Клайв Льюис писал: «Kогда-нибудь ты дорастешь до такого дня, когда вновь начнешь читать сказки». И это поймет каждый взрослый, взяв в руки детскую книгу. Потому что бывает, что детские сказки наполнены гораздо большим смыслом, чем кажется. Их можно перечитывать много раз, и каждый раз находить что-то новое и еще более глубокое.

И.Д. Фарбаржевич «Еловое яблоко»

– Как хорошо, что ты пришел, сынок! – обрадовался Старый Лис. – Я испек пирог из земляничного варенья. Будем пить чай.
– Правда, мы почти счастливые?! – сказал Лисенок.
– Правда, мой дорогой! Ведь счастье – это когда все дома!

Сергей Козлов «Падал мелкий снежок. Была оттепель»

читать далее

Соловейчик С.Л
Симон Львович Соловейчик (1 октября 1930, Симферополь - 18 октября 1996) - российский публицист, педагог и философ.

После окончания МГУ в 1953 году работал пионервожатым, учителем в школах Москвы, корреспондентом журнала «Пионер». В 1960-х гг. в газете «Комсомольская правда» основал рубрику «Алый парус», где публиковал статьи по вопросам гуманизма и нравственности.

В середине 1980-х гг., работая в «Учительской газете», Соловейчик инициировал новое научно-практическое педагогическое движение - педагогику сотрудничества, в рамках которой воспитание рассматривалось не как воздействие на ребенка, а как диалог педагога и ученика. Также регулярно публиковал статьи по вопросам педагогики в журнале «Новое время».

В 1992 году Соловейчик основал и возглавил газету «Первое сентября», осуществляя на ее страницах пропаганду гуманистических педагогических идей.

В 1994 году Симон Львович Соловейчик написал Манифест Человек Свободный, в котором очень кратко и понятно выражены основные идеи воспитания свободного человека, даны определения внутренней свободы, совести, что такое свободные ребенок, свободная школа, и каков путь к воспитанию свободных людей.

Главная работа жизни Симона Львовича Соловейчика - книга Педагогика Для Всех (1977-1986), где он изложил философские взгляды на цели, средства, и условия воспитания детей; показал как воспитывается сердце, ум и дух свободного человека и показал недостатки традиционного воспитания детей.

Соловейчик - автор книг о детях и для детей: «Книга про тебя», «Мокрые под дождем», «Отчаюха», «Учение с увлечением».

Андрей Русаков

Соловейчик и Сухомлинский.
Два решения «Педагогики для всех»

«Писатель и публицист Симон Соловейчик», — так представляли его обычно. «Я — сочинитель» — определял он себя сам.

Сегодня от этих вроде бы необидных и общеудобных определений приходится отказаться. Нужно выбирать: или просто не замечать Соловейчика, умалчивать о нем — или признать в его лице не только крупнейшего отечественного педагогического журналиста, но и одного из наиболее значительных теоретиков педагогики прошедшего века.

Одна из причин, позволяющая «и замечать, и не замечать» Соловейчика, очевидна: главные имена в педагогической классике двадцатого века — имена практиков. А в биографии Соловейчика учительский опыт занял лишь несколько лет. Годы учительства не были для него годами особенных открытий, они лишь позволили яснее оценивать открытия других, превратить «открывание первооткрывателей» в свою профессию.

Но и среди мыслей героев его книг и статей вряд ли какое-либо иное определение было Соловейчику ближе, чем «формула веры» Сухомлинского: «Желание быть хорошим — моя педагогическая вера. Я твёрдо верю в то, что воспитание лишь тогда становится ваянием человека, когда оно основано на культе человеческого достоинства. На том, чтобы человеку неприятно, мерзко было даже думать о себе как о плохом, чтобы ему хотелось быть хорошим, чтобы это было сокровенное, неискоренимое желание...»

Эпоха написания «Педагогики для всех» — годы после смерти Сухомлинского, время осмысления его наследства.

Не возьмёмся судить, в какой мере мысль Соловейчика опиралась на идеи, сформулированные Сухомлинским, а в какой они оба вышли на сущность своего педагогического мировоззрения независимо друг от друга. Второе, вероятно, справедливей. Но в основании взглядов Сухомлинского и Соловейчика очевиден единый ценностный фундамент, достаточно резко выделяющий их двоих среди остальных выдающихся педагогических современников.

У Сухомлинского мы встретим практически все те ключевые импульсы мысли, которыми движется, организуется «Педагогика для всех».

Режущая глаз терминология «абстрактного гуманизма» — в качестве аппарата рабочих определений. Вообще — смелость высоких слов: «в высоких словах может содержаться обман — а без них все оборачивается обманом неминуемо». Вера в воспитание желаний как главную сторону воспитания. Признание непрерывного и неизбывного драматизма духовной жизни. Отталкивание от глубин родного слова как источника этической мысли. Культ человеческого достоинства. Не напрямую провозглашаемое, но очевидно подразумеваемое признание этики как критерия и основы педагогической мысли.

При этом стиль «Педагогики для всех» и стиль Сухомлинского — резко различны. И ход разговора организован у Соловейчика и Сухомлинского совершенно по-разному. И образ собеседника — иной.

У Сухомлинского — свои парадоксы. Вот он берёт в заглавия статей навязшие в зубах советские морализаторские клише. А потом, никак интонационно не заостряя разговор, как о само собой разумеющемся, заговаривает о чём-то прямо противоположном, чем принято...

