... Тогда много говорили о том, что Человек звучит гордо и из миллионов хулиганов, добродетельных мещан, солдат, мужиков, купцов, чиновников, попов и царей стремились вылепить величественный образ Человека.
Было потрачено много стараний и много шума, но величественный образ Человека не вытанцовывался и роковым образом, из-за силы, гордости, своеволия, сверх ожидания впадал в пошлость, желавшую плевать на весь свет и уважающую лишь собственное смодовольное чрево. Человека то обряжали в плащ индивидуализма, то надевали на него хитон христианина, то совали ему в руки красный флаг товарища, то пускади гулять голяком-анархистом по оголенной земле. Но он, одетый или голый, равно упорно оказывался если не зверь зверем, то свинья свиньей. По-прежнему, рождаясь, человек оказывался в тягость себе и другим и аккуратно увеличивал собою ряды или плохих людей, от которых жить скверно, или очень хороших, принципиальных, непогрешимых праведников, с которыми жить трудновато.
Долго я думал над тем, каким должен быть человек, чтобы от его личности не торчали во все стороны острые углы прямо в ребра его ближним. Образ настоящего человека - это не величественный образ (и слава Богу), ибо от величий всех сортов давно уже на свет смотреть тошно.
Но это человек, при жизни которого у всех пробуждается желание войти с ним в общение, а после смерти является потребность тихо и вдумчиво говорить о нем, неуловимыми сближениями перенося из его личности в свою нечто драгоценное. Поистине "милый" человек... (с)