-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
| Мы под прицелом ..эм.. мы не просто под прицелом! Ребяя, ложись! Перед нами настоящая бомба! |
| Тебе не нужно стараться, чтобы очаровать кого-то. Ты не боишься лишний раз посмеяться над собой, что делает тебя привлекательным(ой) вдвойне! |
| Пройти тест |
Ну, после такого теста не грех и отрывок выложить.
...
Черт между тем не на шутку разнежился у Солохи: целовал ее руку с такими ужимками, как заседатель у поповны, брался за сердце, охал и сказал напрямик, что если она не согласится удовлетворить его страсти и, как водится, наградить, то он готов на все: кинется в воду, а душу отправит прямо в пекло. Солоха была не так жестока, притом же черт, как известно, действовал с нею заодно. Она таки любила видеть волочившуюся за собою толпу и редко бывала без компании; этот вечер, однако ж, думала провесть одна, потому что все именитые обитатели села званы были на кутью к дьяку. Но все пошло иначе: черт только что представил свое требование, как вдруг послышался голос дюжего головы. Солоха побежала отворить дверь, а проворный черт влез в лежавший мешок. Голова, стряхнув с своих капелюх снег и выпивши из рук Солохи чарку водки, рассказал, что он не пошел к дьяку, потому что поднялась метель; а увидевши свет в ее хате, завернул к ней, в намерении провесть вечер с нею.
Не успел голова это сказать, как в дверь послышался стук и голос дьяка.
-- Спрячь меня куда-нибудь, -- шептал голова. -- Мне не хочется теперь встретиться с дьяком.
Солома думала долго, куда спрятать такого плотного гостя; наконец выбрала самый болыпой мешок с углем; уголь высыпала в кадку, и дюжий голова влез с усами, с головою и с капелюхами в мешок.
Дьяк вошел, покряхтывая и потирая руки, и рассказал, что у него не был никто и что он сердечно рад этому случаю погулять немного у нее и не испугался метели, Тут он подошел к ней ближе, кашлянул, усмехнулся, дотронулся своими длинными пальцами ее обнаженной полной руки и произнес с таким видом, в
котором выказывалось и лукавство, и самодовольствие:
-- А что это у вас, великолепная Солоха? -- И, сказавши это, отскочил он несколько назад.
-- Как что? Рука, Осип Никифорович! -- отвечала Солоха.
-- Гм! рука! хе! хе! хе! -- произнес сердечно довольный своим началом дьяк и прошелся по комнате.
-- А это что у вас, дражайшая Солоха? -- произнес он с таким же видом, приступив к ней снова и схватив ее слегка рукою за шею, и таким же порядком отскочив назад.
-- Будто не видите, Осип Никифорович! -- отвечала Солоха. -- Шея, а на шее монисто.
-- Гм! на шее монисто! хе! хе! хе! -- И дьяк снова прошелся по комнате, потирая руки.
-- А это что у вас, несравненная Солоха?.. -- Неизвестно, к чему бы теперь притронулся дьяк своими длинными пальцами, как вдруг послышался в дверь стук и голос козака Чуба.
-- Ах, боже мой, стороннее лицо! -- закричал в испуге дьяк. -- Что теперь, если застанут особу моего звания?.. Дойдет до отца Кондрата!..
Но опасения дьяка были другого рода: он боялся более того, чтобы не узнала его половина, которая и без того страшною рукою своею сделала из его толстой косы самую узенькую.
-- Ради бога, добродетельная Солоха, -- говорил он, дрожа всем телом. -- Ваша доброта, как говорит писание Луки глава трина... трин... Стучатся, ей-богу, стучатся! Ох, спрячьте меня куданибудь!
Солоха высыпала уголь в кадку из другого мешка, и не слишком объемистый телом дьяк влез в него и сел на самое дно, так что сверх его можно было насыпать еще с полмешка угля.
-- Здравствуй, Солоха! -- сказал, входя в хату, Чуб. -- Ты, может быть, не ожидала меня, а? правда, не ожидала? может быть, я помешал?.. -- продолжал Чуб, показав на лице своем веселую и значительную мину, которая заранее давала знать, что неповоротливая голова его трудилась и готовилась отпустить какуюнибудь колкую и затейливую шутку. -- Может быть, вы тут
забавлялись с кем-нибудь?.. может быть, ты кого-нибудь спрятала уже, а? -- И, восхищенный таким своим замечанием, Чуб засмеялся, внутренно торжествуя, что он один только пользуется благосклонностью Солохи. -- Ну, Солоха, дай теперь выпить водки. Я думаю, у меня горло замерзло от проклятого морозу.
Послал же бог такую ночь перед рождеством! Как схватилась, слышишь, Солоха, как схватилась... эк окостенели руки: не расстегну кожуха! как схватилась вьюга...
-- Отвори! -- раздался на улице голос, сопровождаемый толчком в дверь.
-- Стучит кто-то, -- сказал остановившийся Чуб.
-- Отвори! -- закричали сильнее прежнего.
-- Это кузнец! -- произнес, схватясь за капелюхи, Чуб. -- Слышишь, Солоха, куда хочешь девай меня; я ни за что на свете не захочу показаться этому выродку проклятому, чтоб ему набежало, дьявольскому сыну, под обоими глазами по пузырю в копну величиною!
Солоха, испугавшись сама, металась как угорелая и, позабывшись, дала знак Чубу лезть в тот самый мешок, в котором сидел уже дьяк. Бедный дьяк не смел даже изъявить кашлем и кряхтением боли, когда сел ему почти на голову тяжелый мужик и поместил свои намерзнувшие на морозе сапоги по обеим сторонам его висков.
Кузнец вошел, не говоря ни слова, не снимая шапки, и почти повалился на лавку. Заметно, что он был весьма не в духе.
В то самое время, когда Солоха затворила за ним дверь, кто-то постучался снова. Это был козак Свербыгуз. Этого уже нельзя было спрятать в мешок, потому что и мешка такого нельзя было найти. Он был погрузнее телом самого головы и повыше ростом Чубова кума. И потому Солоха вывела его в огород, чтобы выслушать от него все то, что он хотел ей объявить.
...
(С)Николай Гоголь "Вечера на хуторе близ Диканьки"
