Автора не знаю. Ник "Аимото Хитояси". Понравилось. Чем-то цепануло...

вы никто мне
ни чужой ни близкий
узнаваемая пыль утрат
каменные слезы обелисков
лягут снегом старого двора

собирать рассыпанное сердце
будут зерна черные гранита
тмина нарисованная дверца
без замка и к ней уже открыта

тихая дорога
с потолка падает гашеная известка
цвет лиловый бережно храним
в старых рамах да обойме блесток
на обоях где горит чужим
пламя синее легко и ежедневно
выжигая гнева быший пыл
будет встреча с воеводой невским
в чутском озере хранящем ил
рыцарей тевтона и кольчуги
споры памятников о законах бития
мне замените потерянного друга
ставшего источником огня
от воды в четвертом агрегатном

нанопыли пригубивши дым
можно и незримым неконтактным
в слове тех кто помнит быть живым

мне никто
но сердце зацепилось
за коренья сосен в пыльной яме
старым шрамом за умение не гнуть
кол вранья за лаковую милость
быть чужим
среди назвавшихся друзьями

(с) 2020

услышать ворчанье позёмки и льда на запястье лимана
продрогнуть до нитки
домой возвратиться с прогулки
глинтвейна с букетом душистого перца и флёром корицы
налить добавляя душицу гвоздику мускатный орех две крупицы
да дольку лимона

покуда песочные ходики снега о чём-то общаются с домом
в потёртое кресло из кож прилуниться поближе к камину
и млея от лени поглаживать пса и смотреть на поленья
смотреть бесконечно на танго с тенями
и лисьими листьями с дымом

когда саламандра танцует всё прочее лишне
настойка смолы и огня на берёзовом звоне очистит
очистит омоет
ни страха ни горя
а словно всевышний
опять дуновеньем дотронулся глины и голем оживший
не зная ещё что он гол и как следствие смертен
бездумно любуется светом и слушает ветер

вишнёвый табак чуть смочить коньяком да из вереска трубку
вдыхать не спеша будто сад
предаваясь теплу и смешным размышленьям
о сути любви о природе свечей или ватт и свечений
с улыбкой заснуть вспоминая свою незабудку
и больше уже не проснуться

Михаил Гофайзен (с)

2012

Маше - lily
от ksana vasilenko


Ты помнишь маленькую Лотту?

...В руке послушный синий шар,
Платок волос в ладоши хлопал,
Играя с ветром, и мешал,
Закрыв глаза, из горла в горло,
В фарфор из бронзы и назад,
Хмелея, множить страсти голод...

Ах, Лотта, Лотта - стрекоза
В беретке с пёрышком совиным!
Отпущен шарик в никуда.

- Как жизнь?
- Как поезд – длинно-длинно,
И тихо-тихо, как удав...


- Ты помнишь маленькую Лотту?
- Да, смутно... Ласковое что-то...

Дневник

Сентябрь, 1911 год (Варшава)

Наш двор как колодец...
Ожил строительный кран-журавель,
Что-то всё носит и носит...
А вдруг он и нас зачерпнёт
Этим квадратным ведром?

***

Зябко. Оставлю-ка я на стекле
Свой портрет:
Пятнышко лба, точечка носа
И листик сентябрьский - губы.
Привет, мой портрет!

***
...Мама зовёт. В школу пора.
Голос у мамы серый...

***

Уже не вприпрыжку, уже неспеша...
Выросла за лето Лотта.
В деревне остались гнездо глупыша*,
Бабушка, сети и лодка.

***

Ежи, Ежи... Ты больше не смотришь в глаза,
Отчего? На, понеси мой портфель.
Что ты краснеешь?
Ах, эта старая юбка
Уже не скрывает колен?
...Теперь краснею и я...

***

У меня есть корни!
Я и мои родственники живём на ветвях,
Как зимородки.
Одни на польских, другие на шведских
И поём, поём...
Каждый о своём.
Такое вот древо.


***

Грудка... Она ещё маленькая, а болит.
Мама говорит, растёт,
Бабушка говорит – наливается.
…А мне вспоминаются
розоватые яблоки штрифель
В её тёмном саду...

***

Учусь целоваться. С зеркалом.
А вдруг я снова увижу господина Литератора?
У него серые глаза и насмешливый рот.
И так, зеркало, ты - Он...
Закрываю глаза...

