В 1900 году Горький восторженно писал Чехову: - «Вот как надо жить — как Сирано!»
Литературная судьба французского писателя Сирано де Бержерака сложилась весьма своеобразно; в сущности он жил дважды: в первый раз реально, в 40—50-х годах XVII века, во второй, начиная с 90-х годов XIX века, как литературный персонаж, герой романтической комедии французского драматурга Э. Ростана.

Человек пламенного темперамента, проживший короткую, но чрезвычайно бурную жизнь, полную опасных приключений, поединков и сражений, Сирано де Бержерак еще при жизни стал героем легенды, которая рисовала его неким благородным д'Артаньяном, неутомимым дуэлянтом, бесшабашным гулякой, отважным защитником слабых и угнетенных. Этот-то легендарный Сирано и был, собственно, положен в основу созданного Ростаном образа вольнолюбивого гасконца, рожденного «с солнцем в крови», который так пленил в начале нашего века молодого Горького.
В какой мере подлинный Сирано де Бержерак был похож на этот образ? Надо прежде всего иметь в виду, что Ростан, писавший романтическую пьесу, неизбежно должен был наделить своего Сирано высокими чувствами, достойными романтического героя, и облечь их в соответствующие романтические одежды. Так, от начала до конца выдумана Ростаном вся история самоотверженной любви Сирано к его кузине. В действительности Сирано никогда не испытывал нежных чувств к своей двоюродной сестре Мадлене Робино, особе на редкость безобразной, а в старости превратившейся к тому же в отъявленную ханжу. Кроме того, подлинный Сирано не был гасконцем. Типично южная фамилия де Бержерак, на которой основана была легенда о его будто бы гасконском происхождении, вовсе не являлась его родовым именем. Это было просто название небольшого поместья, некогда принадлежавшего его отцу, обедневшему дворянину Сирано.
И тем не менее Ростан, который подчеркнул в своем герое все то, что французы так охотно приписывают гасконцам, не так уж погрешил против истины — у подлинного Сирано в самом деле был вполне «гасконский характер»: он был горяч, самолюбив, вспыльчив и задирист. Как и герой комедии Ростана, Сирано всю свою жизнь сражался с ложью, спесью, подлостью и глупостью, не давая в обиду ни себя, ни своих друзей. В этом отношении Ростан отразил подлинные факты биографии Сирано, человека исключительной храбрости, остроумия и благородства. Враги Сирано — а их было у него немало — как огня боялись и его шпаги и его злого языка.
Ростановский образ пылкого Сирано де Бержерака, сделавший столь популярным имя до того почти позабытого писателя XVII века, в какой-то мере заслонил от нас подлинного, реального Сирано — одного из образованнейших людей своего времени, бесстрашного, неутомимого борца против предрассудков, невежества и мракобесия. «Борьба с чужеядными наростами на теле жизни, борьба с пошлостью и глупостью людей, со всем, что не честно, не красиво, не просто — вот борьба, которую всю жизнь вел Сирано де Бержерак», — писал о нем Горький. Он был не только отважным дуэлянтом и драчуном, но и смелым мыслителем, неустрашимым бойцом в современных ему философских и политических боях. Его острое и неумолимое перо, подобно его шпаге, разило наповал.

