Как живется вам с другою,- Проще ведь?- Удар весла!- Линией береговою Скоро ль память отошла Обо мне, плавучем острове (По небу — не по водам)! Души, души!- быть вам сестрами, Не любовницами — вам! Как живется вам с простою Женщиною? Без божеств? Государыню с престола Свергши (с оного сошед), Как живется вам — хлопочется - Ежится? Встается — как ? С пошлиной бессмертной пошлости Как справляетесь, бедняк? «Судорог да перебоев - Хватит! Дом себе найму». Как живется вам с любою - Избранному моему! Свойственнее и сьедобнее - Снедь? Приестся — не пеняй… Как живется вам с подобием - Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою, Здешнею? Ребром — люба? Стыд Зевесовой вожжою Не охлестывает лба? Как живется вам — здоровится - Можется? Поется — как? С язвою бессмертной совести Как справляетесь, бедняк? Как живется вам с товаром Рыночным? Оброк — крутой? После мраморов Каррары Как живется вам с трухой Гипсовой? (Из глыбы высечен Бог — и начисто разбит!) Как живется вам с сто-тысячной - Вам, познавшему Лилит! Рыночною новизною Сыты ли? К волшбам остыв, Как живется вам с земною Женщиною, без шестых Чувств?.. Ну, за голову: счастливы? Нет? В провале без глубин - Как живется, милый? Тяжче ли, Так же ли, как мне с другим?

 

В Европе эпохи Возрождения предание о Лилит - первая жена Адама обрела облик прекрасной, соблазнительной женщины. Подобное представление о Лилит появляется и в средневековой еврейской литературе, хотя в еврейской традиции красивая внешность Лилит связана с её способностью менять свой облик. Легенда о ней вдохновила английского поэта Данте Габриэля Россетти (1828—1882) на написание поэмы «Райская обитель», в которой Лилит стала первой женой Адама, а Еву Бог создал потом.  Лилит любила Адама. Чтобы отомстить Еве, Лилит уговорила её отведать запретный плод. Плод зачатия. Но родила Ева от Адама Каина, брата и убийцу Авеля. Такова первоначальная форма мифа, которую развил Россетти.

Находит эта легенда своё место и в поэзии Марины Цветаевой.
Любовь для Марины Цветаевой была важнейшей частью бытия. Предчувствие любви, ожидание ее, расцвет, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки — все это звучит в лирике Цветаевой. Ревность, неизменная спутница любви и разлуки. Стихотворение “Попытка ревности» наполнено упреками возлюбленному и его новой избраннице. Ревность - одна из самых сильных человеческих эмоций, сравнимая с любовью и ненавистью.
Цветаева высмеивает новую избранницу. Выбранная им женщина является “рыночным товаром” ”без шестых чувств”. Изменник , ”поправший Синай”, является, по её мнению, главным виновником случившегося. Стихотворение пропитано жгучей ревностью, каждая строчка это кусочек уязвлённой гордости. Лирическая героиня способна преодолеть все преграды, отстаивая свое право на чувство, способна “выстрадать и вернуть назад” своего избранника. Она непредсказуема и неожиданна, одновременно может быть нежной, ласковой и надменной. Она по-прежнему любит лирического героя и не может быть без него. Бунтующая и страстная, она порой страдает, как самая обыкновенная женщина, задающая вечный вопрос: “Мой милый, что тебе я сделала?”
*** Через ревность Цветаева выражает любовь, хочет “выстрадать и вернуть назад” своего суженого.

❛Алиса Фрейндлих читает стихи Марины Цветаевой❜

В 1907 г. Николай Гумилёв вернулся из очередного путешествия в Африку. Свои яркие впечатления он отразил в стихотворении «Жираф».

Он обращается к своей неизвестной собеседнице, которая находится в грустном и подавленном состоянии. Для того чтобы развеселить и порадовать женщину, поэт рассказывает ей о своем таинственном путешествии. Этот рассказ сразу же создает волшебную сказочную атмосферу. Рассказ о жирафе – всего лишь вступление автора. Он утверждает, что привез из Африки множество волшебных историй, которые никому в России неизвестны. Они насыщены чудесами и увлекательными приключениями. Но его спутница никогда не покидала своей страны. Она «слишком долго вдыхала тяжелый туман», который символизирует отчаяние и безнадежность.

 

Жираф

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
— Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Читать далее...

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.
- Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! -
Сказать еще? - Златого утра краше!

Сказать еще? - Один во всей вселенной!
Самой Любви младой военнопленный,
Рукой Челлини ваянная чаша.

Друг, разрешите мне на лад старинный
Сказать любовь, нежнейшую на свете.
Я Вас люблю. - В камине воет ветер.
Облокотясь - уставясь в жар каминный -
Я Вас люблю. Моя любовь невинна.
Я говорю, как маленькие дети.

Друг! Все пройдет! Виски в ладонях сжаты,
Жизнь разожмет! - Младой военнопленный,
Любовь отпустит вас, но - вдохновенный -
Всем пророкочет голос мой крылатый -
О том, что жили на земле когда - то
Вы - столь забывчивый, сколь незабвенный!

25 ноября 1918
Марина Цветаева

8 октября День рождения Марины Цветаевой

Красной кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.

Это — Марина Цветаева. Её рябина как символ личной судьбы — горькой, надломленной, обречённой пылать ярким пламенем.
В народных песнях рябина часто связана с трудной любовью, разлукой, одиночеством, грустью… Ну нельзя рябине  к дубу перебраться— и в этом вся её сиротская печаль! Рябина — с её горечью и красными-прекрасными ягодами перед зимним умиранием — это ещё и символ жизни трагической, скоротечной, но повторяющейся вновь и вновь и потому — вечной.

 

 

Детка, хочешь видеть Рай?
Все забудь и засыпай.
Лишь храни мечту свою,
Баю-баюшки-баю.

