Уильям Шекспир - гуманист, драматург и человек Возрождения

О Шекспире правды не знает никто, есть лишь легенды,
мнения, некоторые документы и его великие произведения.

Никто не превзошел Шекспира как драматурга. Роль Гамлета, созданная еще в XVI веке - о ней мечтают все актеры, как спортсмены о золотой медали на Олимпиаде. Пьесы Шекспира ставят до сих пор, киностудии снимают киноленты по его произведениям, и независимо от того, одеты ли герои в исторические костюмы или современные одежды (как в голливудском фильме "Шекспир", например) - все диалоги и мысли звучат очень актуально. Чем объясняется феномен Шекспира как поэта и драматурга? В первую очередь тем, что он уже тогда, в эпоху Возрождения, затронул общечеловеческие ценности. Он буквально "взорвал" драматургию того времени, когда показал на сцене внутренний мир человека, превращая назидательные и фарсовые сюжеты в бессмертные произведения. Уильям Шекспир был гуманистом. Идеалы эпохи Возрождения, где главным был Человек, его умение любить и сила личности, он перенес на сцену. О его биографии есть разные сведения. В разное время затевались "антишекспировские" кампании, где оспаривалось его авторство. Но это только подчеркивает значимость его творчества.

 

"Отелло" - одна из самых известных трагедий Уильяма Шекспира.

Молодая девушка Дездемона, дочь венецианского сенатора, тайно венчается с благородным мавром Отелло - командующим войсками Венецианской республики. Окружающие не понимают, за что Дездемона могла полюбить некрасивого и немолодого Отелло и подозревают мавра в колдовстве, с помощью которого он завладел сердцем Дездемоны. Отелло рассказывает, как его полюбила Дездемона:

Отец ее любил меня, звал часто,
Расспрашивал меня про жизнь мою,
За годом год, про битвы, про осады,
Про все, что я изведал.

Я вел рассказ от детских лет моих
Вплоть до начала нашей с ним беседы:
Я говорил о бедственных событьях,
О страшных случаях в морях и в поле,
О штурмах брешей под нависшей смертью,
О том, как я был дерзко в плен захвачен
И продан в рабство, выкуплен оттуда,
И что я видел в странствиях моих.
Здесь о больших пещерах, о пустынях,
О диких скалах, кручах, вросших в небо,
Речь заводил я, - так всегда бывало;
О каннибалах, что едят друг друга,
Антропофагах, людях с головою,
Растущей ниже плеч. И Дездемона
Усердно слушала. Но сплошь и рядом
Мешали ей домашние дела.
Она старалась их скорее справить,
И возвращалась к нам, и жадным ухом
Глотала мой рассказ. Заметив это,
Я у нее, в удобный час, однажды
Исторг из сердца искреннюю просьбу
Подробно изложить мои скитанья,
Известные ей только по отрывкам,
Кой-как услышанным. Я согласился
И часто похищал ее слезу,
Какую-нибудь помянув невзгоду
Из юных лет моих. Окончив повесть,
Я награжден был целым миром вздохов;
Все это дивно, несказанно дивно, -
Клялась она, - и грустно, слишком грустно;
Жалела, что услышала; сказала,
Что все ж завидно быть таким; что если б
Какой-нибудь мой друг в нее влюбился,
То, заучив рассказ мой, он бы мог
Пленить ее. Я понял - и сказал:
Я стал ей дорог тем, что жил в тревогах,
А мне она - сочувствием своим.
Вот колдовство, в котором я повинен.

Брабанцио обвиняет генерала в том, что он привлек Дездемону силой колдовских чар, и она кинулась «на грудь страшилища чернее сажи, / Вселяющего страх, а не любовь». Отелло просит послать за Дездемоной и выслушать её, а тем временем излагает историю своей женитьбы: бывая в доме Брабанцио, Отелло по его просьбе рассказывал о своей полной приключений и горестей жизни. Юную дочь сенатора поразила сила духа этого уже немолодого и совсем не красивого человека, она плакала над его рассказами и первой призналась в любви. «Я ей своим бесстрашьем полюбился, / Она же мне — сочувствием своим». Вошедшая вслед за служителями дожа Дездемона кротко, но твердо отвечает на вопросы отца: «…я отныне / Послушна мавру, мужу моему». Брабанцио смиряется и желает молодым счастья. Дездемона просит разрешить ей отправиться вслед за мужем на Кипр.

Жители Кипра ликуют: сильнейший шторм разбил турецкие галеры. Но этот же шторм разметал по морю идущие на помощь венецианские суда, так что Дездемона сходит на берег раньше своего мужа. Пока его корабль не пристал, офицеры развлекают её болтовней. Яго подвергает осмеянию всех женщин: «Все вы в гостях — картинки, / Трещотки дома, кошки — у плиты, / Сварливые невинности с когтями, / Чертовки в мученическом венце». И это еще самое мягкое! Дездемона возмущается его казарменным юмором, но Кассио заступается за сослуживца: Яго — солдат, «он режет напрямоту». Появляется Отелло. Встреча супругов необычайно нежна. Перед отходом ко сну генерал поручает Кассио и Яго проверить караулы.

Charles West Cope. Отелло рассказывает Дездемоне и её отцу о своих приключениях

D. Cowper. Отелло рассказывает Дездемоне и её отцу о своих приключениях


Carl Ludwig Friedrich Becker. Отелло рассказывает Дездемоне и её отцу о своих приключениях


Дездемона пылко подтверждает правоту слов Отелло и говорит, что вышла замуж за Отелло по своей воле.