Так он может начинать: «Из чего складывается педагогическая культура? Это прежде всего глубокое знание учителем своего предмета». Трудно придумать большее занудство. Но что происходит дальше? «Можно поспорить: для чего учителю знать то, что не изучается на уроках? Для того, чтобы знание школьной программы было для учителя азами, азбукой его кругозора. Мастер педагогического дела настолько хорошо знает азбуку своей науки, что на уроке в центре его внимания не содержание того, что изучается, а ученики, их мышление, трудности их умственного труда. Чем свободнее учитель владеет материалом, тем ярче эмоциональность изложения и тем меньше придётся сидеть ученику над учебником. У настоящего мастера — искренняя эмоциональность. А у того, кто поверхностно знает материал, бывает фальшивый пафос, искусственное красноречие, которым он надеется усилить влияние на учеников, но результат от этого плачевный — фальшивый пафос подталкивает к пустословию, которое опустошает сердце воспитанника».

В обоснование тривиального тезиса подбирается оглушительный вывод: учитель должен глубоко знать свой предмет не для успеха научения — а для того, чтобы сердце воспитанника не было опустошено фальшью.

Другая излюбленная тема советской воспитательной науки: «взаимосвязь и взаимозависимость обучения и труда». О чём заговорит Сухомлинский? О необходимости трагического мировосприятия!

«Это очень сложная, тонкая и нежная вещь — детское желание трудиться. Оно возникает тогда, когда в детской душе засела мысль: так не должно быть! Как это важно, чтобы в детские годы ребёнок не мог спокойно заснуть от мысли про то, что если он, маленький человек, будет бездеятельным, то родная земля станет ещё беднее! Не бойтесь затмить детство горькими мыслями — ведь главное то, про что эти горькие мысли, тревоги заботы, волнения... В начинающемся длительном труде ребёнка волнуют и радуют успехи, мучают неудачи. Бывают и весёлые, радостные дни, бывают и слёзы. Но в духовной жизни возникает та тонкая и одновременно могучая веточка, которая называется верой. Без веры в осуществимость замысла, в достижение цели, в свою собственною терпеливость и настойчивость не может быть и речи про то, чтобы труд вошел в духовную жизнь человека». И вот формула в результате: между обучением и трудом связь возникает тогда, когда она опирается на трагедию и надежду.

Следующее занудство: «педагогический коллектив — единая воспитательная сила». «Единства духовной жизни, которая представляет собой саму суть воспитания, можно достичь лишь тогда, когда каждый педагог не только преподаватель, но и член коллектива воспитанников. Без постоянной духовной общности с воспитанниками — общности, которая обязательно выходит за границы урока, выполнения домашних заданий, оценок, невозможна и подлинная работа преподавателя... Если вы хотите, чтобы в школе господствовала атмосфера богатой, многогранной духовной жизни, чтобы каждый учитель был воспитателем, находите, открывайте у учителей их увлечения, склонности: интеллектуальные, трудовые, эстетические, творческие интересы, создавайте материальные условия для деятельности многих коллективов». Обнаруживается, что если директор школы хочет единства в воспитательных усилиях коллектива, то ему нужно поддерживать не коллективность, а личные творческие интересы учителей.

Самовоспитание. Уж это излюбленное назидательное словечко Сухомлинский рубит с плеча: «Имеется в виду не самовоспитание личности, а одна из наиболее тонких сфер духовной жизни коллектива — взаимное влияние воспитанников, передача моральных богатств и ценностей». Никаких про сам себя откуда-то за волосы куда-то... И далее: «Самовоспитание как внутренняя жизнь коллектива начинается с того, что человеческая неповторимость притягивает, привлекает, пробуждает желание следовать за собой... Человек же по-настоящему проходит волевое закаливание тогда, когда он воспитывает других людей. Чувство собственного достоинства, чести, гордости пробуждается при условии, когда личность вкладывает значительную часть своих духовных сил в другую личность, стремится сделать её лучшей, видит в ней, как в зеркале, саму себя — свои моральные черты, творческие способности, мастерство. Многолетний опыт убедил меня в том, что влияние одного человека на другого — влияние, в котором раскрываются лучшие человеческие черты, — это благоприятнейшая обстановка для воспитания человеческого достоинства, преграда для безразличия к себе». Такое вот «само...» Итак, самовоспитание — это взаимное влияние воспитанников. А ещё точнее — собственно воспитание, воспитание другого.

Наконец, желание учиться. «Обучение — это очень сложные человеческие взаимоотношения. Любой продолжительный труд (а обучение — настолько длительный труд, что ребёнок конца ему не видит) можно успешно выполнять лишь тогда, когда в результатах работы человек видит живое воплощение своих духовных сил. Иными словами, источником желания учиться является успех, достигнутый в обучении».

Про это в унисон скажет Соловейчик: «Чтобы хорошо учиться, надо... хорошо учиться». Уже обратим внимание на стилистику: формула Сухомлинского выговаривается ровно, докатывается на волне предыдущей фразы — формула Соловейчика звучит заострённо, подчеркнуто парадоксально, провокационно. Читатель вынужден удариться об нее, сделать выбор: признать или не признавать.

Если воспользоватся филологическим термином, то можно заметить, что основной «поэтический приём» в текстах и Соловейчика, и Сухомлинского — оксюморон: неожиданное сближение, придание внезапного смыслового единства понятиям, доселе вроде бы не имевшим отношения друг к другу. При этом Сухомлинский старается сгладить вспыхивающую парадоксальность (каждая его смелая формула должна в идеале читаться как сама собой разумеющаяся, как то, о чём должно быть всем известно, только почему-то про это то ли забывают, то ли ленятся додумать...) — Соловейчик же всячески заостряет: «Что такое новое? Всё, к чему можно приложить слово «оказывается». И насыпано же этих «оказывается... оказывается... оказывается...» по его книгам...

