Память работает как пьяница. Хлоп по лбу, и пришла аналогия, мучавшая сознание звуком, напоминающем что-то близкое и родное, но не найденное. Рифленые рельефные насечки на дорогах, которые часто монтируют перед переходами у школ, чтобы нерадивые водилы тормозили или гробили свои поддоны, а лучше, вообще не разгонялись, издает звук, напоминающий старую стиральную доску. Волнами работавшую вместо рук. Там в этой волне, перекочевавшей на запястье "Пятого элемента" и упаковки воды Tassay, осталось столько всего...
Звук рефленки мне сегодня напомнила еще одна аналогия. Белье, высохшее на ветру, очень мягкое, даже если его не облагораживать конденсаторами и отдушкой. Оно как фланель или замша, вытрепанное и абсолютно не нуждается в глажке. Так ветер стал утюжком. Но у меня это другой ветер. Касаюсь рубашки, привезенной из Тайланда. Белый цвет слоновой кости, короткий или длинный, в моем восприятии остается белым. На груди вышиванка тайских заводских мастериц. Шесть желтых слонов мнут ткань образами. Ветер-гладиатор и волна на дороге, тормозящая скорости чужих дядей, а чаще тетей, имеют один корень. Одно прошлое.
Почему сегодня я наконец-то вспомнил, на что похожа эта дорога со звуком ограничителя. Это бабушкин утюг. В виде двух гладильных досок. Одна скалка и вторая рифленка. Она выкатывала простыни и с этим звуком в моем детстве оставались ночные сны. А простыни и наволочки пахли деревом. Ветер сегодняшнего белья, это, наверное тоже она. Вернувшаяся. У нее для этого есть все основания. Ее не смогли остановить, когда она не захотела оставаться. Но-шпа, это наследственное... Белье пахнет весной, тающим снегом и немного болью. О том, что как оказалось здесь, на Земле, самый щадящий способ прощания, это такая безостановочность...За окном мчатся машины и ничего не знают про новый ветер...
|
|
