Издревле радуницами назывался праздник весеннего обновления природы.
Точно так же именовались божества, олицетворяющие почитание усопших, - хранительницы душ умерших людей. Радуницам и их подопечным приносили жертвы из обильных пиршеств и возлияний на погребальных курганах, чтобы еще не отлетевшая душа покойного могла насладиться эрелищем того уважения, которое ей оказывают живые.

Б. Ольшанский. Тени забытых предков, 2002

Затем душа улетела в Ирий. Постепенно слово «радуница» стала обозначать весеннее поминовение усопших. Чествование мертвых соединялось с мыслью о пробуждении умерших, об освобождении их от мрачных затворов ада.
Происходило это именно весной, потому что живые особенно старались задобрить покойников (а надо знать, что мертвые всегда враждебны к живым, даже к своим ближайшим родичам!) в пору расцвета природы, окончательного отступления зимы - поры мертвого сна всей земли.

Путь к новому всегда лежит через смерть отжившего. Путь к жизни извечно лежит через смерть, путь к свету - через тьму. Не всякому дано постичь сие… Многие ценят свою собственную жизнь выше жизни своего рода. С одной стороны оно и понятно - каждый человек есть продолжатель своего рода, род людьми и держится. Но с другой, когда опасность и война грозит всему твоему роду, жизнь отдельного его представителя теряет всякий смысл.


Сцена на могиле. 1859 Х. , м. 58х69 ГТГ, Перов Василий Григорьевич

Иным мир кажется совсем простым - когда день означает “безусловное добро”, а ночь отожествляется с “абсолютным злом”. Но без ночи не наступил бы и день, без зимы не наступило бы лето. Так смерть - естественный цикл коловращения, закон природы, который человеку не нарушить, ибо жизнь и смерть - две стороны одной, Вселенской, “медали”.

По русскому обычаю в случае мучительной смерти человека над смертным одром просверливали дыры в потолке или стерне, поднимали балку матицы или “ломали” конек избы, то есть снимали его с крыши. Позднее стали снимать одну из досок потолка. Делалось это с тем, что бы “пропустить душу” умирающего, ибо дела земные не давали ей покинуть тело. До сих пор в деревнях так “освобождают” знахарей и колдунов - они за свою жизнь они приняли на себя много хворей и забот других людей, которым оказывали помощь либо наоборот насылали порчу.

Для того что бы “пропустить душу” так же как и про родах, в доме отворяли все двери и окна, снимали задвижку с печной трубы, расстегивали одежду и развязывали узлы поясов. Вымытого и одетого по обычаю усопшего клали на скамью ногами к входной двери.

После смерти покойного начинали оплакивать. В родноверии (язычестве) воплощением этого плача, печали и скорби были Карна (Кручина) и Желя (Журба) - две вечно печальные сестры, спутницы богини судеб - Макоши. Имя личное Карна происходит от слова “карите” - оплакивать. Желя связанна со словами “жалость”, “сожаление”.


Плач Ярославны. 1881, Перов Василий Григорьевич (1833-1882)

Сестры эти - вековечные плакальщицы, божества похоронного обряда, при этом Карна - олицетворение печали, Желя - беспредельного страдания. Карна издает громкие траурные стенания-вой, Желя же - тихое рыдание (не случайно в древности один из типов могильников-кладбищ называли жальниками). В “Слове о полку Игореве” говорится: “За ними кликну Карна и Жля, поскочи по Русской земле”.

Во времена родноверия (язычества) у славян бытовал обряд трупосожжения на костре (кремация). Покойного иногда в салазках, иногда в лодке либо в ладье клали на краду (погребальный костер, дрова которого были выложены срубом).

Почему умершего клали в ладью? Согласно верованиям путь умершего пролегал через некую водную преграду (так же символ очищения), в фольклоре известную как река Смородина. Река эта разделяет мир живых и мертвых, мир Яви и Нави, без преодоления ее невозможно попасть на “ту сторону” и дух человека вынужден будет вечно блуждать среди людей. Иное понимание этой реки - небесный Млечный Путь, фольклорное Беловодье, дорога в Ирий. Не случайно даже князя Владимира Крестителя, не смея нарушить древний обычай, повезли хоронить летом на санях-салазках. В Древней Руси, средь бескрайних и непроходимых лесов, реки играли роль путей сообщения - летом по ним плавали в ладьях, а зимой ездили по льду на санях.


Погребение в ладье Игоря Старого в 945 году. Художник Генрих Семирадский (1843—1902).

После прогорания крады остатки костра и прах усопшего собирали в горшок или в урну. Чаще всего его переносили на новое место, где над прахом насыпали курган. В земле вятичей бытовал обычай ставить горшок в специальном срубе - домовине - “на путях”, то есть на перекрестах дорог. От образа этих домовин, поставленных на столбах, и пошла избушка богини смерти - бабы Яги, которая, как известно, стоит в на опушке (либо поляне в лесу) на “курьих ногах”.

Обряд похорон продолжался стравой: пиром-поминками. Особым обрядом поминовения павших за род в бою воинов была тризна. Обряд этот включал в себя состязания в честь умершего, боевые игры, ратания и поминальные пиршества на которых часть народа оплакивала смерть человека, а другая часть веселилась продолжению жизни рода. До сих пор в честь умершего воина салютует из стрелкового оружия, провожая его в последний путь. Тризна провозглашала торжество жизненных начал над смертью.
В “Повести временных лет” упоминается, что в IX веке тризна входила в похоронный обряд вятичей в виде конных состязаний. До сих пор на поминках существует традиция обильного угощения - один из сохранившихся языческих обрядов.

И по сей день на поминках едят кутью - поминальную кашу, и блины - символ коловращения жизни и смерти, а на кладбищах-жальниках оставляют венки как символ требы.


«Тризна по Олегу». Виктор Михайлович Васнецов. 1899.

Длился обряд тризны три дня и совершался обычно на кургане покойного либо вблизи него. По завершении на кургане оставлялась треба теперь уже ушедшему предку. Курган досыпался вторично, скрывая таким образом в себе остатки поминальной трапезы. Иногда на его вершине ставился чур в память о покойном.

После похорон надо первым делом коснутся очага или печи. Этим человек очищается от прикосновения смерти.


Джон Гаррик.  Прибытие погребального корабля

Почему же славяне сжигали своих усопших по обряду кремации? Извечно Огонь Сварожич был у славян посредником меж людьми и богами. Он являет силу богов небесных на земле. Он оберегает и очищает от всякой нечисти. Не случайно все требы небесным богам совершались на огне. Доверить тело усопшего огню - значит обеспечить его прямую дорогу в мир предков.

В источниках есть рассказ о том как русич в разговоре с заморскими купцами насмехался над обрядом ингумации (трупоположения): “ваши, мол, предки лежат в земле, где их поедают черви, а мы своих предков отправляем прямо к богам”.
Правду в народе говорят: для кого земля не станет Матерью, для того она будет могилой.

Владимир “Варвар”