Ты - устала, отдохни,
В Небе светятся огни.
И лампадка говорит:
Спи, малютка. Небо спит.

Баю-баю-баю-бай,
Потихоньку засыпай.
Что увидишь ты во сне,
Расскажи поутру мне.

Ты увидишь светлый Рай,
В нем цветы себе сбирай.
Будем вместе мы в Раю,
Баю-баюшки-баю.

Константин БАЛЬМОНТ, "Фейные сказки"

 

Есенин - большой художник Есенин. Он привлёк своих  читателей свежестью восприятия и неподдельной, наивной яркоцветностью. Образы живописны, словно акварелью нарисованные. Синева, разлитая в поэзии Сергея Есенина, действительно напоминает древнерусскую фресковую живопись. Эта синяя дымка полюбилась Есенину, стала его ведущей красочной тональностью.

*Не жалею, не зову, не плачу.. . Все пройдет как с белых яблонь дым, Увяданья золото охваченный я не буду больше молодым.. .

*Черемуха. Черёмуха душистая С весною расцвела И ветки золотистые, Что кудри, завила. И кисточки атласные Под жемчугом росы Горят, как серьги ясные У девицы-красы. А рядом, у проталинки, В траве между камней, Бежит, струится маленький Серебряный ручей.

* Вот оно, глупое счастье, С белыми окнами в сад! По пруду лебедем красным Плавает тихо закат.

* Ты поила коня из горстей в поводу, Отражаясь, березы ломались в пруду. Я смотрел из окошка на синий платок, Кудри черные змейно трепал ветерок. Мне хотелось в мерцании пенистых струй С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.

  
Поэт залил голубизной свои рязанские пейзажи, словно бы сознательно стремясь к тому, чтобы по этой светящейся то перламутровой, то голубой, то синей  узнавали его стихотворения. Впечатление синевы он создаёт настойчиво и последовательно. Впитал в свою поэтическую систему излюбленную исстари красочную гамму. Цветовые впечатления, разлитые в его звучных стихах, во многом перекликаются и повторяют те цвета, что мы встречаем в народных вышивках, фресках, живописи, в устном народном творчестве. “В прозрачном холоде заголубели долы”; “Летний вечер голубой”; “Голубизна презримой гущи”; “Синяя вьюга”; “Гой ты Русь, моя родная, Хаты – в ризах образа… Не видать конца и края только синь сосёт глаза”.

Читать далее...

Игорь Северянин

 

Что за чудо и диво! То Вы - леди Годива, через миг - Иоланта, через миг Вы - Сафо!..

Как мечтать хорошо Вам
В гамаке камышовом
Над мистическим оком - над бестинным прудом!
Как мечты - сюрпризерки
Над качалкой грезёрки
Истомленно лунятся: то - Верлен, то - Прюдом!

Что за чудо и диво!
То Вы - леди Годива,
Через миг - Иоланта, через миг Вы - Сафо!..
Стоит Вам повертеться -
И загрезится сердце:
Все на свете возможно, все для Вас ничего!

Покачнетесь Вы влево -
Королев королева,
Властелинша планеты голубых антилоп,
Где от вздохов левкоя
Упоенье такое,
Что загрезит порфирой заурядный холоп!

Покачнетесь Вы вправо -
Улыбнется Вам Слава,
И дохнет Ваше имя, как цветы райских клумб;

Прогремит Ваше имя,
И в омолненном дыме
Вы сойдете на Землю,- мирозданья Колумб!

А качнетесь Вы к выси,
Где мигающий бисер,
Вы постигнете тайну: вечной жизни процесс.
И мечты-сюрпризерки
Над качалкой грезёрки
Воплотятся в капризный, но бессмертный
эксцесс!

Игорь Северянин

***

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево...
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена —
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом —
Вы такая эстетная, Вы такая изящная...
Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?

Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым —
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..
 

Читать далее...

 

Ей часто говорили: "Марина, так никто не делает!" И слышали в ответ: "А я - Кто!" Может быть, если бы не эта ее черта характера, не было бы многих дивных поэм и стихов. В том числе и порожденных Любовью.

* * * Кто создан из камня, кто создан из глины, - А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело - измена, мне имя - Марина, Я - бренная пена морская. Кто создан из глины, кто создан из плоти - Тем гроб и надгробные плиты... - В купели морской крещена - и в полете Своем - непрестанно разбита! Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробъется мое своеволье. Меня - видишь кудри беспутные эти? - Земною не сделаешь солью. Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной - воскресаю! Да здравствует пена - веселая пена - Высокая пена морская! 23 мая 1920

Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой - она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.

Когда пленясь прозрачностью медузы,
Её коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.

Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль:
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!

Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!

Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: "Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!"
Твоя любовь была такой ошибкой,
Но без любви мы гибнем. Чародей!

М. Цветаева

 

Мы с тобою, друг мой, не разделим

то, что разделить велел нам Бог,
Мы тобою скатерть не расстелем,
Не поставим на нее пирог.
Черную и прочную разлуку
Я несу с тобою наравне.
Что ж ты плачешь?

Дай мне лучше руку,
Обещай опять прийти во сне.
Мне с тобою, как горе с горою...
Мне с тобой на свете встречи нет.
Но весенней, лунною порою
Через звезды мне пришли привет.
Только б ты полночною порою
Через звезды мне прислал привет.

Анна АХМАТОВА

 

 

Был он ревнивым, тревожным и нежным...

Был он ревнивым, тревожным и нежным,
Как божье солнце, меня любил,
А чтобы она не запела о прежнем,
Он белую птицу мою убил.

Промолвил, войдя на закате в светлицу:
«Люби меня, смейся, пиши стихи!»
И я закопала веселую птицу
За круглым колодцем у старой ольхи.