- Кто эта беленькая ромашка, госпожа Вёнешборг?
- Это моя внучка Лотта, господин Литератор...


Ноябрь, 1911 год (Варшава)

...Теперь я знаю:
Женщины льют свою кровь
Просто так,
А мужчины её сберегают,
Чтоб уйти на войну.
И там её проливают
Геройски,
В строю...

***

Матуся гадает на короля.
А тот, кто приходит -
Валет валетом!
И зуб золотой,
И любит он только
Котлеты.
...Матуся любит Валета...

***

...У меня лезет зуб мудрости
Так, словно во рту
Набухает красная точка
Тюльпана...

***

...Будто пожар!
И меня из огня
Выносит мой Литератор,
Спасает меня...

...Какая свинья
Этот доктор!
...дыханье,
дыханье...
А сам украдкой
лапает!
Я же больна!
Вот свинья!

***

Надела рубашку,
Штаны Валета,
А косы узлом
И -
Под кепку!
Вот и Гаврош!
И есть уже право
(Лотта, браво!)
произнести
Грязное слово.
Я вам не Лотта
Я сегодня - Гаврош!
В грязных словах
Есть сладкое что-то,
Но что, не поймёшь...

Декабрь, 1911 год (Варшава)

***

По всем предметам
Высокие баллы,
Но Катехизис**
Оставляет
Желать лучшего...
Спасибо тебе, Катехизис,
Что оставляешь меня
Желать!
Желаю любви Литератора.
Точка.
Желаю вернуться опять,
Туда, где он
Над своими листочками
Склонился
И...
Мне никак не унять
Желание
Взять и обнять
Моего любимого
обожаемого
господина
Литератора!

…Катехизис, молчи!


Рождество. 1911 год (Варшава)

***
Мама купила карпа.
Лотта идёт по парку.
Снег и оркестр играют
Каждый своё, своё...
Женщина в белой шубке
Прячет улыбку в муфту.
Я, как она, задорно
Лёд распишу коньком:
«Счастье!»

***
В эту ночь спрошу у кошки,
Я красива или нет?
В эту ночь спрошу собаку,
Сколько Лотте нужно лет,
Чтобы милый Литератор
Догадался, что во мне
Вместо сердца - чайка Лотта
С черной ранкой на крыле...
В эту ночь любые звери
Могут с вами говорить.***

...Только очень, очень тихо,
Чтоб Дитя не разбудить...

***

Всем подарки, как подарки...
Здравствуй, Звездный человек!****
Ну а Лотте - встреча в парке,
Мимолётная, на век...

***
Су-ла-мифь!
Ты перчаткой (всего лишь перчаткой!)
По лицу, рассмеявшись, провел.
Вот и всё. Я теперь - Суламифь,
Это тело уже не моё.
Нужно лишь добежать до весны,
В милый фьорд ундервудовских стуков
По бумажному полю, где сны,
Как зеркального карпа чешуйки!


Февраль, 1912 год (Варшава)

Мама нашла дневник.
Долго смотрела молча.
Думала, двух пощечин
Хватит, вернуть мой стыд?

***

…низиманивеснанилето...

Где ты, Лотта?
А Лотты нету.
К бабушке я не еду.
Что там у нас к обеду?
Сердце? ...Вот это да!

***

Надо немного выше
Голову приподнять.
Нет никого, а слышу:
«Лотты должны летать...»

***

Матуся сказала: «Лотта,
Ты никуда не едешь!»
Ладно, сказала Лотта,
Мам, ты летать умеешь?

***
…низиманивеснанилето…

Кто-то меня спасал...
Я ненавижу тебя за это,
Чёрт бы тебя побрал!

***

…низиманивес...

Матуся, не надо, не плачь!
Клянусь, я больше не буду
(Так уже точно не буду!)
В кости как будто грач
Клювом. Лежать до апреля,
Бром попивать. Бром-бом-бом...
Спать, бром-бом-бом... и еле
Ворочать потом языком.


Апрель, 1912 год (Варшава)

Лотта, детка, съешь котлетку.
Хочешь я тебя сама
Отвезу во фьорд? Из клетки
Отпущу?
Да, мама! Да!

