших баб».

В 1950 году после выхода «Кубанских казаков» Марине Ладыниной было присвоено звание народной артистки СССР, а масштаб народной любви не поддавался описанию. Актрису боготворили, ей подражали, ее посылали тысячи писем. Некоторые зрители писали на конвертах: «Мосфильм, председателю колхоза «Заветы Ильича» Галине Ермолаевне Пересветовой». И письма доходили. Вот фрагмент письма от ученика 6-го класса из города Баку, в котором он обращался к «председательнице колхоза Галине Ермолаевне Пересветовой»: «Мне захотелось в Ваш колхоз, там, где можно работать. Я смотрел кинокартину «Кубанские казаки», и мне понравилась та колхозная жизнь, в которой Вы живете... Вот как я говорю про ваш колхоз, в котором я не был: «Где трудятся люди, где весело жить. Где нужно работать, где можно любить». Я хочу в Ваш колхоз. Нас дома трое – я, бабушка и мать. Мать будет работать счетоводом, бабушка в поле кем-нибудь, я буду учиться на тракториста».

То, насколько была высока в те годы популярность Марины Ладыниной, даже трудно передать. В начале улицы Горького висели два огромных, во весь дом, портрета. На одной стороне улицы располагался портрет Сталина, а с другой – Марины Ладыниной. За годы сотрудничества с Иваном Пырьевым она единственная из отечественных актрис была пять раз отмечена Государственной премией СССР. 

Как и Любовь Орлова, снимавшаяся только у Григория Александрова, Ладынина работала исключительно с Иваном Пырьевым. Любовь Орлова и Марина Ладынина долгое время были главные советскими кинозвездами. Их сравнивали, им подражали, их любили. «Я предпочла бы, чтобы меня снимал Александров, - однажды сказала Ладынина, - Потому что у него было большое внимание к крупному плану, гриму, прическе. А какая женщина не хотела бы этого? А меня снимали: у меня и волосы не всегда показывали, у меня был платок на голове, у меня была куртка без плечей, сапоги без каблуков. Я играла процессы сельского хозяйства. Любови Петровне я могла позавидовать». Но, так или иначе, слава у обеих кинозвезд была громаднейшей. Если за Орловой страна повторяла «Широка страна моя родная», то за Ладыниной - «Каким ты был, таким остался» и «Друга я никогда не забуду, если с ним повстречался в Москве». Если Орлова училась у Владимира Немировича-Данченко, то Ладыниной восхищался сам Станиславский. Сама Ладынина о соперничестве Пырьева и Александрова рассказывала: «Пырьев с Александровым были соперниками. Александров сделал большую карьеру с Орловой. Картины Александрова с Орловой такой имели успех, что нельзя рассказать. Когда Орлова приезжала в какой-нибудь город, то все были на крыше... Такая собиралась толпа, останавливались машины, пробки делались из-за толпы. Она нравилась всем. Она была первая, знаменитейшая. Это была эпоха Орловой, Орловой и Александрова. Она была красивая, интересная женщина, потрясающая личность. Все другие режиссеры знали об этом соперничестве Пырьева и Александрова. Иван Александрович завидовал, и он сделал героиню, противоположную Орловой. Орлову снимали под заграницу, писали недавно, как ее гримировали. А я играла деревенских баб и девчонок. У меня не было шляп, а она роскошно одевалась. А как человек она и Александров были совсем другими. Орлова была скупа. В комнате у нее в эвакуации были обыкновенные лампы. А она сделала такие абажуры из цветного ситца и потом, когда уезжала в Ташкент, продала. А как актриса Орлова была очаровательна и стоила такой славы, которую получила. Имя Орловой до сегодняшнего дня знаменито. Можно сказать, что ее сделал Александров, но ведь можно сказать, что и она сделала Александрова. Она так блестяще чувствовала этот стиль американский, голливудский».

Хотя Ладыниной нравились фильмы, которые снимал ее муж, она в определенный момент устала от кино такого рода. Роли колхозниц изматывали ее однообразием. Она начинала ненавидеть свой образ в косынке, кепке, ватнике и сарафане. 