Ему обещала, что плакать не буду,
Но каменным сделалось сердце мое,
И кажется мне, что всегда и повсюду
Услышу я сладостный голос ее.

Анна АХМАТОВА, "Белая стая"

 

И каждый вечер, в час назначенный (иль это только снится мне?), девичий стан, шелками схваченный, в туманном движется окне. И медленно, пройдя меж пьяными, всегда без спутников, одна, дыша духами и туманами, она садится у окна. И веют древними поверьями ее упругие шелка, и шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука. И странной близостью закованный, смотрю за темную вуаль, и вижу берег очарованный и очарованную даль. Глухие тайны мне поручены, мне чье-то солнце вручено, и всей души моей излучины пронзило терпкое вино. И перья страуса склоненные в моем качаются мозгу, и очи синие бездонные цветут на дальнем берегу.

 

 

Иван  Бунин не принадлежал ни к одному из видных поэтических направлений своей эпохи. Корни поэтического мира  Бунина  уходят в философскую поэзию XIX века. Поэт озабочен тайной мироздания, таинственным соединением вечного и временного, любви и быта, красоты природы и противоречивых человеческих чувств. В поэзии  Бунина много красочных, ярких, экзотических образов.

НОЧЬ

Ночной пейзаж - картина человеческого бытия, и сама вечность,  «глубина веков». Перед мысленным взором проходит череда всех, живших на планете. И появляется образ любимой – в жизнь вечности вторгается реальность. Реальное чувство не противостоит, не спорит с вечностью. Наоборот, оно служит соединительным звеном между человеком и мирозданием. Воспоминание о ночном свидании. Так память веков идёт рука об руку с памятью о любви, они совмещаются в величественном образе ночи.

Ищу я в этом мире сочетанья
Прекрасного и вечного. Вдали
Я вижу ночь: пески среди молчанья
И звёздный свет над сумраком земли.
Как письмена, мерцают в тверди синей
Плеяды, Вега, Марс и Орион.
Люблю я их теченье над пустыней
И тайный смысл их царственных имён!

Как ныне я, мирьяды глаз следили
Их древний путь. И в глубине веков
Все, для кого они во тьме светили,
Исчезли в ней, как след среди песков:
Их было много, нежных и любивших,
И девушек, и юношей, и жён,
Ночей и звёзд, прозрачно-серебривших
Евфрат и Нил, Мемфис и Вавилон!

Вот снова ночь.
Над бледной сталью Понта
Юпитер озаряет небеса,
И в зеркале воды, до горизонта,
Столпом стеклянным светит полоса.
Прибрежья, где бродили тавро-скифы,
Уже не те, — лишь море в летний штиль
Всё так же сыплет ласково на рифы
Лазурно-фосфорическую пыль.

Но есть одно, что вечной красотою
Связует нас с отжившими. Была
Такая ж ночь — и к тихому прибою
Со мной на берег девушка пришла.
И не забыть мне этой ночи звёздной,
Когда весь мир любил я для одной!
Пусть я живу мечтою бесполезной,
Туманной и обманчивой мечтой, —
Ищу я в этом мире сочетанья
Прекрасного и тайного, как сон.
Люблю её за счастие слиянья
В одной любви с любовью всех времён!

Звёздная  ночь и величие звёздного неба - это вечность. А планеты –  ориентиры вечности. Мы погружается во глубину столетий, наблюдая игру светил. Евфрат и Нил - «колыбели человечества», две столицы древнего мира, двух его полюсов – Мемфиса и Вавилона. Ночной пейзаж - проекция вечности, культурной памяти. Есть  сила, которая соединяет временное и вечное, это Любовь, подлинная любовь, которая способна приоткрыть тайны мироздания и соединить человека со всем миром, с прошлым, с космосом, – в этом «сочетанье прекрасного и тайного».  У Бунина любовь – не символ, не тягостное бремя, любовь  – сила светлая, поднимающая человека над повседневностью.

Кастаньеты, часть музыкального наследия Испании, являются ударным инструментом, популярным в различных испанских танцах. Мастерство танца с кастаньетами  требует максимальной артистичности.  Кастаньеты ассоциируются у всего мира с вихрем испанского танца, в котором яркие наряды, черно – красных тонов надеты на танцовщицах фламенко. Порой, стук кастаньет напоминает учащенный ритм сердцебиения. Кастаньеты, одетые на руки девушек – танцовщиц, аккомпанируют им. А порой, кажется, кастаньеты живут своей  сумасшедшей жизнью.

 
Из страны, где солнца свет
Льется с неба жгуч и ярок,
Я привез себе в подарок
Пару звонких кастаньет.

Беспокойны, говорливы,
Отбивая звонкий стих,-
Из груди сухой оливы
Сталью вырезали их.

Щедро лентами одеты
С этой южной пестротой:
В них живет испанский зной,
В них сокрыт кусочек света.

Танец Китри с кастаньетами. Балет Дон Кихот

И когда Париж огромный
Весь оденется в туман,
В мутный вечер, на диван
Лягу я в мансарде темной,
И напомнят мне оне
И волны морской извивы,
И дрожащий луч на дне,
И узлистый ствол оливы,

Вечер в комнате простой,
Силуэт седой колдуньи,
И красавицы плясуньи
Стан и гибкий и живой,
Танец быстрый, голос звонкий,
Грациозный и простой,
С этой южной, с этой тонкой
Стрекозиной красотой.

И танцоры идут в ряд,
Облитые красным светом,
И гитары говорят
В такт трескучим кастаньетам.
Словно щелканье цикад
В жгучий полдень жарким летом.

Максимилиан Волошин

 

 

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.




Анализ стихотворения «Среди миров» Анненского

Стихотворение «Среди миров» было написано Иннокентием Анненским в 1909 году, незадолго до смерти. При жизни поэта произведение не публиковалось и вышло в свет только в 1910 году в составе сборника «Кипарисовый ларец», выпущенного сыном Анненского.