***

Я поправляюсь.
Учусь, не летая, ходить –
Радую маму… а, может, и нет…
Матуся не хочет со мной говорить –
Плачет...
Вам почта! Толстый конверт!

***

«Здравствуй, ромашка Лотта,
Здравствуй, моя Суламифь!
Я уже воздух фьорда
Режу и лож-ка-ми
Ем, вспоминая снежный
Вечер, льняную прядь...
Мой «Ундервуд» в надежде
Не устаёт стучать:
«Лотта! Мы очень ждём!»


А вот и не так! Ведь это
Бабушка пишет маме:
«Жду свою внучку летом.
Старость. Не сплю ночами.
Как там моя голубка?
Я за неё молилась...»
Слёз не унять платочком.
«Езус Мария! Милость
Дай моей бедной дочке!»


Июнь, 1912 год (Швеция)

Из вагона вышла я
И - мое мучение...

***
Нюнесхамн...
На пароме до Готланда
Едет свадьба. Мне дали конфету,
Словно маленькой...
Если б вы знали
Для чего я на Готланд еду!

***
Мохнатые ноги лошадки,
Скрип колеса телеги.
Фрёкен уснёт с устатку,
Сон, как и лошадь, пегий.

***
Домик - домик - домик - дом!
Кто это в очках железных
Улыбается мне нежно
Тянет руки: «Лотта, ждём!» -
Бабушка моя и дом!

***

Лодки-сети-лодки - Лот...
...та глазами плоский берег
обежала: нет, не верю,
Что не ждал... Идёт, идёт!

***

Ты собирал птичьи яйца на скалах,
Складывал в шляпу из синего фетра.

...Не приближайся! Я очень устала,
Плача, смотреть на тебя против ветра...

***

Только не пристально, только не ласково:
Просто скажи, даже холодно, здравствуй, мол,
Лотта-ромашка, ты выросла. Ну же…
– Фру Вёнешборг, что сегодня на ужин?

***

Долго я не выходила из комнаты...
Бабушка лампу зажгла:
«Лотта, цветочек мой, вечером холодно,
Вот тебе куртка и шарф...»

Спускаюсь по лестнице...


Чиркнув спичкой, мой «страх» закурил
И сказал так спокойно, так ласково:
«Раньше ты не могла без перил
Обходиться. Спускалась и плакала,
Если кто-то внизу не стоял,
Не ловил тебя, Лотта несмелая.
А теперь здесь, внизу, только я -
Падай в руки ромашкой мне, Белая...»

***

Что же сказать? Улыбнуться, наверное:
«Я уже взрослая... Я - Суламифь».
Если сейчас упаду, будет первая
Ночь моих страхов... а может, любви?

...Что же сказать?


Июль, 1912 год (о. Готланд, Швеция)

Он

Хорошо, что память избирательна.
Я смотрю на эту переносицу -
Свежий шрамик, словно перекладина,
Мостик между... Как прелестно морщится
Девочка! Не пощажу из жалости.
Я хочу её до боли сжать в кулак!

...Память, только этот факт, пожалуйста,
Не подсунь потом, как хлыст, как белый флаг...

Она

На берегу свободнее, чем в доме.
Волна ударит в скалы и заглушит
Признание «люблю тебя». Мне страшно,
Я морщусь - брызги солят мои губы,
Вдруг он наклонится за первым поцелуем,
А я... тьфу, тьфу – солёная. Не вкусно!

…Зачем он смотрит, будто я разделась
И без стыда пришла на берег голой?..

Он

…А в доме сейчас никого,
А в скалах есть парочка гротов...

Вот тонкие, из рукавов
Свитера пальчики Лоты,
Словно зверушки резвы,
Ловко плетут колосочки
Кос. Силуэт то размыт
Влагой желанья, то чётче...

...А в доме сейчас никого,
А в скалах есть парочка гротов...



Она

Ставит треногу - сейчас будет снимок!
Я заплетаю косы,
А ветер упрямый их снова, косынкой,
Стелет на плечи мне.
В руку огромный, синий-пресиний
Шар мне он дал, за нитку
Крепко держу. Это будет последний,
Он мне сказал, твой день.
Снимем на память, может быть, завтра
Детства не будет, Лотта.
Крепче держи этот шарик небесный
И улыбайся мне.

