Мы   установили уже, что  национальность человека определяется не его произволом, а укладом его инстинкта и его творческого акта, укладом его бессознательного и, больше всего, укладом его бессознательной духовности. Покажи  мне, как ты веруешь и молишься;  как просыпаются у тебя доброта, геройство, чувство чести и долга; как ты поешь, пляшешь и читаешь стихи; что ты называешь «знать» и  «понимать», как ты  любишь  свою  семью; кто твои любимые вожди, гении и пророки,— скажи мне все это, а я скажу тебе, какой нации ты сын; и все это зависит не от твоего сознательного произвола, а от духовного уклада твоего бессознательного.

А этот уклад слагается, формируется и закрепляется прежде  всего и больше всего — в детстве. Воспитание детей есть  именно пробуждение  их  бессознательного чувствилища к национальному  духовному опыту, укрепление в нем их сердца, их воли, их воображения и их творческих замыслов.

Бороться с национальным обезличиванием наших детей мы должны  именно на этом пути: надо сделать так, чтобы все прекрасные предметы, впервые пробуждающие дух ребенка, вызывающие  в нем умиление, восхищение, преклонение, чувство красоты, чувство чести, любознательность, великодушие, жажду подвига, волю к качеству — были  национальными,  у нас  в России — национально русскими; и далее: чтобы дети молились и думали русскими словами; чтобы  они почуяли в себе кровь и дух своих русских предков и приняло бы любовью и волею — всю историю, судьбу, путь и призвание своего народа; чтобы их душа  отзывалась трепетом и умилением на дела и слова русских святых, героев, гениев и вождей. Получив в дошкольном  возрасте такой духовный заряд и имея в своей семье живой очаг таких настроений, русские дети, где бы  они ни находились, развернутся в настоящих и верных  русских людей.

В  особенности следует обогащать  их следующими сокровищами:

1. Язык. Язык вмещает в себе таинственным и сосредоточенным  образом всю душу, все прошлое, весь духовный  уклад  и все творческие замыслы народа. Все это ребенок должен получить вместе с молоком матери (буквально) . Особенно важно, чтобы это пробуждение самосознания  и личностной  памяти ребенка (обычно — на третьем, четвертом году жизни) совершилось на его родном  языке. При этом важен не тот язык, на котором говорят при нем другие, но тот язык, на котором обращаются к нему, заставляя его выражать на нем его собственные внутренние состояния. Поэтому не следует учить его чужим языкам  до тех пор, пока он не заговорит связно и бегло на своем национальном языке. Это относится и к чтению: пока  ребенок не зачитает бегло на родном  языке, не следует учить его никакому иному чтению. В дальнейшем  же  в семье должен царить  культ родного языка: все основные  семейные  события, праздники, большие обмены   мнений должны  протекать  по-русски; всякие следы  «волапюка»  должны   изгоняться; очень важно частое чтение вслух Св. Писания, по  возможности  на церковно-славянском языке, и русских классиков, по очереди  всеми членами  семьи хотя бы  понемногу; очень важно ознакомление с церковно-славянским языком, в котором и  ныне живет  стихия прародительского славянства, хотя  бы  это ознакомление было  сравнительно элементарным  и только в чтении; существенны семейные беседы о преимуществах родного языка — о его богатстве, благозвучии, выразительности, творческой неисчерпаемости, точности и т. д.

2. Песня. Ребенок должен слышать русскую песню еще в колыбели. Пение несет ему первый душевный  вздох и. первый духовный стон: они должны быть русскими. Пение помогает рождению  и изживанию  чувства в душе;  оно превращает  пассивный, беспомощный и потому обычно тягостный  аффект — в активную, текучую, творческую эмоцию:  ребенок должен бессознательно усваивать русский строй  чувств и особенно духовных чувствований. Пение  научит его  первому  одухотворению душевного естества — по-русски; пение даст ему первое «не-животное» счастье — по-русски. Русская песня глубока, как человеческое страдание, искренна, как молитва, сладостна, как любовь  и утешение; в наши  черные дни,  как под игом татар, она даст детской душе исход из грозящего озлобления и каменения. Надо завести русский песенник и постоянно обогащать детскую душу русскими мелодиями,— наигрывая, напевая, заставляя подпевать и петь хором. Всюду,  по всей стране, надо  создавать детские хоры — церковные   и  светские, организовывать   их, объединять, устраивать съезды  русской национальной песни. Хоровое  пение национализирует  и организует жизнь —  оно приучает человека свободно и самостоятельно участвовать в общественном единении*.

* При этом разумеется, конечно, дифференцированное, многоголосное пение, а не унисонный рев толпы.