 Тоска,  одиночество, раздвоенности мира. Даже любви не по силам внести гармонию в человеческое существование, ибо лирический герой Анненского признает только возвышенное чувство, а оно невозможно в реалиях жизни. Именно такую возвышенную, одухотворенную любовь Анненский возводит в область «миров» и «светил». Это безупречное чувство он именует Звездой.

Звезда - последнее пристанище во множестве миров. Свет необязательно должен пониматься как энергия, делающая окружающий мир видимым. Свет может быть и светом истины, высших знаний, ответов на вопросы. Но высшая любовь не даст ответов на его сомнение («Не потому что от нее светло»), но она способна подарить  гармоничное для них состояние, когда «не надо света».

О стиле поэзии Анненского нередко говорят как о психологическом символизме. Лирический герой всегда погружен в сложные раздумья о загадках мироздания, он будто разгадывает собственные ощущения. Поэтому в его стихах так много недосказанности и иносказаний.
 

Не надо спора. Буду мудрым.
Склонюсь покорно головой
Пред тем ребенком златокудрым,
Что люди назвали Судьбой.

Пусть он моей играет долей,
Как пестрым, маленьким мячом.
Взлетая, буду видеть поле,
Упав, к земле прильну лицом.

 

 

Александр Блок обожествлял Любовь, потому что она открыла ему сверхчеловечный, высокий смысл жизни. Его стихи о любви нам дороги чистотой и тонкостью поэтического чувства. Многие из них он посвятил своей жене. Их семейная жизнь была трудной и не ладилась отчасти потому, что Блок настойчиво приподнимал Л.А. над жизнью и обожествлял её, хотя она была вполне «земных страстей».

Блок, как и Пушкин, воспевает земную и вместе с тем, идеальную, возвышенную любовь, которая является в дисгармоничный, разорванный страстями мир. Но в трагических нотах своей лирики Блок говорит и о невозможности любви и гармонии в мире, в котором он живёт поэт. Вина не перекладывается на плечи «мира». Он возлагает её на себя (Вино и страсть терзали жизнь мою) .

Самым страшным явлением «страшного мира» для Блока было унижение и поругание любви, низведение её со звёздных высот. В начале стихотворения «Незнакомка» мы слышим глухие, «антимузыкальные» аллитерации.

 

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

Но вот появляется Незнакомка, и контрастом к торжествующей пошлости звучит музыка и что–то завораживающее: И перья страуса склонённые В моём качаются мозгу… И это качание перьев ощущаешь почти физически. Вновь перед нами синее, звёздное, высокое, из «космических далей». И очи синие бездонные Цветут на дальнем берегу.

Читать далее...

Эта статья продолжает тему самых сильных и трогательных песен на стихи Марины Цветаевой и служит ответом тем, кто пишет, что хороших стихотворений у неё много. Много, верно. Всех в одной статье не вспомнить, поэтому будем делать это постепенно.

Сегодня окунаемся в тройку самых нежных и проникновенных песен, написанных на лирические стихи Цветаевой. Вспомним, когда они были написаны, кому посвящены, когда и кем спеты, какую загадку хранят.

1. "Ландыш, ландыш белоснежный" ("Моя маленькая")

Песня была написана Мариной Митяевой на стихотворение "Ландыш, ландыш белоснежный" (1919). Оно является частью цикла "Стихи к Сонечке", посвященного актрисе Софье Голлидэй (1894—1934). Соня была близкой подругой и музой Марины Цветаевой. Поэтесса боготворила её как идеальный женский образ, а не то, о чём нередко пишут любители домыслов.

Кроме стихов Марина Ивановна посвятила нежной, хрупкой, женственной Софье автобиографическую "Повесть о Сонечке" (1937—1938). Это воспоминание о счастливой молодости. Проза Цветаевой ничем не уступает (есть мнение, что даже превосходит) её поэзию. Если хотите знать больше о том, кому посвящены строчки "Ландыш, ландыш белоснежный" — читайте и стихи, и повесть. Многие загадки развеются.

Полный текст стихотворения Цветаевой "Ландыш, ландыш белоснежный":

Необычайно проникновенно исполнила романс актриса Полина Агуреева (1976). Он прозвучал в кинофильме Сергея Урсуляка "Долгое прощание", экранизации одноимённой повести Юрия Трифонова (2004). Аранжировка отличается от авторской, поэтому часто песню в исполнении Агуреевой и песню в исполнении Митяевой принимают за разные произведения. В некоторых источниках и вовсе указывается авторство Агуреевой, хотя нигде нет данных, что она вообще пишет песни.

Обратите внимание, песня не включает предпоследнее четверостишие стихотворения. К сожалению, это не исключительный случай, когда важная часть произведения удаляется и оно приобретает другой смысл.

Композитор-бард Марина Митяева написала довольно много песен на стихи Цветаевой: "В мое окошко дождь стучится", "Высокой горести моей", "В шитой серебром рубашечке", "Где лебеди?", "Дабы ты меня не видел" и другие. Но они куда менее известны, чем "Ландыш белоснежный".

Читать далее...

Пой же, пой. На проклятой гитаре.
Пальцы пляшут твои вполукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.
Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.
Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом

Хулигана свела с ума.
Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая, красивая дрянь.
Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.
Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углу прижимал.
Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.
Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.
Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на х...
Не умру я, мой друг, никогда.

С. Есенин

"Шаганэ, ты моя Шаганэ!..."