ДЕМОН ХРАБРОСТИ

Савиньен Сирано де Бержерак родился в Париже в 1619 году. Из закрытой школы — коллежа Бове, который он окончил в 1637 году, он наряду с превосходным знанием древних языков и литературы вынес также непреодолимое отвращение к схоластике и поповщине. По окончании коллежа юноша попадает в среду парижской литературной богемы. Кабачки и таверны Латинского квартала, где проводит почти все свое время молодой Сирано, оказываются для него своеобразной школой философии — именно здесь закладываются основы его философского образования. Здесь слышит он впервые имя Томмазо Кампанеллы, замечательного итальянского философа, доживавшего в ту пору свою многострадальную жизнь во Франции. Сирано знакомится с его произведениями; ему открывается увлекательный мир дерзких мечтаний о некоем прекрасном государственном устройстве.
Но мечтами сыт не будешь. Отец Сирано, весьма недовольный его образом жизни, грозит лишить сына денежной поддержки, и двадцатилетний философ вынужден вступить в королевскую гвардию; для него, бедного дворянина, военное поприще не только средство к существованию: в случае удачи оно открывало перед ним блестящие перспективы. Однако карьеры Сирано не сделал: он оказался отважным солдатом, не раз проявлял истинные чудеса храбрости, чем заслужил себе прозвище «демона храбрости» («demon de la bravoure»), но независимый характер и острый язык помешали ему снискать благорасположение начальства. Ничего, кроме тяжелых увечий, военная служба ему не принесла. В битве при Аррасе он был тяжело ранен в лицо и горло. И, выйдя в двадцать два года в отставку, Сирано возвращается к прежней жизни завсегдатая кабачков Латинского квартала; только знаменитый его длинный нос, и раньше бывший предметом постоянных насмешек, после ранения кажется еще длиннее, и самолюбивый Сирано то и дело вынужден требовать сатисфакции у дерзких остряков, напоминающих ему об его уродстве. Многие вельможи предлагают остроумному и блестящему стихотворцу стать «их поэтом»; однако Сирано упорно отказывается — он предпочитает «жить впроголодь, но независимым, оборванным, но свободным» (Горький). Среди своих современников он по праву слывет записным дуэлянтом, дерзким забиякой, лихим картежником. Но у этого бретера, игрока и острослова есть вторая жизнь — жизнь, наполненная углубленными занятиями философией и науками, серьезными раздумьями и напряженным литературным творчеством.
В ту пору в доме богатого откупщика Люилье собирался небольшой кружок молодых людей, изучавших философию. Желая дать своему побочному сыну, впоследствии поэту Шапелю, хорошее образование, Люилье взял его из коллежа и устроил для него и ближайших его друзей своеобразную школу на дому, пригласив в качестве наставника одного из передовых мыслителей эпохи, философа-материалиста Пьера Гассенди.
Узнав о лекциях Гассенди, Сирано де Бержерак, который был знаком с Шапелем, добился права присутствовать на них. Согласно легенде, добивался он этого весьма решительно: явившись незваным в дом Люилье, он будто бы обнажил шпагу, грозя пустить ее в ход, если его желание не будет немедленно удовлетворено. Как бы там ни было, Сирано оказался одним из наиболее прилежных и способных членов этого кружка. Философские идеи Гассенди сыграли огромную роль в формировании материалистического мировоззрения Сирано. Став верным последователем Гассенди, он всю свою дальнейшую жизнь неустанно пропагандировал и популяризировал идеи своего любимого учителя.
Разгульная молодость в конце концов привела Сирано к катастрофе: в 26 лет он заболел неизлечимым в те времена тяжелым недугом, вскоре изменившим весь образ жизни писателя. Отошли в прошлое веселые попойки, дуэли, любовные приключения, исчезли понемногу прежние друзья-собутыльники. Больной, с каждым днем все более слабеющий, Сирано становится домоседом; теперь он почти целиком отдается литературному творчеству. Болезнь и жестокая нужда заставляют его в конце концов все же искать себе знатного покровителя. Для независимого и гордого поэта это было тяжким, унизительным шагом. Скрепя сердце, он посвящает свои сочинения герцогу д'Арпажону, который принимает услуги «своего поэта» с обидным снисхождением. Однажды, когда Сирано шел к д'Арпажону, со стропил строившегося дома на него свалилась балка. Несколько месяцев спустя он скончался.
Есть подозрение, что этот несчастный случай был делом рук иезуитов, боявшихся опасного влияния вольнодумца Сирано на умы современников. Сирано оставался верен себе до последних мгновений — он отказался примириться с церковью и умер, как и жил, убежденным атеистом.