***
…Больше не будет, сказал он мне, детства,
А что после детства будет?..

***
Мы гуляем, болтаем, я весело вру
Про домашнюю фею-воровку,
Рвём для коз и крольчат молодую траву
И смеёмся над божьей коровкой -
Вечно верит, смешной конопатый жучок,
Что на небе сидят его детки
И едят, и едят до усталости щёк
Конопатые детки конфетки.

***
Достаёт он часы на цепочке –
Открывается крышка
И нежный начинается вальс.

…Вот, опять: «Суламифь»…

Парк, перчатка и голосом снежным
В моё лето отправлен приказ: «Приходи
В эту ночь, на прощание с детством!»
Мне так страшно. Хоть кто-нибудь, мне помоги...
Как спастись?

Чайка крикнула: «Бегством!»

***
Лотта ...лет спустя (Варшава 1918 год)

Надо поплакать, Лотта,
Надо сходить в костёл.
Пани Мари шесть злотых
Вычтет за кров и стол.
Будет скрипеть кровать то
Медленно, то быстрей,
Будешь губной помадой
Рты кровянить гостей.
Надо поплакать, Лотта,
Надо сходить в костёл.
Кто-то сказал ты - лотос,
Только (псякреф!) увёл
Серьги, колечко с червным*****
камнем и медный крест.
Как расшатались нервы!
В гостеприимный плеск
Вислы добавь вишнёвки.
Рюмка-кроватка-стол.

…Ксёндз молодой и бойкий
Тоже зовёт в костёл...

***

Дневник

Август, 1912 (о. Готланд, Швеция)

Толстая, ватная нянька Данута
Не уследила за девочкой Лоттой.
Смотрит как будто, желает как будто
Что-то сказать. Ну а мне неохота
Слушать её. И медведь - бурый Отто -
Смотрит в упор. В этой плюшевой лапе
Столько угрозы! Из зеркала Лотта
Кажет язык ему: «Прочь, косолапый!
Не удержать вам меня. Я решилась!
Эта любовь - очень страшная сила...
Вот! Бе-бе-бе!»

***

Белая ночь... А была б она тёмная,
Можно и свечку зажечь, постучать:
«Вот вам огонь!» Или с глупыми совами,
страшно пугая его, закричать:
«Угу-угу! Иду-иду...»

***

Однажды я видела голое тело...
Не страшное, но неприятно -
Столько волос на ногах, на груди!
А «то самое место» не рассмотрела.
...Он спал на кровати матуси,
и я поспешила уйти...
Но мой господин Литератор
Совсем не такой! Не такой!
Он - самый лучший! Он самый...
А вдруг он такой?!

***
...Эта дверь приоткрыта настолько,
Чтоб не скрипнула, если войду...
Я - вхожу...

***

Кружится комната, кружится мир -
Я на руках моего господина!
Как хорошо на широкой груди,
Мне так спокойно, так радостно-дивно...

***
«Мой цветочек, мой лучший подарок!
Ты пришла, моё хрупкое счастье?
В лён зароюсь лицом, задохнусь я
В этой свежести трав непорочных!»

Это мне? Это мне говорит милый голос?


«Моё зёрнышко, я истомлён ожиданьем,
Когда ты соизволишь взойти-снизойти
До меня. Суламифь, мы смешаем дыханье
В поцелуях. Приляг на уютной груди,
Если хочешь, моя драгоценная. Ночи...
Этой ночи бесстрастной нет дела до нас.
Позабудь обо всём. Я люблю тебя. Очень!»
...В губы, в шею, в солёные лужицы глаз -
Поцелуи...


Что летит? Это птица? Нет, просто рубашка
Полетела далёё-ооо-ко.
И пусть. Улетай!
Я в ладонях по яблоку прячу. «Ромашка,
Пожалей и не жадничай, дай же мне. Дай!»

***
Руки, плечи, поцелуи... Всюду, всюду! Жарко...
Боль!
Мой любимый, мне не больно! (Больно! Больно. Больно...)
Ой!...
Суламифь, цветок мой! Лоттааааа!!!
Ты рычишь: «Мой ангел!»

...Твой?..