Создание цикла стихов "Персидские мотивы" Есенин задумывал уже давно, с того времени, как познакомился с шедеврами персидской классики. Мысль о таком цикле возникла вместе с мечтой о Персии. Этот цикл должен был быть необыкновенным - вершиной его творчества. Есенину было ясно, что она еще не достигнута. Персидские стихи нравились Есенину, он считал их лучшими из всех что написал. "Персидские мотивы" - это многоплановое произведение. Во-первых, стихи говорят о мире, в котором живет поэт, иначе он не умеет. Во-вторых, стихи цикла рассказывают о любви человеческой. Есенин видел неизменную современность этой темы. И когда читал стихи А.Фета, и когда знакомился с переводами персидских лириков, он понимал, что эмоции человеческие, если и меняются, то крайне редко. 

Это Шагане Тальян.

 

Два первых стихотворения были посвящены любви. в стихотворении "Шаганэ, ты моя Шаганэ!..." поэт обращается словами любви и нежности к персиянке Шаганэ. Он не зовет ее прекрасной, как это имело место во втором стихотворении, когда речь шла о персиянке Лале. Шаганэ - не служебный образ. Новому поэтическому образу поэт придает определенные жизненные черты: Шаганэ - умна и серьезна и в то же время жизнерадостна и весела. С ясной улыбкой, с песней, как птица, встречает она утро жизни. Шаганэ реальна и потому еще, что на нее "страшно похожа" девушка, которая живет на севере и хорошо известна поэту. Вместе с тем и отношение Есенина к персиянке получает новую форму выражения. В стихотворении, например, нет риторических объяснений в любви. И в то же время от строки к строке, от строфы к строфе постепенно усиливается лирическая насыщенность "Шаганэ, ты моя Шаганэ!..." достигается это усилие и за счет построения имени персиянки в строке, и за счет завершения строфы этой строкой, и за счет, наконец, применения кольцевой рифмы. Происходит то же, что в разговорной речи случается со словом "любимая". Часто повторяемое, избитое, оно в устах влюбленного обладает неизъяснимой привлекательностью и совершенной новизной. 

Читать далее...

Николай Гумилёв

Дремала душа, как слепая, Так пыльные спят зеркала, Но солнечным облаком рая Ты в темное сердце вошла. Не знал я, что в сердце так много Созвездий слепящих таких, Чтоб вымолить счастье у Бога Для глаз говорящих твоих.

Не знал я, что в сердце так много Созвучий звенящих таких, Чтоб вымолить счастье у Бога Для губ полудетских твоих. И рад я, что сердце богато, Ведь тело твое из огня, Душа твоя дивно крылата, Певучая ты для меня.

 

Анна Ахматова и Николай Гумилев познакомились в Царском Селе. Тонкая стройная девушка долго не хотела замечать надменного и нескладного юношу.
Три года длились его объяснения в любви и повторялись ее отказы.

Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.

Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью, дольней и отрадной,
Высокомерна и глуха…


В апреле 1910 года она, наконец, дала согласие на брак:
“ Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Гумилева. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли я его, не знаю, но кажется мне, что люблю”.

8 мая 1910 года в Николаевской церкви села Никольская Слободка под Киевом обвенчались популярный поэт Николай Гумилев и дворянка Анна Горенко. Брак продлился 8 лет, пережил множество бурных событий как внутренних, так и внешних, от революции до чужих любовных писем. Это была, возможно, самая яркая поэтическая пара русской, да и мировой литературы, от которой осталось богатое поэтическое наследие.

Ахматова писала стихи Гумилёву, Гумилёв писал Ахматовой.


Стихотворения Николая Гумилёва

Возвращение (Анне Ахматовой)

Я из дому вышел, когда все спали,
Мой спутник скрывался у рва в кустах,
Наверно, наутро меня искали,
Но было поздно, мы шли в полях.
Мой спутник был жёлтый, худой, раскосый,
О, как я безумно его любил!
Под пёстрой хламидой он прятал косу,
Глазами гадюки смотрел и ныл.
О старом, о странном, о безбольном,
О вечном слагалось его нытьё,
Звучало мне звоном колокольным,
Ввергало в истому, в забытье.
Мы видели горы, лес и воды,
Мы спали в кибитках чужих равнин,
Порою казалось – идём мы годы,
Казалось порою – лишь день один.
 Когда ж мы достигли стены Китая,
Мой спутник сказал мне: «Теперь прощай.
Нам разны дороги: твоя – святая,
А мне, мне сеять мой рис и чай».
На белом пригорке, над полем чайным,
У пагоды ветхой сидел Будда.
Пред ним я склонился в восторге тайном.
И было сладко, как никогда.
Так тихо, так тихо над миром дольным,
С глазами гадюки, он пел и пел
О старом, о странном, о безбольном,
О вечном, и воздух вокруг светлел.
(1912)

Русалка

На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны,
Это странно-печальные сны
Мирового, больного похмелья.
На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны.

У русалки мерцающий взгляд,
Умирающий взгляд полуночи,
Он блестит, то длинней, то короче,
Когда ветры морские кричат.
У русалки чарующий взгляд,
У русалки печальные очи.

Я люблю её, деву-ундину,
Озарённую ночью глухой
Я люблю её взгляд заревой
И горящие негой рубины…
Потому что я сам из пучины,
Из бездонной пучины морской.
(1904)

Из логова змиева

Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью.
А думал забавницу,
Гадал – своенравницу,
Весёлую птицу-певунью.

Покликаешь – морщится,
Обнимешь – топорщится,
А выйдет луна – затомится,
И смотрит, и стонет,
Как будто хоронит
Кого-то, – и хочет топиться.

Твержу ей: крещёному,
С тобой по-мудреному
Возиться теперь мне не в пору;
Снеси-ка истому ты
В Днепровские омуты,
На грешную Лысую гору.

Молчит – только ежится,
И всё ей не можется,
Мне жалко её, виноватую,
Как птицу подбитую,
Берёзу подрытую
Над очастью, Богом заклятою.
(1911)

Акростих

Аддис-Абеба, город роз.
На берегу ручьёв прозрачных,
Небесный див тебя принес,
Алмазной, средь ущелий мрачных.