ДВА СРАЖЕНИЯ

Подобно Скаррону и многим другим поэтам XVII века, Сирано был активным участником Фронды; в лагере восставших против королевской власти из рук в руки передавались его полные ядовитого сарказма, мятежные «мазаринады». Однако вскоре после разгрома плебейского движения, когда политическую инициативу захватила реакционная знать, сводившая свои счеты с королевской властью, Сирано отошел от Фронды: с фрондерами-аристократами ему было не по пути. Чувства и настроения, навеянные событиями Фронды, отразились в его трагедии «Смерть Агриппины» (1653), написанной с точным соблюдением всех правил классицизма. Сирано создает настоящую политическую трагедию, признанным мастером которой был в то время Корнель. Главный герой пьесы — римский полководец Сеян, стоящий во главе заговора против императора Тиберия. Пьеса полна мрачных картин, рисующих деспотизм императора, интриги и злодеяния, происходящие при его дворе. Своего героя Сирано сделал не только политическим бунтарем; этот «солдат-философ», как называет его один из приближенных императора, одновременно смелый мыслитель; автор наделил его собственными атеистическими взглядами, которые Сеян бесстрашно проповедует в пространных монологах.
С помощью герцога д'Арпажона Сирано удалось однажды поставить свою трагедию, но она, не принеся автору ни славы, ни денег, лишь укрепила его репутацию опасного вольнодумца и безбожника. Во время представления враги поэта не без основания усмотрели в речах Сеяна непочтительное отношение к религии и ее служителям; в зале поднялся свист, представление пришлось прервать, и пьеса никогда больше не ставилась.
Если в трагедии Сирано пытался соперничать с Корнелем, то в комедии он, несомненно, был предшественником Мольера. Его смелая, остроумная комедия «Осмеянный педант» («Le pedant joue», 1646— 1647) имела скандальный успех, так как он вывел в ней под его собственным именем своего бывшего наставника, директора парижского коллежа Бове, аббата Гранже. Известный всему Парижу почтенный аббат был изображен законченным тупицей, а вся комедия зло и остроумно высмеивала схоластическую педагогику. Мольер, который, по собственным его словам, брал свое добро там, где находил его, впоследствии позаимствовал из комедии своего приятеля два веселых эпизода для «Плутней Скапена». Один из них — уморительная сценка, когда у скупца выманивают деньги на выкуп сына, якобы захваченного в плен турками. Эта сцена сопровождается знаменитым рефреном скупца: «Кой черт понес его на эту галеру!»