***
Остановились мельничные крылья
И сердце успокоилось моё.
Тук-тук - люблю, тук-тук - тебя мой милый.
Послушай сердце, как оно поёт...

***
Я те-бя лю-блюблюблю!
Смеётся ласково в ответ:
«Усни, мой соловей,
А я посторожу.
Сейчас мне не до сна...»

***
В эту вмятину, что на подушке
Я щекой попадаю. Твой запах -
Мой любимый. Я так его знаю,
Как знает собака, чем пахнет хозяин.
Вот и я - твой щенок-водолаз
Засыпаю. Ресницы слипаются.
...Спите, правый и левый мой глаз.
Это взрослая жизнь начинается...

***
Обрывок письма, найденный меж страниц дневника Лотты

«… min v;n, var det jag som klagade ;ver tristess i den lilla fjord? Gl;m det! Nu ;r det fyra p; morgonen och i min s;ng sover en angel. En angel, som jag inte bara ber;vade oskulden, men, tydligen, hennes ;de ocks;... det ;r inte tr;kigt, och jag sk;ms inte, men det ;r inte roligt heller. Det enda jag vill just nu - att var hemma i Stockholm, d;r ;nglarna ;r ur mode f;r l;nge sedan. Din V.»

(... друг мой, я ли жаловался тебе на скуку в этом маленьком фьорде? Забудь! Сейчас 4 часа утра, в моей постели спит ангел. Ангел, которого я лишил не только невинности, но, видимо, и судьбы... Мне не скучно, не стыдно, но и не весело. Единственное, чего я хочу - оказаться сию минуту у тебя, в Стокгольме, где ангелы давно вышли из моды. Твой В.)


***
Дни за днями летели. Мы часто бродили,
Даже в дождь, между лодок, сетей, или в скалы
Забирались. Бессонно желали, любили,
Зачастую без слов. Мы так славно молчали.
Дни за днями летели, летели, летели...
Я всё крепче тебя оплетала руками.
Ты вздыхал: «Успокойся!» - Скучая в постели.
Ундервуд вдруг очнулся и клацнул зубами,
Бил в бумагу тревогу мою: скоро осень.
Скоро всем разлетаться - и листьям, и птицам,
И любовникам тоже. Он так барабанил,
Что от этого можно рассудка лишиться!

***
...Мама, мамочка! Я угасаю.
Здесь так холодно. Эта беретка...
В ней перо той совы. Птица злая
«Проугукала» милое лето!
Он уехал. А как - я не помню.
Села в лодку и волны считала
Поударно и, кажется, море
Потянулось ко мне.

…я упала…

...Мама, мамочка! Ты не поверишь,
До чего же я старая стала.
Я жива, но когда мимо двери
Прохожу, то...

…я очень устала.

***
Что ты грустишь, мой фьорд?
Будет последний поезд
К югу тащить двух Лотт,
Даже не беспокоясь,
Что из двоих одна
Мёртвая, а другая -
В жизнь за стеклом окна
Смотрит, ещё не зная:
Шансов на сотню сто -
«...рюмка, кроватка, стол...»

***

Лотта, прощай!

****и в чёрном, за органом грач,
Бенефис у ксёндза, Матка Боска
Слушает художественный плач,
А тапёр терзает папироску
От желанья выкурить и спать.

Снимок в гроб - ты с шариком, в беретке.
Это всё. Там снова можешь стать
Лоттой - очарованной нимфеткой.

Висла ни тепла, ни холодна,
Висла отдаёт, когда захочет
Вещи, лодки, мёртвых... Просишь? На!

Дверь толкнуть, и впустит нас замочек
В комнату, где загорал Христос
На кресте, раскинувшись удобно.
Если солнце было, то лилось
Строго на него... Христос не сноб, но
Как-то на взаимность не пошел,
Может быть и слышал, но не слушал.
Лотта, Лотта, белый порошок
Делает богов к молитвам глуше,
Хоть они и так не очень, чтоб...

Только Висла видит поединок
Тишины с молитвой и озноб
Бледных тел таких вот «магдалинок».

****и в чёрном, за органом грач,
Бенефис у ксёндза...

- Помнишь Лотту?
- Кажется... Беретка, тихий плач,
И про верность жалобное что-то...