Где Сухомлинский настойчиво и аккуратно ведет беседу, демонстрирует, как можно и нужно действовать, там Соловейчик все время предлагает выбирать. Словно из каждого тезиса хочет сделать камень на развилке дорог.

Мысль Сухомлинского ощутимо возникает из картин жизни павлышской школы; это пишет учитель — учителям, сохраняя узнаваемость и остроту ситуаций. Его обобщения прорастают из многолетней толщи школьной жизни, пробиваются через нее как ощутимый труд. (Собственно, по Сухомлинскому, в том педагогический труд и состоит: это ни что иное, как «проникновение в тайны детского мышления... кропотливый поиск, анализ зависимости того, что выходит, от того, что делаешь».) Его речь звучит взволнованно и проникновенно, но достаточно ровно; для смысловых акцентов ей не нужны внезапности — профессиональный читатель сам должен оценивать меру неожиданности случающегося. Для Сухомлинского вполне возможен разговор, при котором новый глубокий смысл вкладывается в общепринятые казённые штампы; автор будто совершенно лоялен и традиционен, он ничего не предлагает переделать, он «всего лишь» обсуждает то, как наполнить существующие формы школьного бытия и сознания человечным содержанием. Он извлекает из практики своей школы будто независимые друг от друга суждения о возможностях и невозможностях педагогической работы. Каждое смысловое обобщение у него вспыхивает на вершине нового рассуждения, особым образом вырастающего из очередной картины реальной жизни.

Само же переплетение смысловой кроны, взаимосвязь этих «плодов-выводов» Сухомлинский оставляет за кадром. Пожалуй, подобная необговариваемая взаимосвязь для него не предмет исследования — а интуитивный инструмент работы. Ему важно дать увидеть читателю другое единство: цельный образ школьной жизни, сплетённость в нем не идей, а воплощений.

А Соловейчик не обобщает опыт. Он прямо начинает с «обобщения обобщений». Не с вопроса «как?», а с вопроса: «отчего?»: «Отчего в одинаковых условиях в одних семьях вырастают хорошие дети, а в других плохие?» и с вызывающего подчеркивания того, что «нужно искать общее, даже абстрактное, потому что общее всегда абстрактно, и бояться его нечего»

Соловейчик словно занят расстановкой результатов мысли Сухомлинского как краеугольных камней в картине внутреннего мира человека. И утверждения, созвучные тезисам Василия Александровича, выводятся в «Педагогике для всех» не из опыта жизни, а из самой разворачивающейся картины смысловых противоречий.

Парадоксально: среди всех педагогических и околопедагогических писателей Соловейчик был едва ли не единственным оголтелым «школоцентристом». В центр своей жизни он поставил именно школьное дело: «Всё влияет на воспитание, но не всё в нашей власти. А вот школа... С ней-то кое-что сделать иногда получается...»

Но главную свою книгу он написал даже не для родителей — «для будущих родителей». Почему-то основной теоретический каркас его убеждений Изложен не в книге для профессионалов, а в книге для случайно взявших её в руки молодых людей.

Соловейчик будто развернул во-вне общий для них с Сухо-млинским ход мыслей; крайний для Сухомлинского рубеж стал исходным; предмет разговора с учителем сделался предметом Педагогики для всех. Он придаёт оценкам Сухомлинского следующий, предельный уровень всеобщности. Не только по широте аудитории, но и со стороны тщательного оформления теоретической завершенности, смыслового единства, уже отвлечённого от тех или иных социальных или профессиональных обстоятельств.

Отсюда вытекала резкая разница в повествовании.

Вроде бы это определилось биографически: в одном случае фоном педагогических зарисовок был украинский послевоенный поселок, а во втором — обстановка интеллигентской жизни благоустроенного советского мегаполиса 70-х годов. Но этот перенос оказался как бы «выносом» разговора о внутреннем мире человека за пределы социальных напряжений, тяжестей быта, исторических катаклизмов. Тем противоречиям, которые у Сухомлинского звучат как трагические или драматические обстоятельства жизни — у Соловейчика придаётся значение сущностной неизбывной драмы на фоне самых благополучной внешней житейской обстановки.

Для Соловейчика в «Педагогике для всех» жизненная ситуация — это не проблема, решение которой обсуждается, а притча, позволяющая точнее увидеть подлинную суть неразрешимых противоречий.

«Ответов иа уровне «Что делать, если ребёнок...» нет, они живут, эти ответы, в другой сфере — в этической». Ключи к педагогике скрыты в этике — именно это утверждение позволило и Сухоилинскому, и Соловейчику обсуждать общие нормы педагогической жизни. А критерием их избрать законы нормального устройства внутреннего мира человека.

Нормального — то есть почти никогда не обсуждавшегося.

Замечательный психолог Борис Сергеевич Братусь несколько лет назад писал: «...Я вдруг обнаружил, что убедительного ответа на вопрос — что это такое «психологическая норма» — в психологии нет. Одни придерживались мнения, что психологическая норма — это некая среднестатистическая величина всех известных и мыслимых психологических параметров. Другие видели норму в оптимальной адаптации человека к окружающему миру. Третьи выходили из «положения», так сказать, отрицающим, негативным образом — если человек психически не болен, значит, он психически здоров.

Если внимательнее присмотреться к этим критериям, то нетрудно обнаружить, что их исходные основания лежат не в психологии. В самом деле, среднеарифметический взгляд на норму идёт от статистики, адаптивный — от биологических представлений о гомеостазисе, негативный критерий — от медицины и т.п. Образно говоря, критерии нормы как бы ускользают, уходят из психологии, обнаруживая себя на территории других наук»...