ОТ ЛУНЫ ДО СОЛНЦА

Сирано не только пробовал свои силы в трагедии и комедии. Он явился создателем совершенно нового в ту пору жанра. Его знаменитая книга «Иной свет, или Государства и империи луны» («L'autre Monde ou les Etats et les Empires de la Lime», 1647—1650) может быть по праву названа первым в европейской литературе научно-фантастическим романом. Здесь у Сирано не было предшественников, не было и соперников — расцвет этого жанра в Европе приходится на значительно более поздние времена. В наши дни уже не пишут фантастических романов о полете человека на Луну. Это перестало быть областью фантастики — настало время научного освоения лунного мира. Сирано жил в те времена, когда идея полета на Луну могла быть лишь дерзновенной мечтой. Но, рассказывая о своем фантастическом путешествии на Луну, Сирано, сын рационалистического века, даже этим фантастическим измышлениям стремится придать видимость правдоподобия, создать иллюзию достоверности, черпая свою «научную» аргументацию из арсенала естественнонаучных представлений, доступных образованному человеку XVII столетия.
Автор романа поднимается на Луну с помощью сложной машины с металлическими крыльями, снабженной системой летучих ракет, постепенно сгорающих во время полета. Эта фантастическая машина совсем не похожа ни на будущий самолет, ни на современные ракетные установки. Но в наивных этих фантазиях живет великая вера в силу человеческого разума, в будущее науки, в прогресс, столь характерная для XVII века, времени замечательных открытий в физике, математике, механике, эпохи создания философских систем, окончательно сокрушивших средневековые представления о мире и природе.
Сирано мечтает не только о летательных аппаратах; его герой обнаруживает на Луне любопытные «книги», являющиеся прообразом звукозаписывающих и звуковоспроизводящих аппаратов наших дней. Чтобы «прочитать» такую книгу, надо лишь поставить стрелку на определенную главу, и тогда из этой маленькой машины начинают литься разнообразные звуки. Есть на Луне также передвижные дома, снабженные сложнейшими механизмами. Сирано мечтает и о многих других усовершенствованиях, которые могли бы сделать жизнь человека легкой и прекрасной.
Замысел романа-утопии, несомненно, родился у Сирано под влиянием утопического трактата Кампанеллы «Город солнца»; знал он, конечно, и «Утопию» Т. Мора. Мысль о фантастическом путешествии на Луну Сирано мог найти у древнегреческого писателя Лукиана. Однако возникновение романа «Иной свет», непосредственным образом связано с книгой английского епископа Френсиса Гудвина «Человек на Луне, или Рассказ о путешествии туда, совершенном Доминго Гонсалесом», за два года до появления романа Сирано переведенной на французский язык. Герой Гудвина кастилец Доминго Гонсалес, оказавшись в результате всяческих приключений на острове Св. Елены, занялся дрессировкой диких лебедей, которые перенесли его в конце концов на Луну, откуда после ряда приключений с помощью тех же дрессированных птиц он вернулся на Землю.
Сомневаться в том, что Сирано знал роман Гудвина, не приходится хотя бы потому, что герой Гудвина фигурирует в романе «Иной свет»: он появляется во дворце лунного короля в толпе обезьян (за которых здесь принимают обитателей Земли) и рассказывает автору историю своей жизни.
Сирано позаимствовал у Гудвина и кое-какие детали его описаний лунного мира — жители Луны в романе Сирано, так же как и в романе Гудвина, говорят на особом языке, в котором слова заменяются музыкальными звуками, так что, когда они устают говорить, они берут музыкальный инструмент и таким образом обсуждают сложнейшие вопросы. Можно обнаружить у Сирано и ряд других деталей, заимствованных у Гудвина.
Этим, однако, и ограничивается сходство обеих книг. Гудвин рассказывает о пребывании своего героя на Луне лишь как о самом баснословном в ряду его разнообразных приключений. Между тем для Сирано его фантастическое пребывание в лунном мире — прежде всего средство пропаганды передовых научных теорий и философских идей. Универсальная образованность, осведомленность во всех областях естественных наук и философии позволила Сирано превратить свой роман в энциклопедию современных знаний. Но книга Сирано — менее всего ученый трактат; ее автор обладает темпераментом истинного просветителя, он умеет увлечь читателя, заразить, его своими идеями, он владеет замечательным и редким даром говорить о сложном просто, убежденно, взволнованно и страстно. В этом воинствующем просветительском пафосе, пафосе познания и покорения природы — не только великое обаяние, но и своеобразие книги Сирано; в этом и ее основное отличие от фантастических романов Мора и Кампанеллы, являвшихся прежде всего социальными утопиями.
Сирано не ограничивается тем, что утверждает новое; он сокрушает все, что этому новому мешает, он бесстрашно сражается с освященными средневековой традицией авторитетами, с тупой схоластикой и религиозным фанатизмом. Странствуя по лунному миру под покровительством сверхъестественного существа, уроженца Солнца «демона Сократа», Сирано постоянно встречает на своем пути образованных людей и вступает с ними в дискуссии. Таким образом, книга превращается в серию ученых бесед, в которых автор, как правило, отводит себе либо скромную роль терпеливого и благодарного слушателя, либо робкого защитника старых авторитетов, в то время как смелые и передовые идеи в романе проповедуются его собеседниками. (Предосторожность, не лишняя в ту эпоху!) Одним из таких собеседников оказывается, между прочим, гудвиновский Гонсалес, которого Сирано наделил большой эрудицией и сделал смелым ниспровергателем Аристотеля — оплота схоластической науки и философии.
