Просто чёрный ему был к лицу,
И что за глупость – иссохший старик?
Всё смеялся, что только яйцу
Доверять он бессмертье привык.

А бессмертье – не прожитый век…
Одиночества память и дым;
Да нормальный он был человек,
Разве только чуть-чуть нелюдим.

Но болтали, что царь-чародей,
Мол, и жадный до слёз, мол, и псих,
Потому что жалел для людей
Красоту трёх сокровищ своих.

Врали – сколько ж в подвалах добра!
И чего в закромах только нет!
Жалко золота? Дай серебра –
Всем хватило б на тысячу лет!

Улыбался… и снова грустил:
Ну, какие ж они дурачьё…
Вот отдай им всё то, что хранил –
Подерутся же из-за него.

Нет, не золото – это рассвет,
Это солнечных лучиков пух –
Он давно приютил этот свет
И берёг его, чтоб не потух.

Серебра тоже нет – есть дожди,
Что спасают сады и хлеба.
Разбазаришь, и чуда не жди,
Будет голод, и значит – беда.

Ну, а третье сокровище – блеф?
Эхо русской заветной души…
Самогуды – гуслярский напев,
Хочешь – плачь под них, хочешь – пляши…

Так и жили – просили. Не дал.
Вот вам поровну всё – свет и тьма.
Поумнеют с годами – мечтал.
Не умнели. Сходили с ума.

Упросили Весну – выручай!
Это ж просто тебе, молодой.
Ты любовью его укачай –
Помани его вслед за собой.

Василисою стала Весна,
И запахло сиренью вокруг.
Он покоя лишился и сна
В колдовстве её ласковых рук.

А влюблённые – все дураки,
Разве жалко влюблённым терять?
Лишь бы только в душе мотыльки
Не устали б друг другом сгорать.

Но Весна – это только сезон,
Упорхнула как птица из рук…
Может правда любовь – это сон
На не спящей планете разлук?

Растащили добро на узлы –
Кто-то с капелькой, кто-то с лучом,
Что за люди… ну просто – козлы!
Гусли пропили – всё нипочём!

И пропал мой Кащей ни за грош,
Скорлупу раздавив в кулаке…
Говорили, что умер. Да, ложь –
Есть нужда до сих пор в чудаке.

Он ушёл в раскалённый закат,
Чтобы где-то найти свой восход,
И я верю, вернётся назад,
Этот русский смешной Дон Кихот.

(Сказоч-Ник) Юрий Егоров