3. Молитва.   Молитва есть сосредоточенная и страстная обращенность души к Богу. Каждый народ совершает это  обращение  по-своему, даже  в пределах  единого исповедания; и только для поверхностного взгляда Православие русского, грека, румына и американца — одинаково. Живое  многогласие и многохваление Господа, идущее  от мира,  требует, чтобы каждый  народ  молился самобытно;  и эту самобытную  молитву  надо вдохнуть ребенку с первых лет жизни.

Молитва  даст ему духовную гармоний, пусть он переживет ее по-русски. Молитва даст ему источник духовной силы —  русской силы. Молитва научит его сосредоточивать чувство и волю на  совершенном — по-русски. Молитва даст ему религиозный опыт и поведет его к религиозной очевидности — по-русски. Ребенок, научившийся молиться, сам пойдет в церковь и станет ее опорой — русской опорой, русской церкви. Он найдет пути — и в глубину русской истории, и на простор русского возрождения.  Неправославный  может  быть  верным  русским патриотом  и  доблестным  русским  гражданином,   но человек, враждебный Православию, не найдет доступа к священным  тайникам русского духа и русского миропонимания,  он останется чужеродным  в  стране, своего рода внутренним «неприятелем».

4. Сказка. Сказка будит и пленяет мечту. Она дает ребенку первое чувство героического — чувство испытания, опасности, призвания, усилия и победы; она учит его мужеству  и верности; она учит его созерцать человеческую судьбу, сложность мира, отличие «правды и кривды». Она  заселяет его душу национальным мифом, тем хором образов, в которых народ созерцает себя и свою судьбу, исторически глядя в прошлое и пророчески глядя в будущее. В сказке народ схоронил свое вожделенное, свое ведение и ведовство, свое страдание, свой юмор и свою  мудрость. Национальное воспитание неполно без национальной сказки. Ребенок, никогда не мечтавший в сказках своего народа, легко отрывается от него и незаметно вступает на путь интернационализации. Приобщение к чужеземным  сказкам  вместо родных будет иметь те же самые последствия.

5. Жития святых и героев. Чем раньше и чем глубже воображение  ребенка будет пленено живыми  образами национальной святости и национальной доблести, тем лучше для него. Образы святости пробудят его совесть, а русскость святого вызовет в нем чувство соучастия в святых делах, чувство приобщенности, отождествления; она даст его сердцу радостную и гордую уверенность, что «наш народ оправдался  перед лицом Божиим»,  что алтари его святы и что он имеет право на почетное место в мировой истории   («народная  гордость»). Образы    героизма пробудят  в нем самом волю  к доблести, пробудят его великодушие, его правосознание, жажду подвига и служения, готовность терпеть и бороться, а русскость героя — даст ему  непоколебимую веру в духовные  силы своего народа. Все это, вместе взятое, есть настоящая школа русского национального характера.

Преклонение перед святым и героем возвышает душу, оно дает ей сразу — и смирение, и чувство собственного достоинства,.и чувство ранга; оно указывает ей — и задание, и верный путь. Итак, национальный герой ведет свой народ даже  из-за гроба.

6. Поэзия. Стихи таят в себе благодатно-магическую силу: они подчиняют душу, пленяют ее гармонией и ритмом,  заставляют  ее прислушиваться   к  сокровенной жизни вещей   и людей, побуждают ее  искать закона и формы, учат ее духовному восторгу. Как только ребенок начнет говорить и читать, так классические национальные поэты  должны  дать ему первую  радость стиха и постепенно раскрыть ему все свои сокровища. Сначала пусть слушает, потом пусть читает сам, учит наизусть, пытается декламировать — искренно, прочувствованно и осмысленно. Русский народ имеет единственную в своем роде поэзию, где мудрость облекается в прекрасные образы, а образы становятся звучащей музыкой. Русский поэт одновременно — национальный  пророк  и национальный музыкант. И русский человек, с детства влюбившийся в русский стих, никогда не денационализируется.

В меру возрастания и в меру возможности необходимо открывать ребенку доступ ко всем видам национального искусства — от архитектуры до живописи и орнамента, от пляски до театра, от музыки до скульптуры. Тогда душа его всесторонне раскроется для восприятия того, что впервые дали ей  песня, сказка и поэзия. Понятно, что наиболее доступным, наиболее увлекающим и непосредственно национализирующим видом искусства останется русская пляска со  всей ее свободой и ритмичностью, со всем ее лиризмом, драматизмом и неистощимым юмором.