Армидин сад… Там пилигрим
Хранит обет любви неясной
(Мы все склоняемся пред ним),
А розы душны, розы красны.

Там смотрит в душу чей-то взор,
Отравы полный и обманов,
В садах высоких сикомор,
Аллеях сумрачных платанов.
(1911)

 

Стихи Анны Ахматовой
Шелестит о прошлом старый дуб…

Шелестит о прошлом старый дуб.
Лунный луч лениво протянулся.
Я твоих благословенных губ
Никогда мечтою не коснулся.

Бледный лоб чадрой лиловой сжат.
Ты со мною. Тихая, больная.
Пальцы холодеют и дрожат,
Тонкость рук твоих припоминая.

Я молчал так много тяжких лет.
Пытка встреч еще неотвратима.
Как давно я знаю твой ответ:
Я люблю и не была любима.
(1911)

Муж хлестал меня узорчатым…

Муж хлестал меня узорчатым,
Вдвое сложенным ремнем.
Для тебя в окошке створчатом
Я всю ночь сижу с огнём.

Рассветает. И над кузницей
Подымается дымок.
Ах, со мной, печальной узницей,
Ты опять побыть не мог.

Для тебя я долю хмурую,
Долю-муку приняла.
Или любишь белокурую,
Или рыжая мила?

Как мне скрыть вас, стоны звонкие!
В сердце тёмный, душный хмель,
А лучи ложатся тонкие
На несмятую постель.
(1911)

И когда друг друга проклинали…

И когда друг друга проклинали
В страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали,
Как земля для двух людей мала,
И что память яростная мучит,
Пытка сильных – огненный недуг!
И в ночи бездонной сердце учит
Спрашивать: о, где ушедший друг?
А когда, сквозь волны фимиама,
Хор гремит, ликуя и грозя,
Смотрят в душу строго и упрямо
Те же неизбежные глаза.
(1909)

Николай Гумилев. Анне Ахматовой

Я знаю, жизнь не удалась.. и ты,
Ты, для кого искал я на Леванте
Нетленный пурпур королевских мантий,
Я проиграл тебя, как Дамаянти
Когда-то проиграл безумный Наль.
Взлетели кости, звонкие как сталь,
Упали кости – и была печаль.

Сказала ты, задумчивая, строго: –
"Я верила, любила слишком много,
А ухожу, не веря, не любя,
И пред лицом Всевидящего Бога,
Быть может самое себя губя,
Навек я отрекаюсь от тебя".

-Твоих волос не смел поцеловать я,
Ни даже сжать холодных, тонких рук.
Я сам себе был гадок, как паук,
Меня пугал и мучил каждый звук.
И ты ушла в простом и темном платье,
Похожая на древнее Распятье.

Жираф

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Или мне снится, иль чудится мне, Будто скачу я на быстром коне В синее утро, над синим ручьем, В призрачный мир, где мы только вдвоем, В мир, озаренный улыбкой одной, В мир, окрыленный заветной мечтой, В мир бесконечно цветущей весны, В мир, где сбываются детские сны! Легкою птицею, конь мой, лети, Как я боюсь затеряться в пути, Как я боюсь покориться судьбе, Как я боюсь ошибиться в тебе! Быстрые кони волшебной страны, Вы обязательно людям нужны Гордо летящие в светлую даль, Где отступают и боль, и печаль. Автор: Рубцов Николай

 

Стихотворение «Сероглазый король», написанное Анной Ахматовой в 1910 году, является, пожалуй, одним из наиболее загадочных лирических произведений поэтессы. До сих пор критики спорят о том, кому именно оно было посвящено, и кто был тем таинственным королем, смерть которого произвела на Ахматову столь неизгладимое впечатление. В окружении молодой поэтессы, которая к этому времени была полностью погружена в семейный быт и даже не думала об издании своего первого сборника стихов, не было ни одного мужчины, который мог бы подходить под описание «сероглазого короля». Поэтому существует предположение, что он, как и многие другие герои произведений Ахматовой, является поэтическим вымыслом. 

 

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…».

Ахматова дает волю своей фантазии и намекает на то, что серые глаза ее дочери – прощальный подарок умершего короля, вымышленного героя-любовника, которого она оплакивает в душе, еще не осознавая, что тем самым разрушает и без того хрупкое равновесие семейной жизни.

---

---

Сюжет

Однажды по королевству прошёл страшный слух:в лесу появился свирепый вепрь, который никого не щадит. Нападает внезапно — хоть днём, хоть ночью — и терзает жертву до неузнаваемости. И особенно — мужчин.И у короля взыграл азарт охотника. Была объявлена великая охота, приглашались все, кто храбр и силён. И началось! День за днём по лесу мчались вооружённые до зубов мужчины:  молодые и старые, знатные и простолюдины, с неукротимым желанием разделаться с чудовищем и приобрести славу бесстрашного охотника. Но найти того оказалось непросто, где бы его не искали. Он появлялся неожиданно, и рассказать о нём было некому.
                В один из дней король в окружении храбрецов  пробирался по зарослям, не разбирая дороги. Вдруг- страшный рык и навстречу вышел гигантский вепрь. Его глаза горели дьявольским огнём, шерсть на загривке стояла дыбом, мощные ноги терзали землю... О, ужас!  Вмиг вся свита в страхе бросилась наутёк, побросав оружие. Поль-Пьер остался один на один с исчадием ада. Король спешился и обнажил меч... Как и что произошло — свидетелей не было, только когда спустя время охотники всё же вернулись на место события, зрелище было настолько ужасным, что даже бывалые вояки испытали небывалый страх.
                Останки короля доставили во дворец. Всё королевство погрузилось в траур. Королева, лишь взглянув на то, что осталось от любимого, поседела мгновенно. Старый граф, вернувшись домой, мрачно сообщил жене: « Король умер!
Нет больше твоего короля!»
                Ни слезинки не проронила Люси, закаменела. Только обняла свою дочь и , укачивая, пела ей балладу о славном короле. Ночью, разбирая одежду мужа, она нашла на камзоле странные жесткие клочья шерсти и пятна крови. Стало понятно, откуда появилось чудовище, и куда исчезло. Но и виду не подала графу, что раскрыла его тайну. Прошло время, и графиня пригласила супруга погулять по лесу. Разве можно отказать прелестной женщине?  Они долго гуляли по дорогам и тропинкам, Люси напевала балладу о славном короле, собирая цветы. Граф был очарован и счастлив: наконец, в семье наступил покой. Он в порыве нежности протянул руки навстречу супруге, но та неожиданно толкнула его в грудь! Граф оступился и оказался в «медвежьей яме», утыканной кольями. Умирал, медленно истекая   кровью, а Люси стояла на краю и продолжала петь балладу.