Карл Бекер. Отелло и Дездемона отвергают обвинения



Встреча Отелло и Дездемоны на Кипре



Theodore Chasseriau. Отелло и Дездемона



Яго ненавидит Отелло за то, что тот не сделал его своим заместителем. Есть у него и другие причины не любить Отелло. Яго подозревает свою жену Эмилию в любовной связи с Отелло, в доме которого она работет. Яго, пользуясь доверчивостью Отелло, постепенно внушает мавру, что его жена изменяет ему с молодым и красивым лейтенантом Кассио. Яго советует Отелло задушить Дездемону в той постели, на которой она ему изменяла.

W.S. Herrick. Отелло и Дездемона


Предчувствуя смерть, Дездемона поет песнь об иве.

У матери моей была служанка,
Бедняжка Барбара. Ее любимый
Отверг ее. Она все "Иву" пела;
Песнь старая, но шла к ее судьбе;
И с ней она и умерла. Сегодня
Мне эта песнь покоя не дает.
Все тянет голову склонить к плечу
И петь, как Барбара.





Отелло приходит в опочивальню к Дездемоне, спрашивает, молилась ли она ночь, чтобы покаяться в своих грехах:
Мне тяжко убивать
Твой неготовый дух. Избави Боже,
Чтоб я убийцей стал твоей души.



Измученный ревностью мавр не может поверить в измену любимой жены, но уже не в силах избавиться от подозрений. Он требует от Яго прямых доказательств своего несчастья и угрожает ему страшной расплатой за клевету. Яго разыгрывает оскорбленную честность, но «из дружбы» готов предоставить косвенные доказательства: он сам слышал, как во сне Кассио проболтался о своей близости с женой генерала, видел, как тот утирался платком Дездемоны, да-да, тем самым платком. Доверчивому мавру этого довольно. Он на коленях приносит обет мщения. Яго тоже бросается на колени. Он клянется помочь оскорбленному Отелло. Генерал дает ему три дня на убийство Кассио. Яго согласен, но лицемерно просит пощадить Дездемону. Отелло назначает его своим лейтенантом. Дездемона снова просит мужа простить Кассио, но тот ничего не слушает и требует показать дареный платок, обладающий магическими свойствами хранить красоту владелицы и любовь её избранника.

Adolphe Weisz. Отелло и Дездемона


Antonio Muсoz Degrain. Отелло и Дездемона


H. Hofmann. Отелло и Дездемона



Alexandre-Marie Colin. Отелло и Дездемона

Смертельно раненная Дездемона успевает крикнуть Эмилии, что умирает безвинно, но отказывается назвать убийцу. Отелло признается Эмилии сам: Дездемона убита за неверность, коварство и лживость, а разоблачил её измену муж Эмилии и друг Отелло «верный Яго». Эмилия зовет людей: «Мавр убил свою жену!» Она все поняла. В присутствии вошедших офицеров, а также и самого Яго она разоблачает его и объясняет Отелло историю с платком. Отелло в ужасе: «Как терпит небо? Какой неописуемый злодей!» — и пытается заколоть Яго. Но Яго убивает жену и убегает. Отчаянию Отелло нет предела, он называет себя «низким убийцей», а Дездемону «девочкой с несчастной звездой». Когда вводят арестованного Яго, Отелло его ранит и после объяснения с Кассио закалывается сам. Перед своей смертью он говорит, что «был… ревнив, но в буре чувств впал в бешенство…» и «собственной рукой поднял и выбросил жемчужину». Все отдают должное мужеству генерала и величию его души. Кассио остается правителем Кипра. Ему приказано судить Яго и предать мучительной смерти.

Известный советский шекспировед М.М. Морозов писал о последних минутах жизни Отелло:

"Он говорит, что он "честный убийца", "ибо ничего не сделал ради ненависти, но сделал все ради чести". Музиль, игравшая вместе с Сальвини, передавала мне, что однажды, когда кто-то при Сальвини сказал, что Отелло убивает Дездемону из ревности, Сальвини стал горячо доказывать другое. Отелло, по мнению Сальвини, убивает в Дездемоне поруганный идеал человека. И в конце трагедии, при последнем монологе Отелло, мы не только примиряемся с Отелло, но восхищаемся им. Он говорит о том, что "любил не мудро, но слишком любил". Отелло не был "мудрым", то есть умудренным опытом венецианской жизни человеком, и не подозревал о возможности самого существования Яго. Он сравнивает себя с "невежественным индейцем, который выбросил жемчужину, более драгоценную, чем все богатства его племени". Он предстает перед нами не как неистовый ревнивец, но как жертва чудовищного обмана. Он сам говорит о себе, что "не легко ревнив, но, когда воздействовали на него, дошел до крайнего смятения чувств".
Отелло, конечно, казнил себя, потому что убийство Дездемоны преступление. Точно так же он некогда в Алеппо казнил турка, который "поносил Венецианскую республику". Но перед тем, как казнить себя, он плачет слезами радости, потому что Дездемона оказалась невинной; потому что, вырвавшись из сетей Яго, он вновь обрел свободу, и правдой жизни оказалась верность Дездемоны, а не клевета Яго; Отелло говорит, что его "смягченные глаза, хотя и не привыкшие к слезам, роняют капли столь же быстро, как роняют аравийские деревья целебную мирру". В этой радости Отелло победа гуманизма Отелло и Дездемоны над хищником Яго".