У англичан два разных слова (freedom и liberty) обозначают одну нашу «свободу»? Но что эта «наша» свобода вообще такое? Можно пытаться выстроить ряд – от чего свобода, ради чего, свобода чего и пр., – а можно пойти от противного: на уровне подсознания крепко вбита ее противоположность – рабство, холопство, холуйство. Определение «от противного» работает. Тут ничего объяснять не надо, это наше. Собственно, ощущение свободы как нерабства либо дано (предопределено), либо не дано. И если уж ты это почувствовал, хлебнул, вместе с ядом выбора (Сартр полагал, что «мы все обречены на свободу»), то это на всю жизнь.
А вот перенос своего свободного мироощущения на других – недопустимая экстраполяция. Ты свободен – ты иной, а тот холоп – и он тоже иной, не менее твоего, слава Богу. И я, свободный, - могу быть беднее стократ, сидеть в узилище, или напротив – вознестись в президенты, но главные атрибуты свободы иные. Это мысль и речь, и внешний отличительный признак свободной личности вообще один – только совершенно особая речь. И если содержание еще можно скопировать, украсть, то стиль, особый стиль, присущий свободе мысли — украсть и скопировать невозможно. Кто стоял у истоков современной нам поэтики? Барков. А почему – свободен был, жил и помер свободным.
В порядке полемики скажу – выдавить по капле раба не получится, об этом громкогласно объявил Галич («...А вы давайте, по капле выдавливайте врага! А нам подставляй корыто»), уж он то знал цену свободы и рабства. Нет у свободы полутонов, размытой границы. Перефразируя Карлейля («Нам нужны герои!»), скажу – нам нужны свободные люди. Легко провозгласить себя свободным в толпе на митинге, на эшафоте, в атаке, – а вот признаться себе самому и рассеять собственные сомнения... Вера в собственную свободу, осознание собственной правоты и исключительности, величия, если хотите, – вот о чем идет речь. И отсюда прямо следует вопрос – о призвании, предопределении, предназначении, что делать с этим даром?
Легко разменять его на виды вольностей с барского плеча типа свободы печати, собраний, слова... А вот явить свободное слово, коли кивнули важно – давай, пока за то ничего не будет, - задача посложнее. Свободный человек должен пестовать в себе свободную мысль и речь, и, коли получается, говорить. А можно и не спешить, пусть зреет. Есть поэты, не пишущие стихов. Есть свободорожденные, о призвании которых можно только догадываться. Может, и я не безнадежен. Свобода, прежде всего, обязывает – думать и говорить, и уж только в надцатую очередь позволяет. Быть честным в осознании своей собственной свободы или рабства – вот лозунг дня!
О женщинах и для женщин 
