Кирилл Григорьевич Разумовский
(президент Императорской Академии наук, гетман Украины, генерал-фельдмаршал, граф)

Анекдоты эпохи правления Екатерины II

В 1770 году, по случаю Чесменской победы на море, митрополит Платон в Петропавловском соборе Петербурга произнес в присутствии императрицы Екатерины и всего её двора речь, глубокую и замечательную по силе. Когда оратор вдруг сошел с амвона и приблизился к гробнице Петра I, то неожиданно он произнес:

- Восстань теперь, великий монарх. Отечества нашего отец! Восстань теперь и воззри на изобретение свое!

И тогда среди общих слез и восторга К.Г. Разумовский говорил потихоньку окружающим:

- Чего это он зовет Петра? Как встанет вдруг, то всем нам поделом достанется.

* * *

Как-то раз за обедом у императрицы, зашел разговор о ябедниках. А Екатерина в тот момент предложила тост за честных людей. И вот все подняли бокалы, один лишь Разумовский не дотронулся до своего. Государыня спросила у него, почему он не доброжелательствует честным людям?

- Боюсь, что мор будет.

М.В. Гудович, постоянно проживающий у Разумовского и старавшийся всячески ему угодить, прогуливался с ним по его обширному имению. Проходя мимо нового дома графского управляющего, простодушный Гудович заметил, что пора бы уже сменить его - потому что вор и построил дом этот на графские деньги.

- Нет, брат, - возразил граф Разумовский, - этому осталось только крышу крыть, а другого возьмешь, тот и станет весь дом сызнова строить!

Губернатор и император

Иван Борисович Пестель, сибирский генерал-губернатор, управлял огромным и далеким сибирским краем, находясь постоянно в Петербурге. И это обстоятельство долгое время служило поводом для насмешек над ним. Так однажды император Александр I, стоя у окна Зимнего дворца с Пестелем и Ростопчиным (бывший генерал-губернатор Москвы), спросил:

- Что там на церкви, на кресте черное?

- Я не могу разглядеть, Ваше Величество, - ответил Ростопчин, - это надо спросить у Ивана Борисовича, ведь у него чудесное зрение: он же видит отсюда, что делается в Сибирской губернии!

* * * * *

Александр Васильевич Суворов

Гениальный полководец Александр Васильевич Суворов в лучшие свои годы был известен еще и как великий юморист и острослов.

Однажды один из иностранных генералов за обедом у Суворова постоянно восхвалял его таланты и вскоре надоел самому хозяину и всем присутствующим. В этот момент на стол был подан подгоревший круглый пирог, от которого, конечно, гости отказались. Лишь один Суворов, взяв себе небольшой кусок, принялся за еду.

- Знаете ли, господа мои, что ремесло льстеца очень нелегко. Лесть говорливая очень похожа на этот пирог: надобно умеючи испечь, всем необходимым начинить, не пересолить и не перепечь! Вот я сегодня и понял, что своего повара Мишку люблю без меры - ведь он плохой льстец!

После такой тирады большинство гостей, улыбаясь, принялись отрезать себе небольшие части пирога:

* * * * *

На одной из ассамблей (первая четверть 18 века) Иван Александрович Балакирев, гвардеец и острослов, ставший в дальнейшем шутом при императорском дворе, наговорил много лишнего. Хотя в его речах некоторые вельможи узрели критику справедливую. Император Петр Алексеевич, зная слабости подчиненного, с намерением наградить Балакирева за службу, приказал по установленному порядку, подать награжденному кубок Большого Орла.

Иван Балакирев, упав на колени, взмолился:

- Помилуй, государь!..

- Пей, приказываю тебе,- как бы в гневе ответил император.

Тогда Балакирев выпил и, продолжая стоять на коленях, сказал умоляющим тоном:

- Великий царь-государь! Понял вину свою, понял милостивое твое наказание. Но знаю также, что заслужил двойное такое наказание. И вот совесть меня мучает: можешь приказать подать другого, такого же Орла? Но лучше поболее.

В зале раздался смех. Царь не мог от хохота и слова вымолвить. А шутник Балакирев не унимается, и серьезно так говорит:

- А то и двух Орлов, Ваше Величество!!!

С той поры он был записан в "Великие придворные шутники".