В порядке эпатажа можно бросить фразу, что и в психологии, и в педагогике двадцатого столетия хватало Лобачевских и Эйнштейнов, но никто не решался брать на себя роль Эвклидов и Ньютонов. Эта роль выпала на долю наименее «научных» по стилю изложения исследователей. Именно преемственные и взаимосвязанные труды Корчака (прочитанного Сухомлинским, видимо, ещё на польском языке), Сухомлинского, Соловейчика, Амонашвили («почти литературные» — а то и откровенно литературные) определили характер разговора о педагогике не экстремальных, не предельных, не специальных, а нормальных измерений.

Но и в собрании этих трудов именно «Педагогика для всех» стала наиболее фундаментальным описанием той «ньютоновой механики» внутренного мира человека, о котором говорили все они. Тем точным очерком «неустранимых противоречий», в вечном борении которых возникает духовная жизнь, своими лучами расчерчивающая систему теоретических координат педагогики.

«Педагогика — наука довольно жёсткая. Она не предписывает, как жить и каким быть, даже не прописывает рецептов воспитания; она лишь исследует, при каких обстоятельствах с детьми всё будет хорошо, а при каких непременно будут трудности. Так получается — а так нет. Вот всё, что может сказать педагогика, но это немало...» — так вроде бы гибко, но предельно чётко по сути формулировал Соловейчик.

Характерно, что приведённые выше размышления Бориса Бра-туся завершаются отказом от чисто психологического понимания «психологической нормы»: «Получается такое уязвимое определение: нормальное развитие — это такое развитие, которое ведёт человека к обретению им родовой человеческой сущности. Нравственная ориентации составляет суть, путеводную нить нормального развития, является критерием и отражением личностного здоровья... Центральной, системообразующей характеристикой человека является его способ отношения к другому человеку».

Та суть человеческой личности, на которой в современной психологии содержались лишь намеки, была развернута Соловейчиком в огромную картину взаимодействия противоречивых начал духовной жизни.

Но почему работы нескольких крупнейших педагогических авторов (претендующие на некоторые важнейшие слова о человеке) столь разительно выбиваются из общего контекста «человековедческих наук»? И почему столь непривычным для последних выглядит обращение к этике?

Дело ж не в том, что одни педагогические исследователи выбирали в обоснование своих поисков психологию, другие культурологию, третьи — дидактику, а вот Соловейчик и Сухомлинский решили взять этику. Ведь этика как наука в XX веке — понятие почти призрачное. Вроде бы что-то такое должно из приличия иметься среди гуманитарных дисциплин, но в глаза её никто не видел.

Стоит ли удивляться, что редко кто изберёт основанием своих поисков несуществующую науку. Это различные психологические концепции опрокидывались в школьное дело и так, и этак; а у этики — какие там «методы» для «опрокидывания» во что бы то ни было...

Обращение педагогики к этике выглядит как воскрешение её самой. «Педагогика для всех» опирается на этику не в большей мере, чем показывает возможность её собственного возрождения как некоего точного и взаимосвязанного смыслового пространства. Педагогика и этика возникают в XX веке как явления взаимообосновывающие, буквально как две стороны одной медали.

Ведь единственной наукой, когда-то системно обосновывавшей этику, было богословие. И когда сегодня защищают или опровергают «Великую дидактику» Коменского, никто из полемистов не вспоминает, что роль «дидактики» в нынешнем её понимании у Коменского куда скромнее, чем роль пронизывающих ее, самоочевидных для автора и его современников религиозных и этических принципов. Эти принципы были и целью и методом «Великой дидактики», и очеловечивающим началом ее. Если о них забыть — остается та самая машинерия, хорошо знакомая по дидактическим тривиальностям XX века. Она может быть любопытной и эффективной, но ни при каких условиях ока не способна предстать выражением сути педагогической жизни.

Решительный разрыв на рубеже веков религиозного и научного мировоззрения неизбежно вел за собой и пафос «естественнонаучности» психологии и педагогики. Тупики психолого-педагогической мысли едва ли не в решающей степени были обусловлены катастрофой этики, никоим образом не сумевшей вписаться в позитивистскую логику уходящего XIX столетия — а, соответственно, и в основной массив психолого-педагогических исследований. (Тем более в наивно-позитивистскую веру, что познание автоматически ведет за собой нравственный рост. Подобный ход мыслей до сих пор неосознанно присущ многим учителям, формирующим своё отношения к детям согласно уровню их познавательных успехов. Соловейчик, Сухомлинский, Амонашвили, Шулешко выдвинули по сути дела противоположный тезис: успешное обучение «неотобранных» детей возможно только при установлении нравственных отношений в ходе самого образования).

Требовалась особая смелость, что «призвать на помощь» в атеистическую эпоху те высокие слова, что прежде обладали теоретической значимостью только в богословской традиции: «Идите сюда, слова несерьёзных, неделовых людей: совесть, правда, честь, свобода, сердце, радость, счастье, красота, добро, вера, надежда, любовь, справедливость, нравственность, долг, дух, душа и духовность. Без этих понятий нам не справиться с детьми...»

Опыт внерелигиозного этического обоснования педагогики и опыт педагогического обоснования этики — наверное, так можно обозначить историческую суть сделанного, показанного и доказанного Корчаком, Сухомлинским, Соловейчиком, Амонашвили и наиболее целостно выраженного в «Педагогике для всех». Точнее, и обоснования, и постижения таких законов этой взаимосвязи, законов, которые можно принимать и трактовать в равной степени как с церковной, так и с нерелигиозной точки зрения, как с профессионально-научной позиции, так и с обычной, человеческой, ясной каждому.

Некоторые именитые психологи заявляли в своё время, что им, привыкшим к компактности научной терминологии, не интересно, как там Соловейчик «размусоливает» и «разводит воду».

