Когда я был маленьким, я обожал календари и чистые тетради. Родители это знали, и в Рождество подкладывали в чулке очередной отрывной календарь. Несколько дней я прилежно отрывал странички. Но быстро скисал. На месяц-другой застревал на одном и том же дне. И лишь к началу школы потрошил календарь, вырывая листики пучками. И тут проваливался в какое-то дикое состояние, похожее на депрессняк. Наваливались одиночество и страх. Это то ли первые сигналы пубертата, то ли первое осознание смертности.
Человеку свойственно желать продолжения тому, что конечно. Толкиена я читал уже взрослым. И как же я переживал, когда до конца оставалось считанные страницы. Я смаковал текст по предложениям. Растягивал страницу на пару дней. Тратил главы, как бомж последние центы. И все-таки счастье кончалось.
Наверное, все люди боятся точки в конце фразы.
Человек потому и человек, что ему не чуждо человеческое. А уж потом сноб или гений. Не кормите меня неколько недель, и я начну хавать сырой лук, как Пиноккио. А уж я пристрастный в еде до паранойи. У меня дома ни одного холодильника, я ем только свежее.