Гонсалес рассказывает, что он объездил всю Землю, но, не найдя страны, в которой человек мог бы свободно мыслить, отправился искать свободу мысли в лунном мире. С горечью говорит он о порядках, царящих на Земле: «Если вы не носите... клобука или рясы, если ваши слова идут вразрез с принципами, которые проповедуют эти суконные доктора, то, как бы умно вы ни говорили, вы все равно прослывете идиотом, сумасшедшим или атеистом».
Сирано беседует не только с Гонсалесом, посвящающим его в тайны современной науки. Он попадает на ужин с профессорами лунной академии. Беседа с этими учеными является центральным местом романа. Любопытно, что пространные рассуждения лунных академиков чаще всего оказываются почти дословным переводом (или пересказом) соответствующих мест из латинских трактатов Гассенди.
Как и Гассенди, Сирано — убежденный материалист, сторонник атомистического строения вещества. Во всех своих представлениях о мире, природе и человеке он, как и Гассенди, превосходно обходится без какой бы то ни было идеи божества. Правда, ни тот, ни другой не отрицают прямо существования бога. Но их философский бог, создав вселенную и атомы, уже не вмешивается в дела мироздания, живущего по собственным законам. Признание бога было для Гассенди и для Сирано, конечно, простой отпиской, необходимой для того, чтобы уберечься от обвинений в откровенном безбожии.
В своей борьбе с христианской религией Сирано поистине беспощаден, и здесь он уже обходится без заимствований у Гассенди; это уже не ученик, повторяющий чужие мысли и слова. Сирано в свою очередь становится учителем безбожия для последующих поколений французских вольнодумцев. Достаточно прочитать, как он глумится над библейским мифом о сотворении мира или над верой в бессмертие души, чтобы понять, что у церковников и отцов-иезуитов были серьезные основания ненавидеть и преследовать автора «Иного света».
Что же противопоставляет Сирано де Бержерак нелепому и жестокому миру, в котором царят невежество и мракобесие, где ведутся бессмысленные и несправедливые войны, где человек не в силах обрести свободу и счастье? Учитель Сирано, Кампанелла, в своем «Городе солнца» рисовал коммунистическое общество будущего, основанное на политическом и экономическом равенстве людей. Сирано был далек от коммунистических идеалов своего учителя; собственных же ясных и определенных политических и общественных идеалов у него не было. Потому он не в состоянии был дать, подобно своим предшественникам (прежде всего, Мору и Кампанелле), развернутой картины идеального общества, реализованной мечты о будущем справедливом строе. Книга Сирано увлекает прежде всего смелостью материалистической мысли и воинствующим атеизмом, делающими «Иной свет» крупнейшим достижением французской вольнодумной литературы XVII века.
Свой роман Сирано читал в рукописи узкому кругу друзей; никто из них не оценил, да, в сущности, и не мог оценить в полной мере это выдающееся для своего времени произведение. Книга увидела свет лишь после смерти ее автора.
В последние годы жизни Сирано работал над вторым своим утопическим романом — «Комическая история государств и империй солнца» («Histoire comique des Etats et des Empires du Soleil»), так и оставшимся незаконченным. В первой части этой книги Сирано подробно рассказывает о земных своих злоключениях и мытарствах, о тех жестоких преследованиях, которым он подвергался за свои передовые взгляды в реакционной Франции. Из этой страны невежд, фанатиков, тюремщиков и шпионов птицы уносят Сирано в фантастические страны — государства солнца: царство живых деревьев, государство мудрых говорящих птиц, страну философов. Однако описание государств солнца лишено у Сирано того боевого просветительского духа, того научно-познавательного пафоса, который был присущ его книге о путешествии на Луну. Только в стране философов, где, между прочим, он встречает и Кампанеллу, Сирано снова обращается к обсуждению философских вопросов.
В фантазиях и поэтических аллегориях, наполняющих вторую часть книги, жили смутные мечты об иной жизни. Однако все эти мечты и порывы, в какой-то мере отражавшие социальные устремления широких плебейских масс Франции, не могли в ту эпоху воплощаться иначе, как в форме утопического романа.
Творчество Сирано де Бержерака многое подготовило в последующем развитии литературы — от фантастики Свифта и французских философских повестей эпохи Просвещения (достаточно вспомнить «Микромегаса» Вольтера) до научно-фантастического романа XIX века. Но такова нередкая участь первооткрывателей в литературе: при жизни они остаются непонятыми и неоцененными. Сирано был трагической фигурой писателя-одиночки, одним из тех «немногих, но всегда глубоко несчастных людей, на долю которых выпадает высокая честь быть лучше и умнее своих современников. Чем выше над толпой поднимается голова такого человека, тем больше ударов падает на эту голову» (Горький).

С. Донская. СИРАНО ДЕ БЕРЖЕРАК (1619—1655)

http://www.biografia.ru/arhiv/france16.html