Ух, как бодро начал, не заголовок – огонь! Но тема серьёзная, почти каждый день русскоязычный Интернет вспыхивает негодованием, как только появляются видео ... с несколько диковатым поведением некоторых «трудовых мигрантов» по отношению к гражданам России. А меры борьбы с бескультурьем, хамством, незнанием традиций/обычаев/языка/законов (нужное подчеркнуть) предлагаются самые разные. От откровенного расизма и сегрегации, до болотного воя «мы вымираем/некому работать/нужно воспитывать/государство обязано...» (нужное подчёркиваем).

Что делать? Классика жанра и риторический вопрос русского интеллектуала. Брезгующего докопаться до сути вопроса и предающегося исключительно рефлексии. С воплями «доколе!» и фланкировкой шашкой с продавленного дивана. Миграционная проблема сегодня является одной из ключевых в мире, но решается она успешно только там, где ... государство отметает мнимые экономические выгоды доморощенных буржуинов, готово сообщить всем прибывающим мигрантам о своей национальной гордости и достоинстве.

Итак, эталонной миграционной политикой и соответствующим законодательством отличается Республики Корея (Южная Корея). Для Палаты Мер и Весов образчик, так сказать. Формально там существует 34 типа виз в четырёх группах: дипломатические/служебные, рабочие, некоммерческие краткосрочные и долгосрочные. Есть и другие, которые проходят по статусу «безвизовый режим» по отдельным межгосударственным Соглашениям, так же существуют так называемы «транзитные». В общем – 180 типов виз на круг.

Конечно же, самая интересная категория – «рабочие визы». Южнокорейцы формировали требования к ней долгие годы, как только страна выбралась из нищеты и стала азиатской витриной успешности и капиталистических свобод. Начиная с середины 70-х годов прошлого века не проходило и года, чтобы в миграционное законодательство не вносились изменения, над изучением рынка труда проблемами миграционных процессов работали целые институты на государственном подряде. В итоге всех трудовых мигрантов разнесли по следующим «визам»:

• краткосрочная рабочая,
• общая преподавательская,
• преподавание разговорной иностранной речи,
• исследовательская,
• техническое руководство,
• профессиональная рабочая,
• коммерческая в области искусства,
• «особые виды деятельности с одобрения Правительства».

... непрофессиональная рабочая и так далее (для экипажей морских судов, рабочая виза выходного дня, «гостевая рабочая», виза для этнических корейцев возрастом не старше 25-ти лет из России и Китая).

Система контроля ... как бы сказать – не просто драконовская, любой концлагерь обзавидуется. Каждый трудовой мигрант по «рабочей визе» привязан только к одному работодателю, ответственность за его пребывание лежит на тех, кто просил государство такое разрешение выдать. Любое самое мелкое правонарушение мигранта – виза автоматически аннулируется. Уволился работник – виза автоматически аннулируется. Застукали на «подработке» – виза автоматически аннулируется. И даётся 30 суток на убытие из страны. Назад вернуться практически невозможно с таким «багажом».

Проскочить для работы в Южной Корее по туристическим или кратковременным «деловым» визам нереально, система контроля более чем тотальна. А хитрованы, старающиеся за 90 дней действия таких виз продлять своё пребывание – столкнутся с пристальным вниманием минимум четырёх надзорных служб как министерства юстиции, так и внутренних дел. Под грозным оком специальных прокуроров. Купить такую систему невозможно в принципе, овчинка не стоит выделки.

А вот штрафы за несоблюдение законов мигрантами таковы, что работодатели содержат службы внутренней безопасности, ещё до заключения контрактов выворачивают подноготную соискателей наизнанку. Потом страхом и ужасом кар небесных вколачивают в головы трудовых мигрантов правила пребывания, законодательный минимум, традиции страны в координатах «можно/нельзя/категорически запрещено». Наизусть заставляют учить.