Соловейчик же, беря в руки «Педагогику для всех», удовлетворенно приговаривал об её «понятийной сетке»: «Как подогнано!

Палец не просунешь! И ни одной заумной фразы!»

Живой язык для него был не способом избавиться от жёсткой взаимной зависимости определений, а условием этой зависимости.

Признание этики как основы теоретической педагогики неизбежно ведёт за собой и признание живого языка как источника её понятийной структуры. «Человек получает моральный закон вместе с родным языком, не с молоком матери, а с языком матери», — ещё одно из важнейших общих убеждений Соловейчика и Сухомлинского.

В книге же Соловейчика этот принцип и вовсе предстает методом организации теоретического мышления. «Педагогика для всех» — будто создавалась в роли классического примера, яркой демонстрации того, как начальные «клеточки» теоретического мышления могут возникать, кристаллизоваться из ткани языка.

Язык — этика — педагогика — и, снова, язык, речь, теория, воплощаемая в живом языке. Таков «круговорот мысли» в теоретических работах Соловейчика. И этот круговорот выступает залогом общедоступности и всеобщности их значения.

...Когда-то Соловейчика страшно восхитила ахматовская строка: «Онегина» воздушная громада, как облако, стояла надо мной». Его собственное творчество ощущается сегодня как такая же воздушная громада — огромный просторный массив живых мыслей, удерживаемый внутренним полем тяготения.

Ссылки

• http://www.studyss.freenet.kz/index_articles_r.htm С.Соловейчик. Манифест Человек Свободный и Заметки к манифесту Талант Свободы. Статьи для своей газеты, Изд. Первое сентября, 1992—1996
• http://www.1001.vdv.ru/books/pdv/ С.Соловейчик. Педагогика Для Всех: Книга для будущих родителей. М.: Дет. лит., 1987.
• http://www.1001.vdv.ru/books/last/index.htm С.Соловейчик. Последняя книга. Изд. Первое сентября. — 1998.
• http://www.studyss.freenet.kz/index_r.htm Воспитание по Соловейчику
• http://rus.1september.ru/1998/rus39.htm С.Соловейчик. Передо мной открылся мир ударений.
• http://altruism.ru/sengine.cgi/5/7/8/13/6 С.Соловейчик. Чтобы изменить школу, потребуется 75 лет.
• http://nkozlov.ru/library/s41/d1998/ С.Соловейчик. Учение с увлечением
• http://www.vestnik.com/issues/2001/0703/win/prelovsky.htm И.Преловская. парадоксы воспитания.
• http://magazines.russ.ru/zvezda/2000/12/artem.html А.Соловейчик. Воспитание без воспитания.
• http://www.migdal.ru/article-times.php?artid=6669 А.Мисюк. Трель Соловейчика.
• Фото
• Пушкинские проповеди

Серия сообщений "ПЕДАГОГИКА":
Часть 1 - Статья о современной школе. Кто подпишется?
Часть 2 - Симон Соловейчик. Педагогика сотрудничества.
Часть 3 - Как воспитать лентяя. Гениальная статья!
Часть 4 - «Психологический инструментарий и инвентарь
Часть 5 - Воспитатель как инициатор диалога.

 

Я работаю с подростками на краткосрочных десятидневных курсах.

Мои ученики – это ученики старших классов питерских школ. Иногда попадаются школьники из других городов – из Москвы, например – их специально привозят к нам на занятия.

Социальный срез – средний класс, дети законопослушных граждан, твердо стоящих на ногах.

Обучение – 10 занятий – у нас стоит как средняя зарплата по Питеру.

В конце каждого курса, на 10-м занятии, мы проводим письменный опрос учащихся, где они отвечают на самые элементарные вопросы: как звали последнего русского царя, назови столицу Белоруссии или Эстонии, кто написал “Песнь о вещем Олеге”, с кем была ВО война и когда, назови три музыкальные группы и т.д.

При этом учащимся говорится, что это небольшой тест на кругозор (в смысле на интеллект, – приходится уточнять, так как далеко не все знают, что такое “кругозор”). Да что там – какой-то “кругозор” – подавляющее большинство старшеклассников обнаруживают обескураживающую непросвещенность не только в реалиях окружающего мира, но не понимают смысла самых, казалось бы, обычных и простых слов.

В старшей группе из 15 человек (возраст 14 – 16 лет) только двое знали значение слова “иждивенец”, остальные отвечали на вопрос, кто это такой, так:” воин”,” непослушный”, “тот, кто живет один”, “человек, который иждевал”, “кто не подчиняется законам”, “кто сбежал из тюрьмы”, “кто нанялся к бандитам”, “кто рано встает”, “брет – именно так – брет сумашчего” или просто “не знаю” – ставить прочерки вместо ответов им было запрещено.

Я уже писала, что почти никто из школьников не понимают слова “навзничь” (на просьбу придумать словосочетание с этим словом пишут “дождь пошел навзничь”, “пришел навзничь” и т.д.), практически никто не знает слов “кумачовый”, “пунцовый”, “бирюзовый”, “толченый”, а вчера выяснилось, что так же точно практически никто в старшей группе, прошу заметить, не знает, что означает слово “попадья”.

На прямой вопрос “кто или что это такое” в ответ было напряженное молчание – пришлось предложить варианты ответов. Одна выбрала ответ “жена попа”, остальные отвечали так: “это прорубь на реке”, “яма на стройке”, “след от пули”.

Причем второй вариант про яму выбрали сразу шесть человек. Ни один, внимание, ни один человек не смог объяснить значение слова “амбразура”. Ответы: “это когда вскрывают письма и посылки”, “это клетки в зоопарке”, “старые ненужные машины”, “это когда стреляют сразу много кто”.