Идеологические каноны пырьевских фильмов, воспевавших верность партии, норму выработки и дисциплину, доводили ее до умопомрачения. Марине Алексеевне – актрисе лирико-драматического жанра – хотелось играть Нину в «Маскараде» и Катерину в «Грозе». Марина просила мужа о новых ролях, которые позволили бы ей полностью раскрыть свой драматический талант. Ладынина была уверена, что не состоялась как актриса. Но Пырьев был непреклонен. 

За время совместной жизни с Иваном Пырьевым Марина Ладынина снималась исключительно в картинах своего мужа. Лишь однажды, в 1942 году, ей довелось сыграть в комедии Константина Юдина «Антоша Рыбкин». Другие режиссеры не решались приглашать ее в свои картины. В 1950 году режиссер Игорь Савченко предложил Ладыниной роль графини Потоцкой в историческом фильме «Тарас Шевченко». Актриса с радостью согласилась, но цензура посчитала героиню в ее исполнении слишком доброй, и сцены с участием Ладыниной были вырезаны из фильма.

В 1954 году Марина Ладынина снялась в очередной картине Пырьева «Испытание верности». В этом фильме она сыграла женщину, от которой ушел муж. Фильм оказался пророческим. В 1954 году вышел приказ, запрещавший кинорежиссерам снимать в кино своих жен. В это время Пырьев работал над фильмом «Испытание верности», где планировал снять Ладынину, и он устроил в кабинете начальства грандиозный скандал, сумев доказать, что никто не сыграет Ольгу Калмыкову лучше Марины Алексеевны. А вскоре сам Иван Пырьев влюбился в актрису Людмилу Марченко. До этого он, уважая жену, никогда не ставил под удар ее имя. Напротив. Безжалостный к себе и не сдержанный по отношению к другим, Пырьев был деликатен с Ладыниной. На площадке они говорили друг другу «вы». По рассказам немногочисленных гостей Пырьев любил уединение и не выносил, когда его отрывали от работы. Супруги ладили и жили мирно. Несмотря на властолюбие и эгоцентризм, Иван Александрович прислушивался к мнению жены и ценил ее отношение. В начале 1950-х годов, во время заседания, на котором разоблачались режиссеры-«космополиты», Пырьев отказался от чтения доклада по делу коллег, потому что в зале сидела Ладынина. Как председатель Союза кинематографистов, он был обязан выступить. Однако, поднявшись на трибуну, заявил, что не желает иметь отношения к этому делу, ибо среди «космополитов» есть его друзья. Он знал, что если начнет говорить, Марина, верная своим принципам, уйдет от него. «Она аристократка духа, и самое страшное – потерять ее уважение» – так говорил Иван Александрович о своей жене. На съемочной площадке они почти не ссорились. Как вспоминала Ладынина: «Пырьев - человек разнообразный до предела. Я никогда не могла определенно высказать свое к нему отношение: хороший или плохой, добрый или злой. Талантливый как будто… Работа была для Пырьева совершенно отдельной, автономной частью его жизни. Выходя со мной после съемок из студии, он говорил: «Ну, здравствуй! Я тебя сегодня еще не видел». Актеры для него были винтиками. На съемках фильма «Трактористы» я упала в обморок от переутомления. Когда пришла в себя, Иван стоял надо мной: «Ну как ты, Машенька?». — «Какая разница? Ты ведь все равно съемку не отменишь!». Для него не имело значения, что человек может быть простужен, может устать… А вообще Иван Александрович старался никогда не повышать на меня голос на площадке после одного случая, произошедшего на съемках «Трактористов». У меня никак не получалась одна сцена. Пырьев все больше приходил в ярость, в какой-то момент мне показалось, что он вот-вот запустит в меня яблоком (кажется, он даже успел им замахнуться). Я молча встала из-за стола и, пройдя мимо него, вышла в коридор. Съемочная группа застыла в ужасе. Как мне потом передали, в молчаливом оцепенении прошло несколько минут. Наконец Пырьев тихим голосом обратился к ассистенту: «Пожалуйста, попросите Марину Алексеевну вернуться в павильон. Скажите, я ее приглашаю». Долгое время я считала, что его ошибки — это ошибки творческого человека. Он страшно переутомлялся, спал по 3–4 часа в сутки и иногда засыпал прямо за письменным столом, положив голову мне на плечо. И я сидела так долго, боясь пошевелиться, понимая, как он устает. И если бы я Пырьева не любила, я бы не моталась так по всей стране, зарабатывая деньги, порой живя в совершенно немыслимых условиях, отдыхая на стульях в перерыве между концертами. Давно сделала открытие: жестокие люди, как правило, очень сентиментальны. Пырьев был именно таким. Когда я уезжала на 2 дня из дома, он плакал».

