Как упоительно владыкой волшебства
Вновь замирать перед начальной нотой
И забывать в минуты торжества,
Что вдохновение становится работой.

Всего лишь стоит выбрать для струны
Момент летучего прикосновенья пальца,
Смычок доверить внутреннему танцу
И знать, что музыка плывет из тишины.

Американский художник MARK KELLER

Тогда в забвенье отступает боль
И снова окрыляется надежда.
Пускай в миноре плачет си бемоль,
Но светится любимая, как прежде.

Во времени без лет и без часов
Остались лишь озвученные доли,
Но так они молитвенны и долги,
Что кажутся прощанием без слов.

И вот душа, как будто бы извне
Недуга, обмирает в середине
Пути к той неизбежной новизне,
Где тишина и музыка едины.

(Виктор Калитин)

Читать далее...

 

 Слова: Рашид Алибеков. Музыка и исполнение: Сергей Альбин.

 

На старой скрипке, господа, я вам сыграю жизнь свою, как быстро таяли года, которых вновь не повторю. Бродяга, уличный скрипач, я трону нотками сердца, сыграю смех, сыграю плач и боль, которой нет конца. Я пьян сегодня, господа, но это вовсе не беда, лишь трону струны скрипки я, вмиг станет ясной голова. Сыграю осень и весну, печаль, улыбку, детский смех, как я взлетал и шел ко дну, как душу тратил не на тех.

И каждый в музыке моей услышит нотки о себе, ведь есть похожие тона у каждого в его судьбе. Я вам сыграю жизнь свою, Души покои отворю, Усталый уличный скрипач Сыграет смех, сыграет плач. Сыграю так, что тишину заставлю тоже замолчать, теплом души я обниму всех тех, кто слышит скрипки плач.

На старой скрипке, господа, я вам сыграю жизнь свою. Не сахар жизнь, но все же я её и горькую люблю. Я пьян сегодня, господа, но это вовсе не беда. Лишь трону струны скрипки я, вмиг станет ясной голова. Я вам сыграю жизнь свою, души покои отворю, усталый уличный скрипач, сыграет смех, сыграет плач.

 

 Спокойной ночи, господа, спокойной ночи,
Ваш день прошел, а ночь колдует и пророчит.
Ночные сказки, отголоски дней минувших
Спокойной ночи, добрых снов для всех уснувших.

Спокойной ночи, господа, гасите свечи
Окно раскройте, за окном прекрасный вечер,
И, если некому вас обнимать за плечи,
Спокойной ночи, может, завтра будут встречи.

И будут ангелы летать над вашим домом,
Луна рассыплет жемчуга и за порогом
Спокойна будет и тиха ночь-недотрога,
Да будет мир вам и покой, усните с богом,
Да будет мир вам и покой.

Спокойной ночи, господа, прочь униженья.
Во сне приходят чудеса или виденья
Пусть ваша совесть нечиста, пусть вы не прежни,
Но день прошел, и лишь сейчас вы так безгрешны.
 

Прошлогодние глаза

Тихо плачет душа. Кадры из фильма "Звезда пленительного счастья"

СКОРО ОСЕНЬ, ГОСПОДА - ПАВЕЛ СОКОЛОВ

Прочитала сообщения в Лиру: сплошь чебуречные и крючком вязанные и, конечно же, хохотунчики. Настолько аполитичные, что все укладываются в принципиальную аполитичность и нейтральность российского сервера  обожравшегося равнодушной  публикой. На  этой  топталовке в интернете есть всё,  что угодно "душечкам" для сварения души и желудка. Это ж надо постараться забить новостную ленту Лирушки как  помойку продуктами с вышедшим сроком годности. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь! Компрачикосы вам помогут.

Гуинплену в романе Виктора Гюго "Человек, который смеётся" компрачикосы не только подрезали губы, но и подтянули вверх верхнюю губу, а нижнюю, оттянули вниз. В результате, рот у него стал не только неестественно большой, но и губы у него не смыкались, всегда было видно зубы, оскал вместо нормальной улыбки, да и в результате подтяжки верхней губы, нос у него стал меньше, и короче... А вы только представьте какие у него были зубы!... какая в те времена была стоматология.  Он был бродячим циркачом.

