Село Солнце, да за Гималаи,
Чтоб на завтра вновь взойти
Придет Йогин да на кладбище
Отсекать привязанности.
У него труба из кости,
Он начнет в нее трубить,
Созовет голодных духов,
Их собой поить кормить.
Они съедят его тело,
Они выпьют кровь до дна.
И к утру он чист, безгрешен,
Не привязан нихрена.
Ох, мы тоже трубим в трубы,
У нас много трубачей,
И своею кровью кормим
Сытых хамом – сволочей.
Столько лет, а им все мало
Не уже ль мы так грешны
Эх, скорей бы Солнце встало
Над кладбищем моей Родины
Я – хренов лицемер. Не, ладно бы я лицемерил кому-то, Фрейд бы понял. Но, недавно оказалось, что я лицемерю себе, а это не есть хорошо. Да, опять лирика, дальше не читать.
Собственно, озвучивать то хотел - то нет. Ну да лана.
К чему все это. Курю я так, никого не трогаю, думаю о том, что капля никотина сделает со светлячком. Весь такой охуевающий. И тут вдруг находит на меня откровение. Morgen, далее читать не рекомендуется, ибо не поверишь и все дела.
Так вот, понял я тут страшное. Что, когда меня бросила та самая прошлая девушка(см. ниже), я чувствовал боль, но это боль была сравнима с болью малыша, у которого отобрали любимую игрушку. Я понимаю, что это не гут, но… А вот буквально недавно, будучи опущен и побит(именно так, опущен я был, скорее, сам собой, побит был не очень собой), но да хрен с ним, с формальностями, набуй я послан был. Так вот, после этого было не так. Эх, как бы так сказать. Тут отобрали не у меня, а меня. Кто понял, то понял.
Как бы там ни было, ваш до последнего патрона.