Тем не менее, благородные чувства не мешали Пырьеву заводить романы, и в конечном итоге брак Ладыниной и Пырьева не выдерживал испытания верностью. Ладынина рассказывала: «Пырьев и Союз кинематографистов создал, чтобы быть главным в кинематографе, чтобы все от него зависели. Я спорила, не соглашалась с тем, как он распоряжался судьбами людей… И это - еще до всех его увлечений развело нас, как говорится, по разные стороны баррикад. Почувствовав, что я уже не так восхищаюсь им, как раньше, он спросил: «Ты, кажется, не прочь со мной развестись? Хорошо, я с тобой разведусь, но так, что тебе и во сне не приснится…».

Пырьев и Ладынина разъехались за два года до официального расторжения брака - в 1962 году. При этом Пырьев сказал Ладыниной, что после развода с ним ее никто не будет снимать. Так и случилось. Пользуясь своим авторитетом, Пырьев убедил других режиссеров не приглашать Ладынину на роли. О трудолюбии Ладыниной и ее умении перевоплощаться ходили легенды, однако ни одному кинорежиссеру не приходило в голову пригласить Ладынину в свое кино. На кинокарьере актрисы был поставлен крест. Тем временем Марченко отказала Пырьеву во взаимности, и впоследствии он женился на актрисе Лионелле Скирде, которую снял в картине «Свет далекой звезды». 

После развода для Ладыниной наступил период, который она считала более мрачным, чем то время, когда ее преследовал НКВД. Потянулись годы бедствий. Ладыниной исполнилось 46 лет, выглядела она лет на десять моложе, и до старости было далеко. Тем не менее, последние пятьдесят лет своей жизни она провела в одиночестве. Ладынина рассказывала: «Когда мы с Пырьевым разошлись, у меня было достаточно предложений… Но, наверное, они предлагали не так настойчиво, чтобы я почувствовала, что хочу выйти замуж. А те, за которых я бы вышла, мне руку и сердце не предлагали. Они были не холостые».

После того, как Ладынина лишилась поддержки любимого супруга, весь ее багаж составляли только ее опыт и талант, но режиссеры один за другим отказывались от ее услуг. Она обращалась в разные театры и убеждалась, что популярность ей только вредит. Первое время после развода Марина Ладынина никуда не могла устроиться – ни один театр не хотел брать в труппу звезду, которая могла заслонить своей популярностью других актеров. Причиной отказа становились и ее «контры» с властью, и желание унизить «первую леди» советского кино. Но Ладынина не сдавалась. Однажды Пырьев сделал попытку помириться и вернуть Ладынину, но гордость не позволила ей простить измену. Пырьев задаривал Ладынину цветами и подарками, стоял на коленях, писал нежные трогательные письма, звонил с работы во время совещаний, чтобы сказать, как он ее любит. Узнавал, где она, и приезжал ее встречать, когда она гостила у подруг. Но она его так и не простила. Это был уже не тот Иван. Став в 1954 году директором «Мосфильма», Иван Александрович распробовал вкус власти. Он все азартнее вмешивался в чужие жизни. Ломал судьбы молодых актрис за то, что они отказывались отвечать на его ухаживания, и даже завел «черный список». Те, кто попадал в этот список, уже никогда не появлялись на экране. Большинство общих знакомых заняли сторону Ивана - никому не хотелось нажить себе врага в лице влиятельного человека. Ладынину обвиняли в неблагодарности и нетерпимости к тому, кто сделал ее звездой. И еще Ладынину не любили за ее сильный характер. Ладынина рассказывала: «Я обращалась в разные театры и с ужасом убедилась, что даже моя популярность не являлась для меня «плюсом». «Я с удовольствием взял бы тебя, - говорил мне следующий режиссер. - Но меня разорвут на части мои первые актрисы - жена и любовница». «Или я, или она», - ставила ультиматум прима театра имени Вахтангова Рубену Симонову. У других главных режиссеров находились еще более «веские» причины для отказа... Одному нужно было взять актрису, пьесу мужа которой, известного на всю страну поэта и драматурга, собирался ставить театр; второму - чтобы уже мой муж что-то сделал для его труппы, третий – «вообще не любил и боялся киношников». Говорят, что нет таких ситуаций, из которых не было бы выхода. Со временем я поняла, что есть... Мне было очень горько от всего этого. А ходить по инстанциям, просить чиновников, заводить нужные знакомства... я никогда не умела».