__________________________________________________

* глупыш - птица семейства буревестников

**Катехизис (от греч. katechesis - поучение, наставление), руководство, содержащее основные положения христианского вероучения.

*** Польское суеверие гласит, что в ночь на Рождество животные способны разговаривать.

**** Основным символом польского Рождества является Рождественская звезда. По библейской легенде, эта звезда озаряла путь к младенцу Христу. Поэтому в роли Деда Мороза в Польше издревле выступал Звездный человек

***** красным.


Ксана Василенко (с)

- 1 -

В уезде стрекоз на пруду лебедей, где будит луну поутру соловей,
где росы по листьям смородин скользят к омытым луною тюльпанам оград,
где пёс мой чепрачный под вилкой ветвей любил помечтать на подстилке своей,
гадал я, удастся ли душам потом остаться друг с другом в том мире другом?
Вне всяких мудрёных понятий и слов в том мире, себя обнажив до основ,
удастся ли помнить вкус гренок и сад, заливистый лай сквозь оконный оклад?
И, если едино всё в тех небесах, где вечность нас носит на всех парусах,
возможно ли слышать листву, голоса, как белки носились, жужжала оса,
не таять, как снежный (в ночь таянья) ком и видеть свой дом сквозь не свой окоём?
Кукует кукушка. Биенье часов. Гадал я по звёздам созвездия Псов
удастся ли мне сохранить сыновей и путь, что прошёл от дверей до дверей
в уезде стрекоз на пруду лебедей, где умер мой друг на подстилке своей?..


Михаил Гофайзен (с)


Кто мерит жизнь в собаках...Кто-то в телефонах...я в словах...которые не забываются...

Раньше и я фанател от Булгакова, его хрестоматийного МиМ...Это окончилось и сменилось противоположным отношением. Роман считаю проявлением сострадания высокого градуса автора к самому себе...Ну что ж..."Любите самого себя...Михаил Афанасьевич..."
В моем кукольно-образном мире, где искусство перестало быть просто областью фантазий, а почти наравне...с арбалетами и луками...томагавками и растяжками..больше выполняет роль балансира сложного мира равновесий...Вместо этого романа живут вот эти стихи...По глубине и реализму..на мой взгляд..многократно превосходящие нетленку в прозе...

Баста

Мастер и Маргарита. OST "Я и Уда".

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Мой корабль в огне, мой корабль терпит бедствие,
И принёс в письме плохие вести буревестник -
О том, что нам с тобой не свидеться, с тобой не встретиться;
Ни берега, ни дна - только на небо лестница.

Дни и ночи в одиночке, - и так тысячи лет.
Прошу тебя, мне больно. Умоляю, Боже, выключи свет!
Я исписал своей кровью каждый сантиметр этих стен,
Но тебе нет дела до этих глупостей.

Тысячи страниц о тебе, ими растопил камин.
Моё сердце - камень, но, увы, кровит гранит.
Я твоя ошибка, меня не исправить, легче устранить.
Забудь меня на нашем необитаемом острове.

Я замерзаю, будто зимой, нутро на излом.
Жара и зной, но меня морозит и бьёт озноб.
И непонятно, почему судьбой связан я с тобой,
Я люблю тебя тебе назло.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

И никто не остановит, некому нас мирить.
И мой путь от меня к тебе непроходимый лабиринт.
Я несу тебе свое больное сердце, - слышишь? На, бери!
Я жду звонка, слышишь? Набери.

Отвернувшись друг от друга, так и спим -
Бездонная пропасть между наших спин.
И в моих легких дым, в моих венах спирт;
В моих нотах фальшь, в моих темах сплин.

Я напишу о том, как мое сердце кровит.
Я рассмешу тебя банальностью наспех склеенных рифм.
Я пьяный шут, который никогда не шутил.
Ты попросишь уйти меня, но я давно в пути.

