Читать далее...

День вчерашний прошел как чужой автобус. Ты его увидел и все, но это ничего не изменило, просто увидел, и он проехал мимо тебя, увозя пассажиров сюжетов, порошок новостей и мякиш асфальта...
Все чаще говорю с тобой. Про себя. Обо всяком: о смысле слова в проекции политики, о пустоте взглядов, и поэтому, их глубине, о том, что опять не высадил пародию на арбузы. Зато сидят лилипутские огурцы, видимо из мультика про Незнайку. Они не выше 3 см, почти без листьев, но зато с зеленцами. Корнишоны по сравнению с ними гиганты. Малыши огурцов не больше сантиметра, фотать неохота, а то они совсем загнутся.

Посмотрел "Слугу народа". Такая тоска от земной безнадеги, где все заточено под наш горизонт беспросветности вибрациями "любви". Сериал мне чем-то напомнил "Интерстеллар", только там пыль не обычных событий, а политики, такая же тоска. Но зато, хорошо представил себе "политическую кухню" современных процессов. Это очень познавательная картина с этой стороны. Раньше были такие сюжетные хроники про различные профессии, путешествия. Этот сериал что-то вроде погружения в лабиринты власти. Не очень приятное послевкусие. Почему то захотелось свинтить планету с волны любви на уровень простой дружбы. Если посмотреть на плоды манго с Марса, это может получиться.

Вот на этой волне дружбы я и говорю с тобой. Часто. Теперь часто. Теперь могу. И даже слышу ответы, потому что в тишине гораздо больше дорог, чем в вылетевших воробьях слов, чаще всего пустых...
Да, ребра пересушил, но грызть можно, было бы чем. Так зимой белье после батареи колом стоит...Ну ничего, твой список большой, может через пару лет что-то и получится.

далее

далее

далее

Байки алабая Угол согревался сонным собачьим дыханием, но был ли это угол, как казалось со стороны. Тиль посмотрел, как дергаются лапы бегущего в чужие сны, вспомнил о маскараде. Хотя, сказать — вспомнил, наверное, нельзя. Он о нем больше не забывал. Зная, что стены рассыпаны в пыль, трудно согреться даже у настоящего камина.

Тогда, в начале его проницания в новое, "Рекс" после встречи с весенней погодой два дня был сам не свой. Прирученная поколениями родословной псина стала неуправляема. Играющие гормоны периода собачьих свадеб и негласной переписки на деревьях непоправимо изменили его. Но это случилось не из-за собак и сезона вязок. Тиль и раньше догадывался, по раздвоению событий на реальные и мнимые, что существует какой-то уровень времени, который предполагает вмешательство чужих. Очень сильное, скрытное, почти фатальное. Умение слышать слова мимо экстралингвистики, тонким оттенком просодики, подарили разгадку и этих собачьих ломок, и странного уровня управления людьми и событиями.

 

Тусовка на форумах и сайтах с уклоном в созидательность, пара месяцев внимательного чтения переписок и внедрение в одну из групп дали уровень понимания, который перевернул восприятие прошлого. Оттуда все события стали казаться реальностью отражений, проекций, но не самих фактов. Рабочий флирт на одном из поэтических сайтов привел к заветной просьбе в письме ничего не подозревавшей визави. Желание ментальной близости было с сожалением упущено стыдливым признанием в отсутствии опыта такого рода ухаживаний. Девушка, воодушевленная месяцем буриме и проникновенных рецензий, сказала, что поможет.

 

Тиля познакомили с создателем сайта. В обмен на критическое рабство в течение полугода он узнал, как с помощью простого алгоритма можно заполучить почти любое приключение, любовное, бытовое и даже — деловое. В качестве подарка после окончания его литературного оброка, он получил адрес почтового ящика с реквизитами сайта, открытого для него. С партнершей пришлось расстаться, придумав обстоятельный и правдоподобный повод: встретил другую. Виртуальный флирт не привлекал как способ взаимообмена, но то, что он узнал, научило жить в крепости маленькой столичной квартиры. Хотя, если посмотреть на нее с точки сборки реальности, это давно были руины: без углов, стен, окон, дверей и порога.

 

Но теперь он знал, как спасти пса от слов. Одноклассница-кинолог помогла устроить что-то наподобие карусели, совместив это с выборами в очередную Дуру. В рулетке собачьей стаи было около тридцати семантических актантов словосочетания "любить собаку", которые поменялись жильем, хозяевами, кличками и породами. Маскарад развернулся в волшебной будке подаренного почтового ящика и фонетическом блокчейне критической опричнины. Пес нервно вздрогнул, почувствовав взгляд, и проснулся. Он спал тем маленьким щенком, который однажды выбрал его в хозяева, а проснулся нетипичным и огромным алабаем. Кем он был на самом деле, знал только Тиль.

 

 

Ная уехала до всего этого. Успела. И если бы не чувство одичалой тоски по ней и холод оставленности, он бы искренне порадовался этому совпадению, удаче. Еще одно открытие пришло с этим опытом: слова никогда не предают тех, кто их произнес, написал, услышал по-настоящему, искренне, хоть и графомански неумело. В гонке игрового флирта все происходило иначе. "Облако в штанах" окончательно проснулось, и увидев в щенячьих глазах кривое зеркало своей фигуры, Тиль вспомнил, что кончился корм и придется идти в магазин. Флер тайны мигом рассеялся, превратив его в обычного неопрятного брюзгу, шаркающего стоптанными шлепанцами. Иногда он оставлял и такой образ.

 

Свет погас во всей квартире. Он чертыхнулся, вспомнив, что последний файл дневника не сохранен. Трудно было привыкать к тому, что думать нужно осторожно. Рубильники мыслей давно проворачивали такие штуки, оставляя фазу целого района без его нуля. Человека, поверившего в слово сильнее, чем в цифру. Тиль пожалел, что не мог писать на бумаге. Этому тоже было свое необычное объяснение. Tabula rasa, утрачивая белизну нетронутости по пустякам, устала терпеть и возвращала накопленную веками кинетику странными событиями и людьми. Летом — пожарами лесов, зимой — аномальным холодом молочного снега, горящего уже не на коже лица и рук, а изнутри.

 

Свет в прихожей загорелся, и Тиль пошел одеваться, продумывая дресс-код прогулки до магазина. В комнате лежала стопка глянцевых журналов, почитывая которые, он случайно тасовал ее, вроде карточной колоды. Такие стопки любят раскладывать гостеприимные хозяева в офисах мобильных операторов. В спальне послышался звук упавшего на пол карандаша. "Сова шалит", — улыбнулся Тиль и щелкнул замком. У него было полчаса свободы от проекций.