Еще сложнее в Южной Корее с долгосрочными визами и видом на жительством, тут придётся быть очень ценным специалистом, либо пройти десяток кругов бюрократического и надзорного ада. Категории виз сами за себя говорят, кого корейцы хотят видеть: специалистов по религии, культуре и искусству, студентов, промышленных стажёров, журналистов (со знанием корейского), инвесторов, бизнесменов (только внешнеторговая деятельность), соискателей высокотехнологичных рабочих мест.

Одно время было модным приехать по «студенческой визе», а потом не посещать подготовительные и языковые курсы. Лавочку прикрыли быстро, сегодня студентам позволено работать «с неполной занятостью» (20 часов в неделю). Предварительно получить стандартную рабочую визу, за которую несёт ответственность работодатель. После получения диплома придётся очень доказывать свою нужность Южной Корее, каждые полгода приносить в миграционные органы характеристики с места работы, доказывать состоятельность, платежеспособность, законопослушность.

Если нет желания быть измочаленным жерновами миграционного законодательства – вид на жительство можно «купить» инвестициями в экономику (не менее ста тысяч долларов США), узами брака с гражданином/гражданкой Южной Кореи. Здесь тоже была долгое время законодательная лазейка, пока её не заколотили изящным способом: соискатели руки и сердца должны заполнить анкеты ... на корейском языке, на нём же пройти собеседование и рассказать немало интересного о себе. Стандартных ответов не предусмотрено, языковой минимум обязателен.

Точно так же был перекрыт канал трудовой миграции, когда работодатели нанимали по более «статусным визам» специалистов с дипломами, а потом использовали их на неквалифицированном рынке труда. Такое быстро запретили, теперь переход из лиги в лигу означает пересмотр категории визы. Чаще всего – депортацию, неудачники Южной Корее не нужны. Либо подтверждай свой иностранный диплом (тот ещё головняк), либо отправляйся в рабочие городки и общежития под бдительное око миграционных служб, спецов внутренней безопасности работодателя.

Дайте лучшее!

Пример не самый лучший миграционной политики, она нам может только сниться, но опыт Королевства Таиланд тоже достоин изучения. Рабочих рук там хватает, поэтому тайцы рады предоставлять долгосрочные визы, вид на жительство и гражданство очень специфической и всегда ... состоятельной публике. «Элитная долгосрочная виза» сроком на пять лет стоит 15 тысяч долларов, на двадцать – более пятидесяти тысяч.

Банковский счёт должен быть полон (не менее $20 тыс.), ежемесячный подтверждённый доход или заработок составлять не менее $2 тыс. Или можно сотнями тысяч и миллионами долларов вложиться в экономику Таиланда, создать рабочие места, купить недвижимость, государственные облигации займа. Либо быть очень состоятельным пенсионером с годовым доходом под 90 тысяч «баксов», автоматически переводить их в местную валюту банковским договором и тратить на счастливую старость.

Если есть желание работать в Таиланде – тут выбор невелик. Только высокотехнологичные отрасли открыты для соискателей: инновационный автопром и сельское хозяйство, самолётостроение, электроника, робототехника, организация международных туристических проектов, биотехнологии, системы автоматизации промышленности, морская логистика, биохимия, IT, самая современная медицина. Если есть желание попробовать себя в гуманитарной или образовательной сфере – предъявляете «профессорский диплом» или степень магистра, приглашение академического работодателя с равным статусом и не забудьте предъявить увесистый банковский счёт.

Гражданство Таиланда бескомпромиссно, придётся отказаться от прежнего без вариантов. Если получать паспорт Королевство через брак (очень популярная опция для любителей идеальной семейной жизни с тайками) – то иностранцам-мужчинам придётся прожить с благоверной не менее трёх лет, не иметь ни одного привода в полицию, доказать ежегодный доход в размере пятнадцати тысяч долларов и знать тайский язык.

Последний пункт стал недавно необязательным, но при получении документов и собеседованиях запрещено пользоваться услугами переводчиков. А вопросы задают каверзные, бумажки требуют хитрые (вплоть до выписок из домовых книг и прочих характеристик парткомов/месткомов). Так что язык придётся подучить и очень серьёзно.