О том, кто последний русский царь, мнения разделились: большинство считает, что это “Петор первый или третий”, чуть меньше, что “Иван Грозный”, кое-кто, что какой-то “Добрыня” (справедливости ради отмечу, что за ” Добрыню” проголосовал учащийся из средней группы – 12 лет, шестиклассник).

Абсолютное большинство, то есть все без исключения, не знают, кто написал “Песнь о вещем Олеге”. Этот вопрос задаем и средним и старшим – разницы нет никакой, хотя 6-7 классы должны были бы знать – у них это программное произведение, классе в пятом было. Все как один делают большие глаза, по аудитории идет обеспокоенный шорох, и у всех выражение лиц такое, будто их спрашивают, кто изобрел атомную бомбу. Вчерашние ответы (кроме “не знаю”): “крестьянство”,” нестер Летописец, “какой-то писатель”, “композитор Великий”, “музыкант”, “никто”, “церковные люди”, “Виктор Цой”.

Автор последнего ответа (12 лет) не знает толком, кто такой Цой – слышал только, что он “песни поет”, а когда он жил узнать у него невозможно, т.к. на вопрос “Ты полагаешь, что Цой жил еще до революции?” учащийся не может ответить, так как не понимает, что значит “до революции”; отвечает: “Ну наверно… я не знаю…”, а на попытку установить, что это за зверь такой “революция” только пожимает плечами.

Зато его одногруппники фамилию “Цой” слышат впервые и вообще не знают, кто это такой. Ни один из средней группы (12-13 лет) никогда не слышали слово “пресса”, а уж выражение “желтая пресса” и тем более. Оно попалось им, когда был словарный диктант.

Я увидела, что один из них пишет вместо “пресса” – “кресо” и спросила, понимает ли он, о чем речь. Оказалось, что, не зная этих слов, он не так услышал и не стал думать, что же это такое. Когда я спросила, он напрягся, подумал и смущенно пробормотал: “Растение, наверное, дерево какое-то…не знаю!”. Тут выяснилось, что все остальные тоже не знают, хотя написали правильно.

В старшей группе еще есть такой вопрос: “Мандельштам, Коллонтай, Бабель – кто из них женщина?”. Разумеется, эти фамилии все слышат в первый (и, скорее всего, в последний) раз в жизни. Хотя часто попадаются люди с “рыжей ветки”, а там есть улица Коллонтай, но это ничего не решает: про улицу-то они, может, и слышали, но не в состоянии соотнести одно с другим. Поэтому отвечают наугад, и, разумеется, самый популярный ответ: женщина – это Бабель.

Эти три фамилии звучат для них как полная абракадабра, хотя читаются внятно, громко и в полной тишине. Все равно в их транскрипции они выглядят так:” Мандель Штамп”,” Майдельшталь”, “Манданштан”, а вчера наша картотека пополнилась вариантом “Миммельштой”. Для средней группы вчера вопрос пришлось адаптировать: “Фалафель, Барто, Пухто – кто из них женщина?” Так вот, ответ Барто (правда, написано было не Барто, а Бурто) был только один. Пятеро написали “Пухто (вариант – “Пахто”), большинство предпочли ответ “Фалафель” (у одной – “Палафель”).

Есть миф, что, мол “дети” (“детишки” даже, можно сказать) зато хорошо разбираются в новых системах коммуникаций и так далее. Увы, дальше социальных сетей, приложений и игрушек дело не идет, и для многих, очень многих найти в интернете нужную информацию – большая проблема, а иногда и правильно выйти на нужный адрес группы ВК не в состоянии.

Мы заметили, что на вопрос “Кто изобрел социальную сеть Фейсбук” сами они ответить не могут, нужны варианты ответов. Из вариантов предлагаем: Цукерман, Цукерберг, Цукерсон или Цискаридзе? И что вы думаете? Что уж на этот-то вопрос все знают ответ? Как бы не так. Отвечают наугад и как попало.

А вот наши вчерашние приобретения: наряду с Цукерсонами и Цукерманами вчера у нас появился (в группе 6-7 кл) Сукер сон и Цыцкариджа. Авторы этих ответов (и других тоже) не поняли даже смысла самого вопроса. Еще новенькое: столица Белоруссии – Украина, Турция, Киев, Белгород, а Эстонии — Мексика. Чукчи живут в горах, в лесу, в Игле, в холодных странах, где таджики, на востоке, в хатах, на северном полюсе.

А один написал, что нет такого народа – “это брет” (тот самый, который так же ответил на вопрос про иждивенца). И что попадья это “бочка на воде” из двух вариантов ответа он сделал один.

Советский Союз развалил Сталин, Путин, Ленин, Брежнев, Гитлер (некоторые пишут “немцы”). Но то, что ВО война была с немцами, тоже знают не все. Дату один из них (учащийся 8 класса, 14 лет) указал 1941-1998г., а другой 12 лет – с 1710 по 2005 год. Но на этот вопрос чаще всего ответы правильные.

Никто не знает, как называется священная книга у мусульман: “В христианстве – Библия, а в мусульманстве?”. Прочерки ставить нельзя, поэтому пишут: “мусульмане”, “книга”, “деньги”, карант”, “мангольство”, “будда”, “молитва”, “анти библия”, “история”, “свитки”, “алах” и т.д. А вчера коллекция пополнилась ответом “кармен” (отвечал ученик 8 класса).

В конце идут вопросы “блиц”: любимая книга, любимый фильм, блюдо и тд. Среди блюд лидируют суши, пицца, тирамису, а на вопросы про книгу и фильм почти все ответы такие: “нет”.