 В XXI веке это слово известно, пожалуй, только любителям книг самого Гюго, описавшего страшные дела этой шайки, наводившей страх на всю Европу... Судьба Гуинплена поражает и ужасает вот уже не одно поколение читателей. С содроганием они знакомятся с жизнью этого человека. Маленьким мальчиком он попал в руки компрачикосов, которые изуродовали его — разрезали рот таким образом, что с него никогда не сходила страшная улыбка.

Вот как об этом написал Гюго: «Компрачикосы представляли собой необычайное и гнусное сообщество бродяг. Компрачикосы вели торговлю детьми. Они покупали и продавали детей. Но не похищали их. Кража детей — это уже другой промысел. Что же они делали с этими детьми? Они делали из них уродов. Для чего же? Для забавы».

Писатель подробно обрисовывал методы, с помощью которых из нормальных человеческих существ получались невообразимые монстры, созданные на потеху публики: «Существовали подлинные мастера этого дела. Из нормального человека делали уродца. Человеческое лицо превращали в харю. Останавливали рост. Перекраивали ребенка заново. Искусственная фабрикация уродов производилась по известным правилам.

Это была целая наука. Нормальный человеческий взор заменялся косоглазием. Гармония черт вытеснялась уродством. Там, где бог достиг совершенства, восстанавливался черновой набросок творения. Фабрикация уродов производилась в большом масштабе и охватывала многие разновидности.

Компрачикосы подвергали обработке детей так, как китайцы обрабатывают дерево. У них, как мы уже говорили, были свои секретные способы. У них были свои особые приемы.  Из рук компрачикосов выходило странное существо, остановившееся в своем росте.
Оно вызывало смех; оно заставляло призадуматься.

Я улыбаюсь днями напролёт,
А по ночам заштопываю раны.
Ну что с того? Мне не всегда везёт.
Я с этим справлюсь, ты же знаешь, мама.

В отчаяньи, у жизни на краю,
Когда ни шагу в бок, а только прямо,
В сто тысяч первый раз я повторю:
«Я сильная. Я справлюсь». Слышишь, мама!

И где-то там, внутри меня, живёт
Душа, в ошмётках жизненного хлама.
Но знаю, за паденьем будет взлёт.
Я справлюсь, только не волнуйся, мама.

Мне стыдно плакать, вот и не звоню.
Да, я порой несносна и упряма.
Ты просто знай, что я тебя люблю.
И всё в порядке. Я справляюсь, мама.

© Евгения Шёпот

 

 Я улыбаюсь, господа, я улыбаюсь

Я на балу танцую босиком -
Проскальзывают ноги с каждым шагом
Но я не падаю, не спотыкаюсь,
Я улыбаюсь, господа. Я — улыбаюсь!

Совсем замерзли ступни от земли, -
Так хочется согреть их теплыми руками.
Но, я — танцую в центре не скрываясь!
И улыбаюсь, господа, я — улыбаюсь!

Уже разодраны до крови ноги все,
Проколотые шпильками и каблуками.
Но, я танцую в вальсе изгибаясь и …
Улыбаюсь, господа, я улыбаюсь!

Дрожат колени — больше силы нет,
Где наступаю — там кровавый след,
Но ножки кружат в ритме не сбиваясь,
Я улыбаюсь, господа, я улыбаюсь!

Хочу остановиться, закричать!
НО… Не заметить слез под маской грима.
И.. я по прежнему Чертовски развлекаюсь!
И.. — улыбаюсь, господа, я улыбаюсь!

Я на балу среди шикарных дам -
Меня тошнит от их благоухания.
Но я не пропаду. Не затеряюсь,
Я улыбаюсь, господа, я улыбаюсь.

Сквозь общий хмель мои глаза трезвы,
так больно наступать, всё тело плачет,
а я все громче в смехе заливаюсь,
и улыбаюсь, господа, я — улыбаюсь.