После развода сын Андрей остался с Пырьевым. Однако, несмотря на скандальный развод, Ладынина сохранила верность и уважение к мужу и не выносила его поступки на суд посторонних. После развода Пырьев и Ладынина не встречались. Через 4 года после расставания Марина пришла на похороны своего бывшего супруга. «Вы его очень любили?» - прозвучал некорректный вопрос журналистов. Она выдержала паузу и произнесла: «Я и сейчас люблю».

Спустя время Марину приняли в Театр-студию киноактера, где она неожиданно тонко и грациозно сыграла Богаевскую в «Варварах» по произведению Максима Горького. Также она играла Марию Николаевну в пьесе Константина Симонова «Русские люди». И в театре, и в кино Марина Ладынина осталась для всех поколений российских зрителей актрисой, создавшей образ сильной духом и волей русской женщины, безудержной в труде и пылкой в любви, милой, обаятельной и искрометной. В интервью Ладынина рассказывала: «Я не то чтобы боюсь разрушить... свой кинообраз. Просто - столько лет прошло. Много раз меня звали рассказать обо всем, но артист не должен жаловаться зрителю. Жестоко и несправедливо разлучали с искусством не меня одну. Я не должна жаловаться, я получила и получаю до сих пор - когда выступаю, в письмах - больше любви, больше, чем сделала в искусстве. Жить надо с восторгом. И сегодняшняя жизнь мне гораздо интереснее, чем прошлая».

Для Ладыниной главным в жизни было ощущать радость творчества. Из-за отсутствия работы в кино ее миром стали концерты и стихи. Она брала уроки вокала у педагога Нины Разумовой, среди друзей актрисы были Фаина Раневская, Николай Черкасов, Лидия Русланова, Лидия Сухаревская, Юрий Олеша, Михаил Светлов, композитор Исаак Дунаевский, но самым большим другом актрисы оставался актер Борис Андреев. Они были партнерами в фильмах и работали в Театре киноактера.

В течение многих лет Ладынина создавала оригинальные концертные программы. Как знаток изысканной поэзии актриса неустанно искала возможность выразить себя. Она читала со сцены стихи Блока, Ахматовой, Нарбута, Бодлера, Ходасевича и Цветаевой. Стихи народного шотландского поэта Бернса с их напевностью были близки актрисе. Творческая дружба с Дунаевским обогатила ее программу двумя песнями на стихи Бернса – «Пастушка» и «Что делать девчонке?». Но задуманный Ладыниной цикл песен на стихи Бернса остался нереализованным из-за смерти композитора. О своей жизни в это время Марина Ладынина рассказывала: «Актера можно лишить работы, но нельзя его лишить того чувства, что он - актер вообще, целиком и навсегда. Когда у меня не стало никакой работы, и не потому еще, что я не могла работать, а просто так сложились обстоятельства, что мне было сказано, что снимать меня больше не будут... И надо было быть такой упрямой, как я, чтобы овладевать столь несвойственным мне жанром искусства, как эстрада. На эстраде я осуществила, наконец, то, к чему стремилась всю жизнь: соединила хорошую литературу и музыку. Стихи для меня стали как спасательный круг для утопающего - так я определила в то время свою любовь к поэзии. Это был для меня период долгий и трудный (первое время я дико боялась выходить одна на сцену)... Но, одновременно, - счастливый. Я ни от кого не зависела - была и сценаристом, и режиссером, и исполнителем своих программ. Единственное, что мне было нужно - это музыка, и я еще более внимательно, чем раньше, занялась пением: брала уроки у консерваторского педагога по вокалу Доры Борисовны Белявской. У меня были педагоги и до нее... и был голос, но... я не могла им владеть настолько, чтобы его показать, и когда я пела, то ушами следила за тем, как он звучит. Белявская сначала не хотела меня брать. «Мариночка, - говорила она, - это ведь очень нудная вещь. Вы - уже апробированная актриса, в опере вам не работать, у вас успех в своей профессии...». После ее занятий я все равно не была оперной певицей, но выразительность текста стала у меня главной, я могла легко петь для себя самой, меньше уставала. И когда в концерте зааплодировали моим романсам - я была счастлива... Если бы не Дора Борисовна, я бы сорвала голос - так много я выступала, моталась по всему белому свет».