Наташа Романова

https://zagopod.com/blog/43744980531/Neveroyatnyie...-oprosa-starshih-shkolnikov-RF

Двенадцать подвигов Геракла

О физической силе Геракла слагают легенды: страшные змеи, злобные гиганты, разъяренные быки - никто не может его победить. Будучи полубогом, он благоволит к людям и защищает их.

Месть Геры

Мать Геракла Алкмена ведет свой род от героя Персея, а его отец - сам Зевс, царь богов. Зевс клянется богам, что следующий младенец из рода Персея будет владыкой Пелопонесса. Ревнивая Гера догадывается, что неверный муж снова обманул ее. Она задерживает появление на свет Геракла и ускоряет рождение другого потомка Персея - Эврисфея. Зевс не может нарушить клятву, и власть над Пелопонессом получает Эврисфей. Таким образом, Гераклу предстоит долгие годы провести на службе у ничтожного, трусливого родственника.

Герой в колыбели

Геракл был еще младенцем, когда Гера подослала к детской колыбели двух змей, чтобы умертвить его. Брат Геракла, сын Алкмены и Амфитриона, при виде змей завизжал от страха. А Геракл молча схватил чудовищ и задушил их голыми руками.

Читать далее

1. К реке подходят два человека. У берега лодка, которая может выдержать только одного. Оба человека переправились на противоположный берег. Как? 2. Где встречается такое, что конь через коня перепрыгивает? 3. Шерлок Холмс шел по улице.И вдруг он увидел мертвую женщину лежащую на земле. Он подошел, открыл ее сумку и достал телефон. В тел. книге он нашел номер ее мужа. Он позвонил. Говорит: — Срочно приезжайте сюда. Ваша жена умерла. И через некоторое время муж приезжает. Он смотрит на жену и говорит: — О, милая что с тобой случилось??? И потом приезжает полиция. Шерлок показывает пальцем на мужа женщины и говорит: — Арестуйте этого человека. Это он убил ее. Вопрос: Почему Шерлок так подумал? 4. Банка стоит на столе. Стоит она так, что одна её половина находится в воздухе, а другая на столе. Что лежит в банке, если через полчаса она упадёт? И почему? 5. Отправился человек в море и попал в шторм. Его отнесло на остров, где не было мужчин, а жили только девушки. Утром проснулся он весь в веревках на каком-то ритуале и узнал, что его хотят убить. И попросил он последнее слово. После того, как он сказал его, девушки смастерили ему лодку, дали еду, воду и отправили домой. Что он сказал? 6. Эту загадку ученик 1-ого класса решает за 5 минут, старшеклассник за 15 минут, студент за 1 час, профессор никогда не решит. Загадка: расшифруйте одтчпшсвдд 7. Один поезд едет из Москвы в С.-Петербург с опозданием 10 минут, а другой — из С.-Петербурга в Москву с опозданием 20 минут. Какой из этих поездов будет ближе к Москве, когда они встретятся? 8. Известно, что среди девяти монет есть одна фальшивая, у которой вес меньше чему у остальных. Как с помощью чашечных весов за два взвешивания определить фальшивую монету? 9. Есть два шнура, каждый из которых горит по часу, но горит неравномерно. Как с помощью этих двух шнуров и спичек отмерить 45 минут? 10. На гладкую доску положили 2 кирпича — один плашмя, а другой на ребро. Кирпичи весят одинаково. Какой кирпич соскользнет первым, если наклонять доску? 11. Кошка – 3 Лошадь – 5 Петух – 8 Ослик – 2 Кукушка – 4 Лягушка – 3 Собака -? 12. Повстречались три преступника: медвежатник Белов, домушник Чернов и карманник Рыжов. «Удивительно то, что один из нас имеет черные, второй белые, а третий рыжие волосы, но ни у одного цвет волос не совпадает с фамилией», — сказал черноволосый. «И правда…», — сказал медвежатник Белов. Какой цвет волос у карманника? 13. Вы стоите перед тремя выключателями. За непрозрачной стеной три лампочки в выключенном состоянии. Вам нужно произвести манипуляции с выключателями, зайти в комнату и определить, к какой лампочке относится какой выключатель. 14. Стоит стена из бетона высотой в 3 метра, длиной в 20 метров и весом в 3 тонны. Как ее повалить не имея никаких вспомогательных средств и инструментов? 15. Отец с двумя сыновьями отправился в поход. На их пути встретилась река, у берега которой находился плот. Он выдерживает на воде или отца, или двух сыновей. Как переправиться на другой берег отцу и сыновьям? Не подсматривайте) Сначала подумайте сами. Ответы прочитать в конце поста. Эту иллюзию изобрел японский психиатр ***Эту иллюзию изобрел японский психиатр Акиоши Китаока. Он утверждает, что иллюзия неподвижна для спокойных, уравновешенных и отдохнувших людей. Если же иллюзия активно движется, то вам нужен отдых и сон в течение 8 часов. Ну, а если же иллюзия очень быстро движется, то вам срочно нужен… отдых в больнице. Итак, проверяем себя, и если что – начинаем отдыхать! Отгадайте, кто прав? Да, горе от ума))))) Это древняя китайская загадка с глубоким философским смыслом. 1. Возьмем цельный квадратный лист размером 8х8 китайских центиметров (далее КЦ) и соответственно площадью 64 квадратных китайских центиметра (далее ККЦ). 2. Распилим его на четыре части, как показано. Способ такого распиливания называется китайским распилом. 3. И сложим эти части в другом порядке, как показано. У нас получится прямоугольный лист размером 13х5 КЦ и площадью 65 ККЦ Ответы на начальные загадки: 1. Они были на разных берегах. 2. В шахматах. 3. Потому что Холмс не сказал ему адрес. 4. Лёд 5. Пусть меня убьет самая некрасивая. 6. 1,2,3,4… 7. В момент встречи они будут на одинаковом расстоянии от Москвы. 8.1-е взвешивание: 3 и 3 монеты. Фальшивая монета в той кучке, которая меньше весит. Если равны, то фальшивка в третьей кучке. 2-е взвешивание: Из кучки с наименьшим весом сравниваются 1 и 1 монета. Если равны, то фальшивка — оставшаяся монета. 9. Надо поджечь первый шнур одновременно с обоих концов — это 30 минут. Одновременно с первым шнуром поджигаем второй шнур с одного конца, и когда первый шнур догорит за 30 минут, поджигаем второй шнур с другого конца — получаем оставшиеся 15 минут. 10. Кирпичи начнут скользить одновременно. Оба кирпича давят на доску с одинаковой силой, а значит, одинаковы и силы трения, которые приходится им преодолевать. Удельные силы трения, приходящиеся на каждый квадратный сантиметр площади соприкосновения кирпичей с доской, естественно, не равны. Но общие силы трения, действующие на кирпичи, равные произведению удельной силы трения на площадь поверхности соприкосновения, будут одинаковы. 11. Кошка — мяу(3), Лошадь — и-го-го(5), Петух — ку-ка-ре-ку(8), Ослик — и-а(2),…, Собака — гав(3) 12. Белов — не белый из-за фамилии и не черный, так как он ответил черноволосому. То есть Белов — рыжий. Чернов не черный из-за фамилии и не рыжий, так как рыжий у нас медвежатник Белов. Карманнику Рыжова остался черный цвет. 13. Включить два выключателя. Через какое-то время один выключить. Зайти в комнату. Одна лампочка будет горящая от включенного выключателя, вторая горячая — от включенного и выключенного, третья — холодная, от нетронутого 14. Толщина такой стены будет не более двух сантиметров, что позволяет толкнуть ее рукой 15. Вначале переправляются оба сына. Один из сыновей возвращается обратно к отцу. Отец перебирается на противоположный берег к сыну. Отец остается на берегу, а сын переправляется на исходный берег за братом, после чего они оба переправляются к отцу.