Вот скинуть бы с себя тяжелый шлейф,
Присесть в тепле, зализывая раны…
Но Вам не увидать, как я шатаюсь,
Я улыбаюсь! Я все так же улыбаюсь.

Дело было вечером. Делать было нечего. Решила проверить все свои настройки. Заглянула и в список своих постоянных читателей и друзей. И вот со вчерашнего вечера застряло в голове желание объясниться в любви «одуванчикам». Они любят поэзию, музыку, литературу, живопись, легенды и даже анекдоты. Интересуются политикой, рассуждая верно: Россия тогда не мачеха, а мать, когда сильна и богата. Нет среди моих читателей со скакалками в руках и с ножками в бегунках. Так уж сложилось и не могло сложиться иначе. Всё тематикой дневника диктуется.

Свой первый дневник мне пришлось закрыть. Две с половиной тысячи читателей разлетелись, как разлетаются парашютики одуванчиков, когда дует ветер, ветер времени и перемен. Десять лет прошло с тех пор, когда я открыла свои первые странички в Лирушке. Тогда мне интернет был нужен для сохранения своих профессиональных дел и интересов. В нём я и свою книжонку сохранила. Вот тогда и потянулись ко мне подписчики, читатели, создавался своеобразный клуб по интересам. Ведь читатели читать любят.

Любимой песней в этом своеобразном клубе была песня «А нам сегодня пятьдесят…». А кому-то было в это время 60 и 70.

И всё… Опустела без тебя земля, как сон, как утренний туман.

На эту же тему написал свою замечательную песню Павел Соколов:

Нам казалось — бесконечно будет лето Нам казалось — будет жизнь теплом согрета. И росинки нам бриллиантами казались. Мы смеялись, мы мечтали, мы влюблялись Смыли летние дожди наши раны. Лишь остались на душе метки-шрамы. Но уходят листья с веток безвозвратно Что ж так хочется, так хочется обратно Скоро осень, господа, скоро осень. Лето красочный наряд грустно сбросит. Клин усталых журавлей ветер сносит. Скоро осень, господа, скоро осень Только стылые ветра слегка вздохнули. Только в небе облака слегка всплакнули. И под сердцем легкой грустью защемило. То ль приснилось это лето, то ли было Нам когда-то бесконечной жизнь казалось Но откуда эта горькая усталость? Ну откуда на висках искрящий иней? И на фото поседевших это мы ли?

 

Я Вас очень люблю, мои "милые одуванчики". Живите долго-долго и счастливо.  Пусть улыбается вам Жизнь и Колесо Фортуны. Фортуна из своего Рога изобилия не пожалеет вам счастья и здоровья.

Я люблю вас, господа. Надеюсь что никого не обидела.

Хотя в жизни бывает и так:

Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь.

Оказалось, любовь в 26 — это гораздо хуже, чем любовь в 16. Это как ветрянка: в детстве легче переболеешь, а вот взрослым можешь и подохнуть.

Любовь и смерть / Love and Death - 1975 - Вуди Аллен / Woody Allen

- Положение очень сложное, Соня. Я влюблена в Алексея. Он любит Алису. А у Алисы роман со Львом. Лев любит Татьяну, Татьяна без ума от Симкина. Симкин обожает меня. Я люблю Симкина, но не так, как Алексея. Алексей любит Татьяну, как сестру, Сестра Татьяны любит Тригорина, как брата. У брата Тригорина роман с моей сестрой. Он любит ее физически, но не любит духовно.

- Наташа, уже поздно! - Фирма Мишкин и Мишкин спит с фирмой Ташков и Ташков .

- Наташа... Любить - значит страдать. Чтобы не страдать, надо не любить. Но тогда будешь страдать от того, что не любишь. Поэтому, любить -- значит - страдать. Но не любить - тоже значит страдать. А страдать - значит страдать. Чтобы быть счастливым, нужно любить, значит надо страдать, но страдание делает человека несчастным, поэтому чтобы быть несчастным, нужно любить, или любить, чтобы страдать или страдать от избытка счастья.

Жалко, что ты за мной не записываешь. - Не хочу женится. Хочу разводиться...