Поездки Ладыниной по стране с творческими концертами собирали огромную аудиторию. С годами ее популярность не убывала. Зрители ее помнили и любили. Марина Ладынина говорила: «Зритель – и мой режиссер, и партнер, мой театр, мой кинематограф, моя жизнь. Живу поэзией, это у меня было всегда. Пока человек не потерял чувство прекрасного, пока он верит в силу добра, он может жить». Свое особое отношение к поэзии Ладынина подчеркивала и в других интервью: «Я по-прежнему живу поэзией. Я стихами могу сказать о себе, о своих несчастьях, радостях больше, чем моими рассужденьями. Это - моя главная любовь. В этом мое постоянное, зачастую, может, неосознанное стремление к искусству. Иногда утром, еще во сне, в полусне: шквал отработки, проверки огромного количества стихов. С такой лихорадочной силой это меня охватывает, что нельзя передохнуть - одно за другим, одно догоняет другое - остановиться не могу... Ахматова, Гумилев, Петефи, Бодлер, Бернс... Особенно люблю Есенина: когда я его читаю - мне кажется, что он со мной разговаривает». При этом Ладынина не раз думала о том, что если бы она не покинула театр ради съемок в кино, то ее жизнь прошла бы совсем иначе. Она составила бы конкуренцию лучшим характерным актрисам и до конца жизни осталась востребованной и успешной. Но судьба распорядилась иначе.

Последние десять лет жизни, после того как Марина Алексеевна была уволена из Театра киноактера, Ладынина вела затворнический образ жизни и почти ни с кем не общалась. В интервью Ладынина рассказывала: «Из Театра киноактера меня уволили… В начале 1990-х годов в театр с благословения наших парткомовцев пришло новое руководство, которое уволило меня по 33-й статье (за прогул без уважительной причины). Но это уже тема для другого разговора». Актриса часто нуждалась в деньгах, ее пенсии со всеми надбавками едва хватало на самое необходимое. От Гильдии киноактеров Ладынина получала 750 рублей. Иногда к Ладыниной приходила Наина Иосифовна Ельцина, которая заботилась о Марине Алексеевне. Она несколько раз устраивала актрису в больницы, отправляла в санатории, помогала деньгами, подарила холодильник. «У нас с Иваном был в ходу афоризм, – рассказывала Марина Алексеевна. – Хуже, кажется, нельзя, а глядишь – назавтра хуже. Но, несмотря на трудности, выпавшие на мою долю, я считаю, что мне повезло. Несколько лет мне хотелось написать книгу о людях, с которыми меня свела судьба. Но книга так и не сложилась, и я поняла: я не считаю себя настолько выдающимся человеком, чтобы оставлять после себя мемуары. Однажды меня пригласили участвовать в концерте «Великие и неповторимые», и я пошутила: великой себя не считаю, но неповторимой – это точно!».

В 1998 году, в год ее 90-летия о Ладыниной вспомнили СМИ. К юбилею ей была вручена премия «Ника» в номинации «За честь и достоинство». В интервью Ладынина рассказывала: «Раньше, когда слышала от людей, что в каждом возрасте есть свои плюсы, я считала это страусиной политикой. А потом поняла, что и в старом возрасте есть свои прелести. Старость хороша тем, что на многие вопросы, которые ставит перед тобой жизнь, ты знаешь ответ… Даже на тот, почему ты себя неважно чувствуешь… И люблю до сих пор решать: что такое красота, любовь, зло, добро, зависть… Познание жизни бесконечно. Смерти никто не хочет…».