Ах да ... без финансовых документов, квитанций и чеков, доказывающих «систематическое участие в благотворительности» – гражданином Таиланда иностранцу не стать. Суммы могут быть небольшими, но составлять не менее 10% от ежемесячного подтверждённого заработка или дохода. Так что ... трудно стать подданным короля Рамы X , его министр внутренних дел (оцените уровень принятия решений) выдает не более 150-170 паспортов в год натурализованным будущим тайцам.

Тотальный контроль

Не трудно догадаться, что именно наиболее богатые страны привлекают внимание трудовых мигрантов. А их рейтинге не Россия или Евросоюз на первом месте – монархии Аравийского полуострова, ТОП хит-парада распределяется так: Объединённые Арабские Эмираты, Кувейт, Катар, Оман, Саудовская Аравия и Бахрейн. Можно сказать больше, мигранты в некоторых странах составляют подавляющее большинство населения. 88% в Эмиратах, 70% в Катаре и Кувейте, 50% в Бахрейне и Султанате Оман. У саудитов количество «чужаков» колеблется из года в год около отметки 42%, в зависимости от ёмкости инфраструктурных проектов.

Так что вопли наших чернорубашечников и термоядерных «русских» всегда вызывают чувство брезгливости. Куда нам до Аравийского Полуострова, когда доля иммигрантов в России – не более 10%, а в якобы «утонувшей в нашествии чужаков» Германии ... чуть менее 17%.

Но это так, заметка на полях. Вопрос в другом: почему из арабских стран не приходят новости, которыми нас усиленно потчуют блюстители этнической чистоты. Там массовая драка, тут изнасилование, за тем углом банда напала, здесь машину сожгли. И вообще – ведут себя как дикари. Не найдёте таких новостей с берегов Персидского Залива, сама надзорная и разрешительная Система не позволит подобному случиться.

Как и в Южной Корее, в арабских странах ответственность за трудового мигранта несёт работодатель. Если необразованный обитатель пакистанского горного аула совершит малейший административный проступок в тех же ОАЭ – его наниматель схлопочет огромный штраф, а может и уголовное разбирательство. Сам нарушитель пострадает на порядок больше, нежели доморощенный араб, совершивший точно такой же проступок. Так работает «двухконтурное законодательство».

Нигде толком не прописанное (чтобы не вызывать брожение субстанций у правозащитников), но правоприменительная практика такова: нарушители-мигранты предпочтут на себя руки наложить, чем попасть в арабскую тюрьму, если причинён вред здоровью гражданина принимающей страны. Либо «чести и достоинству».

Традиции Арабского Востока таковы, что наниматель такого «преступника» виновен с ним наравне, поэтому тамошние работодатели крайне ответственно подходя к найму. А службы безопасности некоторых строительных корпораций могут дать фору искушённым профессионалам великих держав, настолько глубоко роют подноготные соискателей.

Вторым условием приёма мигрантов (после драконовских медкомиссий, тестов на наркотики, проверки криминального прошлого и причастности к террористическим организациям) является способность работодателя обеспечить «социальный минимум» своим работникам: сертифицированное государством место для проживания, не менее трёх-четырёх страховок, лицевой банковский счёт с доступом к нему контролирующих служб. По рабочей визе трудовому мигранту запрещено (под угрозой депортации) привозить членов своей семьи.

Если есть непреодолимое желание воссоединиться с благоверной – будь добр иметь достаточно квадратных метров того жилья, предоставленного работодателем. Высчитывается норматив по специальной формуле, на женщину «отмеряется» места в два раза больше, нежели на мужчину, так что увидеть семейные пары мигрантов в арабских странах – величайшая редкость, с выводком детворы и туменом стариков с тётками-дядьками-племянниками – просто невозможно представить.