Серия сообщений "загадки,игры и скороговорки,":

Часть 1 - Тренируем внимательность...
Часть 2 - Поговорим о символе семейного уюта, спокойствия, неторопливости
...
Часть 8 - Тест на внимательность:
Часть 9 - Загадки из журнала "Мурзилка" многолетней давности. Вещь :)
Часть 10 - Напрячь мозги:))))) 15 загадок с подвохом для расширения сознания
Часть 11 - Пословицы и поговорки:
Часть 12 - загадки
...
Часть 40 - игры на внимание - Найди отличия - от 5 до 20ти
Часть 41 - Малоизвестные пословицы и поговорки
Часть 42 - Русские поговорки “выносящие мозг” иностранцам

 

Все дети с раннего детства любят сказки. Ведь в сказках совершаются самые невероятные чудеса.

Самым первым творцом их во все времена был народ, который вкладывал в сказки свои заветные мечты: о справедливости, о лучшей доле бедняка. Рассказывал о красоте, об уме и трудолюбии простых людей.

1.

Лепка — очень полезное занятие для детских пальчиков. Разноцветный пластилин дает ребенку возможность развивать не только мелкую моторику, но и его творческое воображение.

Чаще всего дети просят вылепить или научить их самих лепить разных животных. Предлагаем оценить подборку уроков специально для маленьких скульпторов.   читать далее

Яркие воспоминания из детства остаются с нами на всю жизнь. Первая снежинка на ладони, первый мыльный пузырь, запах елки на Новый год — бесценные моменты познания мира. Теперь мы можем подарить эти незабываемые мгновения нашим детям. Мы рекомендуем: сделайте это вместе с вашим ребенком, чтобы воспоминания о его детстве были счастливыми.

1.

 — Бабушка, как мне понять, что я влюбилась?

 — Очень просто, внученька. Ты помнишь, как вы познакомились?

 — Конечно, бабушка. Я помню не только наше знакомство, но и каждую встречу: как мы первый раз улыбнулись друг другу, как первый раз

взялись за руки, как поцеловались. Знаешь, бабушка, я даже помню, все-все-все, о чем ему рассказывала; над какими его шутками смеялась; как готовилась к каждому свиданию; в чем была одета, чтобы ему понравится. Это любовь, бабушка?

 — Нет, внученька. Любовь – это когда помнишь в чем он был одет на свиданиях. А если помнишь себя – это влюбленность. Сложи куклы в ящик, внученька.   ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

«Девонька… вот вырастешь и станешь женой… матерью… у тебя будет муж… И не хвались всуе, мол, вот муж у меня…

Утром вставай затемно и осторожно, чтоб муж не слыхал, как встаешь…

А с вечера и одежда и обувка у нево должны сиять чистотой… Он проснется, а у тебя вкусно на столе все уготовлено…

Не груби, вежливо улыбайся, тешь его и корми с великой радостью…

Он сильный, но все одно до смерти дитем любит быть…

 

Пожалуйста, выберите интересующую вас рубрику

Источник

Серия сообщений "- загадки":
Часть 1 - Загадки
Часть 2 - Зайкины загадки. Лисичкины отгадки. Для детей 5-9 лет
...
Часть 21 - Загадки с грядки
Часть 22 - Стихи и загадки о правилах дорожного движения
Часть 23 - Большая подборка загадок для детей
Часть 24 - 30 загадок - шуток на смекалку для детей и взрослых.