"Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит. "



***
"Привычно патокой пролиты речи. 
Во рту оскомина от слов елейных. 
По-царски нам на сгорбленные плечи
Добавлен груз медалей юбилейных.

Торжественно, так приторно-слащаво,
Аж по щекам из глаз струится влага.
И думаешь, зачем им наша слава?
На кой… им наша бывшая отвага?

Безмолвно время мудро и устало
С трудом рубцует раны, но не беды.
На пиджаке в коллекции металла
Ещё одна медаль ко Дню Победы.

А было время, радовался грузу
И боль потерь превозмогая горько,
Кричал «Служу Советскому Союзу!»,
Когда винтили орден к гимнастёрке.

Сейчас всё гладко, как поверхность хляби.
Равны в пределах нынешней морали
И те, кто блядовали в дальнем штабе,
И те, кто в танках заживо сгорали.
Время героев или время подлецов –
мы сами всегда выбираем как жить. 

Источник: http://www.kulturologia.ru/blogs/071216/32529/"

novayagazeta.ru

© Фото: предоставлено Мариолиной Дориа де Дзулиани

У поэта, рожденного и выросшего за "железным занавесом", была мечта – увидеть Венецию. Он называл ее идеей фикс, она была навеяна романами Анри де Ренье. Это было как предчувствие любви, которая с годами так и не сойдет в привычку, воспарив в восторженное поклонение его единственному материальному божеству. 

"И я поклялся, что если смогу выбраться из родной империи,… то первым делом поеду в Венецию, сниму комнату на первом этaже кaкого-нибудь пaлaццо, чтобы волны от проходящих лодок плескaли в окно, нaпишу пaру элегий, тушa сигaреты о сырой кaменный пол, буду кaшлять и пить, а нa исходе денег вместо билетa нa поезд куплю мaленький брaунинг и не сходя с местa вышибу себе мозги, не сумев умереть в Венеции от естественных причин". Иосиф Бродский "Набережная неисцелимых".

Во времена, когда эта мечта казалась совершенно несбыточной, в своем родном городе он встретил венецианку. Имя ее он никогда не произнесет на людях вслух, его нет в книге, ею вдохновленной. Оно было вычеркнуто из "Набережной неисцелимых" по требованию заказчика эссе, полагающего, что откровенность автора бросает тень на честь знатного рода. Хотя одно только это имя словно навеяно музыкой Вивальди — Мариолина Дориа де Дзулиани. 

В декабре 2013 года состоялась премьера отечественного сериала «Оттепель» (режиссер – Валерий Тодоровский), действие которого разворачивается в 1961 году. 

Проект получил высокий рейтинг и любовь зрителя – эпоха времени расцвета СССР близка или знакома не понаслышке многим из нас. Одна из изюминок сериала – для передачи колорита того времени, в конце каждой серии звучат стихи или песни той эпохи.

В поддержку сериала «Первый канал» запустил спецпроект, в котором актеры читают стихотворения времени, в котором разворачивается действие сериала. Послушайте эти чудесные стихи, которые проникают до глубины души.

Картошка-лебеда, да теплое яичко, да шесть голодных ртов - а муж-то брагой сыт. Прабабкиной семье сосед придумал кличку - пристала, как смола, вот чертов инвалид: "Щепа идет, Щепа!" - "Щепа, айда купаться!" - "Щепа, беги домой, мужик-то окна бьет!"...Все звали так - почтарь, соседка, фершал Вацлав. Хоть чертом назови, когда свело живот, когда круглы, как хлеб, тележные колеса, и пахнет молоком горячая зола, и бородатый Бог опять рассыпал просо - он думал, ребятня до неба доросла.
Прабабка тащит в дом, а толку - кот наплакал. Да случай тут помог: на рынок Барабы приехал басурман, привез лепешки с маком, баранину, творог, сушеные грибы. "Наташи, налетай! Инай, купи лепешка! Ай, детки, хорошо. Четыре? Дома два? Хорошая инай. Моя Айгуль - немножко: два были баранчук, да оба не жива. Ай, дочка - синь-глаза! Якши, поешь сметанки. Как звать ее? Татьян? Четвертый год пошел?" Прабабке даром дал изюму для Татьянки и для других ребят с лепешками мешок.
Осенний вечер тих, доедены подарки. Ребята крепко спят: Бог любит голытьбу. У Бога половик постиран - толстый, яркий, спустился алый край на банную трубу. Стучат в окно - да кто? Ведь поздно...Басурманин! "Инай, не бойсь, пусти. Мужик-то снова пьян? Все знаю про тебя, спросил у баба Маня. Ты не прокормишь всех - отдай-ка мне Татьян. Жить будет вроде князь. У нас коров, бараны. Айгуль-то хворый баб, ей больше не рожать. Зимой приеду, слышь, и привезу Татьяну. Тебе не прокормить, зарежешь без ножа."
Заплакала. Куда? К чужим? Да будет сытой, и прочим - пятерым - достанется кусок. Татарин, вишь, незлой...
Зацокали копыта. Ребенок под кошмой, а слезы - на песок.
Два месяца прошло. По первопутку ночью Татьянку привезли татарин и Айгуль. "Инай, бери баран. Смотри, какая дочка. Смотри, какой доха, подарков целый куль". Ох, синие глаза, ох пара василечков, в косичке медяки, две ленты и тесьма. Соскучилась по нам? Сыта родная дочка, не для нее теперь потертая сума. Вот кукла - помнишь, Таньк?
"Рахмат!"
"Да что такое?"
"Рахмат, инай, рахмат!"
Прабабка обмерла. От волчьих голосов, от их степного воя наверно, так земля становится мала.
"Инай? Я не инай. Я мама. Мама, слышишь? Спасибо вам за все, но больше не отдам..."
Немой пушистый снег укрыл дорогу, крыши, бежал кудлатый пес по саночным следам, и колокол гудел на церкви: мама, маммма, и плакала Айгуль под шубой меховой...
Хоть уши затыкай в избе от шума-гама, сопит за сундуком усталый домовой. "Ну-к, паужнать пора, уж на дворе потемки. Картошек - всем по две, не суй вперед пакли!"
Жизнь - рынок Барабы. Базар лихой Наземки. Но слово не купить за мясо и рубли.

http://alexandrbabushkin.ru/?p=2252

Вера Кузьмина

Родилась в городе Каменск-Уральский в 1975 году, где проживает по сей день. Работает участковым фельдшером. Стихи пишет около трех лет. Единственная публикация — в газете «Графоман» города Вельска.

Вера Кузьмина. ПРОСТАЯ ЖИЗНЬ