Они попадают под определение «иждивенцев», пригласивший их мигрант (и его работодатель) обязаны оплатить социальные пакеты для обеспечение прожиточного минимума и гарантий. Так что вариант, когда на одного гастарбайтера из азиатских республик через год начинает приходиться шесть-восемь прибывших иждивенцев – в Аравии невозможен, такое обременение падает на работодателя.

Так называемая уличная преступность в арабских монархиях является околонулевой величиной, страны буквально утыканы видеокамерами. Совершивший правонарушение мигрант не имеет шансов остаться безнаказанным. Если не потеряет здоровье в очень специфичных тюремных системах (а то и жизнь, там обычно на преступников по тяжким статьям мор нападает на этапе следствия), то получит «двойной срок» на максималках, а после не сможет въехать ни в одну из арабских стран Залива, на сей счёт подписаны межгосударственные Соглашения.

Как заповедано здешними традициями – мелкие неприятности с законом можно уладить деньгами, попавшийся на штучном воровстве и прочей мелочи трудовой мигрант может в досудебном порядке уладить проблемы с пострадавшими. Но сделка является публичной, а после её заключение виновный обязан уплатить государству большой штраф.

Обычно он соразмерен его годовому доходу, такая вот «гибкая система». И не приведи аллах, если в деле будет фигурировать «вред здоровью или достоинству» гражданина арабской страны, тут можно до смертной казни кулаками намахать. Или языком намести под крайне тяжкую статью о богохульстве, либо «оскорблении национальных традиций». Выйти здоровым из тюрьмы с таким приговором ... вряд ли получится.

Теперь о коррупции в миграционном ведомстве и полиции (второй контур безопасности контроля за мигрантами). Одним из главных её маркеров является знание соискателем рабочего места арабского языка. Представить себе обитателя горных аулов Центральной Азии, не способного связать двух слов – в странах Аравии невозможно. Либо добропорядочные и бдительные граждане донесут, либо патруль свинтит немедленно громко размовляющих на иноземном наречии. И не приведи Небо, у дерзкого окажется по языковому экзамену отметка «хорошо» или «отлично».

Чиновники миграционного ведомства и полицейские являются привилегированным классом, у них очень высокие зарплаты, наиболее привлекательные социальные пакеты. На членов семей распространяющиеся тоже. Льготы, огромные страховки на все случаи жизни, выход на тучную пенсию в 45 лет, образовательные «лифты» для детей, ипотеки и чёрт знает что ещё. Лишиться всего этого из-за мелочёвки, которую может предложить гастарбайтер в качестве взятки? Нет, подобное невозможно в принципе.

Как и стихийной миграции там нет, приезд каждого работника – процесс долгой разрешительной системы с кучей обременений. Только целевое прибытие, только обеспечение полных соцпакетов и предоставление гарантий, что гастарбайтер крепок и здоров (будет с утра до ночи именно трудиться), у него не возникнет желания ошиваться по улицам с неясными целями. Сыт, одет, обут и имеет крышу над головой.

С полным набором доступных или бесплатных медицинских, социально-бытовых услуг в рабочем городке, общежитии. Каждая из которых сертифицирована, может быть проверена в любой момент полицией или специальным чиновником. Вплоть до чистоты жилых и бытовых помещений, температуры кондиционирования номеров, качества воды. Так же особая разрешительная система работает в том случае, если трудовой мигрант хочет организовать свой небольшой бизнес в сфере услуг себе подобным в местах проживания.

Выводы излишни. Три модели успешно работающей миграционной политики Вашему вниманию предоставил. Главная общая черта ... они обладают чётко поставленной целью, предельно понятно сформулированной именно государством. А не шайкой «капитанов и флагманов доморощенного бизнеса», готовых хоть рептилоидов с Марса в товарных количествах завозить, лишь бы полушку сэкономить.

Есть проблемы в Южной Корее, Таиланде и арабских монархиях с незаконной трудовой миграцией, связанными с ней криминальными проблемами? Есть. Но они купируются, с каждым годом всё жёстче и быстрее. Не хаотичными полицейскими акциями или истериками в СМИ, а вдумчивой работой с законодательством. Вот и весь рецепт.