Сын Ладыниной также пошел по стопам родителей, и стал кинематографистом. Андрей учился на режиссёрском факультете ВГИКа в мастерской Григория Козинцева, и стал кинорежиссером. Ладынина рассказывала: «Я была просто сумасшедшая мать. Друзья в шутку называли меня «еврейской мамой». О том, что сын Андрей поступил во ВГИК, мы с Иваном узнали уже после его зачисления. Став режиссером, сын снял несколько картин по произведениям русской классики, а в дальнейшем работал в жанре детектива. У Андрея прекрасная семья: жена Светлана, биолог по профессии, и сын Иван, мой внук. Ваня поступил на исторический факультет МГУ, закончив который остался в аспирантуре, защитил диссертацию и сейчас преподает на своем родном факультете. Полтора года назад мой внук женился… Я счастливая мама и бабушка».

Несмотря на затворнический образ жизни, Ладынина очень ценила дружбу со своими великими современниками. В интервью она рассказывала: «Я не выношу одиночества. И я не могу быть одинокой совсем, - я должна общаться, и все то, что я чувствую, - я этим обязательно должна поделиться. Ведь те же стихи: тогда ты понимаешь, что выучил, когда ты прочтешь кому-нибудь... Как ни странно, мне, человеку, который вообще много думает, все время «решает» какие-то философские вопросы - всегда был необходим живой человек. Жизнь другого человека интересовала меня больше, чем моя собственная... Я всегда очень высоко ценила дружбу - она для меня значила даже больше, чем любовь. Это было единственное, что мне никогда не надоедало. У меня были замечательные друзья. Я могла приехать к ним и остаться жить навсегда - я бы им не помешала. И если у меня происходило какое-то несчастье, они могли бросить все свои дела и постараться быть вместе со мной в это время, чтобы мне было легче. Конечно, таких друзей было немного - много их и не бывает - но они были… Я могу гордиться, что моими большими друзьями были такие замечательные артисты, как Борис Андреев, Николай Черкасов, Иван Переверзев, Марк Бернес... К сожалению, мало осталось тех, кто тебя давно и хорошо знал. Сравнительно недавно, в апреле прошлого года, не стало Петра Петровича Глебова... Я разговаривала с ним за два дня до его смерти. Он был уже очень болен, но, уходя, нашел в себе силы сказать мне слова, которые сделали меня счастливой... И я тогда подумала: каким солнцем может быть человек человеку и какой прекрасной могла бы быть жизнь... В тот день он сказал: «Во всех компаниях, где мы были, ты была украшением общества: веселая, остроумная, не позволяла себе ни на кого жаловаться, не сводила никакие счеты. Ты - аристократка духа. Я тебя всегда защищал от нападения этих злых баб... которые из зависти отравляли тебе жизнь. Был бы доволен Бабочкин: какой у тебя голос, какая дикция. Ты украшаешь жизнь - живи подольше. Ты светишь своей жизнерадостностью, своим умом, своим красивым голосом - и свети нам всем подольше...».

Однажды Марина Алексеевна поскользнулась в ванной комнате и пролежала без сознания целый день. Домработница обнаружила ее лишь вечером, когда вернулась с рынка, и тут же вызвала «скорую помощь». В больницу Ладынина поступила с переломом шейки бедра. Врачи сделали все, чтобы спасти Марину Ладынину, но ее сердце не выдержало нагрузки. По официальной версии, Марина Ладынина скончалась 10 марта 2003 года от сердечной недостаточности. 

Марина Ладынина была похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

Фильмография:

1929 — В город входить нельзя (фильм) — эпизод
1932 — Просперити — слепая цветочница
1935 — Вражьи тропы — Линка (Елена Яновна Дроздова), учительница
1937 — Богатая невеста — Маринка, внучка деда Наума, колхозная ударница
1939 — Трактористы — Марьяна Бажан, трактористка, бригадир-орденоносец
1940 — Любимая девушка — Варя Лугина
1941 — Свинарка и пастух — Глаша Новикова
1942 — Антоша Рыбкин — Лариса Семёновна, актриса
1942 — Секретарь райкома — Наташа, связистка
1944 — В шесть часов вечера после войны — Варя Панкова
1947 — Сказание о земле Сибирской — Наташа Малинина, певица
1949 — Кубанские казаки — Галина Пересветова
1951 — Тарас Шевченко — графиня Потоцкая
1954 — Испытание верности — Ольга Егоровна Калмыкова
1963 — Мелодии Дунаевского (документальный фильм)

24 июня 1908 года – 10 марта 2003 года 

Текст подготовил Андрей Гончаров

chtoby-pomnili.com