Зачем я здесь, я не знаю. Просто убил себя Честер, и я вспомнил друга, который повесился несколько лет назад. Друга, которого я очень любил, понимал, чувствовал. Друга, который сделал нашу молодость, не одну только мою, но и всех, кто меня тогда окружал. Друг, который говорил нужные слова, не осуждал, удачно шутил и пел низким голосом песни, не забыть их нам никогда. Друга, который так и не смог пережить течение времени, преодолеть уходящую молодость и свою вселенскую печаль внутри.

Нет наша молодость не была особенной, стандартная, как у всех. С страдающим по ком-то сердцем, с желанием эпатировать, без денег на что-то кроме алкоголя и сигарет, без особых планов на будущее, разве, что только на лето. Молодости с тяжёлыми звенящими пакетами и счастьем в глазах, счастьем от того, что все рядом, что нас много, что мы остроумны и вроде бы талантливы, что можем не спать ночами и не страдать похмельем. Кажется, что нет этому времени конца, но это не так.

Годы идут и впрямь быстро, так быстро как когда-то не верил, что так могут идти годы. Промелькнуло столько людей и июлей. У меня жена, ребёнок, работа в небоскрёбе и безответственные жильцы в студии на окраине. А сейчас я стою на кухне и мою посуду, а где-то в ночи июльских улиц с тяжёлым звенящим пакетом и счастливой искринкой в глазах бродит чья-то молодость, но увы не моя. И надеюсь, что в их варианте никто не полезет в петлю.