Дворянин, богатейший жених, чьим сватовством занималась сама Екатерина, совершил неслыханную дерзость — обвенчался с «крепостной девкой», простолюдинкой, да еще и смертельно больной. «Героем одного поступка» назовут Николая Петровича Шереметева потомки, к сожалению так и не разгадав в «чудачестве» графа закономерного хода его судьбы.

    Николай Петрович рос и воспитывался вместе с будущим императором Павлом I, был участником его детских игр и юношеских увлечений. Затем учеба за границей, лекции в Лейденском университете. Четыре года молодой граф колесит по Европе: Англия, Голландия, Пруссия, Франция… Он посещает музеи и театры, не пропуская ни одной постановки, берет уроки игры на виолончели у именитого солиста «Гранд-опера» Ивара. Знакомится с Генделем и Моцартом, зовет его в Россию и помогает деньгами. Зачитывается «Размышлениями» Марка Аврелия и произведениями Руссо, увлекаясь идеями всеобщего братства, равенства и справедливости, и мечтает воплотить эти идеи в России.

    По возвращении — служба при дворе: камергер, сенатор и, наконец, тайный советник Екатерины II. Графу доверяют важные посты российского государства: глава Московского Дворянского банка, директор Пажеского корпуса, директор императорских театров. Он вложит свою лепту в победу над турками, будет участвовать в подавлении восстания Пугачева, с честью переживет страшное наводнение в Петербурге. Павел I пожалует ему почетный титул обергофмаршала: Шереметев возглавит все церемониальные шествия и почти каждый день будет обедать и ужинать с императором. В 1797 году Николай Павлович станет командором Мальтийского ордена, хранителем орденской печати. Все это время граф не перестает учиться. Он увлечен архитектурой, штудирует книги, изучает проекты, совместно с Джакомо Кваренги и другими зодчими возводит уникальные здания в Петербурге, Москве и других городах.

    Он выписывает из Парижа партитуры опер и лирических трагедий, чертежи декораций и описания сценических эффектов, нанимает лучших педагогов для крепостных актеров и актрис своего театра. Их обучают театральному искусству, языкам, светскому обращению и разным наукам. Немногие дамы-аристократки, смотревшие спектакли в его крепостном театре, мог бы соперничать в образованности со вчерашними пейзанками, которые выступали перед ними на сцене. Свои имения в Кускове и в Останкине Шереметев превращает в храмы «красоты, муз и искусства». В аллеях кусковского парка гуляли Екатерина Великая и Павел I, многие важные сановники того времени.

    Но ворота этой сказочной обители были открыты и для простолюдинов, не пускали сюда только грязных и неопрятно одетых. В «кусковском рае» можно было полюбоваться маленькими водопадами, послушать певчих птиц, побывать в причудливом гроте, имитировавшем подводное царство. Пейзаж дополняли китайский домик, портретная, карусель, лабиринт, зверинец. Но самое главное — здесь был настоящий театр, лучший в России! Сюда на представления «стекалась вся Москва». Добавьте к этому еще и бесплатное угощение!

    Под покровительством графа Шереметева растет целая плеяда русских певцов, музыкантов, художников, танцоров. Он дает своим актерам красивые псевдонимы, по названию драгоценных камней. На сцене блистают Гранатова, Бирюзова, Алмазов и она, самая драгоценная жемчужина его театра и всей его жизни, Прасковья Жемчугова. Дочь крепостного кузнеца Параша Ковалева с самого детства воспитывалась для театра. В 11 лет она впервые вышла на сцену, а со следующего года уже исполняла ведущие роли в операх. Ее мощное драматическое сопрано большого диапазона сочеталось с удивительной открытостью и душевной теплотой. В этом ангельском создании граф разглядит не только яркий талант и божественную красоту — его покорят «украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие, постоянство и верность». «Искра нежной любви воспламенилась, и душевная привязанность друг к другу возрастала на вечность». Но за счастье приходится платить — пересуды изрядно отравляют графу жизнь, он, как может, оберегает от них Прасковью. И все же вопреки всему и всем, прекрасно понимая, что высшее общество никогда не примет такую «графиню Шереметеву», он решает «попрать светские предубеждения в рассуждении знатности рода» и жениться. Они обвенчались тайно в скромной приходской церквушке Симеона Столпника в Москве. Не было торжественного празднества, не было пышного свадебного поезда — у церкви их ждала одинокая карета с темными занавесками на окнах... Вскоре молодожены переехали в Петербург. В сыром северном климате Прасковье Ивановне, которой врачи несколькими годами раньше поставили страшный диагноз — чахотку, стало хуже, она потеряла голос.

    3 февраля 1803 года графиня Шереметева родила мальчика. Ей лишь издали показали маленького Диму, чтобы предотвратить возможное заражение. А через три недели ее не стало… В знаменитом доме на Фонтанке Прасковья Жемчугова прожила всего 15 месяцев. Похороны были такими же скромными, как и свадебный обряд. Пришли только самые близкие друзья. Лишь после смерти жены Николай Петрович обратится с письмом к императору, в котором расскажет о браке со своей крепостной актрисой и о рождении наследника. Весь высший свет будет возмущен. «Отменный шуткарь наш старший родственник», — напишет в мемуарах одна разгневанная дама.

    Простившись с «достойнейшей женой и достойнейшей подругой и товарищем», граф Шереметев меняет свою жизнь и посвящает себя делу благотворительности. Выполняя последнюю волю Прасковьи Ивановны, он жертвует свой капитал на помощь обездоленным и строит в Москве Странноприимный дом (ныне институт им. Склифосовского). Содержание этого заведения обходилось Шереметеву в полмиллиона рублей ежегодно (!), а первый параграф устава гласил: «Оказывать помощь бедным и убогим, не спрашивая роду и племени». В Странноприимном доме получили помощь больше двух миллионов человек. «Обладая великим именем, не ослепляйся, повторяю тебе, богатством и великолепием... Помни, что ты сам принадлежишь Богу, государю, Отечеству и обществу... Помни, что житие человеческое кратко, что весь блеск мира сего неминуемо исчезнет и все живущие в нем переселятся в вечность, не взяв с собой ничего, кроме добрых дел своих», — напишет Николай Петрович в одном из писем сыну.

    Дима Шереметев еще не умел читать (ему не исполнилось и шести лет), а отец уже написал ему десятки, сотни писем. Это были не просто наставления: глубина и искренность, с которой они написаны, превратили их в настоящую исповедь. Среди множества мыслей сразу узнается одна: «Все люди сотворены один для другого: все они равны естественным своим происхождением; разнствуют токмо своими качествами или поступками добрыми или худыми». В этих словах и горечь пережитой трагедии, и попытка объяснить сыну причину своего знаменитого «поступка».

   В январе 1809 года, лишь на шесть лет пережив супругу, Николай Петрович Шереметев ушел из жизни, завещав похоронить себя «наихудшим образом» — в простом тесовом гробу, а деньги, предназначавшиеся для похорон, раздать бедным. Течет время, многое унося с собой, стирая из памяти. Меняются нравы, мельчают людские заботы. И наша жизнь уже начинает походить на «поэму без героя», написанную Анной Ахматовой «под знаменитой кровлей Фонтанного дворца», где некогда угасала Прасковья Жемчугова. Фамильный девиз Шереметевых — «Deus conservat omnia», «Бог сохраняет все», — Ахматова поставила эпиграфом своей поэмы, словно в напоминание, что есть то, над чем не властно даже время.

Савочкин Михаил

http://community.livejournal.com/bezgranitz/