 

Основными мотивами стихотворений Мережковского были безысходность одиночества в жизни каждого, а также большая обманчивость человеческих чувств. Стихи были одним из главных способов раскрытия души замкнутого поэта, поэтому они так ценны. Если для Вас не чуждо чувство одиночества, то Вы обязательно найдете что-то «свое» в стихотворениях Дмитрия Сергеевича Мережковского.


Мережковский Дмитрий Сергеевич

 

С потухшим факелом мой гений отлетает…

С потухшим факелом мой гений отлетает,
Погас на маяке дрожащий огонек,
И сердце без борьбы, без жалоб умирает,
Как холодом ночным обвеянный цветок.
Меня безумная надежда утомила:
Я ждал, так долго ждал, что если бы теперь
Исполнилась мечта, взошло мое светило —
Как филина заря, меня бы ослепила
В сияющий эдем отворенная дверь.
Весь пыл души моей истратил я на грезы —
Когда настанет жизнь, мне нечем будет жить.
Я пролил над мечтой восторженные слезы —
Когда придет любовь, не хватит сил любить!

***

Одиночество

Поверь мне:- люди не поймут
Твоей души до дна!..
Как полон влагою сосуд,-
Она тоской полна.

Когда ты с другом плачешь,- знай:
Сумеешь, может быть,
Лишь две-три капли через край
Той чаши перелить.

Но вечно дремлет в тишине
Вдали от всех друзей,-
Что там, на дне, на самом дне
Больной души твоей.

Чужое сердце — мир чужой,
И нет к нему пути!
В него и любящей душой
Не можем мы войти.

И что-то есть, что глубоко
Горит в твоих глазах,
И от меня — так далеко,
Как звезды в небесах…

В своей тюрьме,- в себе самом,
Ты, бедный человек,
В любви, и в дружбе, и во всем
Один, один навек!..

Читать далее...

Александр Блок обожествлял Любовь, потому что она открыла ему сверхчеловечный, высокий смысл жизни. Его стихи о любви нам дороги чистотой и тонкостью поэтического чувства. Многие из них он посвятил своей жене. Их семейная жизнь была трудной и не ладилась отчасти потому, что Блок настойчиво приподнимал Л.А. над жизнью и обожествлял её, хотя она была вполне «земных страстей».

Блок, как и Пушкин, воспевает земную и вместе с тем, идеальную, возвышенную любовь, которая является в дисгармоничный, разорванный страстями мир. Но в трагических нотах своей лирики Блок говорит и о невозможности любви и гармонии в мире, в котором  живёт поэт. Вина не перекладывается на плечи «мира». Он возлагает её на себя (Вино и страсть терзали жизнь мою) .

Самым страшным явлением «страшного мира» для Блока было унижение и поругание любви, низведение её со звёздных высот. В начале стихотворения «Незнакомка» мы слышим глухие, «антимузыкальные» аллитерации.

 

 

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

Но вот появляется Незнакомка, и контрастом к торжествующей пошлости звучит музыка и что–то завораживающее: И перья страуса склонённые В моём качаются мозгу… И это качание перьев ощущаешь почти физически. Вновь перед нами синее, звёздное, высокое, из «космических далей». И очи синие бездонные Цветут на дальнем берегу.

Что же сказал поэт о судьбе Любви и Красоты в «страшном мире»? • Истинная мечта, истинная чистота неприкосновенны. Ни пьяные окрики, ни пошлость мещанских будней не могут её запятнать. Являясь в мир, она приносит с собой гармонию, прекрасную музыку, заглушающую всё будничное, мелкое.
• Любовь всегда прекрасна, но она неспособна преобразить мир. Любовь только в душе поэта, в его воображении.

Читать далее...

Он искренен и откровенен во всём. В его стихах нет лицемерия и желания угодить: 

«Отдам всю душу октябрю и маю,

Но только лиры милой не отдам».

 

Грубым даётся радость,
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.

Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак,
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.

Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.

Мутно гляжу на окна,
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной.

На улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.

Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь.

Я уж готов… Я робкий…
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки —
Душу мою затыкать.


В 1923 году Сергей Есенин написал свой стих «Грубым дается радость» как отражение душевных переживаний поэта. В этом году он понимает, что, обустроившись на земле, советская власть не признает его творчество, однако помимо этого у него есть и другие поводы для грусти.
Ощущение бездомности, отверженности, непонимание окружающего мира  и разгульный образ жизни как некий спасательный круг, чтобы  смириться с мироустройством, как этот мальчик. Он выглядит счастливым и ковыряется в носу. И только один совет поэта  мальчику - не ковыряться с такой силой в своей душе, что приводит  к горю и разочарованию. Не зря тогда утверждали, что Сергей Есенин последний поэт крестьянской России
 

 

БЕЛЛАДОННА

Счастье души утомленной -
Только в одном:
Быть как цветок полусонный
В блеске и шуме дневном,
Внутренним светом светиться,
Все позабыть и забыться,
Тихо, но жадно упиться
Тающим сном.