О Потемкине
 

Как известно, князя Потемкина часто одолевала хандра: он мог целыми сутками сидеть в одиночестве, ничего не делая. Вот однажды, в один из таких дней выяснилось, что скопилось множество документов, требовавших решений (подписей и проч.). Но приближенные князя не смели даже заглянуть в покои, боясь его гнева. Лишь один храбрец, чиновник лет 22-х по фамилии Петушков отважился войти в кабинет вельможи, о чем и заявил своим коллегам. Те с радостью поддержали его, но в душе уже злорадствовали - что-то будет с выскочкой? Смелой походкой Петушков вошел к Потемкину. А фельдмаршал сидел в халате, босой, нечесаный, да еще в задумчивости грыз ногти!

Храбрец Петушков, докладывая князю суть дела, положил прямо перед ним папку с бумагами на подпись.

- Как тебя величать, молодец?

- Петушков, Ваше сиятельство!

И хмурый Потемкин молча взяв перо, подписал все бумаги в 2-3 минуты. Петушков, поклонился и не веря своему счастью, вышел в переднюю. Все кинулись поздравлять молодого человека... Но вдруг один из старых слуг говорит:

- Господа, гляньте на подписи!

Каково же было удивление, когда вчитавшись, чиновники увидели, вместо "кн. Потемкин" совсем другое: "Петушков, Петушков, Петушков"!

Вот так шутили сильные мира сего в 18 веке.

Из жизни Петербурга 19 века
 

В Петербурге в конце августа 1834 года произошло замечательное событие.

Был торжественно открыт памятник императору Александру I - согласно проекту О. Монферрана. К тому времени победитель Наполеона давно уже умер, да и французов за врагов уже не почитали. Со временем в городе на Неве вокруг колонны возник своеобразный фольклор (мифы, анекдоты, высказывания).

В тот день, когда на Дворцовой площади воздвигали Александровскую колонну, известный масон и основатель Московского Английского клуба, рассказчик и шутник Д. Е. Цицианов высказал одному вельможе:

- Какую глупую статую поставили! Ангела с крыльями! Надобно было представить фигуру императора Александра в полной форме. И чтоб держал он Наполеошку за волосы, а тот только ножками дрыгал.

За этой тирадой последовал громкий смех собравшихся вокруг горожан: все знали какой это был чудесный и смешной оратор.

* * * * *

Изгоняя роскошь и имея цель приучить подданных к умеренности, император Павел Петрович назначил число блюд (кушаний) по сословиям, а у служащих - по чинам. Например, майору определено было иметь за столом три блюда. Яков Петрович Кульнев, впоследствии генерал, участник войны 1812 года, служил в то время майором в Сумском гусарском полку и не имел почти никаких богатств.

Император Павел, встретив Кульнева, спросил его:

- Господин майор, а сколько у вас в обед подают блюд?

- Три блюда, Ваше Императорское Величество!

Павел заулыбался, и с нетерпением спрашивает:

- А какие, господин майор?

- А такие, государь: курица плашмя, курица ребром и курица боком!

Император от души рассмеялся и долго потом вспоминал этот случай.

Как Наполеона окрестили
 

Как известно, встреча Наполеона и Александра I происходила на плоту на реке Неман, в далеком 1807 году. От уныния после поражений, полученных в битвах с войсками императора Франции в русском народе появились легенды. А возникли они от суеверного страха перед антихристом французским. А вдруг нагрянет!

И вот у двух мужичков калужских возникла беседа об этом:

- Как же это может быть - наш батюшка Александр Палыч, православный царь, решился сойтись с этим окаянным?

- Да ты, братец, не разумеешь дела! Они же встретились на реке! А наш батюшка-государь и велел построить плот, чтобы сперва окрестить Бонапартия в реке, а потом уже допустить его перед свои очи царские. И убедил-таки его не воевать с русскими мужиками.

- Вот тебе и сказ: сильна вера русская против антихриста! А как же это он осмелился опять полки супротив нас собирать снова?

- Опять не смекаешь? Это ж папа ихний, римский то есть, снял с него крещение Александрово и вот опять к войне его призвал:

Д'Акоста перед смертью
 

Приехавший в Россию из Португалии и проживший в Петербурге при царе Петре I немало времени Д'Акоста был не только любителем разных приключений, но и частенько высказывался - по случаю и без него.

Он, умирая, оставил множество долгов. Зубоскал и безбожник говорил с духовником накануне своей смерти:

- Искренне прошу Господа Бога продлить мою жизнь, хотя бы на то время, пока не выплачу долги мои.

Наивный священник, поверив ему, отвечал:

- Желание твое похвально. Надейся, Господь его услышит и авось да исполнит.

- О, ежели Господь явил бы такую милость, тогда бы я точно не умер.

А после его кончины говорили так: всю жизнь искал легкого счастья и попал все-таки в рай!