7. История. Русский ребенок должен с самого начала почувствовать и понять, что он славянин, сын великого славянского племени и в то же время сын великого русского народа, имеющего за собою величавую и трагическую историю, перенесшего великие страдания и крушения и выходившего из них не раз к подъему и расцвету. Необходимо пробудить в ребенке уверенность, что история русского народа  есть живая сокровищница,  источник живого  научения, мудрости и силы. Душа русского человека должна  раскрыть в  себе простор, вмещающий всю русскую  историю так, чтобы инстинкт его принял в себя все прошлое своего народа, чтобы воображение его увидело всю его вековую даль, чтобы сердце его полюбило все события, русской истории... Мы должны освоить волею наше   прошлое и   волею замыслить  наше   будущее. Мы  должны  прочувствовать окрыленные слова Пушкина: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не  уважать оной есть постыдное малодушие». И  еще: «Клянусь вам моею честью, что я ни за что на свете не согласился бы ни переменить родину, ни иметь другую историю, чем история наших предков, какую нам послал Господь». При этом национальное самочувствие ребенка должно быть ограждено от двух опасностей: от националистического самомнения и от всеосмеивающего самоунижения. Преподаватель истории отнюдь не должен скрывать от ученика слабых сторон национального характера, но в то же время он должен указать ему все источники национальной силы и славы. Тон скрытого сарказма по отношению  к своему народу и  его истории должен быть  исключен из  этого преподавания. История учит духовному  преемству и сыновней верности: а историк, становясь между прошедшим  и будущим  своего народа, должен сам видеть его судьбу, разуметь его путь, любить его и верить в его призвание. Тогда только он сможет быть истинным национальным  воспитателем.

8. Армия. Армия есть сосредоточенная волевая сила моего государства, оплот моей родины; воплощенная храбрость моего народа, организация чести, самоотверженности и служения —  вот чувство, которое должно быть передано ребенку его национальным воспитателем. Ребенок должен научиться переживать успех своей национальной армии  как свой личный успех; его сердце должно сжиматься  от ее неудачи; ее вожди должны  быть его героями; ее знамена — его святынею. Сердце человека вообще принадлежит  той стране и той нации, чью армию он считает своею. Дух воина, стоящего на страже правопорядка внутри страны и на страже родины в ее внешних отношениях, отнюдь не есть дух «реакции», «насилия» и «шовинизма», как думают иные даже до сего дня. Без армии, стоящей духовно и профессионально на надлежащей высоте,— родина останется без обороны, государство распадется и нация сойдет с лица земли. Преподавать ребенку иное понимание значит содействовать этому распаду и исчезновению.

9. Территория. Русский  ребенок  должен  увидеть воображением  пространственный простор своей страны, это национально-государственное наследие России. Он должен понять, что народ живет не для земли и не ради земли, но что он живет на земле и от земли и что территория необходима  ему, как воздух и солнце. Он должен почувствовать, что русская национальная территория добыта кровью и трудом, волею и духом, что она не только завоевана и заселена, но что она уже освоена и  еще недостаточно освоена русским народом. Национальная территория не есть пустое пространство «от столба до столба», но исторически данное и взятое духовное пастбище народа *(83), его творческое задание, его живое обетование, жилище  его грядущих поколений. Русский человек должен знать и любить  просторы своей страны: ее жителей, ее богатства, ее климат, ее возможности так, как человек знает свое тело, так, как музыкант любит свой инструмент; так, как крестьянин знает и любит свою землю.

* Ср. у Шекспира о Цезаре: «Мир лесом был для этого оленя, а тот олень душою мира был».

10. Хозяйство. Ребенок должен с раннего детства почувствовать творческую  радость  и  силу труда,  его необходимость, его почетность, его смысл. Он должен внутренне испытать, что «труд» не есть «болезнь» и что работа не есть «рабство», что, наоборот, труд есть источник здоровья и свободы. В русском ребенке должна проявиться склонность к добровольному, творческому труду, и из этой склонности он должен почувствовать и осмыслить Россию  как бесконечное и едва початое трудовое поприще. Тогда в нем пробудится живой  интерес к русскому национальному хозяйству, воля к русскому национальному богатству как  источнику духовной независимости и духовного расцвета русского народа. Пробудить в нем  все это значит заложить в нем основы духовной почвенности и хозяйственного патриотизма.

Таков дух  национального воспитания, необходимый русскому и каждому здоровому  народу. Задача каждого поколения состоит в верной передаче этого духа, и притом в формах возрастающей  одухотворенности, национального благородства и международной справедливости. Только на этом пути человечеству удастся соблюсти священное начало родины и в то же время одолеть соблазны — как больного национализма, так и всеразлагающего интернационализма.