Мир без тебя и значит, я тут случайно -
В немом чёрно-белом кино, мистер Чарли Чаплин.
И мое сердце догорает в огне,
Но я развел этот огонь, чтобы тебя согреть.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Знаешь, папа, так тихо в рощице.
Ни зверей кругом, ни людей.
Мне совсем умирать не хочется,
даже ради твоих идей.
Ну не звали б меня учителем -
был бы плотник, пастух, рыбак...
Папа!
Можно не так...мучительно?
Или лучше - совсем никак?
Да скрутил бы ты в небе дулю им,
откровением для властей.
Ты ж меня не спросил - хочу ли я
жизнь заканчивать на кресте.
Милосердия мне бы, толику -
нож под сердце, в кувшине яд,
как представлю - в печенках колики
и озноб с головы до пят,
и душа, словно заяц, мечется -
перепугана и проста.
Извини...я - сын человеческий
от рождения до креста.
С чем сравню эту жизнь? Да с ветошью -
руки вытер и сжег в печи...
А Иуда два дня не ест уже
и неделю уже - молчит.
Плохо, папа, ты это выдумал,
хоть на выдумку и мастак.
Может, ты их простишь? Без выкупа?
Просто так?...


Геннадий Нейман, 2007

Легко ли плоть гонять по шпалам?
Таскать за туловищем тень? Рыбачить где-нибудь близ дачи
(в пруду не водится таймень, но верить следует в удачу)?
А от зарплаты до зарплаты вязать чулок на чёрный день?
Легко ли биться за награды, усердно пробиваясь в гранды,
пока твой бог другому богу тебя проигрывает в карты?

Бог жизни дал мне эту плоть.
В ней рот открыт, да очи слепы. Мне в ней печально и нелепо.
Бессонница. Как индивид не знаю я: зачем болит,
за что страдают части тела, за что душа… -
не разберёшь, коль скоро вечно не живёшь.
Но как ершится в поле рожь, пока снопы идут под нож!
А дальше – театр погорелый, где стрекоза своё отпела,
и вот уже пора плясать.
Такое дело…

Ещё разок взглянуть на плюсы.
Слагать дворцы, писать токкаты и фейхоа растить с гранатом,
воспламенять прекрасных дев, и петь, и петь их, как припев,
веселье с близкими делить, творить детей, и жить, и жить
так, будто ты без предоплаты достал билет с открытой датой
и сколько хочешь - будешь здесь, чтоб повторять « Я есть!».
Я есть…

Любимая, ты помнишь ночи?
Они сгорали словно спички, но были ярче звёзд и лун.
Ты слышишь птицу гамаюн?
Я нет.
И жив лишь по привычке.

© Михаил Гофайзен

Над Иерусалимом облака,
ты не поверишь, цвета апельсина,
вот облако кудлатое, как псина,
вот облако, как детская рука.

А вот закат раскинулся, высок,
над светлыми, над вечными холмами…
читай свои молитвы на восток,
мой имярек, неясными словами.

Читай свои молитвы на восток,
они дойдут куда верней, чем почта,
клочок земли, и неба лоскуток,
да вечность между ними — вот и всё, что

есть у тебя… в трясущихся руках
неси авоську банок из-под пива…
а над землёй немыслимо красиво,
гляди, плывут в закате облака.

И, голову задрав, остановись,
смотри — меж ними, выше всех печалей
неспешно уплывает чья-то жизнь…
уж не твоя ли, милый, не твоя ли?

2007

© Михаил Розенштейн

далее

Они тоже не очень...

У компании Цукерберга начинаются хронические проблемы. При организации своей финансовой системы Libra фирма еще до ее запуска получила много негатива. Против монетизации цифровых сервисов выступили крупнейшие авторитеты финансового мира. Дж. Пауэлл, глава регулятора США рекомендовал навести порядок с защитой частной информации и высказался не очень доброжелательно о платформе. Многие американские эксперты связывают появление группы Весов и ее детища с конкуренцией, способной навредить официальной системе доллара.

Участившиеся доскональные проверки, которые ведутся на предмет соблюдения законов о рекламе и честной конкуренции, санкции за утечку личных данных привели консорциум в состояние противодействия с политикой правящих структур. Постепенно группу стали покидать ее ведущие участники.

Ранее проект покинули EBay, PayPal и Mercado Pago. Среди причин были названы затянувшиеся работы по презентации и продвижению сервиса, многие уходящие просили не расценивать их поступок как отказ от сотрудничества и воспринимать уход как временное явление.
На днях, после серьезного разговора с сенаторами из лагеря демократов, пообещавших вступившим участникам Весов постоянные проверки со стороны фискальных органов, Libra лишилась еще двух важнейших игроков: Visa и Mastercard.