Счастье ночной белладонны -
Лаской убить.
Взоры ее полусонны,
Любо ей день позабыть,
Светом луны расцвечаться,
Сердцем с луною встречаться,
Тихо под ветром качаться,
В смерти любить.

Друг мой, мы оба устали.
Радость моя!
Радости нет без печали.
Между цветами - змея.
Кто же с душой утомленной
Вспыхнет мечтой полусонной,
Кто расцветет белладонной -
Ты или я?

Константин БАЛЬМОНТ

Всё-таки поразительно роднит Бальмонта и Волошина понимание и ощущение смерти как продолжения жизни или начатка новой, но совершенно в новом качестве: от пресыщения жизнью или любовью до погружения в смертельную для чувств нирвану, предлагающую зато отдохновение бренному телу. И оно, преодолев физическое измождение среди созерцания бликов внутреннего света, тянется снова к жизни, к страсти, любви до нового изнеможения! Вечный танец богов...

 

Читать далее...

 

...Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице -
Тонкий звон
Старинных часов - как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой - нибудь мансарды
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.

И может быть, Вы бы даже меня любили...
Посреди комнаты - огромная изразцовая печка,
На каждом изразце - картинка:
Роза - сердце - корабль. -
А в единственном окне -
Снег, снег, снег.
Вы бы лежали - каким я Вас люблю: ленивый,
Равнодушный, беспечный.
Изредка резкий треск
Спички.
Папироса горит и гаснет,
И долго - долго дрожит на ее краю
Серым коротким столбиком - пепел.
Вам даже лень его стряхивать -
И вся папироса летит в огонь.

 

Харо́н (греч. Χάρων), в греческой мифологии мрачный старик, перевозивший на своей лодке души умерших, над которыми совершены погребальные обряды, через воды подземных рек в царство Аида. Из живых людей Харон переправил в подземное царство только Геракла, Тесея, Перифоя и Энея. В Древней Греции существовал обычай класть в могилу монету (или несколько монет) в качестве платы Харону («обол Харона»).

Сюжет о перевозке Хароном душ умерших в разное время вдохновлял не только мастеров слова, но и художников, меняясь в соответствии со вкусами, эстетикой, художественными принципами времени написания творения.

ТАМ

Я в лодке Харона, с гребцом безучастным.
Как олово, густы тяжелые воды.
Туманная сырость над Стиксом безгласным.
Из темного камня небесные своды.
Вот Лета. Не слышу я лепета Леты.
Беззвучны удары раскидистых весел.
На камень небесный багровые светы
Фонарь наш неяркий и трепетный бросил.
Вода непрозрачна и скована ленью...
Разбужены светом, испуганы тенью,
Преследуют лодку в бесшумной тревоге
Тупая сова, две летучие мыши,
Упырь тонкокрылый, седой и безногий...
Но лодка скользит не быстрей и не тише.
Упырь меня тронул крылом своим влажным...
Бездумно слежу я за стаей послушной,
И все мне здесь кажется странно-неважным,
И сердце, как там, на земле,- равнодушно.
Я помню, конца мы искали порою,
И ждали, и верили смертной надежде...
Но смерть оказалась такой же пустою,
И так же мне скучно, как было и прежде.
Ни боли, ни счастья, ни страха, ни мира,
Нет даже забвения в ропоте Леты...
Над Стиксом безгласным туманно и сыро,
И алые бродят по камням отсветы.

Зинаида Гиппиус 1900 г.

 

Стихотворением «Рожденные в годы глухие». В нем поэт анализирует прошлое и будущее страны, пытается разглядеть смысл истории.

Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы —
Кровавый отсвет в лицах есть.

Есть немота — то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.

И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье,-
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят царствие твое!

Стихотворение написано в 1914 году. Его автору 34 года, лето прошлого года он провел на лечении во Франции. Начало войны он встретил в Комитете помощи семьям мобилизованных, его жена стала сестрой милосердия. Подъем монархических и патриотических чувств в России был необычайным.  В эту пору А. Блок замечает полное равнодушие общества ко всему, что еще недавно, казалось, было так дорого — к религии, искусству. Нынешняя война предстает в безобразном виде, совсем не как те сражения времен Древнего мира, Средневековья, которые он привычно овевал романтическим и героическим флером. Молодые кажутся ему расчетливыми и праздными стариками. Этот трезвый холодный взгляд А. Блока на Первую Мировую не был им перенесен на начавшуюся революцию: пусть на время, но он увлекся, увидел в ней обновление мира.

Афористичная строка: «рожденные в годы глухие» характеризует его поколение. Позади первая революция с ее беспорядками и призывами освободиться от старого мира, русско-японская война, восторги перед очередным технологическим скачком, болезненное мироощущение рубежа веков. Заключительная строфа — прошение к Богу о милости к погибающим и погибшим, чтобы не от всех отвернулся Бог, хоть кого-то принял в Царствие свое. Образ воронья над трупами — символ гибнущего мира, человечества. «Кровавый отсвет на лицах, немота, пустота» — ключевые слова стихотворения. Всеобщий патриотический подъем 1914 года оказался чужд А. Блоку. За началом войны он предчувствует грядущую катастрофу. Именно об этом его знаменитое стихотворение.

***

Сквозь серый дым от краю и до краю
Багряный свет
Зовет, зовет к неслыханному раю,
Но рая — нет.
О чем в сей мгле безумной, красно-серой,
Колокола —
О чем гласят с несбыточною верой?
Ведь мгла — всё мгла.
И чем он громче спорит с мглою будней,
Сей праздный звон,
Тем кажется железней, непробудней
Мой мертвый сон.

А. Блок